Восточная космосоциология, ориентирующая всю культуру на Космос, на тождество Космоса=индивида, а затем и =общества, имеет то фундаментальное значение для построения космосоциоологии вообще, Русской космосоциологии – в первую очередь, что этот этап становления космосоциологии – это естественный, природосообразный, гармонично=докризисно=доцивилизационный характер.

А потому, если исходить из этого этапа как фундаментального тезиса, то легче могут быть поняты качественные ограничения современной, в основной западной, техно-=ориентированной космо=экофобной, слишком “заземленной” социологии. Космос осознается становящимся восточным индивидом как ПраНачало Жизни. В Китае Небо – это буквально “Отец” всего сущего и человек ощущает себя Его творением и в этом смысле генетически структурно тождествен ему, т.е. Макромир Þ микромир (где знак “Þ” означает тождество Творца со своим творением).

Такое выведение человеком себя из Космоса позволяет (на данном этапе развития нашего тождества-с-Ним) перевернуть эту взаимозависимость, и поставить вопрос о тождестве уже микромира человека (как основного соавтора в нашем общем процессе сотворчества человечески-космического будущего био®Ноосферы), с Макромиром=Космосом по принципу: Богочеловек Þ Космос.

На Востоке творимая Космосом человеческая личность прежде всего космична, а потом уже – социальна. Социальное общение, а потому и социология здесь производимы=творимы Космосом через индивида, который уже космичен, но еще не социален. Такая система отношений Космотворчества зафиксирована доосизмом-брахманизмом-синтоизмом-язычеством в целом; она сохраняется-развивается буддизмом, а затем и конфуцианством. Все они, кроме конфунцианства, зафиксировали и донесли до современности то, поистине космическое состояние человека-индивида, когда он был досоциальным, внесоциальным несоциальным и тем более – досоциологичным, внесоциологичным и несоциологичным просто живым существом. Эта система принципиально отличается от современной, острокризисной ситуации своей эко-космической гармоничностью. А потому именно ее и следует принять в качестве исходного тезиса.

На этом уровне космо-общения человек ощущал себя не просто творением Космоса, но и находящимся внутри Него в естественной гармонии-с-Ним, свободно и относительно безболезненно-естественно пересекающим границу жизни-смерти, – что особенно четко и полно зафиксировано учением о реинкарнации в индуизме: душа человека могла переселяться не только в младенца, но и в детеныша животного, и даже в растение. Той, жесткой грани между человеком и остальным Космосом Жизни, – как и между жизнью и смертью, – в культурах восточного типа нет. (Эта грань была насильственно внедрена лишь эллинами). Не было и насильственно=обманного подчинения человека обществу, выведения человека из общества, понимания сущности человека как “совокупности всех общественных отношений”; именно эти положения были положены в основания современной социологии, которая не была изначальной. Эко-космическое осмысление исторического начала социологии позволяет лучше понять ее космоперспективы.

Итак, изначальная=восточная космосоциология ориентирует на жизнь, отрицающая ее западная, техно-рацио-социология, наоборот, – на смерть (хотя это и скрывается), на страх-перед-смертью, на судорожное “убегание”-от-неё, и в силу противоестественно=(якобы) сверхестественного техно-динамизма – форсированное движение к ней, или “бегство-к-смерти” под вывеской “убегания-от-неё”. Эти выводы стали возможны лишь на основе восточной космосоциологии. Лишь в ее контексте, а точнее, в контексте восточной и евразийско=российской космосоциологии может быть решена основная проблема данной работы – снятие претензий танато-социологии Запада на всеобщность.