Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
А ты, интересно, сын или дочка, ребеночек мой? Еще не понятно. Но самое главное – ты есть. Сегодня приходил какой-то человек. Смотрел на тебя и восхищался выдумкой доктора Валенштайна. Он на самом деле молодец, придумал, как помочь таким несчастным как я. Ведь я уже не несчастная, не отверженная. Я не думаю о прошлом. Прошлое… Я его забыла, как будто сама родилась только вчера. А сегодня с радостью познаю весь красочный яркий мир вокруг себя. И жду, жду тебя, мой малыш!!!
Сегодня мне показалось, что ты отреагировал на мое появление. Матка как-то покраснела, кровь в ее стенках побежала быстро и радостно, когда я пришла навестить тебя.
Может, ты меня уже слышишь? Это было бы замечательно. Я тебя очень сильно люблю, мой малыш. Я чувствую, как ты растешь каждый день, как будто ты развиваешься все-таки во мне. Я счастлива.
Георгий давно, наверное, на протяжении всех полутора десятков лет, в которые он занимался вопросом искусственного рождения, чувствовал себя неуютно, не в своей тарелке. Так бывает, когда человек ощущает нутром дисгармонию между собой и окружающим миром, потому что сам он занимает не должное для него место, а первое попавшееся. Несмотря на то, что Георгий считал свой эксперимент любимым и единственно достойным его делом, внутренняя скованность всегда присутствовала в докторе. В своих мечтах он руководил огромным проектом, за которым всемирно признано будущее человечества, а на деле уровень его исследований замыкался на одной стандартной лаборатории и троице сотрудников, возможно и не совсем осознающих, что они стоят у истоков новой эры. И эта несоразмерность мечты с реальностью опутывала Валенштайна колючей проволокой, давила на грудь и руки, не давала вздохнуть в полную мощь и раздражала.
Но теперь, когда доктор так близко подошел к рубежу между реальностью и мечтой, к точке, в которой сходятся настоящее и будущее, он перестал чувствовать на себе сковывающую проволоку. Его мироощущение теперь было все еще сжато, но уже по другому, по новому. Теперь он чувствовал себя младенцем, только что появившимся на свет. Все его тело, все сознание еще сдавлено потугами рождения, он еще мысленно находится в чреве матери, где он надежно защищен от внешнего мира. Но воздух неминуемо через пару секунд раздерет его маленькие сплющенные легкие, наполнит с болью каждую клетку его крохотного тельца живительным кислородом, и с криком ужаса перед неизвестностью человек примет свое будущее, примет жизнь. Вот так сейчас себя ощущал Валенштайн, ожидая свой поток оживляющего эфира.
Светлана гуляла в парке с Борисом. Она медленно катала коляску по аллее, улыбаясь сама себе, своим мыслям, своему материнству. Ей было сейчас хорошо и спокойно. Борис заснул на свежем воздухе быстро, аллея была тихой, и ничто не тревожило сладкие грезы малыша. Кроме Светланы на аллее был еще один старичок, который сначала, заложив руки за спину, прогуливался взад – вперед по дорожке, но потом устал, сел на лавочку и задремал. Светлану тоже немного разморило, она зевнула и решила тоже присесть ненадолго. В это время на аллее появилась молодая пара с коляской, их малыш не спал, и отец с матерью по очереди что-то весело говорили ребенку, при этом тормоша его то в бока, то в животик. Малыш принимал их игру и заливисто смеялся. Светлана засмотрелась на эту семейную идиллию. Ее улыбка из умиротворенной постепенно перешла в грустную. Она глубоко вздохнула и отвела взгляд от веселящихся людей со стыдливым чувством, как будто она подсмотрела что-то интимное. Ей стало не по себе, она немного еще посидела, но все-таки не выдержала, встала и развернула коляску со спящим Борисом на выход с аллеи. Она в очередной раз наткнулась в своем сознании на мысль, что ей никогда не испытать всей полноты счастья от материнства и семейного очага. В ее жизни все искусственно.
Когда Светлана вернулась с Борисом с прогулки, Георгий был уже дома.
