Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

ПЛАН ЛЕКЦИИ (2 ЧАСА):

 

1. Философская антропология и ее эволюция.

2. Категориальные определения человека.

3. Формы активности человека.

 

 

Философская концепция человека как основание наук о человеке. Философское учение о человеке представляет множество идей и концепций и называется философской антропологией. Философская антропология зародилась еще в древней философии. Греки сделали вывод о том, что человек может начать философствовать только с познания себя: «Познай самого себя, и ты познаешь мир» – вот их заключение.

Прошло с тех пор более двух с половиной тысяч лет, но человек по-прежнему остается загадкой.

Представленные в мировой философии попытки ответить на вопрос, «что есть человек?» можно систематизировать по-разному. Вычленим три основных варианта такого подхода. Первый – субъективистский: человек – это прежде всего его внутренний, субъективный мир; второй – объективистский: человек – продукт и носитель внешних, объективных условий его существования; третий – синтезирующий: человек – единство внутренней субъективности и внешней объективности. Последователи этих подходов либо разделяют понятие «природа» и «сущность» человека, либо нет.

Сторонники субъективистского подхода к человеку делают акцент на совокупность ценностей, качественно отличающих его от остального материального мира. Так, экзистенциализм особое внимание уделяет духовному миру человека – его чувствам и настроениям, эмоциям и переживаниям, уникальности и невыразимости внутреннего человеческого бытия – экзистенции. Заслуга экзистенциалистов в том, что они особое внимание обратили на проблемы свободы, творчества человека, его активности, ответственности перед собой, богатство внутреннего мира.

В противоположном – объективистском – понимании человек предстает как продукт одного из множества материальных образований, его сущность определяется социобиологическими факторами. Среди философских течений объективистского типа следует выделить марксизм. В марксизме природа человека рассматривается как единство биологического и социального. Человек – и природное, телесное, и общественное существо. Биологическая природа человека – это его естественная предпосылка, условие осуществления, а социальность – сущность человека. Социальная жизнь – это деятельность людей, возникающая только в процессе их взаимодействия. Индивид, оторванный от общества, остается животным. Отсюда сущность человека, по Марксу, предстает как совокупность общественных отношений. И процесс общественной жизни не сводится ни к природным, ни к духовным процессам. Он предстает специфическим общественным бытием. Сама деятельность человека в марксизме изучается как материальный процесс, который опосредуется сознанием. Марксистский подход к природе и сущности человека постоянно развивается. Современные философы – марксисты саму деятельность человека связывают с проблемами его самореализации как личности в трудовой деятельности, сложнейших общественных отношениях, в которые он включен и в которых проявляются индивидуальные особенности его сознания, характера, менталитета. И здесь он проявляет себя не только в качестве продукта общественного бытия, но и своей активной деятельностью вносит в него новые разноплановые качественные характеристики. Отсюда материальное производство, бытие и сознание, духовный фактор, взаимно определяют друг друга; и «первичное» и «вторичное» по отношению к бытию и сознанию, проникая друг в друга, непрерывно меняются местами.

Комплексное изучение проблемы человека подводило к выводу о том, что марксистская концепция способна выполнить функцию методологической и мировоззренческой установки в естественных и общественных науках, а также привнести гуманистическую заданность во все структурные элементы культуры. Отсюда главным условием создания целостной науки о человеке считалась разработка категориального аппарата, который носил бы общезначимый характер для всех наук о человеке. Прежде всего это касается таких категорий, как «природа человека», «сущность человека», «существование человека», «личность», «индивид», «индивидуальность».

В качестве примера синтетического подхода можно привести позицию Э. Фромма. Он определяет человека следующим образом: человек впервые является жизнью, которая осознает сама себя; он – пленник природы, но несмотря на это свободен в своем мышлении; он – часть природы, но и ее высший продукт; он не находится ни здесь, ни там. Человек – это животное, которое по сравнению с другими животными недостаточно приспособлено к естественным условиям, поэтому его выживание гарантировано лишь в том случае, если он производит средства, удовлетворяющие его материальные потребности, и если он разовьет свой язык и инструменты, с помощью которых преобразует мир.

Сущность человека, по Фромму, – в противоречии между двумя конфликтующими в нем самом мирами: животным (природным) и духовным, телом и душой, ангелом и зверем. Человек разрешает этот конфликт или возвращаясь своим поведением к животной жизни, или развивая в себе человеческие силы, главным образом, разум.

Следует сказать, что, выходя на проблему человека, современные западные философы подчеркивают сложность ее анализа, выходя на самый неожиданный и нетрадиционный подход к ней. Это отчетливо просматривается в таких направлениях, как феноменология, герменевтика, постмодернизм, постструктурализм и др.

Таким образом, феноменология – одно из наиболее распространенных, влиятельных, сложных, «наукообразных», а вместе с тем и одно из противоречивых течений западной философии ХХ в. Феноменология (от греч. – учение о явлениях) – метод анализа чистого сознания и имманентных априорных структур человеческого существования.

Основоположник и глава феноменологической школы Эдмунд Гуссерль (1859–1938) утверждал, что человечество, борющееся за самопонимание, есть величайший исторический феномен. Поэтому те события, которые, как принято считать, обновляют лицо земли и дают работу летописцам, значат куда меньше, чем предпринимаемые в тишине и едва ли заметные историку непрестанные усилия человеческого духа понять тайну человеческого бытия. И первое положение феноменологии Гуссерля – утверждение о том, что человеческий дух сталкивается с величайшими трудностями, с гигантским сопротивлением той проблемной материи, над пониманием которой он бьется, т. е. своего собственного существа; что он должен одолеть их в схватке, которая продолжается с первых дней истории, а сама история этой схватки – величайшая из всех исторических феноменов. Так в самых общих чертах оценивал Гуссерль смысл исторического пути философской антропологии с точки зрения человека – того пути от проблемы к проблеме, отдельные этапы которого мы уже разбирали.

Его второе положение: если человек превращается в «метафизическую» т. е. чисто философскую проблему, встает вопрос о нем как о существе разумном. Это утверждение, которому Гуссерль придает особое значение, верно или будет верно лишь в том случае, если ставит вопрос о соотношении в человеке «разума» и «неразума». Иными словами, здесь нет речи о том, чтобы считать разум специфическим свойством человека, а то в нем, что есть « не разум», – неспецифическим, роднящим его с нечеловеческими существами, т. е. «природным» свойством человека. Более того, мы лишь в том случае ощутим всю глубину антропологического вопроса, если признаем специфически человеческим и то, что не принадлежит в человеке разумному существу. Человек – не кентавр, а в полной мере человек. Мы можем понять его, зная, что, с одной стороны, во всем человеческом, включая мысль, есть нечто принадлежащее общей природе живых существ и лишь из нее познаваемое, и что, с другой стороны, нет ни одного человеческого свойства, целиком принадлежащего общей природе живых существ и познаваемого лишь из этой природы. Даже и голод человека – не то же самое, что голод животного. Человеческий разум нужно понимать лишь в связи с человеческим «неразумом». Проблема философской антропологии – это проблема специфической целостности и ее специфической структуры. Так понимали ее в школе Гуссерля, которую, однако, сам он в принципиально важных вопросах признавать не хотел.

Третье его положение: «Человечность вообще есть отвечающее сущности человека бытие в совокупностях, обусловленных связями внутри поколений и социальными связями». Гуссерль говорит здесь, что сущность человека следует искать не в изолированных индивидах, ибо ей соответствует лишь связь человеческой личности с ее поколением и ее обществом; если мы хотим познать, мы должны познать и сущность этих связей.

Как вещи и факты являются нашему сознанию? Они являются типичными модусами. А феноменология есть наука о сущностях, а не о фактах. Так, например, феноменолога не интересует та или иная моральная норма; его интересует, почему она – норма. Изучить обряды и гимны той или иной религии важно, но еще важнее понять, что такое религиозность вообще, что делает разные обряды и песнопения религиозными. Феноменологический анализ вникает в состояние стыда, святости, любви, справедливости, угрызений совести, но всегда с точки зрения сущности. Суть же раскрывается тогда, когда исследователь наблюдает свой объект не заинтересованно, когда он бежит от предубеждений, банальностей и самолюбования, когда умеет увидеть и интуитивно уловить универсальное, благодаря которому факт таков, каков он есть.

Отсюда следует вывод о том, что феноменология делает попытку выступить в качестве науки с ее подчеркиванием необходимости анализа в описании сущностей, а также то, чем феноменология отличается от психологического и позитивистского анализа. В отличие от психолога, феноменолог интересуется не частными фактами, а универсальными сущностями.

Название направления философской герменевтики связано с именем древнегреческого бога Гермеса – посланника богов и толкователя их воли, а сам термин в переводе с греческого означает «разъясняю», «истолковываю». В Древней Греции герменевтика осмысливалась как искусство трактовки иносказаний, а позже назначении произведений, особенно поэм Гомера. В средние века она связывалась с искусством толкования библейских текстов, в эпоху Возрождения – как искусство перевода и подачи мыслей античных авторов.

Что касается современной герменевтики, то она появилась только в конце XVIII – начале XIX вв. благодаря развитию классической философии и исторических наук. Философской же проблематикой герменевтика становится благодаря Шлейермахеру и Дильтею. Поставленная Дильтеем проблема приобретала гносеологический характер: речь шла о разработке критики исторического сознания и о подчинении этой критике разрозненных подходов классической герменевтики, таких, как закон внутренней связности текста, закон контекста, законы географического, этнического и социального окружения и т. п. Но решение этой проблемы превосходило возможности обычной гносеологии. Интерпретация, которую Дильтей связывал с письменно зафиксированными документами, является всего лишь одной из областей значительно более широкой сферы понимания, идущего от одной психической жизни к другой.

