В работах, относящихся к категории карана-ануйоги, предмет описывается так, как таковой известен всеведущим. Однако, хотя всеведение позволяет его обладателю узнать абсолютно всё, в рассматриваемой группе текстов объясняется лишь то, что может принести пользу живым существам: например, взаимоотношения души и кармы, структура трёх миров и т.д., да даже и природу тех не представляется возможным изложить полностью, вследствие чего всеведущим приходилось облекать свои слова в такую форму, чтобы идеи, лежащие в их основе, стали доступны уму простых существ. К примеру, учение о гунастханах связано с эволюцией состояний дживы, однако в реальности число этих состояний настолько велико, что не поддаётся никакому описанию, что и вызвало необходимость объединения различных состояний в четырнадцать этапов пути на основании наличия у некоторых из них общих признаков. То же самое и с атомами кармической материи: потенции, присущие оным, многообразны до бесконечности, а что же до известного нам подразделения кармы на восемь видов или сто сорок восемь подвидов, то таковое явилось результатом обобщения на основании наличия у некоторых из них общих признаков. И точно так же и с тремя мирами: творений в этой вселенной бесчисленное множество, однако в писаниях упоминаются лишь основные.

И, хотя качества объектов познания в их аспектах поля, времени, способа существования и прочих неделимы, с целью привести простых существ хотя бы к приблизительному пониманию, оные описываются в таких условных терминах, как «прадеша», «самая», «авибхага-пратиччхеда»[cdxviii]. Кроме того, предмет описывается методом его дифференциации на различные качества и модификации. Что касается взаимоотношений души и материи, то, хотя таковые и в корне отличны [друг от друга], тем не менее ввиду наличия связи между ними все те многообразные состояния бытия и виды живых существ, которые в действительности представляют собой продукт [чужеродной] субстанции, определяются как состояния одной и той же дживы. Нельзя забывать о том, что все такого рода высказывания делаются исходя из конвенциональной точки зрения, поскольку без таковой познание частных качеств объекта не представляется возможным. Впрочем, иногда предмет может описываться и с окончательной точки зрения: как, например, в случае с размером джив.

Многое из того, что говорится в работах класса карана-ануйоги, постижимо для простых существ – либо непосредственно, либо методом умозаключения, ну а то, что остаётся вне пределов их понимания, должно приниматься на веру как слово Победителей. Так, грубые и длительные по времени модификации живых существ и неживых объектов – кувшина и прочих, поддаются пониманию как непосредственно, так и методом умозаключения, однако те тончайшие модификации знания и прочего, которые происходят каждую самаю, вариации качеств предмета по признаку утончённости-грубости и т.п. – всё это должно приниматься на веру как слово Победителей.

[Как уже отмечалось], то описание предмета, которое имеет место в текстах карана-ануйоги, отражает понимание оного всеведущим, а не заурядным существом. Так, хотя немалое число людей и размышляют над смыслом таттв и соблюдают обеты, по той простой причине, что ни правильная вера, ни правильное поведение ещё не сформировались в их сердце, их называют заблуждающимися и невоздержанными. С другой стороны, того человека, который, может быть, вообще не думает ни о таттвах, ни о поведении, и занимается совсем иными делами, а то и вовсе свободен от всякой мыслительной активности, пребывая во сне, но при этом обладает совершенной религиозной истиной, называют «самьяктви» и «врати».

Возможен и такой вариант, когда внешне джива предаётся страстям, однако внутренне таковые весьма слабы. Это – тот случай, когда дживу определяют как обладающую слабыми страстями. Однако нередко бывает и так, что внешние проявления страстей у индивидуума вроде бы незначительны, но внутренние – очень даже велики, и в этом случае её, конечно, определяют как обладающую острыми страстями. К примеру, божества Срединного Мира, разгневавшись, могут сжечь дотла целые города, однако ввиду того, что в целом их страсти незначительны, о них говорят как об обладающих жёлтой лешьей. С другой стороны, дживы, обладающие одним чувством, внешне вроде бы никаких признаков страстей не демонстрируют, однако поскольку внутренне размах таковых достигает огромной силы, о них говорят как об обладающих чёрной лешьей. Или взять богов неба Сарвартхасиддхи: хотя на практике они почти не проявляют признаков страстей, но ввиду того, что внутренне их страсти весьма сильны, их определяют как невоздержанных (асамьями). С другой же стороны, хотя человек, находящийся на пятой гунастхане, может заниматься торговлей, вести семейную жизнь и т.д., о нём говорят как об обладающем слабыми страстями и «ограниченно воздержанном» (дешасамьями). На основании приведённых примеров судите и обо всём остальном.