- Нагулялись? – ради приличия играя роль отца, спросил Валенштайн, забирая сына с рук Светланы, пока она снимала туфли.
- Да, - сухо ответила жена, - Есть будешь?
-Конечно, я же с работы пришел, - Георгий снова отдал Бориса матери и прошел на кухню.
-А что у нас на ужин?
- Подожди, я сейчас сначала Бориса раздену, потом тебя накормлю.
- Ну, начинается, я так с голоду помру, - с нетерпением фыркнул Георгий.
- Если не хочешь ждать, помоги мне, - предложила Светлана, - переодень сына, смени подгузник, а я пока ужин разогрею.
- Нет уж, я лучше подожду,- Георгий с брезгливостью подумал о смене подгузника и прошел в свой кабинет. Телефонный звонок своим противным, но для Валенштайна таким долгожданным и упоительным дребезжанием поторопил доктора.
Георгий за секунду очутился возле стола и схватил трубку телефона.
- Я слушаю, - громко выплеснул доктор свой энтузиазм на другой конец провода.
- Георгий Анатольевич, добрый вечер, это Виктор Алексеевич, - Сибаха, по контрасту с Валенштайном, говорил осторожно, вымеряя каждое слово, будто шаги по канату.
-Очень рад вас слышать! – снова плеснул бодрой энергией Георгий, - Что вы надумали, Виктор Алексеевич? Беретесь за сотрудничество со мной?
-Да, - протянул как-то совсем неуверенно Сибаха, - Я помогу вам донести ваши идеи до общественности…
-Огромное вам спасибо за понимание, заранее вас благодарю. Вы не представляете, что значит для меня ваше согласие, - поспешно затараторил Валенштайн, не дослушав мыслителя.
-Постойте, постойте меня благодарить, - Виктор Алексеевич заерзал на скрипучем стуле, будто обнаружил под собой кнопку, этот скрип действительно остановил поток благодарности доктора, на другом конце провода возникло тревожное молчание. Сибаха набрал воздуха и закончил, наконец, свою мысль, - Я помогу вам, но вы должны сами предстать перед массами. Я вас представлю, обрисую контуры вашей работы, ну а суть, всю глубину исследования, будьте добры, раскрыть сами.
- Но я не оратор… - Валенштайн растерялся, - Я человек науки, а не слова.
- А я не могу рассказывать то, в чем ни черта не понимаю! – вдруг взорвался и даже перешел на истеричный визг Сибаха. У Валенштайна заложило ухо, он оторвался на секунду от телефонной трубки, - Простите меня, не сдержался, - Сибаха виновато покряхтел и замолчал. По электрическому проводу бегали только тихие волны дыханий собеседников. Молчание прервал мыслитель:
- Извините, Георгий Анатольевич. Это мое личное, не вы стали причиной этого срыва, не подумайте. Может, ваша работа и вправду гениальна…, - он опять помолчал, но все-таки позорно признался, - только я туповат. Для меня все, что вы рассказывали и показывали, как оживший фантастический фильм, который смотришь и веришь на слово, а после просмотра уже и не знаешь, что думать – то ли правда все увиденное, то ли вымысел. Я ведь на самом деле обычный, среднестатистический журналист. Не выходило у меня красиво и замечательно писать статьи в газете, а славы хотелось. Вот я и придумал искать новые научные открытия, вроде как готовые сенсации. Только правду от вымысла я ведь не научился отличать. Пять лет уже наступаю каждый раз на одни и те же грабли - вместо научных открытий рекламирую выдумки шарлатанов. Убеждают они меня как-то сразу в своем чудодейственном открытии. И ведь, начиная размышлять, действительно прихожу к выводу, что да – чудо есть. А потом выясняется, что нет – просто подтасовка фактов, грамотная надуваловка. А я, получается, помощник этих мошенников и чуть ли не главный из них, раз первым затрезвонил об открытии. Я не хочу еще раз быть очерненным публично. Меня и так уже за шута скорее держат, чем за серьезного мыслителя.