Признанным лидером философской герменевтики является немецкий философ Ханс-Георг Гадамер (род. в 1890 г.), ученик Хайдеггера, автор программного труда «Истина и метод. Очерк философской герменевтики» (1960). Центральное место в его философии занимает проблема языка. Язык, по Гадамеру, центр бытия человека. Мы окружены языком, мир языка – это мир, в котором мы живем. Языковая интерпретация мира всегда предвосхищает любую мысль, любое познание. Являясь творцом нашей жизни, язык выступает носителем принадлежащей ему ценностной традиции и основой взаимопонимания. Так, речь – не сфера отдельной личности, а сфера общности, отдельное «Я» с «Ты». Смысл мира раскрывается не в монологе, а в диалоге.

П. Рикер (род. 27 февраля 1913 г.) связывает проблемы герменевтики с аналитической философией, феноменологией, где в качестве главного ставит вопрос о человеке как о субъекте интерпретации, и об истолковании его как преимущественном способе включения индивида в целостный контекст культуры. В 90-х гг. он выступил в России с циклом лекций, содержание которых позволяет судить о том, что волнует философа на исходе ХХ в.: целостность человеческой личности, целостность культуры, ответственность человека перед историей, наука и идеология, идеология и утопия, техника, политика, этика. В своих последних работах Рикер делает акцент на проблеме взаимодействия и взаимопонимания людей – их общении, совместном бытии. В центре внимания мыслителя – вопросы этики и политики, особенно проблема ответственности: люди должны внимательно следить за тем, чтобы между этикой и политикой существовала тесная связь, чтобы политика научилась говорить на языке морали, – в противном случае победит политический цинизм, смертельно опасный для всего человечества.

Постмодернизм и постструктурализм. В основе модернизма как мировоззрения лежали принципы урбанизма (культ города), технологизма (культ индустрии), примитивизма (культ неразвитых образцов подражания), эротизма, дегуманизации и др.

Постмодернизм делает попытки пересмотреть принципы модернизма. В частности, в постмодернизме культ города заменяется культом космоса (космизмом), идеалы индустриализма – императивами экологизма и др. Космизм, экологизм, постгуманизм, новая сексуальность и другие принципы составляют ядро постмодернизма как мировоззрения. Появление его связано с поисками ответов на ситуацию, которая складывается в современном мире.

Среди объективных предпосылок постмодернизма можно выделить три фактора. Первый делает упор на подчеркивание исчерпания возможностей государства вообще, его управленческого потенциала и в первую очередь тоталитарного государства, особенно в деле формирования безопасных условий человеческого существования. Второй фактор делает акцент на растущую антигуманность процессов технологического общения, который выхолащивает сердце и душу из процесса коммуникации. Третий – на активное включение в социальный процесс социальных групп, которые ранее были в нем аутсайдерами. Речь идет в первую очередь о феминистских и экологических движениях.

Понятие постмодернизма означает состояние эпохи «постсовременности», ситуацию в культуре и процессы, происходящие в ней. Нередко в качестве синонимов термина «постмодернизм» используют «постструктурализм», «неопостструктурализм» и др. Все эти термины отражают определенную тенденцию в современной западной культуре.

Как и постмодернизм, постструктурализм (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан) понимается прежде всего как состояние теории «после структурализма». В творчестве идеологов «постструктурализма» отчетливо выделяется связь со структурализмом. В свою очередь термин «структурализм» объясняет ряд направлений в социогуманитарном значении хх в. Его можно определить как попытку выявить глубинные, универсальные, ментальные структуры, которые появляются в структурах социума на всех уровнях: в литературе и философии, в математике, бессознательных психологических моделях. Зарождение структурализма связано с исследованиями швейцарского лингвиста Ф. де Сосюра (1857–1913). Идеи де Сосюра заключаются в том, что язык представляет собой систему знаков (каждый из которых есть единство означаемого и означающего), а каждая единица системы одновременно определяет другие элементы и определяема ими; в том, что «все в языке отношения» легли в основу структурализма.

Методика исследования структурной лингвистики повлияли на развитие исследований во всех гуманитарных науках: литературоведении, искусствоведении, искусствознании, истории, этнологии, социологии, психологии. В результате сформировался структуралистический комплекс идей, оказавший громадное влияние на философию и методологию ХХ в. Характерным для него является распределение лингвистической модели на все области знания.

В постструктурализме это нашло отражение в термине «резома», который был введен Делезом и Гваттари в их работе «Кафка» (1975). Этот термин был взят из ботаники, где он означает определенный способ роста растений, отличный как от разветвления стеблей от единого стебля (метафора системного, метафорического мышления), так и от пучкообразного корня. Ризома – принципиально иной способ роста, беспорядочное распространение множественности, «движение желания», не имеющее какого-либо превалирующего направления, а идущее в стороны, вверх, назад, без регулярности, дающее возможность предсказать следующее движение.

Положительная сторона постмодернистской методологии в том, что она дает возможность отказаться от политизированного взгляда на историю и познания ее с культурной точки зрения. Историки-постмодернисты, используя деконструктивизм, показывают, что язык исторических документов всегда использовался и используется для оправдания власти, интереса господствующих групп. Вскрывая отношения власти, постмодернистские историки тем самым стараются показать точку зрения тех, кто был исключен или неверно представлен в исторических исследованиях прошлого. В этом смысле постмодернизм антиэлитарен. В связи с этим возникает и вопрос о единстве мировой истории, поскольку методология постмодернизма ведет к ее децентрализации.

Таким образом, структурализм через постмодернизм и постструктурализм сделал попытку выступить в качестве позитивной альтернативы философско-методологических схем экзистенциалистской и персоналистской ориентации. Была поставлена задача не индивидуального спасения человеческой свободы, как в экзистенциализме (т. е. посредством предельного напряжения внутренних сил и рационального действия), а путем поиска «нового» человека, новых форм «перевода» неповторимого индивидуального опыта на общезначимый язык социального действия. Французские философы в поисках подлинного эмоционально насыщенного человеческого бытия обратились к «третьему миру». Здесь было и ощущение вины перед «дикарем», близким к природе, за то, что блага европейской цивилизации так долго были ему недоступны, и тревога за то, что ныне его первозданная свобода находится под угрозой.

Разнообразие течений философской антропологии убеждает: проблема природы и сущности человека находит все новые решения, интерес к ним возрастает.

Одна из отличительных черт современной эпохи – повышение роли человеческого фактора, возрастание всех проблем, связанных с человеком. Это обусловлено и тем, что мир, в котором мы живем, становится с каждым годом все сложнее, увеличивается поток информации, растут нервно-психологические перегрузки; и тем, что сам человек, если можно так выразиться, становится сложнее. Этот процесс объективен – чем более сложные и ответственные задачи приходится решать человеку, чем в более сложную систему общественных, межличностных отношений он включен, тем более многомерными и многоуровневыми должны быть его мышление и восприятие, его мировоззрение. Увеличивается значение личного опыта, нравственного вклада. Повышается личная ответственность, а вместе с ней и значение человеческой индивидуальности. Включаясь в новый процесс общественных отношений все более сознательно, человек требует к себе и уважительного отношения, индивидуального (в прямом и точном смысле) подхода. Подход к человеку как личности предъявляет особый подход и к нашим правоведам, социологам, философам и психологическим службам. А между тем здесь еще остро ощущается нехватка адекватных психодиагностических методов и средств, необходимых для реализации этих положений на практике. Необходимо разработать подходы и средства, позволяющие включить в научный анализ не только общее и типичное, но и единичное и уникальное в личности человека.

Подводя итоги рассмотрения вопроса о природе и сущности человека, следует особо выделить понятия «человек», «личность», «индивид», «индивидуальность». Выше уже давалось определение человека. К изложенному следует добавить, что необходимо различать три уровня понятия человека: человек вообще как олицетворение человеческого рода в целом, родовое существо (например, фраза «человек – царь природы»); человек конкретно-исторический (первобытный человек и так далее); человек как отдельно взятый индивид.

Отсюда категория «индивид» употребляется, во-первых, для обозначения всякого отдельно взятого человека, представителя человеческого рода. Философы XIX ст. часто пользовались для этой цели понятием «единичный», которое встречается в современной литературе. Во-вторых, в социологии понятием «индивид» издавна обозначается представитель какого-то социального целого – исторически определенного общества, класса, группы. Специфические особенности реальной жизни и деятельности отдельного конкретного человека в содержание данного понятия не входит. Это не просто «один», а всегда «один из». Различие людей как индивидов – это, во-первых, различия между самими общественными группами, к которым индивид принадлежит, а во-вторых, различия в том, насколько точно, насколько типично признаки одной и той же группы выражены в разных ее представителях.

Индивидуальность – это целостная неповторимость, самобытность индивида в отличие от типичности, общности.

Личность – понятие, обозначающее человека как субъекта отношений и сознательной деятельности в обществе и как устойчивую систему социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности. В процессе самореализации личность полагает ту или иную степень автономности и свободы, а также санкционированные права и обязанности действий и поведения, персональную ответственность за них.

Смысловая близость понятий «индивидуальность» и «личность» приводит к тому, что они нередко употребляется как однозначные, замещают друг друга. Между тем термины индивидуальность и личность фиксируют разные измерения того, что именуется «социально значимыми качествами человека». В нашем обыденном сознании мы наряду со словом «индивидуальность» употребляем такие эпитеты, как «яркая», «оригинальная», «творческая». О личности хочется сказать «сильная», «энергичная». В индивидуальности мы чтим ее самобытность, оригинальность, в личности – самостоятельность.

