Итак, в VII–VIII вв. у славян уже идет интенсивный процесс разложения родоплеменного строя. Так, из Начальной летописи мы знаем о крупных восточнославянских группах – полянах, живших на Днепре возле Киева, их соседях древлянах (столица – Искоростень), словенах, или ильменских славянах у озера Ильмень (будущие новгородцы), дреговичах, живших между Припятью и Западной Двиной, кривичах, главным городом которых был Смоленск, полочанах, селившихся на берегах реки Полоты (их город – Полоцк), северянах (северных соседях полян), радимичах в бассейне реки Сож и вятичах в бассейне Оки и др. Речь здесь идет не о племенах (как часто говорят по привычке), а уже о более крупных единицах – племенных союзах, образование которых непосредственно предшествует возникновению государства. Летописец сообщает, что у каждого из этих союзов было свое «княженье». Разумеется, это еще не княжества в более позднем, феодальном смысле слова, князьями

именовались первоначально племенные вожди. Но само появление князей-вождей уже означает переход к военной демократии.

Симптоматичны и сохраненные летописью названия славянских племенных союзов: большей частью они связаны не с единством происхождения, а с районом расселения. Так, поляне жили в полях, а древляне – в лесах, среди деревьев. Недаром летописец, говоря об их территориях, употребляет термины «в Полях» и «в Деревлях». По болотистой местности (от «дрягва» – болота) получили свое наименование дреговичи, по рекам – полочане и бужане, от расположения на север от полян – северяне. Это свидетельствует о том, что в это время у славян территориальные связи уже преобладали над родовыми.

Сам термин «славяне» до сих пор удовлетворительно не объяснен. Возможно, он связан со «словом». Так наши предки могли себя именовать в отличие от иных народов, речь которых они не понимали (немцы). С подобным явлением мы встречаемся не только в славянском мире. Известно, что арабы в VII–VIII вв. называли все прочие народы не понимавшие их языка буквально немыми, бессловесными (немцами). Сравните использование слова «немец» в русском языке. Любопытно, что согласно Прокопию Кесарийскому (VI в.), весьма эрудированному писателю, славяне назывались прежде спорами, а у Иордана фигурирует какой–то народ сполы, с которым воевали готы. Расшифровать эти понятия невозможно при нашем состоянии знаний, но, очевидно, термин «славяне» возник не сразу и не вдруг стал общеупотребительным. Возможно, древнейшее название было все–таки венеды: именно так именовали славян их древнейшие соседи с запада – германцы и, кажется, восточные балты. Но так могла называться и часть предков славян, тогда как другие могли носить иные наименования. И только позже (V–VI вв.) утвердилось общее название «славяне» (словене).

Основу экономической жизни восточных славян составляло земледелие. Носило оно первоначально экстенсивный характер. В лесных и лесостепных районах выжигали траву, удобряя почву золой, и использовали землю до ее истощения. Затем участок забрасывали, пока на нем не восстановится полностью естественный травяной покров. Такая система земледелия носит название залежной. В лесах же применялась подсечная (или подсечно-огневая) система: деревья рубили и оставляли до следующего года сохнуть, затем сжигали вместе с выкорчеванными пнями. Полученный удобренный участок, как при залежной системе, использовали до истощения.

Набор сельскохозяйственных культур отличался от более позднего: рожь занимала в нем еще небольшое место, преобладала пшеница. Совсем не было овса, но известны просо, гречиха, ячмень.

Разводили славяне крупный рогатый скот и свиней, а также лошадей. Важная роль скотоводства видна из того, что в древнерусском языке слово «скот» означало также деньги.

Лесные и речные промыслы также были распространены у славян. Охота давала в большей степени пушнину, чем продовольствие. Мед получали при помощи бортничества. Это был не простой сбор меда диких пчел, но и уход за дуплами («бортями») и даже их создание. Развитию рыболовства способствовало то обстоятельство, что славянские поселения обычно располагались по берегам рек.

