Два приветливых деревца на склоне: яблоня и черёмуха. Яблоня уже большая, раскидистая, задумчивая. Черёмуха маленькая, ещё кустик, прибежавшая к яблоне в гости... Так и стоят они, радуя своим буйным цветением: яблоня как большой белый парус, черёмуха — как маленький парусок…

В ПОСАДКАХ

Листики кружатся, кружатся и опускаются тихонько на лесную дорогу. Их ещё мало, берёзовых листочков, оторвавшихся от веток. И берёзки стоят в эту пору, как маленькие факелы светлого пламени. Жёлтое сияние молодого березнячка кружит мир. Так хорошо. Березнячок вырос в сосновых посадках у болота, сравнялся ростом с сосенками и теперь там густо-густо. Когда-то бор с высокими гулкими соснами подходил прямо к болотному языку. От бора остались в посадках толстые коренастые пни, поросшие мхами да косматой брусникой. Пни, растрескавшиеся и выточенные насекомыми, нагреты солнцем, они ещё источают терпкий смолистый аромат. Посадки со временем стали частью болота. Болото вкрадчиво и постепенно наступало, а земля, лишённая испарения, перенасыщалась влагой. Болотные мхи, багульник и клюква поселились здесь; совсем низкие места, полностью подтопленные, закрыли разные осоки и тростник. Вода губила сосенки и берёзки, открывая пространство и болотную даль. Более возвышенные места причудливыми островами и полуостровами вплетались в мир болота, оставаясь сухими, на них деревья росли и даже напоминали молодой лес. Забывшись, можно далеко вперёд уйти по такому леску, который рано или поздно обрывается в топь... Приходится возвращаться назад, потому что справа и слева тоже топь, незаметно сменившая лесок. Так можно долго бродить, познавая сложные взаимоотношения болота и посадок, наблюдая, как в конце концов болото отвоевало себе почти все посадки, вплоть до нынешнего леса. Пусть сомкнуты кроны сосенок и берёзок, пусть только оконцами видится где-то в прогалине листвы голубое небо с кусочком пышного облака, пусть стелется под ногами вереск и хрустит сухой белый лишайник — всё равно знаешь и часто вглядываешься, стараясь приметить ориентиры, показывающие зыбкую границу с топью. Временами лишайник с вереском сменяют зелёные мохнатые моховые кочки, под ногами начинает хлюпать вода. Есть даже такие ямки, в которые можно провалиться по колено или глубже — по пояс. Посадки уходят в болото редеющими, как бы танцующими силуэтами тонких деревьев. А иногда обрываются сразу, и сразу же впереди открывается даль: с гребнями лесистых островов, с останцами погибших берёз и сосен... В этой дали спрятаны и проходимые места, и самые настоящие трясины, глубокие канавы и заводи, обрамлённые чистым, изумрудно-золотым ожерельем посадок. В этом мире очень спокойно, тихо и уютно. И в то же время это очень живой мир, молодой и древний одновременно. В сентябре он золотой, трепещущий, нежный. Свечение солнца продолжается в золоте берёз. Тихо-тихо летают паутинки, осыпается хвоя, где-то далеко поёт ветер. Песни ветра гудят там, на открытом болоте. Эти звуки, приходя издали, легко касаются ярких берёзовых листочков. Отчего так хорошо здесь? Почему радость озорными родничками наполняет душу? Все волнения, тревоги и печали сердца стихают в этом мире, растворяются в тёплых мхах и сухом вереске, в свете молодых берёзок и сочной хвое крепких сосенок. Бесконечные узоры посадок — яркие игрушки! Узоры мхов и лишайника, россыпи брусники, полусгнившие молодящиеся пни, свитки тончайшей пергаментной коры на берёзовых стволиках, письмена хвоинок, и, наконец, грибы! Кто-то ходил по посадкам и рассыпал грибы из большого лукошка: то прячутся они под сухими осыпавшимися листочками, под горками опавших хвоинок, то выскакивают на макушки канавок, на пышное покрывало мха... Белые грузди на мясистых ножках забрели в россыпь весёлых, задорных волнушек. Волнушки — веснушки на спокойном лице ранней осени. Строгие и аккуратные коричневые горькушки любят тень и прохладу под сосенками, и там же, в этой прохладе, вдруг полыхнёт рыжим огоньком полянка лисичек. Маленькие лисички как золотые монетки, а лисички постарше похожи на распустившиеся цветы. Осеннее солнышко любит лисички, отдавая им свой цвет и свою улыбку. Но больше всего в посадках солидных моховиков и блистающих сентябрьских королей — мухоморов. Их нарядные, элегантные шляпки видны издалека, они как фонари, зажжённые неспешной осенью. Да и куда спешить? В этом воздухе столько покоя, покой заполняет все мысли, все чувства. Как изменчиво всё сейчас, но эта изменчивость, пестрота красок и лесных мимолётных событий — всего лишь видимая сторона осенней жизни, часть всеобщего умиротворения. Солнце осени, тая во времени день ото дня, успокаивает всё живое, медленно готовит к близящемуся обновлению...

Из посадок совсем не хочется уходить, но одно ведёрко уже полно грибами, а другое — брусникой, в них сыпятся хвоинки и жёлтые листочки. Неохотно выходим мы с собаками на дорогу. Собаки ложатся и никуда не хотят идти. Вечер скользит рассеянным взглядом вдоль берёз, там исчезает за поворотом дорога.

Галерея Авторов и содержание

Александров Геннадий

Геннадий Николаевич родился в 1956 году в слободе Михайловка Железногорского района Курской области. Профессия: учитель русского языка и литературы. Член Союза писателей России с 2001 года.

ЖИВАЯ ВОДА — страница 144

Амбрасовская Светлана

Светлана Викторовна родилась в Ленинграде. Живёт в Великом Новгороде. Поэт, педагог высшей категории. Руководит театральной студией «Софит» при Дворце детского (юношеского) творчества имени Лёни Голикова. Победитель международного и всероссийских поэтических конкурсов. Член Союза писателей России.