Важнейшей задачей государства в обеспечении конституционных прав и свобод человека является борьба с преступностью. Научное совершенствование средств этой борьбы требует глубокого и всестороннего изучения субъекта противозаконного поведения, т.е. личности преступника. Основными признаками личности преступника как социального типа являются антиобщественная ориентация, дефектное правовое и нравственное сознание, общественная опасность и противоправные действия. Специфику личности преступника образуют не какая-то черта или отдельные признаки, а их комбинация, качественно неповторимые сочетания.

На индивидуальном уровне преступление есть результат самореализации противоправного поведения личности в конкретной жизненной ситуации. И здесь решающим фактором являются индивидуальные качества и свойства личности, в которых проявляется антиобщественная, противоправная ориентация индивида. Преступление – волевое действие, и потому любая жизненная ситуация сама по себе, минуя его, не может быть причиной преступления. Отсюда в основу криминологической классификации личности преступника положены специфические особенности его мышления, практического склада и деятельности.

Личность преступника (лица, совершившего преступление) – не только философская проблема. Она входит и в проблематику наук криминального профиля, в первую очередь, криминологии и юридической психологии. Лицо, совершившее уголовно наказуемое деяние, рассматривается в связи с особенностями его правового положения в различных аспектах: в качестве субъекта преступного, посткриминального или постпенитенциарного поведения в уголовном процессе, уголовно-исполнительных правоотношений и поисках путей самореализации в условиях свободы. Особую важность представляет изучение личности преступника как субъекта криминального поведения. Оно призвано научно обеспечить решение ряда важных практических задач, основными из которых являются: оценка личности подозреваемого с точки зрения возможности совершения им инкриминируемого деяния; оценка общественной опасности личности обвиняемого для учета при назначении наказания; оценка личности осужденного для выработки программы и оптимизации исправительного воздействия, а также в целях индивидуальной работы с ним, прогнозирования его поведения по завершении отбывания им наказания либо при рассмотрении вопроса о возможности его условно-досрочного освобождения или замены ему назначенного наказания более мягким.

Концепция человека в истории философии. Постижение человека в философии всегда связывалось с реконструкцией его сущностных характеристик через осмысление человеческого бытия в мире. В центре осмысления философов были проблемы соотношения тела человека, его души и духа. Тело – это часть и элемент природы, что нашло отражение в истории не только философии, но и наук, исследовавших биологические особенности и возможности человеческого тела, а также особенности функционирования в нем таких, исключительно человеческих чувств и состояний, как совесть, стыд, смех, плач.

Душа исследовалась в двух основных направлениях: как жизненный центр тела, его «дыхание» (прана – psyche). Будучи бессмертной, она очерчивала сроки телесного существования. Кроме этого, душа рассматривалась как носитель индивидуальности в человеке и находила отражение в свободе воли, творчестве.

Дух же воплощал фундаментальную сущность самой идеи «человечности». Аристотель связывал ее с разумом человека («разумное животное»), социальностью («политическое животное»). Вместе с тем в духовности воплощены и личностные характеристики конкретного человека, получившие отражение в проявлении им социально значимых качеств, в его самосознании. При этом философы выходят на проблему отдельного человека, представлявшего собой всегда исключение из общего правила, уникальную целостность, где в индивидуальном, личностном очень трудно было выделить телесные, душевные и духовные уровни.

Сама проблема человека оформляется в философии и культуре далеко не сразу. У философов античности, как и Древнего Востока, человек прежде всего – фрагмент природы. Его сущность производна и связана с безличностным мировым духом или разумом (атманом, логосом, идеей), а его жизненный путь определен законами судьбы. Для восточной философии тело и душа человека не просто взаимосвязаны, а взаимно определяют друг друга. В средневековой философии человек становится «образом и подобием Бога». В ней утверждается и ценностный статус личности, которая впервые в истории наделяется свободой воли и возвышается над миром необходимости и судьбы. Человек Возрождения не поглощается макрокосмом, а органично вбирает в себя его свойства и качества и по сути дела сам уподобляется Богу в своих творческих возможностях. В философии и культуре Нового времени представление Декарта о мышлении как единственно достоверном факте существования человека легло в основу европейского рационализма. В немецкой классической философии особое внимание было обращено на миросозидающие возможности человеческого разума (Кант, Фихте). У Канта вопрос «Что такое человек?» формируется как основной вопрос философии, а Гегель особое внимание уделил познавательным возможностям человеческого сознания. Философы XIX в. делали вывод, что многие сущностные черты человека заложены в исторически сменяющих друг друга философско-антропологических или религиозных концепциях.

В современной мировой философской мысли различают три основных подхода к анализу человека: во-первых, в основу ставится ориентация на его историко-философское исследование. Во-вторых, отстаивается позиция социологизации философского знания о человеке, анализа различных социальных и культурных структур, а также присущих человеку функций. В-третьих, в своих размышлениях о целостности феномена человека философы ищут пути синтеза различных традиций, чтобы проникнуть в сущностные основы человеческого бытия.

Последний подход на XVIII Всемирном философском конгрессе (Брайтон 1988 г.) получил всеобщее одобрение и был определен как бытийственный. В частности, П. Рикер, обращаясь к философии Канта, рассматривает три аспекта анализа проблемы человека: лингвистический, практический, этический. Это позволяет ему осмыслить феномен человека, во-первых, через его телесные характеристики, духовные свойства, во-вторых, – через сферу его деятельности, активности и, в-третьих, – через этическую, ценностную сферу. Здесь отчетливо просматривается попытка подвести базу под возможный синтез различных философских направлений, в частности, феноменологии, герменевтики, аналитической философии, персонализма, экзистенциализма, структурализма, постмодернизма.

В западной философии были поставлены и вопросы о необходимости разграничения онтологического и гносеологического подходов к человеку. Человек как объект познания – это живой телесный индивид, и ему присуща эмпирическая целостность, т. е. целостность его реального бытия.

Онтологический подход к феномену человека означает, что в центр внимания ставится философское осмысление человеческого бытия, существование человека во всем многообразии его проявлений. Синтезируя в себе достижения наук о человеке, философия призвана разрабатывать и такие аспекты проблемы человека, которые не поддаются строго научному анализу. Среди них – проблемы смысла жизни, жизни и смерти, эстетического и нравственного идеала, гуманистических ценностей. Важной задачей является анализ диалектики сущности и существования человека. При осмыслении этих проблем философия тесно смыкается с искусством, художественной литературой, черпает вдохновение в обыденном сознании народа, его менталитете. Об этом свидетельствует, к примеру, философия Ф. Достоевского, Л. Толстого, М. Горького, Ф. Абрамова, В. Распутина, Ж.-П. Сартра, А. Камю, В. Быкова, Ю. Нагибина.

Изучение человека у Хайдеггера связано с разработкой категории его бытия. Хорошее начало здесь было положено еще Кантом, который делал попытки осмыслить этические оттенки таких бытийных категорий, как «любовь», «дружба», «счастье», а также «вред», «месть», «ревность», «враждебность», «мир», «уединение», «одиночество», «присутствие», «жизнь», «смерть», «право на жизнь», «право на смерть», «смысл жизни», «смысл смерти», «стыд», «удивление», «зависть», «жизненный путь».

Таким образом, основная тенденция в развитии западноевропейской философии XX в. – поворот к философии человека. Получают дальнейшее развитие идеи датского философа Киркегора: от отчаяния к абсурду, от абсурда к вере в Бога и человека; Гуссерля: от осознания кризиса европейских наук к формированию гуманистического идеала; Хайдеггера: через осмысление бытия заброшенного в мир человека к созданию человеческого образа мира и открытию истины в произведениях искусства; Ясперса: от трагического постижения тайны бытия и небытия к возвышенному пафосу искусства как шифра трансценденции; Ортеги-и-Гассета: от классического строгого искусства прошлого к дегуманизации современного искусства и культуры; и т. д.

В этих разнообразных интеллектуальных построениях основополагающей проблемой оказывается проблема человека, которая каждым философом понимается и решается по-своему, оригинально.

Применяемая философами категориальная система настолько богата и разнообразна, что выходит далеко за пределы чисто философского содержания и захватывает сферы этики, эстетики, антропологии, этнографии, педагогики, психологии и других наук, а также сферу литературы и искусства. Отсюда можно сделать вывод, что сама эта система является не столько категориальной системой философии, сколько системой современной духовной культуры.

Деятельность как форма человеческой активности. Основные социальные функции человека – деятельная, коммуникативная, творческая. Причем деятельность выступает как форма человеческой активности, связанная с преобразованием природы, культуры, самого человека. Деятельность предстает как сложное системное явление. В основу деятельности закладываются цели человека или социальной группы. Деятельность как система обладает следующими характеристиками: сложность, открытость, саморегулируемость, развитие. Функции деятельности связаны непосредственно с удовлетворением таких человеческих потребностей, как производственные, познавательные, биологические, социальные, прогностические.

Структура деятельности связана с целенаправленной, предметно-чувственной работой субъекта, преобразованием материальных систем. А ее структурные элементы – субъект, цель, средства, объект, результат. Можно вычленить следующие формы практики: общественно-производственная (промышленное и сельскохозяйственное производства, изготовление продуктов потребления и средств производства); cоциально-политическая (создание государств, классовая борьба, формирование партий, преобразование социальных структур, органов управления, образования и воспитания, революционные движения, забастовки, войны); научно-экспериментаторская, связанная с намеренным изменением объекта исследования (социальный, физический, химический, генетический эксперимент); врачебная, или медицинская (хирургическая, терапевтическая); семейно-бытовая. Эти формы являются основными, поскольку охватывают важнейшие сферы жизнедеятельности человека. Помимо их можно назвать детскую игровую практику, спортивную практику, ведущую к физическому совершенствованию людей.

В современном познании, особенно гуманитарном, понятие деятельности играет ключевую, методологически центральную роль, поскольку с его помощью дается универсальная характеристика человеческого мира.

