ны быть  определены  правильно» (DK 58, D, 9).

   «Они [пифагорейцы] считали,  что следует держать и сохранять в памяти всё, чему учат и объясняют,  и что уроки и лекции

укладываются в уме до тех пор,  пока их может вмещать  познающая  и  запоминающая  часть  души,  ибо это  именно  та часть,

которой следует познавать и в которой хранить познанное.  Память они ценили чрезвычайно,  весьма упражняли её, проявляли

о ней большую заботу  и, учась, не переходили от одной темы к другой до тех пор,  пока не усваивали прочно содержание пре-

дыдущего урока и не припоминали сказанного за день» (DK 58, D, 1 b).

   Пифагорейцы,  ценили  тишину, и часто уединялись в рощах или в садах, а поутру после пробуждения – обязательно, ибо

одиночество в тишине в окружении деревьев упорядочивает сознание;  и напротив, общение с толпой, тем более с гадкими лю-

дьми, сразу же после пробуждения вызывает в сознании отрицательные вибрации и приводит к смятению духа (DK 58, D, 1 а).

   По этой же причине,  пифагорейцы не только никогда не принимали в свой Орден  певцов и музыкантов,  но у них был  даже

закон «...никакого стихотворца не допускать» (Диог. Лаэр. VIII, 2, 55); что, в первую очередь, относилось к орфикам.  «Пифаго-

рейцы следили за тем, чтобы в душе не быть то развесёлыми, то впавшими в уныние,  но сохранять ровную спокойную радость.

Они гнали прочь гнев, уныние и тревоги, и была у них заповедь:  для имеющих разум ни одна из человеческих страстей не дол-

жна быть неожиданной,  но следует ожидать (предвидеть) всё...   Если же на них находили гнев,  печаль или нечто подобное, то

они уходили прочь  и, оставшись наедине с собой, старались переварить страсть и исцелиться от неё» (DK 58, D, 6).  «От плача,

слёз и всего подобного они воздерживались,  насколько это возможно,  и точно так же от лести, мольбы, выпрашивания милос-

ти и всего подобного» (DK 58, D, 7).   «Пифагор воздерживался  от смеха и всяких потех,  вроде издевок  и  пошлых рассказов»

(Диог. Лаэр. VIII, 1, 20).    Пифагор учил:  «Счастлив человек [станет только тогда], когда душа у него станет [чистой и] доброй

(…) Добродетель есть [Правильность, праведность], здоровье, всякое благо и бог» (Диог. Лаэр. VIII, 1, 32 – 33).

   Пифагорейцы занимались атлетизмом,  подбирая такие упражнения,  которые  развивают мощность тела, что у них было ос-

новным в заботе о своём здоровье (DK 58, D, 1 а);  а по вечерам боксировали  с «воображаемым противников».   «Они следили

за тем,  чтобы  тела  всегда были  в одном состоянии  и не были бы  то тощими,   то тучными;  в этом  они  усматривали  признак

неправильной жизни» (DK 58, D, 6).  Все Пифагора  «последователи,  в своих  письмах, ... в самом  начале  желали  друг  другу

«здравствовать»,  полагая, что здоровье самое надлежащее и для души и для тела  и, содержит в себе вообще все человеческие

блага. ...из здоровья вытекают и благополучие и радость» (DK 48, 3 b).

    «Знаки [принципы]  у него Пифагора были такие:  огонь ножом не разгребать;  через весы не переступать;  на хлебной мере

не сидеть; сердце не есть; ношу помогать не взваливать, а сваливать;  постель держать свёрнутой;  изображения Бога в перстне

не носить; горшком на золе следа не оставлять; малым факелом сиденья не осушать; против Солнца не мочиться; по неторным

тропам не ходить; руку без разбора не подавать; ласточек под крышей не держать; кривокогтых не кормить; на обрезки ногтей

и  волос  не наступать  и  не мочиться;    нож  держать  остриём  от  себя;    переходя  границу,  не  оборачиваться»  (Диог. Лаэр.

VIII, 1, 17).  «Не следует  ходить  по  большим  дорогам,  окунать  руку  в кропильницу  или  мыться  в общественной  бане,  ибо

во всех этих случаях неизвестно,  чисты ли те, кто посещает эти же места» (DK 58, С, 4).

   Роскошь и излишества, Пифагор осуждал. «В излишествах он никогда не был замечен» (Диог. Лаэр. VIII, 1, 19). Но Пифагор

имел свой дом, где он жил со своей семьёй; и где зачастую собирались его ближайшие ученики, и где он принимал гостей при-

бывших к нему. «Одежда его была белая и чистая, постельная ткань – белая шерстяная, ибо лён в тех местах ещё не стал извес-

тен» (Диог. Лаэр. VIII, 1, 19).  Белая одежда,  считалась  пифагорейцами,  как  и  жрецами Египта,  ведунами-арийцами,  магами

Ирана  и  брахманами Индии, – символизирует сакральность и нравственную чистоту (DK 14, 1; Геродот, II, 81).

   Пифагор учил: «Пьянство  –  доподлинная  пагуба» (Диог. Лаэр. VIII, 1, 9).   В  еде  нужно  знать  принцип  соразмерности

(Диог. Лаэр. VIII, 1, 9). Пифагор  стремился создать культуру питания и найти правильные пропорции при приготовлении блюд

(DK 58, D, 1 b).  Пифагор любил бобовую пищу (DK 14, 9) и мёд (Диог. Лаэр. VIII, 1, 19).  Нельзя  откусывать  от  целого  хлеба

(DK 58, C, 6). Нельзя ломать хлеб на куски (DK 58, C, 4).

      Пифагор, запрещал своим последователям убивать животных, если они не опасны, тем более их есть,  утверждая  принцип

вегетарианства, «...ибо животные имеют душу, как и мы» [люди] (Диог. Лаэр. VIII, 1, 13). Пифагор  учил,  что  каждый  стре-