Следует признать: нами предприняты лишь первые шаги на пути фундаментального и всестороннего исследования книг РМ, анализа состава и содержания их документов, полной реконструкции истории собрания в целом и его отдельных частей.

После издания Описи Пташицкого историки, работавшие с актовыми книгами, часто неправильно толковали или не до конца понимали природу и действительное происхождение серии. Большинство уцелевших книг РМ, хранящихся в РГАДА в составе фонда Литовская метрика, ученые ошибочно относили к последней, что приводило к сужению тематики исследований. Например, польские специалисты по генеалогии и геральдике вообще не использовали их при подготовке соответствующих справочников. Украинские историки не осознавали, насколько документы книг РМ связаны с остальными материалами Коронной метрики в Варшаве.

По сути, до настоящего времени серия РМ не проанализирована как исторический источник, равно как не существует и предварительного научного описания (в том числе - кодикологического) книг серии.

К сожалению, не подготовлены подокументные реестры и указатели к книгам Коронной метрики за период, современный книгам РМ (как известно, Sumariusz Метрики доведен пока только до 1574 г.).

Краткие аннотированные реестры Коронной метрики, составленные в XIX в. в Варшаве, никогда не публиковались, а во время Второй мировой войны и вообще были утрачены. Понятно, что отсутствие полноценного справочно-поискового инструментария к книгам РМ, в первую очередь - современного полного подокументного реестра актов всех книг серии, является одной из основных причин неадекватного и недостаточного использования в исследованих данного комплекса документов. Надеемся, что настоящая публикация, частично восполняя этот пробел, придаст новый импульс и станет исходным пунктом современных и будущих исследований. В то же время мы осознаем информативную ограниченность и неполноту публикуемых регестов XVI-XVIII вв., а потому должны констатировать, что это - только предварительный ключ к мощному информационному потенциалу актового массива книг Руськой метрики.

10. Праваслаўныя, уніяцкія, касцёльныя царкоўныя архівы: структура, стан, асаблівасці

К основным видам архивов духовного ведомства в Беларуси в XV — начале XX в. относились архивы церквей, костелов, монастырей, административных учреждений (епархиальных управлений, канцелярий архиепископов, деканатов, консисторий, капитул и др.), учебных заведений, обществ, братств, редакций и др. На примере наиболее сохранившихся архивов православных церквей150 можно составить представление об основных видах документов, в них накапливавшихся. Это указы духовных консисторий и духовных правлений, богослужебные книги, описи церковного имущества, клировые ведомости, метрические книги, церковные летописи, брачные обыскные книги, брачные документы, исповедные книги, приходо-расходные книги. Богослужебные книги представляли собой журналы, в которых фиксировалось время совершения богослужения в церкви, указывались имя священника и название богослужения. Опись имущества состояла из двух частей: основной и дополнительной. В первую включалось имущество церкви, во вторую — имущество ризницы. Клировые ведомости представляли собой именные списки всем лицам духовного звания православного вероисповедания. Ведомости состояли из трех частей. В первую вносились сведения о том, когда и кем построена церковь, ее вид (каменная или деревянная, какая при ней колокольня), указывалось состояние здания церкви, количество церковной земли, наличие документов на право владения ею, отмечалась удаленность церкви от консистории, благочиния и уездного города, фиксировалось наличие приходской школы или богадельни и т.д. Вторая часть включала послужные списки причта с указанием по метрическим книгам о наградах, детях, родственниках. Третья часть давала сведения о прихожанах, их сословной принадлежности, наличии или отсутствии старообрядцев, о расстоянии, на котором находятся деревни от церкви, о церковном старосте. Метрические книги также разделялись на три части: о родившихся, о бракосочетавшихся, об умерших. Книги велись в двух экземплярах — один хранился в церкви, другой сдавался в архив духовной консистории. Составленные во второй половине XIX — начале XX в. описания документов архивов и монастырей Беларуси, исследовательские статьи, основанные на этих документах, дают представление об истории архивохранилищ, составе и содержании входивших в них материалов. Так, описание архива Полоцкой духовной консистории А.П. Сапунов предварял следующим замечанием: “Архив Полоцкой духовной консистории состоит собственно из двух архивов: архива старых дел (документы с конца XVI в. до начала XIX в.) и архива нового (дела с конца XVIII в.). Первый архив составляют документы, поступившие в Полоцкую консисторию из бывших униатских (ранее православных) монастырей и церквей. В нем более 4 тыс. дел на языках западнорусском, польском, латинском и итальянском”159. Составитель описания перечислил основные виды документов, ранее хранившихся в церковных и монастырских архивах, среди них — фундуши, инвентари, судебные дела и др.160 Описывая архив упраздненного Пинского Лещинского монастыря, А.И. Миловидов на основании изучения документов изложил как историю самого монастыря, так и его архива, отметив при этом, что часть последнего была передана в “архив униатских митрополитов, часть — в архив Минской духовной консистории, а некоторые документы пропали на месте стараниями местных исследователей.  