Большую роль в экономике восточных славян, как во всех обществах, стоящих на стадии разложения родоплеменного строя, играла военная добыча: племенные вожди совершали набеги на Византию, добывая там рабов и предметы роскоши. Часть добычи князья распределяли между своими соплеменниками, что, естественно, повышало их престиж не только как предводителей походов, но и как щедрых благотворителей. Одновременно вокруг князей складываются дружины – группы постоянных боевых соратников, друзей (слово «дружина» происходит от слова «друг») князя, своего рода профессиональных воинов и советников князя. Появление дружины не означало на первых порах ликвидации всеобщего вооружения народа, ополчения, но создавала предпосылки для этого процесса. Выделение дружины – существенный этап в создании государства и в превращении власти князя из родоплеменной в государственную.

По археологическим данным мы можем судить в какой-то степени о быте древних славян. Их располагавшееся по берегам рек поселения группировались в своего рода гнезда из 3–4 поселков. Если между этими поселками расстояние не превышало 5 км, то между «гнездами» оно достигало не менее 30, а то и 100 км. В каждом поселке жило несколько семей; иногда они исчислялись десятками. Дома были небольшими, типа полуземлянок: пол на метр–полтора ниже уровня земли, деревянные стены, глинобитная или каменная печь, топящаяся по–черному, крыша, обмазанная глиной и порой доходящая концами кровли до самой земли. Площадь такой полуземлянки была обычно невелика: 10–20 м (2).

Несколько поселков, вероятно, составляли древнеславянскую общину – вервь. Прочность общинных институтов была настолько велика, что даже повышение производительности труда и общего уровня жизни далеко не сразу привели к имущественной, а тем более социальной дифференциации внутри верви. Даже в поселении X в. (т.е. когда уже существовало Древнерусское государство) – городище Новотроицком – не обнаружено следов более или менее богатых хозяйств. Даже скот был, видимо, еще в общинном владении: дома стояли очень тесно, порой ¹ соприкасаясь крышами, и не оставалось места для индивидуальных хлевов или загонов скота. Прочность общины на первых порах тормозила, Несмотря на сравнительно высокий уровень развития производительных сил, расслоение общины и выделение из нее более богатых семей.

Древние славяне были язычниками, обожествлявшими силы природы. Главным богом был, по–видимому, Род, бог неба и земли. Он выступал в окружении женских божеств плодородия – Рожаниц. Важную роль играли такие божества, связанные с теми силами природы, которые особенно важны для земледелия: Ярило – бог солнца (солнечные культы характерны для всех земледельческих народов) и Перун – бог грома и молнии. Перун был также богом войны и оружия, а потому его культ впоследствии стал особенно значителен в дружинной среде. Известны также «скотий бог» Волос, или Велес, Даждьбог, Стрибог и др. Богам приносили жертвы, иногда даже человеческие. Языческий культ отправлялся в специально устроенных капищах, где помещался идол. Князья выступали в роли первосвященников, но были и особые жрецы – волхвы и кудесники. Язычество сохранилось и в первое время существование Древнерусского государства, а его пережитки сказывались еще несколько веков.

В целом можно сказать, что к концу IX в. восточные славяне уже стояли на рубеже государственности. Вопрос был в том, каким будет это государство, какое племя или союз племен станет центром восточно­славянского мира и начнет подчинение других. Был возможен и вариант, при котором на территории Восточной Европы могло возникнуть и несколько государств, как это произошло у западных и южных славян.

Образование государства у восточных славян

Норманская теория. Образование первого восточно-славянского государства – Киевской Руси – проблема не менее дискуссионная, чем происхождение славян. Научные споры связаны в основном с интерпретацией известного летописного сказания о призвании варягов, согласно которому ильменские славяне, жившие в Новгороде, устав от междоусобиц, обратились за посредничеством к варягам – «руси». «Земля наша велика и обильна, а наяда в ней нет. Придите княжить и владеть нами», – призвали они братьев – варягов Рюрика, Синеуса и Трувора, которые и «поделили» между собой землю. От них пошли династии русских князей. Реальным историческим лицом, очевидно, был только Рюрик, остальные братья – результат неправильно понятого летописцем выражения в шведском тексте. В практике раннего средневековья нередки случаи, когда престол занимали чужеземцы, не имевшие родственных связей с местной знатью. И основная дискуссия ведется не о появлении варяжских князей на Руси, а о роли варягов в создании Древнерусского государства и о происхождении названия «русь». То есть обсуждается проблема намного шире, чем выяснение исторической достоверности легенды о призвании.