Необходимо подчеркнуть, что частные науки социально-гумани­тар­ного профиля – социология, психология, этика, эстетика, педагогика, юриспруденция, методология науки, – с одной стороны, просто вынуждены пользоваться определенными представлениями о деятельности, говорить о ней как о предмете изучения. С другой стороны, эти науки, анализируя тот тип деятельности, который выступает в качестве ее предмета, исходят из каких-либо частных структур, в которых воплощается деятельность.

Однако определяющее понятие деятельности связано с выявлением определенного типа отношения к миру, определенного типа бытия в мире, который составляет средство деятельности и не может не быть философским.

Таким образом, деятельность – это фундаментальное философское понятие, сопоставимое по своей общности с категориями общественного бытия и сознания. Она является родовым по отношению к конкретным видам деятельности. Это ключевые понятия для понимания специфики «мира человека».

Деятельность не следует сводить только к субъективно-объективным отношениям, только к преобразованию объективной реальности. Существует возможность включения в деятельность «способности самоизменения мира человеческой субъективности». А такое преобразование собственного мира включает общение, понимание, диалог.

При этом следует подчеркнуть, что деятельность пронизывает все человеческое бытие, но не является ни единственным основанием, ни его самым глубинным уровнем. Деятельностный подход имеет и свои возможности и пределы. Деятельность может ограничиваться извне, иметь вынужденные, глубинные ограничения. К этому следует добавить, что основой развития и понимания общественной жизни является единство действий и общественных отношений, а не только деятельность как таковая.

В философии античности, средневековья и нового времени деятельность мыслилась в ее особенных формах (в виде земледельческой, ремесленной, нравственно-политической деятельности). Практическая деятельность еще не утратила в теоретическом сознании своей непосредственной связи с человеком, взятым в его специфической особенности. В таком понимании практическая деятельность выступала как главный предмет по существу всей индийской философии, уделявшей особое внимание нравственным основаниям деятельности. На это обращали внимание и многие школы китайской философии, особенно связанные с традицией конфуцианства.

По Демокриту, высшей формой человеческой активности является политическая деятельность. Она « дает жизни человека величие и блеск». У Платона представление о структуре деятельности сообразуется с выделяемыми им тремя способностями души – умом, аффективной способностью и чувственным влечением, а также с тремя функциями государства – управления, охраны и обеспечения материальными благами. Он стремился провести различие между праксисом (нравственно-благой и прекрасной деятельностью гражданина государства) и поэзисом (ремесленно-художественным производством, а также торговлей).

Аристотель, пытаясь раскрыть онтологические основания деятельности человека, обозначает и движение самой природы и деятельности человека одним словом «энергейя». Жизнь в целом Аристотель обозначает как праксис, т.е. деятельность, которая совпадает со своей целью.

В античном обществе, где вся тяжесть предметно-чувственной деятель­ности была уделом рабов, к физическому труду и даже к совершенствованию профессионального мастерства в искусстве (архитектуре, скульптуре) сложилось пренебрежительное отношение. Высшим воплощением теоретического разума у Аристотеля является Бог, сущность которого – в деятельности.

В философии стоиков человек истолковывался как подражающий в своей деятельности природе. Вместе с тем труд ставится ими в один ряд с таким явлением, как смерть, болезнь, безобразие. По мнению Сенеки, ремесла и ручной труд доставляют весьма многое для жизненных удобств, но не имеют никакого отношения к добродетели.

Христианство, в начале своего развития выражавшее социальный протест против рабства, рассматривало труд как неизбежное бремя, результат проклятия Богом человека, следствием греха, совершенного первым человеком. Сам физический труд считался недостаточным для человеческого счастья и совершенства: «Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается». Но дальше труд начинает цениться как средство религиозного воспитания, как путь умерщвления плоти.

В новое время практическая направленность философии подчеркнута Ф. Бэконом. По его мнению, знание и деятельность едины: два человеческих стремления – к Знанию и Могуществу – поистине совпадают в одном и том же: неудача в практике более всего происходит от незнания причин. В целом же в философии XVII–XVIII вв. человеческая деятельность целиком определяется природой – внешней природой и биологической организацией самого человека, а они неизменны.

Особое внимание деятельности человека было уделено в немецкой классической философии. Ее особенности заключались в том, что, во-первых, подчеркивался творческий характер деятельности и практики в частности; во-вторых, особое внимание уделялось единству теории и практики, причем практика трактовалась как производное от теоретической деятельности; и, в третьих, особым объектом анализа служила мистификация связи человека и общества.

У Канта активность сознания рассматривалась как деятельность по упорядочению опыта; Фихте полагал, что не только разум, но и содержание знания созидаются субъектом, который и есть для него деятельность. В сферу практического разума Фихте включал три области – хозяйство или экономику, право и нравственность. В сферу этики, раскрывающейся в категориях свободы, цели, долженствования, входят право и нравственность как формы обнаружения практического разума, связанные между собой. Право есть условие нравственности, которая наиболее адекватно реализуется в государстве.

Гегель стремился проанализировать связь трудовой и познавательной деятельности, раскрыть деятельный характер человеческого познания, осмыслить законы исторического процесса как обусловленные деятельностью людей, по-новому поставил проблемы целесообразности, соотношения субъекта и объекта. Гегель понимал деятельность как содержательную, предметную. Отсюда – единство цели, средства и результата деятельности. Диалектика цели и средства заключается в том, что так же как цель предполагает определенное единство со средством, так и средство не существует безразлично к цели, а содержит в себе начало ее осуществления, реализации. Выполненная цель становится средством, а средство – материализованной целью. Превознося государство как воплощение абсолютной идеи, он считал наиболее совершенной практической деятельностью нравственно-политическую.

Таким образом, интегративную функцию практики по отношению ко всей системе человеческой деятельности в многообразии ее форм и разновидностей следует связывать прежде всего с тем, что в возможностях практически-преобразовательного воздействия человечества на окружающий мир аккумулируются, получают свое реальное выражение результаты культурного строительства человечества, развитие всех способов деятельности.

Повсеместная гонка всестороннего и непрестанного обеспечения, поглощающая намного вперед все силы ресурсы земли и человека, – откуда это, что это такое? По Хайдеггеру, современный коллектив подчинен двум механизмам – технике и историческому прогрессу, которые требуют себе не меньше жертв, чем античный рок. Полновесно звучат его слова о том, что техника стала нашей судьбой. Ее орудие всеобщего контроля никакими силами не удается взять под контроль. Посвящение всех сил человечества, всех запасов земли поставу (приведению всего в природе, обществе и человеке к «состоянию в наличии»), видимо, была попыткой избавиться от власти природных стихий. На деле оно послужило подчинению новому року как раз тогда, когда зависимость от них перестала быть гнетущей. Отсюда вывод: истина бытия, светящаяся в произведениях искусства, забыта лихорадочной научно-технической деятельностью. Однако именно благодаря поставу впервые в истории человеком теперь правит само бытие и только оно.

При таком положении вопрос «что делать?» оказывается вдвойне неуместным. Сделано уже почти все, о чем задумывались люди в самых смелых проектах, фантастических романах, и уже почти все в мире, который устроило себе человечество и который так не устраивает его самого, сделано в смысле поделки и подделки, что породило множество проблем войны и мира, возможности экологической катастрофы и т.д.

Отсюда – не «что делать?», а «как начать думать?» – так ставит вопрос Хайдеггер. Бытие или неподдельно, или его вообще нет. В допущении его – опережающее всякую деятельность дело мысли. Мысль – не средство познания. Мышление проводит борозды в поле бытия. Отсюда собственный жест мысли не вопрошание, ибо вопрос оказывается не последним в языке. Прежде всего потому, что он – не первое слово. Собственное дело мысли – это дело, поступок, который совершает человек в раннем «да» миру и который впервые делает человека участником того, в чем он только и может осуществиться как человек – входящим в событие мира.

Смысл человеческого существования. Жизнь и смерть в духовном опыте человека. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что смысл жизни связан с вопросом «ради чего жить», а не с вопросом о том, как поддерживать жизнь. Отношение человека как сознательного, мыслящего существа к своей жизни и самому себе находит отражение в смысле и цели его жизни. Смысл жизни – это осознаваемая ценность, которой человек подчиняет свою жизнь, ради чего ставит и стремится осуществить жизненные цели. Смысл – элемент ценностно-мотивационной сферы духовной жизни человека.

Так в чем же состоит смысл жизни? Этот вопрос всегда стоял перед философами, и ответ на него рассматривался с двух разных позиций: с точки зрения отдельного человека и человека как представителя человечества.

В первом понимании смысл жизни – элемент уникальной духовной жизни индивида, то, что он формирует себя сам независимо от господствующих в обществе систем общественных ценностей. С этих позиций нельзя говорить о едином для всех смысле жизни. Каждый индивид открывает его в собственных размышлениях и, опираясь на собственный опыт, выстраивает свою иерархию ценностей. Вместе с тем смысл жизни существует и как феномен сознания человеческого рода. Его поиски подготовлены долгим процессом эволюции человека, развитием рефлексивной способности его мышления, формированием самосознания.

Наибольшую верность поиску абстрактно-всеобщего смысла жизни человека сохранила религиозная философия. Она связывает смысл человеческой жизни с созерцанием и воплощением божественного начала в человеке, стремлением к сверхчеловеческой святыне, приобщении к истине и высшему благу. Русский религиозный философ С. Франк считал, что мир сам по себе бессмыслен и слеп, как бессмысленна и внешняя (эмпирическая) жизнь человека. Но человеческий разум – уже прорыв бессмысленности. Внутренняя духовная жизнь человека, которую Франк называет истинным бытием, имеет смысл. Он доступен лишь душе, испытывающей беспокойство, томление, неудовлетворенность, «искание смысла». Для того чтобы человек открыл для себя смысл жизни, нужны два условия: во-первых, «бытие Бога как абсолютной основы для силы добра, разума и вечности, как ручательства и торжества над силами зла, бессмыслия и тленности и, во-вторых, возможности для меня лично, в моей слабой и краткой жизни, приобщения к Богу». Отсюда он делал вывод: «единственное дело, осмысляющее жизнь и потому имеющее для человека абсолютный смысл, есть, следовательно, не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни»1.