-Я вас понял. Но мы же уже говорили с вами на эту тему – я не шарлатан, моя работа реальна. Мой сын реален, - Георгий еще хотел убедить Виктора Алексеевича взять всю работу с массами на себя, но Сибаха твердо встал на своем:
-Вот и расскажете все сами. Я просто в терминах запутаюсь, не выучу все ваши акушерские и генно-инженерные словечки до завтрашнего дня. А вы, я думаю, вполне доступно сможете, все сами рассказать.
-Завтра? – переспросил Георгий. Внутри него что-то оборвалось и упало в пятки: « Вот он, скачок в будущее. Вот он, первый вздох рождения.»
-Да, у меня завтра лекция в институте микробиологии. Меня, как ни странно, еще приглашают в институты рассказывать о чудесах науки. Я играю роль рекламной паузы или развлекательного ток- шоу для студентов в перерывах между учебой. Всерьез, извините, меня давно уже не воспринимают. Подумайте, Георгий Анатольевич, может вам не стоит со мной сотрудничать, а то заразитесь от меня еще клеймом шарлатана? - Чем дольше говорил Сибаха, тем более трагичные и пессимистические мысли всплывали на поверхность его сознания. Ему сейчас было наплевать на доктора, ищущего в нем поддержки. Мыслитель весь ушел в самобичевание.
- Как у вас все мрачно, - усмехнулся Георгий Анатольевич на другом конце провода, он почувствовал, как через трубку телефона до него начинает доходить легкий, но едкий запах уныния. Чтобы не задохнуться совсем, Валенштайн поспешил закончить разговор, - Но я все – таки рискну воспользоваться вашим предложением. Давайте договоримся конкретно о встрече.
- Ну, хорошо, - будто сдался Виктор Алексеевич, - приезжайте ко мне завтра к одиннадцати утра. Мы с вами обсудим общий план выступления, и уже от меня проедем в институт.
- А…,- Георгий задумался, нужно ли спрашивать то, что собирался спросить – будет ли пресса на лекции. Его остановила мысль о личном выходе к публике, теперь он не знал, хочет ли сразу во всеуслышание огласить свое открытие или ему нужна репетиция.
- Что вы хотели спросить, Георгий Анатольевич? – подтолкнул к решению Сибаха.
- Пресса будет? – коротко и с непонятной интонацией, в которой можно было уловить и трусость и любопытство одновременно, спросил Валенштайн.
- Будет, - горько подтвердил Виктор Алексеевич, - это мои судьи, они хвостом ходят за мной на все мои публичные выступления, следят за каждым взглядом, записывают каждое слово. Вдруг я опять какую-нибудь липовую сенсацию отыщу, а им это как награда – они на этом свой успех делают, разоблачая чудеса науки и втаптывая меня в грязь.
Георгию надоело нытье мыслителя, и он вежливо попрощался. Когда Валенштайн повесил трубку, то вслух решил повторить самое главное из разговора, потому что почувствовал, как трясина пессимизма, которую все-таки устроил его собеседник, затягивает все светлые позитивные мысли.
- Значит, мы имеем: согласие Виктора Алексеевича в помощи, выступление уже завтра, мой личный доклад перед прессой. Надо подготовиться, - И Георгий решительно сел за стол и включил компьютер. Но не успел он начать работу, как в дверь постучала Светлана.
- Пойдем ужинать, - сказала она, кивая в сторону кухни, и, не смотря в глаза Георгию, тут же скрылась.
-Я поужинаю позже. У меня важное дело,- крикнул уже в закрытую дверь Валенштайн.
-Как хочешь, - безразлично отозвалась жена.
Спустя час, довольный собой, Георгий все- таки вышел из своего кабинета, потому что потребность в пище стала назойливо перебивать все мысли, и чуть было не сорвала работу под самый конец. Но Георгий стойко перенес эту муку и закончил написание доклада, после чего все его сознание поглотил животный голод.
-Света, давай уже поужинаем, - Георгий не любил сам себя обслуживать в бытовых делах, готовил он последний раз в пятом классе на уроках труда, стирать так вообще не умел.
Светлана молча оторвалась от развешивания выстиранных пеленок и прошла на кухню.