                                                   11 вопрос

Ценнейшим архивом по истории Великого княжества Литовского и истории церковной унии являлся так называемый “Архив западнорусских униатских митрополитов”. За свое более чем 200-летнее существование он побывал в Киеве, Вильно, Гродно, Новогрудке и других местах в зависимости от местопребывания униатской митрополичьей кафедры. В 1808 г. по решению Слонимского нижнего земского суда он был передан в “заведывание” брестскому епископу Иосафату Булгаку и находился в Бытене (Слонимский уезд). В апреле 1810 г. архив перевезли в Вильно, где он и находился во время занятия города французами в 1812 г. В октябре 1828 г. архив из Вильно доставили в Полоцк “для проверки”, откуда в феврале следующего года перевезли в Санкт-Петербург как место постоянного пребывания униатских митрополитов. Здесь он был размещен в доме Греко-униатской духовной коллегии на Васильевском острове. После закрытия в 1843 г. коллегии он уже как архив бывших греко-униатских митрополитов (в 1839 г., как известно, была ликвидирована Брестская церковная уния) передается в Синодальный архив “для надлежащего хранения, соответственно важности его”. Первая опись архива была составлена в 1699 г., когда он находился в Руте, митрополичьем имении Новогрудского воеводства и хранился в четырех “скрынях” и сундуках. Наиболее обстоятельное описание документов архива начинается с 1865 г., когда была учреждена специальная комиссия по разбору и описанию архива Синода. Именно в это время он и получил то название, под которым известен сегодня, — “Архив западнорусских униатских митрополитов”. Соответственно епархиям Киевской униатской митрополии (Владимиро-Брестской, Полоцкой, Луцко-Острожской, Холмской, Пинской, Львовской, Перемышльской, Смоленской) документы архива освещали их историю. Хронологические рамки материалов архива не ограничивались униатским периодом (1596—1839). Здесь находились также подлинные документы XV в. и списки документов XI—XIII вв. В них содержались сведения о монастырях, церквах, их архивах и библиотеках. Инициатор объединения униатской и православной церквей митрополит Иосиф Семашко называл его “весьма важным митрополичьим архивом”. Начиная с 40-х годов XIX в. документы архива печатались в изданиях Петербургской археографической комиссии. Комиссией по разбору и описанию Синода было подготовлено и издано в двух томах описание документов “Архива западнорусских униатских митрополитов”. Опубликованные в “Описании” фрагменты некоторых документов свидетельствовали о большом значении, придаваемом иерархами униатской церкви материалам, хранившимся в их архивах, и отсюда — о заботе, которой были окружены последние. Назначенный полоцким архиепископом униатский митрополит И. Булгак писал, в частности, 6 мая 1833 г.: “... вступая ныне в полное управление имениями полоцкого архиепископства, я чувствую себя обязанным как по сему, так равно и по праву пользоваться доходами из сих имений, стараться о предохранении оных от всякого ущерба, следовательно, и о сохранении в целости архива, касающегося всего фундуша, — потому я предлагал греко-униатской консистории сделать немедленно точную опись сему архиву, долженствующему находиться вместе с прочими делами канцелярии моих предместников, и составить таковую же сим последним, равномерно нужным по делам правления епархиею, хранить сей архив с прочими делами в избранном безопасном месте под непосредственным своим ведением, при том имея в виду, что по случаю смерти епископа Мартусевича могли некоторые дела остаться нерешенными”.

Помимо этих основных архивов римско-католической церкви в Литве и Беларуси все приходы имели при своих костелах собственные архивы. Кроме того, некоторые из приходов имели в епархиальном архиве свои специальные сундуки, в которых хранились принадлежавшие им официальные бумаги и акты. Такое централизованное хранение документов играло благотворную роль, так как обеспечивало большую их сохранность. Хранившиеся за каменными стенами церквей и монастырей архивы щадили пожары, неизменные спутники многочисленных войн, прокатывавшихся в средние века по белорусской земле. Однако нередко то, что оставалось нетронутым пламенем войн, уничтожалось в результате межконфессиональных распрей, религиозной нетерпимости: православные жгли униатские и католические книги и рукописи, а униаты и католики уничтожали акты и грамоты православных церквей и монастырей. Так, во время выступления в Пинске в 1648 г. были разрушены кафедральная церковь пинских епископов и униатский монастырь, захвачены все ценности и документы171. Тем не менее благодаря монастырским и церковным архивам сохранились многие древнейшие документальные памятники Беларуси. Среди них — Туровское рукописное евангелие XI в., обнаруженное виленским художником В. Грязновым при осмотре Туровской Преображенской церкви и переданное в Виленскую публичную библиотеку.