В поисках смысла жизни марксистская философия особое внимание уделяла самореализации сущностных сил человека в его активной преобразующей деятельности. Философ-психоаналитик Э. Фромм видел смысл жизни в развитии таких человеческих качеств, как разум, гуманность, свобода мышления.

Совокупность многочисленных вариантов смысла жизни можно условно разделить на четыре направления по их ориентации на ценности: гедонизм, аскетизм, созерцание и деяние. Пример, нацеленность на гедонизм можно увидеть в эпоху Возрождения: «Жить без наслаждения невозможно, а без добродетели можно»2. Ориентация на аскетизм и созерцание характерны для религиозной философии. Показательным в этом отношении является буддизм с его учением о нирване.

Следует при этом подчеркнуть, что смысл жизни – это вопрос и о смысле смерти человека, его бессмертии. Смысл жизни определяется не только отношением к повседневной жизни, но и к вечности, в которой уже нет физического существования. Понять смысл жизни – это значит определить свое место в вечном потоке изменений. При этом проблемы смысла жизни и смерти человека, сущности человеческого бытия не теряют своей актуальности и сегодня.

Поиски смысла жизни. Наше время отличается тем, что проблема утраты смысла жизни не ограничилась какой-либо одной страной или группой стран либо только нашим обществом. Австрийский психолог В. Франкл приводит свидетельства коллег из Африки, Чехословакии и Польши, говорящие о том, что и в странах третьего мира, и в бывших социалистических государствах проявления «экзистенциального вакуума» приобрели, хотя и с опозданием, почти такой же размах, как и на Западе.

Нравственный кризис, о котором заговорили во весь голос совсем недавно, – позже, чем о кризисе экологическом, – это не что иное, как ощущение огромным числом людей бессмысленности той жизни, которую им приходится вести, нередко без возможностей какого-либо реального выбора, и неспособность найти в ней позитивный смысл из-за разрушения старых ценностей и традиций, дискредитации «новых» и отсутствия культуры мировоззренческой рефлексии. Этим во многом объясняются и те социальные патологии, которые являются сейчас болью нашего общества, – разгул преступности, зачастую жестокой и бессмысленной, распространение алкоголизма, наркомании, проституции, самоубийств. Экзистенциальный вакуум в нашем обществе бросает «вызов» государству, на протяжении многих тысячелетий отучавшему людей от ответственности. Нравственный кризис – это кризис мысли, ответственности, это расплата за теорию и практику воспитания людей – «винтиков». Отсутствие смысла жизни или невозможность его реализовать порождает у человека состояния экзистенциального вакуума, неврозов, связанных с апатией, депрессией и утратой интереса к жизни.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что смысл жизни в принципе доступен любому человеку, независимо от пола, возраста, интеллекта, образования, характера, среды и религиозных убеждений. Однако накопление смысла – это вопрос не познания, а призвания. Не человек ставит вопросы о смысле своей жизни – жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него – не словами, а действиями. Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в мире, в объективной действительности. Именно поэтому он выступает для человека как императив, требующий своей реализации.

Положение об уникальности смысла не мешает Франклу дать также содержательную характеристику возможных позитивных смыслов. Для этого он вводит представление о ценностях – смысловых универсалиях, кристаллизовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться в истории. Это позволяет обобщить возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной. Во-первых, с помощью того, что мы даем жизни (в смысле нашей творческой работы). Во-вторых, посредством того, что мы берем от мира (в смысле переживания ценностей). И, в-третьих, благодаря позиции, занимаемой нами по отношению к судьбе, которую мы не в состоянии изменить. Соответственно этому мнению выделяются три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения.

Но найти смысл – только половина дела. Необходимо еще осуществить его. Человек несет ответственность, в том числе и правовую, за осуществление уникального смысла своей жизни. Осуществление смысла – процесс не простой и далекий от того, чтобы совершаться автоматически, коль скоро смысл найден. Франкл характеризует стремление, порожденное смыслом (в отличие от влечения, порождаемого потребностями), как-то, что требует постоянного принятия индивидом решения, – думает он осуществить его в данной ситуации или нет. Осуществление смысла жизни является для человека императивной необходимостью по причине конечности, ограниченности и необратимости бытия человека в мире, невозможности отложить что-то на потом, неповторимости тех возможностей, которые представляет человеку каждая конкретная ситуация. Осуществляя смысл своей жизни, человек осуществляет тем самым себя.

Признавая очевидную детерминированность человеческого поведения, Франкл вместе с тем говорит о свободе человека по отношению к своим влечениям, к наследственности, к факторам и обстоятельствам внешней среды. Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности сказать им «нет», принять или отвергнуть их. Даже когда человек действует под влиянием непосредственной потребности, он позволяет ей определить свое поведение и сохраняет свободу не позволить этого. Аналогичным образом обстоит дело и тогда, когда речь идет о детерминации человеческого поведения ценностями или моральными нормами, – человек позволяет или не позволяет себе быть ими детерминированным. Франкл характеризует организм как инструмент, как средство, которым пользуется личность для реализации своих целей. Свобода человека по отношению к внешним обстоятельствам хотя и не беспредельна, но существует, выражаясь в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию. В связи с этим само влияние обстоятельств на человека опосредуется его позицией по отношению к ним.

Важным вопросом учения о свободе воли является вопрос, о том, для чего человек обладает свободой. В разных работах Франкл излагает смысл свободы как способность взять на себя ответственность за свою судьбу. Свобода, лишенная ответственности, вырождается в произвол и правовой нигилизм.

Свобода в структуре человеческого бытия. В обыденном представлении свобода выступает как реальная возможность действо­вать в соответствии с собственными желаниями. Я свободен тогда, когда совершаю поступок по собственной воле, когда нет сил и обстоятельств, которые бы мне помешали делать то, что я хочу, как хочу, когда меня не ограничивают и не принуждают. Однако желания бывают различны и не все они, исполняясь, повышают уровень свободы индивида. Казалось бы, чем в большем достатке живет человек, чем больше у него возможностей удовлетворить свои желания, тем он свободнее. Но может быть и иначе. Удовлетворение желания, когда оно становится самоцелью, превращается в свою противоположность («Скупой рыцарь» Пушкина, «Гобсек» Бальзака). Оно способно побудить человека к противоправным действиям. Нормальные человеческие желания могут перерасти разумные пределы и превратиться в оковы индивида. Спиноза отмечал: «Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством».

Таким образом, следование желаниям, которое считается важнейшим признаком свободы, если оно не ограничено, может привести к противоположным результатам. И наоборот, известное ограничение, организация стремлений и потребностей, которое внешне выглядят как ущемление свободы, на самом деле могут стать ее важнейшей предпосылкой.

Проблема свободы в теоретическом плане может осмысливаться и как понятие, и как образ мысли, и как свобода решения, и как свобода выбора действий, и как свобода воли. Это одна из основных философских категорий, характеризующих сущность человека и его существование, состоящее в возможности личности мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения.

В истории философии это понятие прошло длительную эволюцию – от «отрицательной» (свобода «от») до «положительной» (свобода «для») трактовки. Философия свободы была предметом размышлений Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра, Бердяева и Соловьева. Свобода рассматривалась в соотношении с необходимостью («познанная необходимость»), с произволом и анархией, с равенством и справедливостью. Следовательно, свобода – универсальное понятие, нераздельно переплетенное с концепцией всеобщих прав человека. Диапазон этого понятия чрезвычайно широк – от полного отрицания самой возможности свободного выбора человека до обоснования «бегства от свободы» в условиях современного цивилизованного общества.

Современные мыслители ставят проблему о том, как надо развивать идею свободы: с точки зрения индивида или с точки зрения коллектива? Можно провести различие между «индивидуалистской» и «коллективистской» концепцией свободы. Традиционно, по Велмеру, Маркса можно было бы назвать радикальным коллективистом, а Гоббса – радикальным индивидуалистом. Индивидуализм и коллективизм не просто противоположны. В каком-то важном смысле они взаимно дополняют друг друга. Отсюда – наиболее значительные политические теории Европы содержат элементы обеих ориентаций. Радикальный индивидуализм и радикальный коммунализм – крайности, равные которым в теории трудно подыскать.

Проблема свободы связана с проблемами сохранения духовных ценностей, ответственности, творчества, свободы воли. Именно допущение свободы воли есть необходимое основание нравственности.

Свобода воли выступает как возможность различных действий, как свобода выбора. Но последняя возможна лишь в том случае, если понятие свободы рассматривается не только в качестве отрицательного (отсутствие зависимости), но и как положительное (самореализация, самополагание).

Точка зрения, трактующая волю как самополагающую, автономную силу, получила в истории философии название индетерминизма. Позиция же, отрицающая свободу воли и отстаивающая обусловленность воли извне, известна под наименованием детерминизма. Примером последовательного индетерминизма может служить учение И.Г. Фихте, а детерминизма – Б. Спинозы. Однако в истории философии распространены скорее смешанные доктрины свобо­ды воли. Так, у Канта человек как разумное существо обладает свободой воли. Но в эмпирическом мире, где господствует естественная необходимость, он не свободен в своем выборе, а воля его причинно обусловлена. Гегель, провозглашая свободу воли, по существу наделяет ею не человека, а «мировой дух», воплощающий чистое понятие свободы воли. Проблема свободы воли стоит в центре внимания экзистенциализма (Сартр, Камю), который усматривает в человеке носителя абсолютной свободы, противостоящего внешнему миру, сводя свободу воли к самореализации человека в качестве личности.

