Стимулируемая психоанализом регрессия и ее связь с гип­нозом и состояниями сна обсуждались довольно часто (см. Левин, Фишер, Гилл и Бренман, Мэклпайн, Флиесс и др.). В частности, Левин в ряде провокационных и дерзких статей обсуждает то, как изобретение психоанализа сказалось на гип­нозе. Он попытался (1955) «спроецировать на психоаналити­ческую ситуацию и лечение «на кушетке» идею о том, что пациент как бы в некотором роде спит», и развил ее:

«Генетически ситуация психоанализа — это видоизме­ненная ситуация гипноза...исключение по всеобщ ему со­гласию сна из практики психоанализа открыло другой путь — метод свободных ассоциаций... желание быть усыпленным, привносимое пациентом в ситуацию гип­ноза, в психоанализе замещ ается желанием продуциро­вать свободны е ассоциации. П ациент ложится на куш ет-ку не для того, чтобы заснуть, а для того, чтобы ассоци­ировать. ...Н арциссизм сна ...совпадает с нарциссизм ом пребывания на куш етке.Явное содержание сновидения совпадает с явным психоаналитическим материалом*.

... То, что конструируется во сне, следует сравнивать с тем, что конструируется процессом психоанализа».

Левин, следуя (в благоразумных пределах) примеру Ран­ка, видит в этом регрессивном повторении «прямое пере­живание того, что переживалось в младенчестве». Однако он (так же, как Крис) отмечает, что «и здесь сосредоточе­ние на толковании содержания и на мире сновидений от­влекает нас от проблемы сна и от рассмотрения субъекта

* Под «явным психоаналитическим материалом» подразумеваются те проблемы и симптомы пациента, с которыми работает психоаналитик, иными словами, жалобы пациента. Прим. ред.

[50]

психоанализа как частично спящего или сновидца. ... Па­циент на кушетке prima facie* является невротической лич­ностью и лишь между прочим — сновидцем».

В психоаналитической литературе часто рассматривают­ся три аспекта сна:

1. Сон как биологическая потребность (Фрейд (1900-1917). Тогда функция сновидения состоит в поддержании сна.

2. Сон как регрессивная защитная реакция в процессе пси­хоанализа, направленная против импульсов агрессив­ности, мазохизма и покорности, угрожающих равнове­сию защитных механизмов эго (см. Bird (1954); Ferenczi (1914); Stone (1947) и др.).

3. Регрессия во сне как процесс вычленения онтологичес­ких стадий детского развития и первичной зависимости младенца от материнской груди (Isakower (1938); Lewin (1955); Spitz (1955) и др.).

Соотношению между желанием спать с его производной регрессивной защитой с одной стороны, и желанием выле­читься с его эго-катексисами сознания (самовосприятия) с другой стороны, уделялось мало внимания. Левин (1955), рассматривая развитие психоаналитической практики из лечения гипнозом, справедливо отмечает:

«Именно во время перехода от лечения гипнозом к ка­тарсису и психоанализу невротический пациент пре­вратился из гипнотизируемого субъекта в поверителя, а терапевт pan passu** стал психоаналитиком. ... Волшебник-усыпитель стал доверенным лицом, и на исто­рическую сцену вышел психоанализ. ... В итоге психо­аналитик стал тем, кто пробуждает».

По моему мнению, мы пока еще не полностью оце­нили значение этого очень важного преобразования роли терапевта: из гипнотизера он превращается в «того, кто пробуждает» (Lewin, 1955). Когда Фрейд стал учитывать

* С первого взгляда, по первому впечатлению (лат.). — Прим. перев.

** Одновременно (лат.). — Прим. перев.

[51]

сопротивление пациента, вместо того, чтобы убирать его чудодейственным образом с пути при помощи гипноти­ческого сна, он положил начало новому процессу в раз­витии человеческого сознания: процессу, устраняюще­му разрыв между сознанием и бессознательным. Уверо­вав в то, что потенциал сотрудничества в эго пациента при лечении не исчерпывается простым желаним быть загипнотизированным, и опираясь на наблюдения са­моанализа, он создал психоаналитический метод, благо­даря которому пациент с помощью аналитика может стать настолько же открытым и восприимчивым, как он от­крыт и восприимчив во сне к сновидениям или в гип­нотическом состоянии к подавленному содержанию. Если выразиться несколько туманно, в то время как смысл гипнотической терапии заключался в том, чтобы выз­вать «состояние видения сна», а затем ознакомить паци­ента с его содержанием (а именно: пациента вводили в состояние гипноза, чтобы он «видел сон», а на заключи­тельной стадии сеанса будили и помогали вспомнить «сновидение», увиденное под гипнозом), в новой, видо­измененной процедуре психоанализа аналитик помога­ет сознательному эго пациента восстановить подавлен­ное и бессознательное. Как только Фрейд заменил гип­нотический сон — основной инструмент терапевтического процесса — сознательным воспоминанием с сопутству­ющими ему сопротивлениями эго ослаблению механиз­мов подавления, изменилась и сама сущность терапев­тической практики, и роль психоаналитика. Психотера­пии стали подвластны новые области психической деятельности. Например, то, что ранее рассматривалось только как запретительный фактор цензуры в структуре сновидения (Freud, 1900). Со временем это дало нам глу­бокое понимание патогенных функций архаичного и са­дистского суперэго при тяжелых невротических расстрой­ствах личности.

[52]