Бывает и так, что хотя индивидуум и не проявляет больших признаков деятельности тела, речи и ума, но, тем не менее, в плане способности притянуть новую карму его вибрационная активность (йога) весьма сильна, а у другого может быть так, что несмотря на огромное множество очевидных внешних действий, эта сила незначительна. К примеру, у всеведущего данная активность чрезвычайно сильна даже тогда, когда он не производит никакого движения, тогда как у низших существ, передвигающихся непрерывно, таковая слаба. На примере судите и обо всём остальном.

Кроме того, встречается в писаниях и такое высказывание, согласно которому если нечто в определённом месте не проявлено, оно, тем не менее, может присутствовать там в своей тонкой форме. К примеру, монах не нарушает обета безбрачия, однако считается, что соответствующий инстинкт сохраняется у него вплоть до девятой гунастханы. Или другой пример: у небожителей класса Ахаминдр причины страданий в целом не выражены, однако инциденты созревания кармы, порождающей неприятные ощущения, случаются и у них.

Далее, карана-ануйога описывает правильную веру, знание и поведение, соотнося это со степенью успокоения или разрушения различных разновидностей кармы: какова мера успокоения или разрушения, такова и гунастхана, на которой находится индивидуум. Дживу и прочие таттвы, представляющие элементы правильной веры, она описывает в мельчайших деталях и подразделениях, но если кто попытается извлечь из этого практические выводы, то вряд ли преуспеет, ибо основная цель карана-ануйоги состоит в описании предмета в его истинной форме. Так что выводы, касающиеся вашего образа жизни, следует делать, основываясь на чарана-ануйоге. Что, к примеру, нужно делать, если вы хотите успокоить карму? Конечно же, вам следует [в первую очередь] приложить усилия к установлению природы таттв, благодаря чему успокоение кармы будет достигнуто автоматически. На данном примере судите и обо всём прочем.

Говорится, что в течение половины мухурты джива может пасть с одиннадцатой гунастханы назад к уровню ложного воззрения, а затем вновь подняться и достичь всеведения, однако такого рода тонкие колебания человеческой веры находятся вне сферы досягаемости ума. Отсюда вывод: знания действительно нужно черпать из карана-ануйоги в строгом соответствии с тем, как там написано, однако в том, что касается поведения, то в данном случае благо может принести следование лишь тому, что постижимо умом.

Впрочем, и в текстах карана-ануйоги встречается ряд пассажей, где предмет излагается с учётом конкретной цели данной проповеди; такие места не следует принимать на веру безоговорочно. К примеру, усилия, направленные на причинение вреда, называются «кумати-джняна»[cdxix], чтение иноверческих писаний называется «кушрута-джняна»[cdxx], неизменное видение исключительно дурной стороны и невосприятие благой называется «вибханга-джняна»[cdxxi], – с целью устранения такого рода ошибок и даются указанные наставления, хотя, если сравнить знание человека, обладающего истинными воззрениями, с таковым человека, придерживающегося ложных воззрений, то всякое знание первого будет благим[cdxxii], а второго – дурным. На основании данного примера судите и обо всём прочем.

Если же вам встречаются утверждения крайне общего характера, то их не следует принимать как абсолютно точные. К примеру, длина окружности может описываться как превышающая диаметр в три раза, хотя на самом деле эта разница всё-таки чуть больше.

Итак, всякий раз, когда высказывание делается с какой-либо конкретной целью, не стоит воспринимать его как истинное во всех отношениях. К примеру, дживы, придерживающиеся ложных воззрений, и дживы, находящиеся на второй гунастхане, описываются как грешные, а дживы, находящиеся на четвёртой гунастхане, т.е. не соблюдающие никаких обетов, как добродетельные, однако данные определения даются с целью подчеркнуть преобладающее в данном случае качество, тогда как на практике в обеих случаях количество греха и добродетели более-менее одинаково.

Высказываний такого рода огромное множество, и всех их необходимо понимать должным образом.

Такова методология изложения предмета в карана-ануйоге.