Имитация детьми различных эмоциональных состояний имеет психопрофилактический характер.

Во-первых, активные мимические и пантомимические проявле­ния чувств помогают предотвращать перерастание некоторых эмоций в патологию. Во-вторых, благодаря работе мышц ли­ца и тела обеспечивается активная разрядка эмоций. Это особенно важно потому, что в силу своих возрастных особенностей дети часто не осознают своих «психических заноз». В-третьих, у детей при произвольном воспроизведении выразительных движений про­исходит оживление соответствующих эмоций и могут возникать яр­кие воспоминания о неотреагированных ранее переживаниях, что имеет значение для нахождения первопричины нервного напряже­ния у некоторых детей.

Показательны в этом отношении воспоминания детей 6—7 лет, связанные с чувствами вины и стыда.

Снятие страхов

При изображении эмоции страха и гнева, несмотря на очень выразительное их внешнее воспроизведение и некоторое возбуж­дение, у детей всегда оставалось понимание, что они переживают их понарошку. Этот нюанс был использован в дальнейшем для обесценивания некоторых реальных страхов у детей.

При проигрывании этюдов на имитацию чувства страха дети обычно просят вновь и вновь повторять их. Создавалось впе­чатление, что они, переживая воображаемые опасности и изобра­жая преувеличенный страх, заражаются не эмоцией страха, а эмо­цией радости (доставляют же взрослым удовольствие аттракцио­ны, от которых замирает сердце). Радостное настроение проявля­лось на их лицах в блеске глаз, улыбках, смехе, как только за­канчивался этюд и дети выходили из своих образов. Эти минутки приподнятого настроения всегда использовались для беседы на тему «Кто что или кого боится на самом деле». Дети доверитель­но сообщали о своем опыте переживания страха. Это целая вереница отрицательных персонажей из русских народных сказок и мультфильмов. Становилось понятным агрессивное и жестокое поведение некоторых детей в группе.

Нередко у детей дошкольного возраста бывают страхи оди­ночества и темноты. П. Ф. Каптерев (1901) отмечал, что темнота, скрывая от взора обычные предметы, производит сильное устра­шающее впечатление на детей, вызывает ужас. Он приводит много­численные примеры, когда с целью наказания детей запирали в по­мещениях без света. Испуг, вызванный тьмой и одиночеством, для части детей был драматичен, у некоторых из них в дальнейшем обнаружились нервно-психические расстройства.

На занятиях психогимнастикой всегда были дети, которые боялись оставаться дома одни. Даже в освещенной, хорошо зна­комой им комнате им начинало казаться, что кто-то притаился за дверью, что если они спустят ноги с дивана, то из-под него вытянутся чьи-то руки и схватят их. Эти переживания, видимо, связаны с особенностями детского воображения, с малой способ­ностью различать реальность и образные представления фантазий в дошкольном возрасте. В этом отношении интересны рисунки двух детей, которые они выполнили после участия в этюде на пережи­вание страха одиночества.

Иногда в периоды тревоги дети испытывали иллюзии. 

Чтобы выявить наличие страха перед темнотой у детей, им предлагается по-одному заходить в неосвещенную комнату и по­быть там около минуты. Всегда бывало так, что кто-нибудь на­чинал прятаться за спины товарищей, упирался, если его брали за руку, чтобы подвести к двери в темную комнату. На этом проверка заканчивалась.

Боязнь перед темнотой проявляли меньше дети с невысоким интеллектом и бедным воображением, и наоборот, дети с высоким интеллектом и развитым воображением, а также дети с такими качествами характера, как застенчивость и нерешительность, боя­лись темноты и всего связанного с темнотой, например фонаря, покачивающегося за окном, луны и т. п.

Боязнь школы

Здоровые психически и физически дети с радостным нетерпе­нием ждут начала школьной жизни. Они быстро осваиваются в ней, не выказывая никаких невротических реакций на изменение своей жизни. Вместе с тем есть дети, которые страдают настоящей школьной фобией. Эти дети в первые шесть лет жизни по разным причинам не научились устанавливать естественные контакты с ровесниками, не смогли своевременно освободиться от симбиоза с матерью.

Такая важная перемена в жизни ребенка, как поступление в школу, в воображении 6—7-летнего ребенка может принять угрожающий характер и достичь силы стрессовой ситуации.

Занятия психо­гимнастикой в этом случае строятся с использованием так называемой биодрамы (А. Вольтман, 1951). В биодраме между детьми распределяются только роли животных. А. Вольтман счи­тает, что дошкольнику легче принять роль животного, чем роль самого себя, своих товарищей или родителей, и, добавим мы, био­драма незаменима в таких щепетильных случаях, как изображение дошкольником учителя, наделенного отрицательными качест­вами.

В зале, где проходили занятия, поставили несколько парт и учительский стол. Ребенок со школьной тревожностью и еще несколько детей, у которых тоже предполагалась, но по другим причинам плохая адаптация к шко­ле, были приглашены на игру в школу. Уроки попеременно прохо­дили в двух разных школах — «звериной» и «людской».

В «звериной» школе разрешалось любое фантазирование, ко­торое тут же «отреагировалось». В ней ребенок переиграл все роли от забитых, объятых ужасом, униженных лесных существ до злоб­ных и агрессивных зверей-учителей (была использована музыка Д. Д. Кабалевского).

«Школа для людей» была представлена как нечто светлое, воз­вышенное, доброе. Уроки в этой школе имитировали школьные предметы. На переменах же создавались ситуации, которые моде­лировали различные взаимоотношения школьников. В этой школе престиж ребенкабыл повышен тем, что он исполнял роль учителя. Для изображения уверенности мальчику предлагалось удерживать прямую осанку и как можно шире развернуть плечи. Такая поза является индикатором доминантности или успеха у человека. Име­ются исследования, в которых экспериментально подтверждается, что физическая поза по принципу обратной связи является одним из факторов, влияющих на эмоциональное впечатление и поведе­ние. Постепенно ребенок и на самом деле стал спокойнее и уверен­нее. В результате этих игр у мальчика негативное отношение к настоящей школе изменилось на положительное. Представляет интерес и то, что в «школе для людей» Саша без какого-либо нажима на него ни разу не соскользнул на свои прежние фантазии.

Благодаря биодраме удалось эмоционально пресытить детей. Игра в звериную школу сама собой прекратилась. Вместо нее открылась художественная школа, в которой на разных уроках использовались неко­торые рекомендации Леонардо да Винчи для желающих научиться рисовать. (Конечно, они были упрощены и адаптированы для де­тей.) Так, например, на одном из уроков на стене чертилась мелом небольшая черта или приклеивалась полоска бумаги. Дети сади­лись в нескольких шагах от стены и отрывали от узкой и длин­ной бумажной ленты такую полоску, которая, по их мнению, соот­ветствует длине полосы на стене. Затем они должны были подойти к стене и проверить себя.