Фактически человеческое поведение определяется не столько личными целями, сколько принятыми человеком ценностями, умением различать полезное и вредное, добро и зло. Истинная свобода выбора, когда любое намерение реализуется в адекватной реакции субъекта, возникает в том случае, когда среда толкает к дурному поступку, но совесть субъекта достаточно чувствительна, чтобы затмить соблазны.

В нашей отечественной философской литературе развивались общефилософские по­ложения о свободе, ее соотношении с необходимостью, делались попытки вскрыть» «анатомию» феномена свободы: связи ее внутренних и внешних аспектов, свободы выбора и действия, соотношение различных видов свобо­ды, анализа диалектики объективных и субъективных факторов в проявлении социальной свободы, соотношения свободы и необходимости, свободы и ответственности человека. Все исследователи, занимавшиеся проблемой ответственности, отмечали ее связь со свободой. Они подчеркивали вывод о том, что свобода является необходимой предпосылкой и условием социальной ответственности.

Таким образом, нет более актуальной проблемы, чем та, которую изучала в течение многих веков философия и которая в то же время имела величайшее практическое значение как проблемы свободы вообще и свободы воли в частности.

 

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

 

Каковы основные направления исследования человека в философской антропологии?

В чем особенности решения проблемы человека в экзистенциализме?

Каковы качественные характеристики понятий «человек», «индивид», «индивидуальность», «личность»?

Как вы относитесь к эвтаназии и клонированию человека?

Как соотносятся свобода и право, свобода и ответственность?

Как проявляются на практике реализация смысла жизни и правовой нигилизм?

В чем трудность осмысления свободы как философской категории?

 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Бабушкин В.У. Философия духа (опыт интенционального анализа). – М., 1995.

Бубер М. Проблема человека. – М., 1993.

Деятельность: теории, методология, проблемы. – М., 1990.

О человеческом в человеке. – М., 1991.

Проблема человека в западной философии. – М., 1988.

Проблема человека в истории науки и философии. – Л., 1990.

Философия человека: диалог традиций и современность. – М., 1988.

Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. – М., 1991.

Человек и общество. Проблемы человека на XVIII Всемирном философском конгрессе. – М., 1992.

 

АКАДЕМИЯ МВД РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

Кафедра философии

 

 

ПО ФИЛОСОФИИ

 

 

ЛЕКЦИЯ 15. ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ

 

 

ПЛАН ЛЕКЦИИ (2 ЧАСА):

 

1. Сознание как предмет философского анализа.

2. Научная картина эволюции сознания.

3. Функции сознания.

 

 

Проблема сознания в философии. Вопрос о том, что такое сознание, всегда глубоко интересовал и интересует человека. Еще в конце XIX в. известный французский естествоиспытатель Дюбуа-Раймон на одном из международных форумов ученых относил сознание к числу принципиально неразрешимых для человека мировых загадок.

Уникальность и загадочность, так же как и мощь сознания, его огромная роль в нашей жизни очевидны. Благодаря нашему сознанию и мышлению, писал Б. Рассел, для человека ничто не является слишком большим или малым, как ничто не является и слишком далеким во времени и пространстве. Маленькие точки, которые астроном видит на фотографической пластинке, благодаря сознанию превращаются в огромные галактики, отдаленные от нас сотнями и тысячами световых лет; все необозримые области пространства и неизмеримые глубины времени отражаются в его мысли, которая в некотором смысле столь же обширна, как и они. В своем духе и разуме человек безграничен и равен всему тому, что он может охватить своим мышлением.

Сознание, указывал И.П. Павлов, является первой реальностью, с которой человек сталкивается прежде всего как со своим внутренним духовным миром в форме ощущений, восприятий, мыслей. Идеалисты утверждают, что эта реальность к тому же является и единственной. Различие между духом и материей, по Б. Расселу, есть различие внутри сознания. Гегель считал, что наше сознание является проявлением некой мировой идеи, мирового разума, представляющего собой сущность действительности. Рассмотрение духа только тогда является истинно философским, когда дух понимается как отражение вечной идеи.

Проблема сознания теоретически была поставлена еще в античности как проблема души и тела, духа и материи. При этом Платон, например, как идеалист понимал душу как нематериальное движущее начало всех вещей, в т.ч. тела. Душа, писал он, это движение, способное двигать само себя. Душа, согласно Платону, как идеальное начало выше тела, она существовала раньше тела и вне его, она бессмертна, являясь частью платоновского умопостигаемого мира идей.

Материалисты античности, в противоположность идеалистам, рассматривали душу в связи с материей, в связи с телом человека. Демокрит представлял душу состоящей из атомов, только особо совершенного рода. Даже Аристотель представлял душу подверженной смерти, умирающей вместе с телом.

В средневековье душа человека понималась как боговдохновенная бессмертная часть человека, как «искра божия» в человеческих индивидах, возвращающаяся после смерти тела к своему источнику – богу.

В новое время Декарт заменяет аморфное и неопределенное понятие души понятием мышления, отождествляя его с сознанием в целом; оно принципиально отличает человека от животных и от природы вообще. Согласно французскому мыслителю оно функционально и в определенной мере связано с деятельностью человеческого мозга и нервной системы в целом. Этот материалистический в принципе подход к объяснению сознания, впрочем, у Декарта переплетается с идеалистическими утверждениями о «чистом разумении» и о врожденных идеях.

Немецкий философ Лейбниц идет дальше, определяя сознание как физическое отношение с универсумом, регулируемое по законам природы. Он, правда, связывает эту свою близкую к материализму трактовку сознания с собственным понятием монады, являющейся по сути идеалистической конструкцией души.

Научно-теоретический взгляд на сознание преодолевал в течение XVIII–XIX вв. гилозоизм, пытавшийся усматривать зарождающиеся элементы сознания в неживой природе (Робине, Дидро) и вульгарный материализм (Бюхнер, Фохт, Молешотт). Вульгарно-материалистические концепции, возникавшие на основе одностороннего понимания связи нервно-физиологических и сознательно-психологических процессов в человеке, абсолютизируя первые, сводили наше сознание и мышление к материальной, т.е. вещественной, нервно-физиологической природе. Наша мысль так же вещественна, как звук, выделение печени – говорили они.

Вульгарный материализм, конечно, подобными утверждениями искажает подлинную природу сознания и по существу смыкается с идеалистами, отождествлявшими сознание и материю на основе принципа первичности сознания. Вульгарные материалисты отождествляют сознание с материей на основе принципа первичности материи. Назвать мысль материальной, писал в свое время В. И. Ленин, значит сделать шаг в сторону идеализма. Ни те, ни другие не могут раскрыть уникальную сущность сознания, являющегося свойством высокоорганизованной материи – человеческого мозга – отражать окружающий нас материальный мир в идеальных продуктах нашей головы – ощущениях, представлениях, мышлении.

В современной немарксистской литературе в области исследований сознания признается тот факт, что и за последние 50 лет главным вопросом этой проблемы является соотношение сознания и мозга[48], более того, преобладает точка зрения, что сознание и психика в целом есть функциональное свойство мозга[49].

Правда, в отличие от марксистов, западные философы-немарксисты, признавая особую роль в понимании сознания категории «других людей», т.е. социума, нередко признаются, как это делает американский философ Дж. Серл, что он не знает, «как доказывать или анализировать социальный элемент в индивидуальном сознании»[50].

Для последовательного философского материализма сознание, внутренний духовный мир человека, хотя и являются производными, вторичными по отношению к объективному миру, но являются идеальным его отображением. Сознание не может быть ничем, иным, как «осознанным бытием»[51], а бытие людей есть реальный процесс их жизни.

Происхождение сознания и его сущность. Вскрывая материальные предпосылки сознания, Ф. Энгельс писал, что наши сознание и мышление как бы ни казались они сверхчувственный, являются продуктом вещественного телесного органа – мозга. Вместе с тем он подчеркивал, что ближайшей существенной основой человеческого сознания является изменение природы человеком, а не одна природа как таковая (мозг – вещество природы). Здесь Энгельс указывает на то, что сознание является продуктом возникновения и развития общества и остается таким образом социальным явлением по своей сущности.

В современной науке и философии, в том числе западной, убедительно доминируют концепции, обосновывающие материальную обусловленность сознания. И.П. Павлов своими классическими исследованиями показал, что наше сознание, как и вся психика, есть результат физиологической деятельности определенной массы головного мозга. При помощи современных методов его исследования, в том числе метода ЭРМ (электрического раздражения мозга) ученые обнаружили соответствующие механизмы мозга, ответственные за определенные психические функции, в том числе различные эмоции, абстрактное мышление, поведение, речь. По крайней мере, некоторые из высших функций человеческого мозга управляются специально предназначенными для них совокупностями нейронов.

В рамках естественнонаучного подхода к проблеме сознания вполне понятно, что мозг человека, как и его сознание, генетически связаны с мозгом других высших животных, с их психикой.

Вместе с тем человеческий мозг даже в своем строении качественно отличается от мозга самых высокоорганизованных животных. Так, Уолтер Грей, известный английский ученый, замечает, что даже физиологическое различие между мозгом человека и человекообразных обезьян глубже, чем внешнее различие между человеком и организмом самого отдаленного происхождения, например, амебы. Столь же принципиально различие между сознанием и психикой человека и психикой обезьян.

