Большинство больных получили воспитание в стиле «преследователя» с ведущей идеей повышенной моральной ответственности. В детстве в кругу близких лиц они вели себя живо, спотттанно, раскованно, но в малознакомой обстановке сразу становились напряженными, робкими и застенчивыми.

Проблема общения становилась острой, когда резко менялось окрзокение больного (определение в детский сад, больницу, школу, смена места работы и т. п.). Общение с новыми людьми всегда сопровождалось внутренним эмоциональным напряжением. Компенсаторным моментом была деятельность.

В школьные годы больные занимались достаточно усердно и успешно, мало и весьма избирательно общаясь со сверстниками. Возникала следующая ситуация: чем выше был уровень способностей ребенка, тем значительнее были успехи в учебе. Это вело к формированию у него интересов, отличающихся от интересов сверстников, что усиливало его изоляцию от них. Несмотря на хорошую успеваемость в школе, они слыли чудаковатыми, странными. Новые контакты устанавливались с трудом. Невротизирующими моментами в эти годы были переезд на новое место жительства, потеря друга и вообще любая радикальная перемена в ближайшем окружении.

Недостатки данного комплекса обнаруживались тогда, когда условия существования и функционирования в мяк-росоциуме оказывались неблагоприятными. Например, не складывались отношения дома или на производстве. Изменить ситуацию больным не удавалось, а минус в позиции «ОНИ» затруднял принятие решений, связанных с радикальными переменами в микросоциальной обстановке (развод, переход на другую работу).

Так, например, большая часть больных, находящихся в браке, были не удовлетворены существующими семейными отношениями. Тем не менее на разрыв брака не шли. Больная С, несмотря на тяжелые конфликты с мужем, не решалась на развод. Когда же она заболела неврозом навязчивых состояний, муж сам бросил ее.

Страх перед новым приводил к стремлению сохранить ближайшее окружение, в результате чего вольно или невольно больные попадали в зависимость от своих близких и сослуживцев, которые довольно основательно их эксплуатировали. Задолго до развития заболевания они уже чувствовали себя утомленными. Сохранение отношений шло за счет уступчивости больных.

Эти больные всегда заканчивали учебное заведение, в которое поступали. Больным со средним образованием продолжить учебу в ряде случаев мешали материальные трудности. Некоторые не пошли в институт из-за нерешительности. Больные редко меняли место работы. Должности обычно занимали рядовые, соответствующие их образовательному цензу.

Признаки невротизма и невротические реакции у большинства больных возникали в зрелом возрасте. Дело в том, что такой личности, как уже говорилось выше, трудно принять решения, ведущие к радикальным переменам в жизни. В школьные годы таких решений принимать не приходится, а успехи в учебе делают жизнь в этот период относительно спокойной.

Предневротическая стадия растягивалась на долгие годы. При этом эпизодически возникала тревога, усиливались астенические явления, но работоспособность не падала. Временами больные были подавленными. Нередко отмечались сенестопатии. Задолго до развития невроза большинство больных обращались за помощью к специалистам общесоматического профиля. Часто на фоне эмоционального напряжения возникали простудные заболевания иле гкие недомогания, по погюду которых больные к врачам не обращались и ограничивались самолечением.

Вот перечень диагнозов, которые ставились больным: нейроциркуляторная дистония, гипертоническая болезнь, язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, диэнцефальный синдром, хронический колит, хронический гастрит, стенокардия, бронхиальная астма, эндометриоз и др.

Соматовегетативные признаки маскировали имевшуюся уже тогда психопатологическую симптоматику. Но тревога, подавленность, утомляемость, навязчивость расценивались как реакция на соматическое заболевание И только присоединение к такому симп-томокомплексу ярких фобий, сенестопатий или субдепрессий служило поводом для направления больного к психиатру.

В качестве основной причины развития невроза одни больные называли соматическое неблагополучие, другие связывали свое состояние с тем, что из-за недомоганий они не могут выполнять свои обязанности на производстве и вызывают недовольство начальства, третьи объясняли свою болезнь семейными неурядицами. Истинные же причины заболевания ими не осознавались.

Таким образом, под влиянием неправильного воспитания в позиции «ОНИ» личностного комплекса появляется минус, что приводит к развитию фонового эмоционального напряжения. Затем формируется неполноценная малоадаптивная система отношений, затрудняющая приспособление личности к новым условиям и делающая ее психологически ригидной. Минусовая позиция стабилизируется, отмечается тенденция к появлению минусов в других позициях комплекса. Все это нарушает возможности психологической адаптации, возникают защитные малоадаптивные формы поведения, выражающиеся в компенсаторном уходе в предметную деятельность, нерешительности, чрезмерн й уступчивости, сохранении существующих отношений и отказе от приобретения новых. В конечном итоге развивается пред болезненное состояние, в котором выражены астенический и тревожный радикалы, склонность к нарушениям в соматовегетативной сфере.

