Двор

Мощный институт царства, каким бы ни было его происхождение, по меньшей мере до периода Конституционной революции был наивысшим, наиважнейшим и самым основополагающим столпом власти и, в действительности, ее фундаментом, поскольку на протяжении всей истории Ирана и на практике, и в теории он сохранил свою лучшую сущность и был хранителем царя и его рода. Относительно статуса царя, степени его влияния и роли в структуре власти и теории «идеального царя» речь шла в предыдущих разделах, и нет нужды повторять это; также добавим, что в результате обширной пропаганды царь признавался сверхчеловеком, прямым представителем Ахурамазды, обладателем божественного фарра, высшей сущности и происхождения, мудрости, достоинства и абсолютных и безграничных полномочий во всех политических, экономических, социальных, культурных и военных делах, и никого даже невозможно было с ним сравнить. Он был самым высшим источником закона, лицом, занимавшим наивысший политический и исполнительный пост, а также самым могущественным человеком в государстве, управлявшим страной вместе с другими структурами, и это — тема для другого разговора (он последует ниже); таким образом, будут рассмотрены некоторые церемониальные аспекты его положения.

Согласно обычаям двора царь не являлся народу, кроме как в дни общих аудиенций. Между царем и его приближенными висел занавес, который охранял хранитель занавеса. Каждый раз, когда царь давал разрешение на встречу, по приказу стража кто-то поднимался на крышу и кричал: «Придержите свои языки, поелику вы стоите перед царем» [249]. «На праздничных собраниях и представлениях с песнями царское ок­ружение и придворные также не смели разговаривать. На официальных мероприятиях царь в парадных одеждах восседал на троне, а над его головой была подвешена на золотых цепях сверкающая драгоценностями корона. Никто не знал о спальне царя, старались, чтобы место его опочивальни не было никому известно и чтобы его дневное место отдыха невозможно было заметить и увидеть. У Арташира, Шапура, Бахрама, Ездегерда, Хосрова Парвеза и Хосрова Аноширвана было по сорок спален у каждого, в каждой из которых было поставлено по сорока тронов и расстелено по сорока постелей, и нельзя было определить — возможно, царь не был ни в одном из этих спальных покоев, а почивал в таком месте, о котором не догадывались, — не в том, что достойно царя; вполне вероятно, в таком месте он засыпал, положив собственный локоть под голову»[250].

Никто из «падишахов Ирана», начиная с Арташира, основополож­ника рода Сасанидов, и заканчивая Ездегердом, последним его представителем, не появлялся на увеселительных собраниях и не сидел рядом с другими; между царем и первым кругом его приближенных висел занавес, и этот занавес находился на расстоянии в десять локтей от места, где сидел царь. Приближенные, находясь по другую его сторону, сидели в десяти локтях от занавеса, поэтому дистанция между троном царя и придворными составляла приблизительно двадцать лок­тей»[251]. Царь должен был остерегаться всех, кроме отца с матерью, от близости с которыми нет никакого вреда.

«Церемония коронации, самый важный из царских обрядов, проходила со всем возможным великолепием. Согласно древним традициям, корона является символом божественного фарра, проводника царя на пути к добру и благоденствию, а трон — олицетворением власти над материальным миром»[252]. Поэтому коронация была высшим таинством, и люди считали ее практическим поклонением или благодарением, обращенным к Ахурамазде. В великолепных и пышных дворцах сасанидских царей имелись удивительные предметы роскоши — по словам Сайкса, «невиданные ни в одном правящем роду в мировой истории»[253]. Все вышесказанное свидетельствует о том, что царь был личностью исключительной.

Принцы, которым предстояло взойти на престол, должны были проявить усердие для того, чтобы добиться царства, и получить необходимый опыт управления в специальной провинции. Отсутствие опыта царствования в специальной, очень важной провинции, особенно в областях, граничащих с Римом, было фактором, используемым знатью и вельможами для того, чтобы лишить права на царствование тех принцев, которые иногда не поддерживали их корыстные устремления, таких как Бахрам Гур, Нарсе и др.

В важных и наиболее значительных вопросах жизни страны, вклю­чавших религию, политику, внешние сношения и войну, царь обычно советовался с экспертами в этих областях, собиравшимися на специальный совет, и спрашивал мнения вельмож, мобедан мобеда, спахпатан спахпата, эран-диперпата и пр.

Помимо царя и его рода, двор имел собственную особую администрацию, в которой самыми важными людьми были: глава двора, т. е. министр двора, церемонимейстер, главный камергер, или хранитель занавеса, кухмейстер, главный виночерпий, главный постельничий, главный царский конюший, распорядитель, начальник царской прислуги и охраны, главный царский евнух, начальник ворот царского дворца, главный царский советник и т. д.

Кроме них имелось множество прислуги, рабов, охотничих, чтецов, музыкантов и прочих, их количество при дворе некоторых правителей иногда достигало нескольких тысяч. Существовали также люди, смешив­шие царя приятными речами или шутками на отдыхе, в моменты печа­ли или на пиру, однако в трех случаях — во время битвы, общей ауди­енции и при одевании им не было дозволено приближаться к нему [254].