-Завтра настраивайся на путешествие. У меня будет доклад в институте микробиологии, - сообщил между прочим Валенштайн супруге, принимаясь за еду.
-Что, опять Бориса будешь демонстрировать? – спросила Светлана с неприязнью.
-Да, - вызывающе подтвердил Георгий,- Ты что – то имеешь против?
-Да нет, - Светлана не хотела ругаться с мужем, она не умела этого делать.
- Борис – плод моей работы, я просто обязан его всем показывать в подтверждение своих слов о возможности искусственного рождения.
Светлана, стоявшая в этот момент спиной к мужу, почувствовала, как ее захлестывает волна гнева, и нет возможности сдерживать напор в себе – нужно высказать, выплеснуть энергию наружу. Она громко ударила рукояткой ножа по столу, не положив, а бросив его, и развернулась к супругу.
-Если бы ты пятнадцать лет не сливал свою сперму в пробирки, а использовал по назначению, то, возможно, способствовал бы появлению на свет нашего нормального ребенка…
-Так, я не понял, что тебя не устраивает?- Георгий удивился внезапной перемене Светланы, даже отстранился от тарелки и изучающее уставился на жену, - Ты теперь хочешь свое бесплодие списать на мою редкую эрекцию? А ты не подумала, дорогая, что я поспособствовал благодаря своим пробиркам рождению не одного человека, а целой эры человечества?
-Это еще не известно, и вообще из ряда фантастики, бреда! Что, теперь женщинам можно вообще не рожать? За них это сделаешь ты – доктор Валенштайн, Франкенштейн! Да если бы не ты…. – Светлана заревела, не в силах больше испытывать напряжение злости.
-Ах, так!- Георгий вскочил со стула, - Конечно, получила то, что хотела – ребенка, и все – мир остановился. Теперь можно на все начхать – на мужа, на других людей. Уткнулась в пеленки и больше ничего не видишь. Нет, чтобы спасибо сказать, ты еще и плюешь в мою сторону! Молодец! Если бы я не нуждался в тебе как в домохозяйке и няньке для Бориса, прямо сейчас бы спустил с лестницы! Ничтожество! Господи, за что я – великий ученый должен терпеть рядом с собой, в своем доме хамство и презрение? За что? – он поднял руки вверх и потряс ими, вопрошая бога.
Но бог промолчал, оставив людям самим разбирать свой спор. Светлана в рыданиях сползла на пол и так осталась дрожать от сознания своей никчемности и раздавленности. Георгий так и не закончил ужин и с чувством оплеванности закрылся в своем кабинете, чтобы разрядиться и отдохнуть в работе.
Наутро Валенштайн решил как-то наладить отношения с женой, боясь, что теперь она непременно будет пересаливать суп или непростирывать его рубашки. Георгий Анатольевич заказал букет цветов в службе доставки и попросил, чтобы прикрепили открытку: « Дорогой, любимой и единственной».
Получив букет и прочитав послание, Светлана грустно усмехнулась, но где-то внутри себя облегченно отметила, что муж не слишком сердится на нее.
В институте Сибаху и Валенштайна проводили в аудиторию номер тринадцать. Увидев несчастливое число, Виктор Алексеевич поморщился, а Георгий Анатольевич поправил галстук, как рыцарь – забрало. Он был вооружен своими идеями и уверен в победе над умами слушателей.
Аудитория была полна, даже переполнена студентами, вперемешку с журналистами. Последние занимали и первые ряды и рассеялись по всему залу. Лекция Сибахи заменяла первокурсникам лекции по естествознанию – преподаватель научной дисциплины заболел, и находчивый деканат решил временно заменить естествознание околонаучными размышлениями известного мыслителя Виктора Алексеевича Сибахи. Несмотря на весь скептицизм мыслителя относительно своей деятельности, лекции его пользовались популярностью, на них была практически стопроцентная посещаемость. Плюс ко всему, еще и акулы пера записались в постоянные слушатели (на что жаловался Сибаха, но Валенштайну было только на руку).