Вопрос о происхождении термина «Русь» в нашей историографии, к сожалению, довольно искусственно запутан. Ныне, однако, вполне доказано, что термин этот пришел с севера: так называли финские аборигены пришельцев из Скандинавии, а от них этот же термин стал использоваться и славянами первоначально в том же смысле. Правда, сходный термин (форма «рось») существовал издавна и на юге. В иранских языках он означал «светлый» и как таковой фигурировал в различных иранских же этнонимах (роксоланы – светлые аланы, роксамоны – светлые мужи и т.д.). Одно время ряд учений предполагал двойное происхождение термина «Русь» от своеобразного слияния северного «русь» и южного «рось». В принципе это могло случиться, однако нельзя забывать, что местная «туземная» форма этнонима, и от него – названия земли, страны, именно «рус, Русь», тогда как «Рос, Россия» появились первоначально в греческом языке по ассоциации с библейским северным народом Рос (древнеевр. «рош»), которым Библия запугивала цивилизованные народы Средиземноморья еще со времен ветхозаветных пророков.

Любопытно, что на Руси форма «Рос» (Россия) появилась поздно (не ранее XVI в.) и стала общепринятой лишь с XVIII в.

Итак, можно исходить из того, что первоначальные русы (VIII–
IX вв.) были скандинавы, пришедшие в страны Восточной Европы с севера, из областей, населенных финнами. Уже в конце VIII в. они основали свои северные фактории, из которых наиболее известна Ладога (Старая). Затем эти проторусы, как их правильнее именовать установили связи со славянскими землями. По-видимому, в Восточной Европе IX в. возникло несколько княжеств, во главе которых стояли «призванные» русские князья. Арабские источники называют Киев, Славию, т.е. землю словен ильменских, и некую Арсу, которую до сих пор идентифицировать не удается. Но из тех же источников видно, что важнейшими из этих политических объединений были Киевская и северная, в районе несколько позже возникшего Новгорода. Вероятно существование и Полоцкого княжества и, возможно, других. Закрепление в них пришельцев с севера диктовалось заинтересованностью в борьбе с хазарами, поскольку последние, в отличие от скандинавских конунгов, стремились полностью ликвидировать самостоятельность славянские земель.

В ранней российской историографии (XVII – XIX вв.) это предание часто трактовалось в духе экспорта культуры, который отказывал восточным славянам в способности создать государство самостоятельно, и только вмешательство более культурных представителей германских народов привело к образованию Киевской Руси. Вполне объяснимое неприятие этой гипотезы патриотически настроенными российскими историками привело к другой крайности – полному отрицанию вообще какой–либо заметной роли варягов (норманнов) в ранней русской истории. Этот подход также не может считаться объективным и полностью взвешенным. Несомненно, государство не может возникнуть спонтанно, на пустом месте, тем более, оно не может быть принесено военными отрядами «из-за моря». Не приходится говорить и о каком–либо культурном превосходстве варягов над восточными славянами в IX в. – уровень развития обоих народов был примерно одинаковым. Уровень общественного развития многих славянских племен уже находился на стадии образования государства. Кроме того, значительная часть исследователей доказывает, что на территории Восточной Европы, Киевская Русь отнюдь не была первым государственным образованием. Но это не дает повода сомневаться в значительной роли варягов в формировании именно этого государства и их роли в истории восточных славян вообще. Археологические материалы дружинного могильника в Гнездове под Смоленском позволяют утверждать, что доминирующим элементом в княжеских дружинах были именно варяги. Об этом же говорят и скандинавские имена первых князей и многих дружинников.

Естественно, что образование государства является результатом длительных процессов внутри общества, которые продолжаются несколько столетий, и приход даже значительного числа иноземцев не может существенно изменить его темпы и направленность. Но несомненно, что варяги–князья и дружинники сыграли свою роль в объединении ранних протогосударств восточных славян и в образовании единого восточно­славянского государства – Киевской Руси. Произошло это в 882 г., когда новгородский князь Олег обманом захватил столицу полян Киев и убил местных князей Аскольда и Дира, мнение об этнической принадлежности которых расходятся. Одни считают их варяжскими князьями, другие – последними представителями местной киевской княжской династии, потомками полулегендарного князя Кия. Эта дата считается официальным началом истории Древнерусского государства.

Глава II