На шляпке сыроежки целое озерцо воды. Как глаз, в котором отражается бор. Странные деревья, лёгкие кроны, невесомость и простор.

Богатырь

На окраине бора, на поросшем мхом валу около болота, встретились, будто одетые в доспехи, лесовички. Высокая живая берёза и её страж, остаток второго ствола. В два человеческих роста от земли ствол берёзы был одет в панцирь из грубой, чешуйчатой коры. Таким же чешуйчатым оказался и маленький стражник рядом. Мы подошли ближе, потрогали руками твёрдую кору. Казалось, доспехи эти со временем окаменели и в окаменевших чешуях коры, как в настоящих старых камнях, вились седые бороды лишайника. Рассматривая причудливые доспехи, мы вдруг заметили лицо, навсегда застывшее в дереве. Что здесь произошло, какая битва, нам неведомая, но маленький лесной богатырь стал частью живого дерева, лесом, духом этого места…

Луговая собачка

Много, много корней на вырубке. Здесь ещё пахнет смолой и жизнью соснового бора. Прекрасный лес на гривах и возвышенных местах дружит и общается с лесом Озера, родным для озёрных низменностей и болот. Лес Озера подступает к бору кабаньими тропами, следами медведя и лося. В заболоченных ольховых чащах лось часто держится, медведь бывает в зарослях малинника, на травяных полянах; кабаны ищут лакомый корешок у глухих лесных канав...

У каждой местности есть своя песня. Вольная песня большого Озера льётся по водам и просторам плавней, растекается по обступившему лесу и волнует бор.

Ветер прилетает с озера. Озёрный ветер звучит. Он пахнет водой и травами поймы.

Лес слушает Озеро, кроны сосен раскачиваются ветром и повторяют мелодию озёрных далей. Пятна света на мху складываются в узоры музыки. Ветер гудит в проёмах редеющих сосен у вырубки. Сейчас здесь кучи смолистых веток, кусочки коры, причудливые переплетения корней, да свежие, слезящиеся чистой смолой пни. Кое-где уже пробиваются вереск и брусника.

Здесь становятся живыми на время сказочные существа — лесные духи, ушедшие из деревьев, живущие в корнях, пнях, причудливых ветках. Мы заметили «луговую собачку». У неё лохматые странные уши, чутко слушающие озёрный ветер. Маленькое существо ловит потоки ветра и приносит покой потревоженному месту... Но Лесное царство быстро оживает, и на заполненное светом пространство прилетают семена. Скоро здесь появятся молодые берёзки и сосенки. Пройдут годы, и новый смешанный лес постепенно уступит место бору.

Обереги

Сосновый бор, как и берёзовая роща — чистый и приятный лес. Вот и любимы боры за их чистоту и звонкость, за свет, простор и ясность. В смешанных лесах много лесных скульптур, лесовиков, лесных духов, а в сосновом бору часто можно увидеть «обереги». Небольшие фигурки на пнях, листочки, кусочки коры, фигурки мха... Это маленькие, грациозные тайны соснового бора, так же как и сосновая ветка, паутинка в иголках, ягоды во мху. Кто-то невидимый, мягкими, большим шагами ступающий по бору, разложил с необычайным искусством эти знаки, светящиеся добротой и спокойствием. Как ключики в неведомые дверцы бесконечности. На них хорошо смотреть, не дотрагиваясь или прикоснувшись руками. И просто оказываешься в мире Леса, где всё иное. По-иному течёт время, по-иному видится то, что имеет форму, по-другому ощущаются запахи и звуки, по-иному ощущается прикосновение и воспринимается движение.

Животные чуют эту иную жизнь, чтобы избежать опасности и добыть пропитание. Люди так мало знают о них, — но что они ощущают, как живут на самом деле?

Есть такое дыхание — когда вдох плавно переходит в выдох, когда нет границ, и все ритмы колеблются одной непрерывной волной. Всё живое улавливает и излучает их. И у бора есть свои маленькие тайны для того, чтобы войти в это состояние... Радость и вдохновение от увиденного — ключик к этим дверцам.

Великая тишина

Ноябрьские дни приносят с собой великую тишину. В лесах нет людей, некому, кроме озёрных ветров, тревожить засыпающую землю. В ясную погоду свет солнца растекается по бледному небу, свет чистый и тревожный, продолжающий свой медовый отсвет в травах и стволах, в шерсти мельчайших веточек. Берёзовые рощи загораются белым огнём, тронутые этим светом, как костры, вспыхивают гулкие сосновые боры. Но ничто не шелохнётся. Застыли тёмно-зеленые кроны сосен, замерли еловые лапы, притихли ветви, затаились причудливые пни на вырубке, камни на лесной дороге, не шевельнется самая малая травинка. И только в лесном ручье тихонько, беззвучно струится вечная вода. Быстро вечереет. Солнце стремительно уходит всё ниже и ниже к горизонту, проваливаясь сквозь сумрак ельника. Тишина становится почти осязаемой, она пронизывает мириадами дрожащих нитей. Её присутствие благотворно, её вечерний блеск полон покоя и совершенной, отточенной красоты... В тихом косом солнечном луче видно, как лось большими скачками пересёк дорогу и исчез в зарослях болота.