Георгий Анатольевич сел за стол на кафедре, а Виктор Алексеевич, долго не раскачиваясь, прошел сразу к трибуне и начал с наигранной легкостью увещевать молодежи о будущем человечества. Через сорок минут, когда внимание слушателей по физиологическим причинам стало рассеиваться, Сибаха подвел свой доклад к эксперименту Валенштайна.
- Я уже говорил, что очень скоро человек сумеет обойти природу и в корне – в процессе рождения. Такое время уже настало. Доктор Валенштайн Георгий Анатольевич, которого я смею вам представить, в лабораторных условиях получил, то есть родил человеческое дитя из искусственной среды. - Зал наполнился заинтересованным ерзаньем и затих, Сибаха загадочно улыбнулся, (а сердце его сжалось при виде журналистов, приготовивших свое оружие к бою – пики-ручки и кольты – диктофоны),- Но пусть он вам сам все расскажет. Георгий Анатольевич, прошу.
Сибаха жестом пригласил доктора Валенштайна к трибуне, а сам поспешно сошел с лобного места.
Валенштайн, высоко держа голову, прошел сначала к оператору и отдал ему диск со слайдами. В это время в аудиторию зашла Светлана с Борисом на руках, Георгий кивнул ей, чтобы она пока села в зале. Сам он прошел к трибуне. На экране появилась система кубов с искусственной маткой внутри.
- Добрый день, - Георгий Анатольевич сразу запнулся, но взял себя в руки, откашлялся и продолжил, - Итак, я начну. На протяжении пятнадцати лет я занимался проблемой искусственного рождения человека. Этот процесс исключает длительное и изматывающее участие женщины в процессе деторождения. Но это не главное. Главным являются два, несомненно, положительных аспекта – первое - потомство теперь может иметь любой человек, если даже естественным путем он на это не способен, и второе – дети, выращенные в искусственной среде здоровее детей, рожденных естественным путем. Позвольте все показать и доказать фактами.
Георгий немного сконфузился от своего косноязычия, но вида не показал, наоборот, выпрямил спину в одну четкую непреклонную линию и продолжил:
- На экране – (он повернулся к стене за кафедрой, на которой располагалась доска и экран для видеоматериалов) – вы видите систему кубов. Эта система представляет собой некое подобие инкубатора и предназначена для содержания внутри себя живого искусственно выращенного органа матки. Этот орган, развиваясь и достигая зрелости, способен к вынашиванию человеческого плода. Искусственная матка выращивается из здоровых клеток натурального человеческого органа, она полностью повторяет ее строение. Отличие только в том, что искусственная матка обособлена, к ней не примыкают остальные детородные органы, которые есть у человека – это фаллопиевы трубы, соединяющие матку с яичниками, и влагалище. Искусственный орган мы имеем отдельным, чего нет в природе, но и этого достаточно для вынашивания плода.
Процесс оплодотворения происходит уже известным путем искусственного оплодотворения – яйцеклетка матери оплодотворяется в лабораторных стерильных условиях сперматозоидом отца и вживляется в искусственную матку. Далее протекает нормальная сороканедельная беременность. Процесс рождения ребенка производится путем кесарева сечения, и мы в результате всех манипуляций имеем здорового доношенного младенца, - Георгий Анатольевич замолчал, переводя дыхание. В зале стояла вопросительная тишина, журналисты строчили в блокнотах, студенты чесали в затылках и удивленно поджимали губы. Валенштайн решил еще раз разжевать свою идею, почувствовав ветерок недопонимания из зала.
- Сама искусственная матка, как я уже говорил, выращивается из здоровых донорских клеток человеческого органа в питательной среде. Ее жизнедеятельность поддерживается через циркулирующую донорскую кровь, которая нагнетается в орган и высасывается из него через систему искусственного давления с частотой нормального пульса. Попадая в верхний накопительный резервуар, - Георгий Анатольевич подошел к экрану и указал ручкой на малый аквариум, - кровь обогащается кислородом и питательными веществами, а также различными гормонами, которые воссоздают в теле матки имитацию различных эмоциональных состояний. Это необходимо для нормального развития, как самого органа, так и вынашиваемого плода. Тут стоит сказать, что отрицательные эмоции даются в очень малых дозах лишь для того, чтобы создать контраст и заложить в память плода лишь общее понятие негатива. Но ни в коей мере только что созданная нервная система не страдает от гормональных атак – стрессов. Это очень важно для гармоничного развития ребенка. Срок выращивания искусственной матки сейчас составляет примерно четыре месяца, то есть для рождения человека из искусственной среды потребуется четырнадцать месяцев. Это не намного больше естественных сроков, зато гарантирован отличный результат.
