Сегодняшняя наука поняла, сколь велика в научном познании роль допонятийных, неформальных, вненаучных компонентов, проистекающих из особенностей принадлежащего обществу познающего человека, его ценностей, истории и культуры. Из этого следует, что научное знание не может быть полностью обоснованным, доказанным, проверенным, оно всегда в разной степени гипотетично, содержит интуитивные моменты, относительно истинно. В таком случае встает проблема надежности нашего знания, которая в философии традиционно обсуждается как вопрос о познаваемости мира.

Положительный ответ на этот вопрос может быть сформулирован в виде принципа доверия субъекту: анализ познания должен явным образом исходить из живой исторической конкретности познающего субъекта и строиться на доверии ему как ответственно поступающему в получении истинного знания и в преодолении заблуждений.

Сегодня вопрос о правомерности принятия принципа доверия субъекту находит существенную поддержку, в частности, в основных положениях эволюционной теории познания.

Аргументы эволюционной эпистемологии в защиту познаваемости базируются на следующих исходных посылках:

˗ человек принадлежит природному миру и должен рассматриваться наряду с другими его составляющими;

˗ само приспособление к этому миру и вся жизнь человека есть процесс познания;

˗ модели эволюции и самоорганизации сложных систем необходимо применять и к познавательной деятельности человека, который является одной из таких систем.

Наши знания – это не «абсолютные истины», но «рабочие гипотезы», которые мы должны быть готовы сменить, отбросить, если они противоречат новым фактам. При таком подходе снимаются неоправданные ожидания полного совпадения или полного несовпадения реального мира и нашего представления о нем и, соответственно, познавательная деятельность субъекта и доверие ему не оцениваются эталоном «абсолютной истины».

Если познавательные способности человека – продукт эволюции, то они являются врожденными и наследуемыми, независимыми от индивидуального опыта, что и делает возможным выживание человека. Так оно и есть. Человек хорошо оснащен для познания, большинство программ уже встроено с рождения, например:

˗ пространственное видение - способность интерпретировать изображение двумерной сетчатой структуры трехмерным образом;

˗ чувство постоянства, которое позволяет распознавать объекты, «объективировать» мир, абстрагировать, строить классы и понятия.

˗ Лоренц утверждает, что человек обладает фундаментальной способностью в той или иной мере учитывать, компенсировать и даже исключать (выводить за скобки) влияние внутренних (физических и ментальных) состояний и переживаний на познание внешней действительности. Конечно, это лишь знание, подобное знанию о мире и своей добыче, которым владеет грубый примитивный охотник, т.е. только о том, что представляет практический интерес. Но этому знанию наших органов чувств и нервной системы мы можем доверять.

Итак, каждое восприятие, каждая «проекция» – это правомерная попытка реконструкции реального мира, которая носит, разумеется, гипотетический характер, требует проверки и доказательства или опровержения.

Вместе с тем в эволюционной эпистемологии, показывающей, как формируются условия достоверного человеческого знания, осознается ограниченность органов чувств, а также исходных образов восприятия и повседневного опыта. И это оправдывает возникновение и дальнейшее существование такого значимого направления в философии, как скептицизм. Доверяя человеку познающему, следует помнить, что наш познавательный аппарат «адекватен» для тех условий, в которых он был развит в ходе эволюции, однако он может не соответствовать более поздним реальностям и не всегда годится для правильного понимания каждой из них.

Одна из главных проблем здесь – размерность мира, к которому приспособлен человек. Еще недостаточно осмыслен также тот факт, что познающий человек реализует свои возможности в «мире средних размерностей», мезокосме, что и евклидова геометрия и физика Ньютона, по-видимому, соответствуют этому миру. Гносеологи Локк, Юм, Кант создавали, по существу, теорию познания «мира средних размерностей», не предполагая ее ограниченности этим миром и не осознавая, что только научное познание может вырваться за пределы такого мира.

Это находит выражение также и в том, что при познании и обучении не учитывают, что без соответствующего осмысления применяются повседневный язык, язык классической науки и классическая логика, сформировавшиеся именно для описания мира средних размерностей.

Эти явления, а также неоправданно преувеличенные ожидания, в частности получения «абсолютно истинного», а не гипотетического знания, ведут к пессимизму и скептицизму, отрицанию возможности достоверного знания и разрушают доверие к человеку познающему. Однако сегодня познание развивается в новых условиях, включающих не только природные факторы, но деятельность человека в обществе и новый уровень развития его мышления и специальных познавательных средств:

˗ Познание носит кооперативный характер и базируется на интерсубъективной, коллективной деятельности. С этой точки зрения коллективные конструкты науки намного ближе к действительности, чем индивидуальный опыт как приблизительное «грубое знание».

˗ Обращение науки к опытным данным значительно расширяется, выходя далеко за пределы средних размерностей в сферы микромира или космоса, резко возрастает информация, существенно уточняются получаемые данные.

Разумеется, эволюционная эпистемология предстает, по существу, только в качестве естественнонаучной концепции эволюции познавательных способностей и никак не может рассматриваться в роли философской теории познания, тем более что развитие познавательных способностей – это коэволюционный процесс, в котором культура с момента ее возникновения играет не менее фундаментальную, чем природа, роль в развитии человеческой способности адекватно воспринимать мир. Но в любом случае эволюционная эпистемология дает существенные основания для утверждения принципа доверия субъекту.