С точки зрения философского материализма общей предпосылкой возникновения сознания является сама сущность материи, ее развитие. Непосредственными же материальными предпосылками сознания являются отражение как всеобщее свойство материи, а также зарождение и эволюция жизни как «предыстории человеческого духа» (Ф. Энгельс). Вопрос о допущении в самом фундаменте истории наличия свойства, аналогичного ощущению и сознанию, поставлен материалистами давно и получил подтверждение в современной науке, в частности, в кибернетике с ее основным понятием «информация». Дело в том, что информация, понятию которой современная наука дает не только качественную, но и количественно-математическую определенность, характеризует не только духовно-сознательные процессы в человеке и в обществе, но и процессы, протекающие как в живых системах вообще, так и в неживых, сложно организованных системах (например, ЭВМ). Некоторые даже утверждают, что информация присуща всем материальным и природным процессам. Во всяком случае, здесь мы видим, что она непосредственно связывает сознание с соответствующими отражательными процессами в неживой природе.

Отражение как всеобщее свойство материи является воспроизведением особенностей и черт, структуры одного материального объекта в другом материальном объекте в процессе (и в результате) их взаимодействия. По мере развития материи, перехода от низших к высшим ее формам качественно изменяется, усложняется и отражение. В неживой природе оно носит пассивный характер, не выделено, зачастую даже не отдифференцировано от самого процесса взаимодействия.

С появлением простейших видов жизни как высшей формы движения материи, до которой дошла в своем развитии природа, появляется качественно новый тип отражения – раздражимость, – характеризующийся активностью, целенаправленностью. В процессе эволюции жизни появляются все более развитые организмы, обладающие нервной системой, и возникает качественно новая форма отражения – психика как свойство живых высокоорганизованных тел, которое заключается в способности отражать своими внутренними состояниями действительность, окружающую их, независимо от них существующую. Наука, в частности, физиология высшей нервной деятельности коры головного мозга, усилиями И.М. Сеченова, И.П. Павлова и их учеников всесторонне раскрыла рефлекторный механизм психики, что дало научную основу для преодоления ошибочных, по сути идеалистических теорий как психофизиологического параллелизма, так и психофизиологического тождества.

Надо отметить, что сегодня в науке немало трудностей в понимании связи психических процессов с физиологической деятельностью центральной нервной системы, так же, как и в определении сознания. Американский ученый Х. Дельгадо в книге «Мозг и сознание» приводит восемь различных определений сознания: «организованное целое психических процессов», «в высшей степени развитый нервный аппарат, при помощи которого животное оценивает внутренние и внешние раздражения», и другие.

Хотя в науке и признается, что сущность сознания требует своего дальнейшего выявления, однако в современной философской литературе есть общепризнанные моменты в понимании сознания. Они следуют из основных принципиальных положений теории антропогенеза, сформулированных Ф. Энгельсом в его работе «Роль труда в превращении обезьяны в человека». Согласно этой теории решающими факторами в формировании и развитии сознания являются труд и речь, обусловленные общественным характером жизни людей. В процессе трудовой, производственно-преобразующей деятельности люди отражают, раскрывают внутренние, существенно-необходимые связи и свойства вещей, выражают их в форме понятий и передают друг другу в словесно-речевом виде, посредством языка. Сознание, таким образом, выступает как знание, достигаемое человеком в процессе труда.

Известно, что И.П. Павлов своим учением о сигнальных системах рефлекторного механизма работы высшей нервной системы – коры головного мозга – пришел к тем же выводам, что и Ф. Энгельс. Он показал, что, будучи материальной оболочкой мысли, речь, слово как опосредованное и обобщенное отражение существенных связей действительности, присущи только человеку и составляют характерную специфику человеческой психики. «Слово сделало нас людьми», – указывал И.П. Павлов.

Мышление как движение и связь понятий, получающее свое выражение в языке, составляет главный элемент, ядро сознания. Мышление определяет сознание в целом. В соответствии с этим сознание характеризуется как высшая специфическая человеческая форма отражения действительности, неразрывно связанная с языком и речью, закономерно возникающая в процессе антропогенеза в условиях коллективно-трудовой деятельности.

Следует указать на неразрывность связи мышления и языка. Мышление с самого начала отягощено материей – словом, речью. Зарождающееся уже в далеком прошлом в процессе труда сознание, таким образом, сразу же облекалось в словесную форму. Благодаря этому исторически формировавшийся человек оказывался в состоянии сохранить образ отражаемых в сознании предметов достаточно долго, чтобы обдумать его и передать другим индивидам и следующим поколениям.

Идеальная природа сознания. Социальная природа и сущность сознания обуславливают и его идеальность как противоположность материальности, материальному. Хотя среди философов и психологов научно-материалистической ориентации нет существенных разногласий в том, что идеальность и сознание тождественны, однако имеет место длительная дискуссия в понимании идеальности сознания. Здесь мы рассмотрим две крайние позиции, из которых одна заключается в одностороннем преувеличении социально-исторической, предметно-практической основы идеального при недооценке отражательной деятельности мозга как субъективной реальности. Другая чрезмерно акцентирует естественно-историческую сторону идеального, рассматривая его как субъективную реальность, ограничивая его психической деятельностью индивида.

Сторонники первой точки зрения идеальность сознания выводят за рамки индивидуальной психики и даже материальной деятельности мозга. Они заявляют, что мыслит человек, включенный в систему общественных связей и отношений, а не мозг. Непосредственным носителем сознания, идеального здесь является предметно-практическая деятельность человека в ее всеобщих формах, а не материальные отношения между нейронами мозга, поскольку идеальность и есть не что иное, как аспект культуры, ее измерение и свойство.

Другая точка зрения сводится к постулированию идеального, сознания как субъективной реальности отдельного индивида, возникающей в результате отражения материального мира в его голове. Носителем идеального здесь выступают нейродинамические структуры мозга, формирующиеся в итоге отражения. При таком подходе идеальность допускается в психике не только человека, но и животных.

Подводя итог и определяя идеальную природу сознания, следует отметить, что признание социальной основы данного понятия не должно исключать тот факт, что оно всегда является сознанием не только общества, но и индивида. Следовательно, нельзя противопоставлять аспект идеальности сознания аспекту его субъективной реальности. Итак, по своему основному содержанию идеальность сознания выражается в знании, в последовательном отношении субъекта к объекту[52]. Познавательная деятельность во всех своих измерениях социально обусловлена и неразрывно связана с предметно-практической деятельностью общества, которая выступает как необходимое условие формирования и функционирования идеального, всего процесса сознания.

Суммируя сказанное, можно сделать следующие выводы:

· идеальность сознания выражается в том, что отраженная в нашем мозгу материальная действительность существует не так, как вне нас, и выражение материального мира в нашей голове, в нашей деятельности мы называем идеальным;

· идеальность сознания выражается в том, что в процессе познания мы отражаем в понятиях и суждениях существенные закономерности объективного мира;

· идеальность сознания заключается также в том, что оно формируется и функционирует только в совокупности социальных отношений, связей, институтов;

· идеальность сознания состоит в том, что оно не только отражает мир, но и творит его по законам красоты, в соответствии с человеческими идеалами, нормами и потребностями.

Отличие сознания человека от психики животного. Эта проблема возникает в связи с дискуссией о носителе идеального. Если признать, что носителем идеального являются нейродинамические структуры мозга, то можно сделать вывод об идеальности психики высших животных. В обоснование этого тезиса некоторые ученые приводят новейшие исследования последних десятилетий в области психики и поведения высших животных.

Опыты с человекообразными обезьянами показали их более высокую способность к мышлению, чем думали раньше. Шимпанзе, например, способны к обозначению вещей, они в определенных пределах могут оперировать имеющимся знанием, способны обобщать множество предметов по определенным признакам и сводить их в классы. Некоторыми учеными утверждается, что обезьяны способны различать определенные элементы речи. На основе этих новых, односторонне трактуемых, фактов утверждается, что поведение некоторых высших животных сознательно, что им свойственны будто бы труд, солидарность и даже религия, запреты и табу[53].

Вместе с тем мысленные конструкты, к которым несомненно способны обезьяны, не находят адекватного отражения в коммуникативных сигналах, т. е. в языке и речи. Причиной того, что у них не происходит объединение мышления и речи в одно целое, как это имеет место у человека, является отсутствие коллективного труда. Хотя уровень интеллекта обезьян довольно высок, сознание в смысле человеческой идеальной деятельности с помощью мозга у них не формируется, так же, как нет у них ни труда в человеческом смысле, ни общественных институтов и отношений.

Психика животных действительно генетически связана с сознанием человека. Нам свойственны с животными, – указывал Ф. Энгельс, – все виды рассудочной деятельности: наблюдение, анализ и синтез, обобщение и так далее. Но животным такие свойства психики присущи только в зачаточной степени. Известный зоопсихолог В. Фишель в своей книге «Думают ли животные?» пишет о том, что животным свойственны частичные функции, которые входят необходимым образом в процесс мышления людей. В то же время полный комплекс процессов, составляющих настоящее мышление, у животных не встречается. Мышление животных образное, доязыковое и не связано с понятиями.

Биологизация сознания человека ведет к отрицанию качественного различия между психикой человека и животного. З. Фрейд и его многочисленные последователи утверждают, что сознание представляет собой трансформацию (сублимацию) энергии бессознательных биологических влечений, которые определяют направленность и содержание сознания и личности человека в целом. Сознание, таким образом, является не отражением объективной реальности, а выражением неких внутренних врожденных, иррациональных по своей природе начал. Оно трактуется не как отражение социального бытия, а как выражение «сексуального бытия» и берет свое начало не во внешней действительности, а, как иронически замечает Х. Дельгадо, чуть ли не в смутных «воспоминаниях» зародышевой клетки о своем внутриутробном этапе существования. Американский философ и психолог Э. Фромм, развивавший дальше идеи Фрейда, утверждает, что мысли, чувства и поведение человека рассматриваются не как реакция на внешние условия, а скорее как дремлющие в личности человека тенденции.

Дж. Серл, например, не согласен с З. Фрейдом в том, что бессознательное есть нечто, обусловливающее человеческое поведение и в то же время не являющееся ни нейрофизиологическим, ни сознательным, более того, в принципе оно недоступно сознанию.