- Вы можете предоставить результат работы, то есть ребенка или это все еще теория? – наконец раздался долгожданный вопрос- пробуждение из зала.
- Светлана,- Георгий посмотрел на жену и пригласительно кивнул, она осторожно встала, крепко сжимая тельце Бориса, и пошла к мужу под пристальными взглядами всей аудитории.
Георгий Анатольевич перевел внимание публики на себя:
- Посмотрите, вот снимки матки на двенадцатой неделе беременности, вот на двадцатой, вот на двадцать восьмой и, наконец, матка в день родов. Размеры ее увеличения и роста идентичны натуральному развитию. А вот, - Валенштайн взял с рук подошедшей Светланы Бориса, - ребенок, которого родила эта искусственная матка. Ему сейчас уже шесть месяцев. Он абсолютно здоров, что, согласитесь, сейчас является редкостью.
-Вы хотите сказать, что из искусственной матки мы всегда будем получать более здоровое потомство, чем при естественных условиях? – скептически спросил один из журналистов, сидевших на первом ряду. Всем корпусом он наклонился вперед, чтобы не упустить ни одной детали сенсационного заявления.
- Да, - уверенно ответил Валенштайн. В зале стал нарастать гул обсуждений, на мгновение слушатели вообще отделились от оратора, переваривая шокирующую новость. Борис в это время на руках отца, который держал его крайне неудобно - подмышкой, стал мычать, чтобы его перевернули, а лучше вообще унесли из незнакомого пугающего места. Георгий Анатольевич посмотрел на сына и как можно спокойнее, хотя сердце у самого бешено билось, сказал: «Пожалуйста, потерпи». После непродолжительного кипения в зале из бульона мнений выделилось главное:
- Но зачем это? Ведь наши женщины не разучились рожать.
Георгий уже знал, как парировать, он взял Светлану под локоть и подвел вперед к трибуне:
- Это моя жена. Она сама не может родить. Долгие годы лечения не принесли результата. Искусственная матка создана из ее клеток, жизнь этого ребенка началась с ее яйцеклетки и моего сперматозоида. Это наш сын. Таким образом, я решил проблему бесплодия. Человечество теперь может не бессильно опустить руки перед природой, но, превзойдя ее, родить здоровое потомство из искусственной среды! А в силу сегодняшней экологической ситуации я считаю использование искусственного рождения для воспроизводства человечества не только целесообразным, но и гуманным по отношению к нашим потомкам.- Георгия переполнила гордость за свою работу. Он принял ответное молчание зала за свою победу.
Светлана же почувствовала себя в этот момент обнаженной под пристальными взглядами аудитории, которые, как ей показалось, старались просветить рентгеновскими лучами ее тело и разглядеть больную матку. Женщина захотела спрятаться, убежать из этого зала, из этой ситуации, но понимала, что не может этого сделать. От собственного бессилия и назойливого, ощутимого кожей, внимания со стороны у Светланы потемнело в глазах, она на миг зажмурилась, но приказала стоять себе дальше, остановив свой взгляд на младенце в руках мужа, который сегодня перестал быть ее сыном.
- Вопрос к вашей жене можно? – по-ученически подняла руку из зала молодая журналистка. Георгий кивнул и посмотрел на окаменевшую жену.
- Как с психологической точки зрения вы относитесь к этому ребенку?
Светлана поджала губы. Она вспомнила, как еще сегодня утром играла с Борисом, переодевала его и любила всем сердцем, своего сына. Но сейчас она почувствовала отчуждение, поняла, что это все- таки не ее ребенок, а лишь удачный результат работы ее мужа, биоробот. Но сказать свои мысли вслух женщина не решилась, она приблизилась к микрофону, и глухо сказала:
- Это мой сын.
