Киргизцы сего рода более всех других препровождают ныне караваны, на них и купцы полагаются твердо. Прежде упражнялись сим одни только дюрткаринцы, но по неумеренным башкирским барантам были напоследок озлоблены, а чрез злые сообщества и советы с Хивою дошли до дерзких с купцами поступков: сначала дюрткаринские бии стали собирать подарками, а потом требовали как должную себе дань (что небольшим отправлениям делало великие убытки).

Посему чумекейцы, издавна искавшие случая переманить купцов к себе, дабы прибыль от извозничества присвоить в их руки, они стали тогда ласкаться к купцам и входить к ним в доверенность.

Не все, однако же, могут сюда причитаться, ибо они разделяются на сильную партию чумекей-эльдяровцев, подвластных Куран-батырю, и на сары-кашкинцев, кунтцев и аюсырымцев, кои с дюрткаринцами по единомыслию и прежде препровождали караваны с ними вместе.

Сии последние, согласясь с дюрткаринцами, в отмщение купцам и чумекейцам под видом возмездия за линейные баранты стали грабить караваны, чрез что купцы вновь ныне предаются яббасцам, сильному же отделению Меньшей орды байулинского рода, который по несогласию с чиклинцами отстал, ушел к востоку, соединился со Среднею ордою и кочует по дороге от Троицка в Бухарию.

С сими яббасцами и чумекейцами стали купцы ходить ныне в Бухарию, удаляясь к востоку, но и там подвержены опасности от поисков злодеев. Сии-то перемены сделали сильный разрыв в торговле и между родами.

Купцы чумекейцами довольны и по справедливости они самые способные для препровождения: хорошо знают дорогу, здоровых имеют верблюдов; навьючивают их так проворно, что два человека могут их изготовить десять; в пути тщательно пекутся о безопасности караванов и для порядка чрезвычайно заботливы.

В дюрткаринцах же все сему противное: они очень грубы и даже дерзки, ленивы и непроворны, и когда 2 чумекейца навьючат 5 верблюдов, то 4 дюрткаринца не успеют еще одного. Словом, они в препровождении не рачительны, оставляют свободно разным шалунам стращать купцов, дабы что-нибудь получить от каравана и делить потом вместе. Они требуют больших подарков для своих биев, мимо аулов коих случается проезжать, каковых у них столь же много, как и простых киргизцев.

Обыкновение для препровождения караванов между всеми киргизцами одинаково. Осенью или весною, когда ходят караваны, приезжают главные вожаки в предназначенное на границе место, где купцы, избрав из них достойного, договариваются с ним о количестве верблюдов и о цене за провоз. Таким же точно образом делается в Бухарии и Хиве.

К назначенному времени верблюды приводятся, в недостатке ж собственных вожаки нанимают оных из других родов, но главный вожак должен быть всегда одного рода с проводниками, он уже берет на свои руки и пещись о безопасности. Выйдя в степь, приказчики купеческие не могут уже и не смеют ничего предписывать киргизцам, которые идут в степи по своему произволу сколько хотят, в какое время и какою дорогою. Всякий вожак обыкновенно ведет караван в свои аулы (отчего делаются большие обходы, остановки, а через то и потеря времени). Во время сих переходов должны приказчики непременно давать подарки султанам и биям, что принимают сии и требуют как должную пошлину за пропуск товара мимо своих аулов и даже торгуются о цене заплаты оной.

При входе в собственные, вожаков, жилища извозчики расходятся по своим кочевьям для перемены верблюдов и приуготовления на весь путь запаса, приказчики же остаются между тем у главного вожака и с ним вместе со всем его аулом перекочевывают с великою медленностью вперед. Потом, чрез несколько недель, при каком-нибудь урочище караван соединяется; иногда же и разными путями всякий хозяин идет прямо в Бухарию, так что и товары не прежде свозятся вместе, как уже на окончании пути.

Путь по степи не имеет никакой определенной дороги, но киргизцы, смотря по обстоятельствам, придерживаются к известным урочищам.

Таким образом препровождаются здесь караваны, и купцы не смеют ни в чем прекословить вожакам выехавши в степь, но в противном случае лишаются не только всех товаров, да и самая жизнь их даже в опасности.

Иногда киргизские проводники укрываются в песках и проходят тайно для спасения себя от других, которые беспрерывно занимаются грабежами караванов, ища оных повсюду, и ежели по несчастью встретятся, то препровождающие тотчас вступают в распрю переговорами, довольствуя нападавших на счет купцов платою из товаров, как бы вроде пошлин. Но, когда напавшие сильнее и не довольно еще удовлетворены, то при споре отгоняют плетьми крякашей и вожаков от каравана, который разделя, забирают купцов или, ежели они татары, то оставляют их нагими на месте разграбления. Нередко 15 и 20 человек разграбляли большие караваны, иногда же их собиралось на такой случай до 5000 и более (Подробнейшие обстоятельства торговых чрез Киргизскую степь отправлений и о дорогах объяснены во второй части).