В противоположность Фрейду, Серл считает, что бессознательное – это диспозициональные состояния мозга, но они – диспозиции для порождения сознательных мыслей и сознательного поведения.

В соответствии с материалистической теорией отражения и общественно-трудовой теорией антропогенеза мышление и сознание в целом являются ничем иным, как результатом интериоризации (перехода внешнего во внутреннее) и специфического преобразования внешней практической деятельности. При этом существуют постоянные переходы из одной формы в другую, так что внутренняя, идеальная деятельность имеет такое же строение, как и деятельность практическая. В сознании, мышлении, как и в практической деятельности, мы различаем собственно саму деятельность, ее цель, действия и операции, реализующие функции мозга.

Сознание, таким образом, представляет сложное образование и, как и материя, имеет свою структуру, относительно которой у исследователей нет однозначного мнения. Например, известный психолог Платонов предлагает определять структуру сознания по следующим критериям:

· по всеобщим атрибутам: отношение, отражение, переживание;

· по степени ясности: сознание может быть ясным, неясным, например, от усталости, оно может находиться в состоянии творческого озарения и, наконец, может быть патологическим;

· по динамике и степени скорости процессов сознания;

· по выполняемым функциям – мышление, ощущение, восприятие, эмоции, воля, самосознание.

А. В. Иванов в книге «Сознание и мышление» предлагает трехуровневую структуру сознания:

· надсознание (сверхсознание) – имеющаяся в обществе информация, закодированная в символах культуры;

· сознание в узком смысле – наше «Я» в совокупности мыслительных, эмоциональных и волевых проявлений;

· бессознательное – неосознаваемый уровень нашей психики.

Другая модель структуры сознания представлена в психоанализе. З. Фрейд, К. Юнг, А. Адлер в своей концепции разрабатывают понятие бессознательного как существенного элемента или уровня в психике человека. Правда, некоторые ученые считают более точным понятие «подсознание», неразрывно связанное с деятельностью сознания, без которого оно просто не существует. К подсознанию в таком случае относится то, что было осознаваемым, но потом оказалось вытесненным из него. Подсознание включает в себя и то, что потом может быть осознано. Сюда относятся хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки и вытесненные из сферы сознания различные мотивационные конфликты, а также глубоко усвоенные различные социальные нормы и регулятивы, которые иногда переживаются как «голос совести». Мы вытесняем не только сексуальные побуждения или аффекты как ненависть и страх, констатирует Э. Фромм. Мы вытесняем и подавляем также осознание тех фактов, которые идут вразрез с идеями и интересами, которые нам дороги. Подсознание выступает как средство защиты сознания от лишней работы и чрезмерных психических перегрузок и конфликтов.

Психологи грузинской школы Д.Н. Узнадзе предлагают свою теорию объяснения бессознательного как феномена психики. Она основана на экспериментах, проведенных в соответствии с принципами павловского учения об отражательно-рефлекторном характере центральной нервной системы. Суть этой теории-«установки» в том, что в ней бессознательное или подсознание понимается как особое внутреннее состояние психики, обусловленное опытом человека и представляющее его «следы» и остаточные проявления (внутреннее состояние установки), которое сохраняется длительное время, но не переживается и не сознается, однако оказывает влияние на последующие осознаваемые переживания. Таким образом, это состояние скрытых подсознательных переживаний предваряет определенные факты сознания.

П.В. Симонов выдвинул идею, согласно которой на уровне неосознаваемой деятельности психики осуществляется интуиция как особый вид непосредственного знания, не требующее логического обоснования. Познание приобретает характер некоего «озарения». Различного рода идеалистические и мистические учения пытаются представить факт интуитивного познания как свидетельство сверхъестественности человеческого интеллекта. В действительности интуиция протекает на основе в известной мере понятных сегодня механизмов замыкания на бессознательном уровне временных нервных связей между ранее полученными впечатлениями. Неожиданно возникающие при этих замыканиях знания проникают в бессознательное, затем нуждаются в логическом обосновании.

Если интуиция как нахождение чего-то нового в уже имеющемся знании связывается с деятельностью подсознания, то творческая интуиция, проявляющаяся в принципиально новых открытиях (гипотезы в науке, творческие открытия в искусстве), связывается с уровнем так называемого подсознания, названного П.В. Симоновым по аналогии с представлением К.С. Станиславского о сверх и сверхзадаче, сверхсознанием. Сверхсознание как творческая интуиция функционирует, будучи направлено на удовлетворение доминирующей потребности с использованием общего объема ранее накопленного знания и частично фиксированного подсознания. К сфере подсознания относятся первоначальные этапы всякого творчества.

Специфическим проявлением сверхсознания является механизм сновидений, выступающий в данном случае разновидностью поисковой активности интеллекта. Функциональной задачей сверхсознания, по мнению П.В. Симонова, является защита творческой деятельности нашего духа от преждевременного вмешательства сознания с его накопленным в нем формализованным предыдущим опытом.

Развитие кибернетики и создание ЭВМ, способных осуществлять счетные и логические операции, дали основание для утверждений об отождествлении человеческого сознания и мышления с работой ЭВМ. Действительно, поскольку все более совершенствующиеся ЭВМ стали делать многое из того, что прежде мог делать только ум человека, существенно изменились и наши представления о психике человека, о возможности моделирования в технических устройствах определенных функций мышления. Перевод мыслительных операций и действий в алгоритмы, в формализованные схемы позволяет переводить их затем в работу машин и машинные операции. Порожденная развитием кибернетики теория информации дала основу для изучения информационных процессов, реализующихся как в работе электронно-вычислительных машин, так и в процессах сознательной деятельности человека.

Информация как отраженное разнообразие кодируется и передается в ЭВМ, как и в человеческой голове, посредством сигналов-знаков. Однако если информационные модели в ЭВМ и остаются материальными системами символов-знаков, то информационные модели в голове человека являются идеальными образами.

Система знаков, символов, в которых кодируется и передается информация, составляет язык информационных процессов. Языки могут быть естественными и искусственными. Речь человека представляет собой естественный язык, с помощью которого выражаются, материализуются наши мысли и передаются от индивида к индивиду. Но уже в ходе развития общения людей, в процессе развития человеческой культуры возникают и используются искусственные языки, как, например, языки науки. Создание и развитие электронно-вычислительной техники вызвало к жизни даже целую науку о языках как знаковых системах. Не последнюю роль при выборе искусственного языка играет удачное сочетание его универсальности и простоты.

Сегодня электронно-вычислительная техника стоит перед перспективой создания так называемого искусственного интеллекта. Под искусственным интеллектом следует понимать способность кибернетических устройств получать новые результаты, новые знания, не содержащиеся в их накопителях, т.е. в «памяти». Таким образом, не так уж фантастично предположение о том, что создаваемые компьютеры пятого поколения будут обладать психологией познания. В связи с этим в целях повышения эффективности умственного труда возникает необходимость в диалоге машин (ЭВМ) и человека, «распознавания» машиной естественного языка человека и переводе его на язык ЭВМ. Технические возможности электронной вычислительной техники делают это вполне возможным, учитывая огромные скорости их работы (в ЭВМ пятого поколения миллиарды операций в секунду). Все это в результате будет еще более преобразовывать человеческую деятельность, придавая ей еще более творческий характер. Ничуть не ограничивая какими-либо абсолютными рамками возможности технического моделирования мышления, надо еще раз подчеркнуть, что подобно тому, как машина не является объектом труда, она не может стать и субъектом познания и мышления.

Упомянутый уже нами Дж. Серл, также отвергая попытки некоторых авторов отождествлять компьютер с мозгом, а компьютерные программы – с сознанием, категорично и убедительно обосновывает, что человеческое сознание принципиально отличается от работы компьютера.

Актуальность проблемы сознания обусловливается, как мы видим, не только гносеологически-познавательными и практически-техническими потребностями (моделирование мыслительных операций в электронно-счетных машинах) современного общества. Во второй половине ХХ в. остро встали и продолжают оставаться таковыми вопросы межличностного общения и коммуникаций людей, в чем особую роль играют наш язык и речь. Не случайно в последние десятилетия возникли и получили глубокое развитие такие науки о языке, как «структурная лингвистика», «семантика», «семиотика»; на их основе сложилась философия языка.

Основой этого нового направления философии служат исходные принципы философской теории сознания, и чем более адекватны эти принципы подлинной природе нашего духа, тем более правильными будут наши выводы о человеческом общении и коммуникации, о человеке в целом.

 

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

 

Как решает современная наука вопрос о возникновении и развитии человеческого сознания?

Что такое психика?

Что такое идеальное?

Можно ли моделировать сознание?

В чем природа бессознательного?

Какова структура сознания?

Вечно или конечно сознание индивида?

 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Жуков Н. И. Проблема сознания. – Мн., 1987.

Иванов А. В. Сознание и мышление. – М., 1994.

Философия сознания в ХХ веке. Проблемы и решения. – Иваново, 1994.

Леонтьев А. П. Проблема развития психики. – М., 1977.

Проблема сознания в современной западной философии. – М., 1989.

Сергеев В. Ф. Ступени эволюции интеллекта. – М., 1986.

Симонов П.В. Созидающий мозг. Нейрофизиологические основы творчества. – М., 1993.

Скворцов Д. В. Культура самосознания. – М., 1989.

Фрейд 3. Психология бессознательного. – М., 1990.

Чуприкова Н. М. Психика и сознание как функции мозга. – М., 1985.

Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека // Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. – Т. 20.

Юнг К.Г. Структура психики и процесс индивидуализации. – М., 1996.

 

АКАДЕМИЯ МВД РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

Кафедра философии

 

ПО ФИЛОСОФИИ