Георгий демонстративно передал ей Бориса, она приняла ребенка с отчужденным видом, будто не узнавая дитя.
В зале вновь поднялся гул обсуждений похожий на звук растревоженного улья.
-Значит, вы считаете, что морально допустимо пойти против природы, которая не дала возможности вам родить самой и получить ребенка из искусственной среды? - продолжала ковырять больное место журналистка.
Светлана готова была выкинуть с рук Бориса, как бездушную куклу. Голос внутри нее в рыданиях закричал: « Да не нужен он мне! Заберите!» Эта картинка вспышкой ослепила разум женщины, она часто заморгала. Взгляд ее стал как у затравленного зверька.
Вмешался Сибаха, который встал со своего места и без микрофона, но оказывается хорошо поставленным, звучным голосом, встал на защиту женщины.
- Если мы говорим о новой эре, когда человек благодаря своим научным достижениям, наконец, добьется полной автономии от природы, логичным будет указать, что и мировоззрение самого человека изменится. Это обязательно при каждом эволюционном скачке.
И потом, радость долгожданного материнства, счастье сохранения себя в потомстве – это очень сильное животворящее эмоциональное состояние, которое, смею вас уверить, необходимо каждому человеку для нормального существования, для здорового самосознания. Искусственное рождение даст нам возможность обрести полноценность жизни. Каждому – независимо от воли природы, которая жестоко обрекает некоторых из нас на завершение рода.
Доктор Валенштайн с благодарностью и уважением посмотрел на мыслителя. Теперь он окончательно уверился в правильности своего выбора идейного сообщника. Ученый продолжил:
- Искусственно рожденный ребенок несет в себе генотип отца и матери, он создан по их подобию. Гены, несущие в себе информацию о наследственных болезнях, удалены и заменены здоровыми. ДНК - код отремонтирован и восстановлен в идеальном виде. В результате ребенок, сын или дочь конкретных людей, несет в себе самое лучшее, что есть у его родителей, а весь наследственный, а значит, повторяющийся в потомстве, брак устраняется. Искусственно рожденный ребенок здоров, умен и полон энергии продолжить великий путь человечества. Почему, скажите, мы должны отказывать себе в радости иметь здоровое потомство, если даже не способны на это от природы?
В зале снова включилось обсуждение, но теперь явно было, что идею доктора Валенштайна приняли - головы согласно кивали, взгляды были светлы и озарены новым знанием. Но вот еще один вопрос-заноза возник на гладкой отшлифованной поверхности новой идеи:
- А если невозможность иметь детей в паре зависит не от женщины, а от мужчины?
- Какая разница, если люди любят друг друга и желают именно от своего союза иметь потомство?- быстро ответил Георгий Анатольевич (и к этому вопросу он заранее подготовился).
Аудиторию наполнил детский плач, Борису надоели встревоженный шум толпы и громкий непонятно - радостный голос отца. Светлана с облегчением поспешила уйти из зала.
-Надо же, ревет, как настоящий! - услышала женщина за спиной искреннее удивление. Эта реплика Светлане показалась солью на открытой ране и глубоко врезалась в память, в совесть. Это был упрек ей, укравшей счастье, заменившей настоящее материнство суррогатом, воспитывающей искусственно рожденное дитя как собственное.
- Я больше не пойду с тобой ни на какие выступления, без меня обойдешься. Это публичное унижение, - сдерживая подкатившие слезы, сказала Светлана мужу, когда они вернулись домой.
- Я не буду тебя разуверять в том, что ты себе напридумывала. Прошло все замечательно, - Георгий стал на ходу раздеваться, разбрасывая вещи по квартире, и с наслаждением плюхнулся на диван, - Пройдет совсем немного времени, и моя идея искусственного рождения войдет в жизнь человечества.
-Ты…, - Светлана задохнулась от возмущения, - ты не человек! Ты робот, бездушная, жестокая машина. У тебя есть цель и тебе на все наплевать! Ты переступил через меня, растоптал, унизил ради своей идеи, и даже не обратил на это внимания!