Клиника и лечение

Таблица 2

Основные клинические характеристики, методы лечения и его результаты при личностном комплексе «творческого снобизма»

Невроз навязчивых состояний был выявлен у 13 больных, неврастения - у 7. Истерический синдром в этой группе не встречался. Невроз навязчивых состояний в основном протекал на выраженном астеническом фоне при наличии депримированности, тревоги и соматовегетативных проявлений. Этим можно объяснить, что содержание обсессивно-фобического синдрома у 11 больных было нозофобическое, у двух из них нозофо-бии сопровождались ритуалами. Одна больная страдала социофобией, одна - агорафобией.

При неврастении астенический синдром в его гиперс-тенической форме был у одного больного, у четырех -астенодепрессивный синдром с навязчивыми сомнениями, кататимно окрашенными, у двух - астеноипохонд-рический синдром с подавленностью и навязчивыми опасениями нозофобического содержания.

Анализируя особенности структуры синдрома, можно сделать вывод, что симптоматика имеет личностную окраску, связанную с психологическими характеристиками личностного комплекса. Это подтверждается еще и тем, что у семи больных отмечались сексуальные проблемы. Несмотря на выраженность депрессивной симптоматики, суицидальные высказывания наблюдались всего у двух больных.

Амбулаторное лечение прошли 5 больных, стационарное - 15. Личностный комплекс оказывал влияние на поведение больных в процессе лечения и подтверждал клинико-биографическую диагностику. В стационаре они осваивались крайне медленно, до начала лечения держались особняком. Даже с врачом первое время откровенными не были и вели себя настороженно.

На первых занятиях групповой психотерапией были незаметны в группе, но за происходящим следили внимательно. Освоившись, становились достаточно активными и очень старательными, изучали предлагаемые методики, вели записи. В свободное от занятий время выполняли все инструкции, что довольно быстро приводило к хорошим результатам. При этом больные даже внешне преображались. Исчезала натянутость, застенчивость, поведение становилось естественным и непринужденным.

При неэффективности лечения больные оставались напряженными и скованными в общении, под разными предлогами избегали занятий, а если и присутствовали на них, вели себя пассивно, не стремились к освоению методик и все подвергали сомнению. Вслух своих сомнений не высказывали. Иногда в группе находили себе партнера по общению, такого же скептика. Тогда они иронично переглядывались и перешептывались друг с другом, когда остальные с энтузиазмом занимались.

На начальных этапах лечения все больные этой группы стремились к индивидуальным беседам, и без предварительной подготовки групповая психотерапия оказывалась неэффективной, особенно в тех случаях, когда причиной невроза являлся семейный конфликт и имели место сексуальные проблемы. Однако постепенно больные начинали все активнее участвовать в работе группы и в дальнейшем отмечали, что именно здесь их состояние по-настоящему улучшилось, и они почувствовали себя дрзтими людьми.

Больные, лечившиеся амбулаторно, вели себя при групповой и индивидуальной психотерапии примерно так же, как и стационарные больные.

Основной упор на индивидуальных беседах делался на позицию «Я» как наиболее сохранившуюся или на позицию «ТРУД», если в неврозе она оставалась ин-тактной. При этом врач избегал общих положений типа «у каждого человека есть положительные черты и с каждым можно найти общий язык». Так как эти больные склонны к учебе и самоанализу, перед ними ставились дидактические задачи: научиться грамотному общению не для того, чтобы перевоспитывать партнера, а чтобы продуктивно общаться с возможно более широким кругом лиц и даже с теми, кто вызывает негативную реакцию и раздражение. Здесь наиболее эффективными оказались методики когнитивной терапии и сократического диалога, а также техника трансактного анализа. В дальнейшем больные активно использовали последний при разборе собственных конфликтов, охотно передавали знания, полученные во время лечения, другим больным и своим близким.

Кроме того, ботьным давались индивидуальные задания, основная цель которых -выработать психологическую гибкость и научиться быстро входить в продуктивный контакт с малознакомыми людьми. Д/1я этого им предлагалось активно познакомиться с наибольшим количеством больных, находящихся в отделении, попытаться самим начать общение в очереди, транспорте, на улице и т.п.