12. Судовыя архівы і іх асаблівасці фарміравання ў заходніх губернях Расійскай імперыі

В годы правления Екатерины II был разработан проект нового управления губерниями —«Учреждения для управлениями губерниями Всероссийской империи» (1775), в соответствии с которым страна была разделена на 50 губерний (вместо 23 прежних). Провинции упразднялись.

В 1728 году предлагалось создавать в каждой губернии два архива: губернской канцелярии и городского самоуправления. Но из-за отсутствия помещений и кадров этот проект не был осуществлен. При каждом учреждении возникал свой собственный архив. Созданная в эти годы сеть местных архивов просуществовала до 70-х годов 18 века.

В результате реформы государственного аппарата в 1775-1785 годах количество местных учреждений и архивов при них еще более возросло. В процессе деятельности административных, судебных и финансовых органов создавались обширные комплексы документов. Они скапливались в многочисленных архивах. Сюда поступали так же неоконченные дела ликвидированных центральных учреждений, которые теперь относились к компетенции местных властей. Наряду с концентрацией фондов центральных учреждений наблюдалось рассредоточение их по местным архивам.Так, в годы правления императора Павла I (1796 — 1801) были изданы два указа в 1798 и 1800 гг., по которым предписывалось в каждой губернии создать три архива: при губернском правлении, судебной палате и казенной палате, что должно было обеспечить хотя бы минимальную сохранность документов местных органов власти.Указом Сената 1798 года предписывалось дела губернских и уездных судебных учреждений передавать «с надлежащей описью в архив палаты суда и расправы». Но и это осуществлено не было.Установленный в начале 18 века порядок передачи документов из канцелярий в архивы соблюдался плохо. Из-за плохого учета материалы терялись и расхищались, гибли от плохих условий хранения. Указом Сената 1800 года восстанавливался 3-х летний срок сдачи оконченных дел в архив. Но положение в местных архивах к лучшему не изменилось.

Были созданы сословные судебные учреждения: Верхний земский суд для дворян, Губернский

магистрат для горожан и Верхняя расправа для государственных крестьян. Уголовная и гражданская палата судили все сословия.Судебная реформа 1874 г. провозглашала независимость суда от администрации (судья назначался правительством, но мог быть отстранен от должности только по суду), гласность (на судебных заседаниях могли присутствовать пресса и публика) и всесослов- ность (т.е. единый суд для всего населения).Реформирование судебной системы России привело к созданию специальных судебных органов.Все эти изменения сказались и на состоянии архивной сферы в стране.В 1872 г. был создан Московский дворцовый архив, в который была включена и коллекция документов Оружейной палаты. Через 10 лет, в 1882 г., подобный архив был создан в Санкт-Петербурге, а в 1888 г. Московский и Петербургский дворцовые архивы были объединены в архив Министерства двора.

Таким образом, начиная со второй четверти XIX в. в ряде наиболее важных министерств происходит концентрация документов и создание единого архива.

В 1820 г. «Общее губернское учреждение» регламентировало создание архива при каждом местном учреждении, но недостаток финансов, приспособленных помещений и подготовленных для архивной работы чиновников на практике приводил к тому, что архивы на местах были в заброшенном состоянии, поэтому многие документы погибли.

Кроме того, «бумажный бум», охвативший в начале века учреждения, и особенно центральные министерства, привел к тому, что архивы оказались переполненными документами различной ценности. В этих условиях правительство приняло ряд решений, оказавшихся губительными для архивов. Архивные фонды стали спешно «переселять» из одного помещения в другое, менее загруженное. Другой, не менее пагубной практикой хранения документов было использование заброшенных, пустующих и совершенно не приспособленных для хранения помещений. Подобная практика была характерна как для крупных, столичных и губернских, центров, так и для провинции.

И наконец, третья, самая губительная и практически бесконтрольная, «разгрузка архивов» была связана с уничтожением документов. Особенно это было распространено после проведения реформ 1861 г., когда началось варварское уничтожение документов дореформенных учреждений («бумагу» сдавали на переработку на фабрики, а чиновники, перевыполнившие своеобразный «план по сдаче», получали вознаграждение, что было неплохим дополнением к маленькому жалованью чиновников низших разрядов).