"Национальные зуавы"

Одним из самых известных федеральных зуавских полков был 10-й Нью-Йоркский, созданный на основе довоенной организации, которая называлась "Национальные зуавы". 10-й Нью- Йоркский полк был сформирован в первые недели войны сроком на два года и до присоединения к Потомакской армии Макклеллана размещался в форте Монро на Виргинском полуострове. Временно лишенный своего износившегося зуавского обмундирования, 10-й полк был обескровлен в боях у Гейнс-Милл и потерял 133 человека в тяжелых боях во время второго сражения при Манассасе, где полковое знамя было захвачено 18-м Джорджийским полком.

После битвы у Антитама "Национальные зуавы" были переведены из 5-го во 2-й корпус, в составе которого они сражались во время неудачного наступления на высоту Мерис-Хайтс под Фредериксбергом. В конце их двухлетнего срока службы 10-й Нью-Йоркский полк был преобразован в ветеранский батальон и, экипированный в свою оригинальную зуавскую униформу, храбро сражался до конца войны.

10-й Нью-Йоркский полк был известен не только своей живописной формой, но и тем, что в его состав входило активное отделение масонского братства — Национальная зуавская ложа. "Здесь высокие принципы нашей организации прошли испытание в условиях тяжелой солдатской жизни, — писал зуав Чарльз Людвиг, — и сердца закалялись, чтобы выдержать опасности и испытания, ожидавшие нас". Капитан Салмон Винчестер, магистр зуавской ложи, был убит в сражении при Геттисберге.

Барабанщик союзной армии

В уставе армии США отмечалось, что каждой пехотной роте должны быть приданы два музыканта — барабанщик и горнист, "обученные старшим барабанщиком или главным музыкантом". Во время походов, строевых учений или парадов "все музыканты должны объединяться в специальное подразделение". Во время Гражданской войны была продолжена традиция зачисления на службу в качестве музыкантов юношей до 18 лет, но для этого молодым людям требовалось разрешение родителей или опекунов.

Солдатам приходилось овладевать множеством команд и маневров, а музыкантам нужно было выучить десятки сигналов. Один из ветеранов регулярной армии вспоминал: "Я наблюдал, как ребята тренировались, и увидел, что для некоторых было трудно правильно держать барабанные палочки и выполнять первое упражнение, которое называлось "мама-папа", не повредив барабана, в этом случае они навлекали на себя упреки инструктора, а самым неловким даже доставались удары по пальцам".

К концу 1863 года барабанщики, так же как и их товарищи-пехотинцы, стали бывалыми солдатами, которые хорошо знали свое дело. Когда полк строился в боевой порядок, музыканты, возглавлявшие колонну, готовились к своим гораздо более мрачным обязанностям. Они выполняли работу санитаров, вынося солдат с поля боя и помогая в госпитале хирургам, которые отчаянно боролись за жизнь искалеченных раненых.

Мятежный визг (Rebel Yell)

Один ветеран-южанин говорил о нем: "… этот "умри-но-сделай" (do-or-die) — крик, безумный вихрь звука, пронизывающий, скрежещущий вопль, от которого стыла в жилах кровь, был слышен за несколько миль и доносился до небес…" Это был знаменитый "визг мятежников" — пронзительный боевой клич южан, от которого шли мурашки по коже даже у самых закаленных ветеранов в синих федеральных мундирах.

(Один ветеран-северянин вспоминал: "Это было, как если бы вам вкручивали штопор в самый позвоночник. Так становилось страшно!" — Прим. ред.)

Посреди рева и грохота боя, когда "серые мундиры" переходили в штыковую атаку, они становились абсолютно неуправляемыми. Один из конфедератов вспоминал: "Нас покидала рассудочность и организованность". Но оставалась какая-то древняя, примитивная связь, напоминание о том, что в этом дыму и хаосе находились тысячи других родственных душ — тех, кто бросался на противника, не обращая внимания на разрывы картечи и свист пуль. "Большинство из нас, поглощенные стрельбой, забывали о реальности, — писал солдат, — но клич, волна за волной, перекрывая шум сражения, проникал во все клеточки и мобилизовывал нас".

Атака Пикетта на Кладбищенский холм. Битва при Геттисберге 3 июля 1863 г. Гравюра ХIХ в.

Наступая на федеральную батарею во время сражения при Манассасе посреди обезумевшей толпы, Александр Хантер из 17-го Виргинского полка видел людей с пеной у рта. "Казалось, они обезумели", — вспоминал он. Южане поднимались среди убитых и раненых, подавляя артиллеристов-янки и захватывая их орудия, и все время раздавался этот вопль, нечеловеческий крик, услышав который хоть раз, забыть было невозможно.