Очень важно было преодолеть гиперсоциальность больных, показать им относительность их жизненных принципов, продемонстрировать, что их абсолютизация и приводила к нарушению общения и постоянному фоновому эмоциональному напряжению. Трудность этой задачи заключалась в том, что больные руководствовались в своей жизни в общем правильными принципами, но проводили их в жизнь прямолинейно, без учета конкретной ситуации. В связи с этим исключили из чиста заслуживающих уважения тех, кто этих принципов не придерживался («ОНИ-»). Для бо тьных специально моделировались ситуации, требовавшие нестандартного поведения, отступления от общих правил. Этому способствовала и техника когнитивной терапии, позволяющая больному осознать истинное содержание ряда его жизненных правил. При успешности когнитивной терапии больным удавалось осознать, что некоторые черты характера и формы поведения, которые они расценивали как позитивные, в действительности имеют негативную окраску. Например, за застенчивостью скрывается боязнь неудачи, за боязнью неудачи -желание успеха в каждом действии. Последнее же иррационально и недостижимо. После таких бесед больные осознавали, что в основании их поведения - мало-адап 1 ивные мысли и что их изменение приведет к улучшению состояния.

Таким образом, суть лечения в том, Чтобы научить больного вести себя адекватно сложившейся ситуации (жить «здесь и теперь»). При этом психолох и чески грамотное общение с малознакомыми людьми становится более продуктивным. Уменьшается чувство зависимости от своей микросоциальной среды, что де лает общение полноценным и в этом аспекте. Больной налаживает отношения с теми людьми, откоторых ранее был зависим, или без особых сожалений прекращает их. Он становится общительным, у него исчезает фоновая тревога, появляются перспективы на будущее.

Непосредственный результат лечения в этой группе был высоким. Катамнестические наблюдения показали, что достигнутые позитивные изменения имели тенденцию к прогрессированию. Почти половина больных после основного курса лечения регулярно посещала КРОСС и отмечала эффективность психотерапевтических занятий. Ухудшение состояния наблюдалось только у не посещавших клуб.

После лечения повысили свой социальный статус шесть человек (три получили повышение по службе, два нашли лучшее место работы, один подготовил к защите кандидатскую диссертацию).

Почти у всех больных произошли благоприятные личностные изменения. Девять человек отметили, что у них наладились отношения на производстве, и к ним за различными Психологическими советами стали обращаться сослуживцы, что значительно расширило их круг общения и укрепило эмоциональные связи. Десять человек улучшили свои отношения в семье и стали более терпимыми к недостаткам близких. Две больные в результате благоприятных личностных изменений решили больше не терпеть издевательства мужей и расстались с ними. Один больной, до лечения - женоненавистник, женился.

И ^люстрацией к вышеизложенному является случай с М.. описанный в «Алгоритме удачи».

3. «Я+, ВЫ-, ОНИ -Н, ТРУД-*-»

(личностный комплекс «творческого высокомерия»)

Характерной психологической особенностью больных сданным личностным комплексом является то, что у них отмечается негативное отношение, не всегда осознаваемое, к лицам своего ближайшего окружения, которых они оценивают как людей неблагополучных. Они обращают внимание прежде всего на их недостатки и в силу этого отличаются неуживчивостью, конфликтностью. На новые контакты идут охотно. Отношения сугубо делового, формального характера могут долгое время успешно поддерживаться. Но если происходит эмоциональное сближение, начинает проявляться действие позиции «ВЫ-». Возникает конфликт. После нескольких таких циклов может появиться минус в позиции «ОНИ». Возникает парадокс: чем выше их интеллект, тем легче они находят у партнера недостатки, тем тоньше и стройней критика по отношению к близким, тем быстрее возникает и тяжелей протекает конфликт.

Компенсаторным, защитным механизмом для таких людей является активная творческая деятельность, где они нередко достигают заметных успехов. Однако это не решает их личностных проблем. Здесь возникает второй парадокс: чем выше уровень достижений и квалификации, тем больше оснований для критического отношения к близким и меньше возможностей для продуктивного эмоционального общения.

Следует отметить, что не только они стремятся к новым контактам, но и к ним иногда тянутся, ценя их профессионализм и высокую квалификацию. Они не всегда выступают инициаторами разрыва, иногда партнеры отказываются от общения с ними. Происходит это обычно в тот момент, когда партнерам становится ясно, что ничего нового от них уже нельзя получить, а просто терпеть их сарказм и насмешки нецелесообразно. Такой отход воспринимается ими как предательство. При любом варианте конфликта (когда на разрыв они идут сами и когда партнеры отказываются от общения с ними) такие лица не осознают роли своей личности в создании такой ситуации, а защитными механизмами становятся проекция или рационализация.

Жизненный путь этих людей - путь надежд и разочарований, который в конечном итоге ведет к одиночеству. Они часто меняют место работы и жительства, разводятся и т.п. Внешне активны, ироничны, иногда до сарказма, нетерпимы к чужому мнению, пытаются в соответствии со своими представлениями переделать окружающих.