- Во - первых, - Георгий спокойно улыбнулся, - Я не стал, а всегда был целеустремленным талантливым ученым, только не слишком выпячивал это, чтобы не оттолкнуть от себя нужных людей. Теперь скрывать свою сущность мне не к чему, я могу ее не стеснять, ведь я победитель. - Он поковырял ногтем в зубах, цыкнул языком и продолжил, – И во – вторых - прости, но я не пойму тебя. Объясни, в чем заключается твое унижение?
- Ты даже не понимаешь!- Светлана всплеснула руками в отчаянье и ужасе от представшего перед нею монстра, - Ты не понимаешь, что перестал относиться ко мне как к женщине, жене. Я для тебя не муза, а инструмент для создания ребенка!
-Твоего сына, - уточнил Георгий, - Успокойся, я, кажется, начинаю тебя понимать. Ты еще не свыклась с мыслью своего материнства. Но Борис твой сын, он твой. То, что ты его не вынашивала и не рожала – это маленькая деталь, это ничего не значит.
- Значит, - горько выдавила Светлана, сдерживая побежавшие по щекам слезы и уходя из комнаты, - Это очень много значит!
После первого выступления доктора Валенштайна новость о сенсационном достижении стала распространяться как волна в океане, подгоняемая быстрым ветром слухов и домыслов. За неделю Георгий Анатольевич получил приглашение от трех ведущих телевизионных каналов рассказать лично о своей работе. Телефон не переставал звонить: с предложениями провести пресс- конференцию или просьбами показать святая святых - лабораторию, где происходит таинство рождения человека будущего. Валенштайн, купаясь в лучах долгожданной славы, снисходительно делился ею и с мыслителем Сибахой. Виктору Алексеевичу досталась роль принимать заявки на выступления и составлять график мероприятий. За два месяца обычный генный инженер доктор Валенштайн превратился в знаменитость.
Конечно, хватало не только восхищения, но и возмущений. Уже через неделю после лекции в институте микробиологии Георгий Анатольевич прочитал в газете, что Патриарх Всея Руси налагает на деятельность доктора анафему, то бишь проклинает. Далее следовали рассуждения Патриарха, суть которых Валенштайну уже была известна.
- Да, против природы иду, против Бога. – Вызывающе - громко комментировал статью Георгий Анатольевич, с сарказмом прочитав ее своим сотрудникам, - Потому что давно нужно признать, что человек – сам есть бог, сам есть творец. Нужно это записать, Виктор Алексеевич, и вставить в ближайшей речи.
Единственная мысль угнетала доктора – пока не было отклика ни от одной государственной службы. Он надеялся, ожидал, что руководство страны – России или другой какой - неважно – оценит его работу как мощный рычаг управления демографией. Оценка должна была заключаться минимум в спонсировании дальнейшей работы ученого, максимум – Валенштайн мечтал о правительственном заказе на «полк» искусственно рожденных стопроцентно здоровых людей. Но пока это были только мечты.
В один из замечательных дней, а теперь все дни казались Валенштайну замечательными, к его лаборатории подъехал дорогой вызывающе красный автомобиль. Из него не спеша, сверкая бриллиантами, вышла скучающая дама. Она брезгливо осмотрела невзрачное здание лаборатории, меркнущее с ее вызывающим ядовито-желтым платьем, но все-таки, несмотря на нескрываемое отвращение, направилась к дверям. За ней проследовали двое охранников. Один, опережая даму, нажал кнопку домофона
- Извините, сегодня не запланировано никаких встреч с прессой, - ответил через домофон Сибаха, который теперь постоянно был возле Валенштайна в качестве пресс-агента
- Скажи, что я по личному делу к доктору Валенштайну, - передала охраннику женщина, надменно скривив губы от неожиданного отказа в приеме.
Через некоторое время Виктор Алексеевич все-таки впустил гостью, предварительно посовещавшись с доктором. Оба были в замешательстве от такого визита. Пока госпожа Федорова стояла, ожидая приглашения в дом, папарацци, с недавних пор поселившиеся возле лаборатории, вдоволь нащелкали ее персону.
- Здравствуйте, Маргарита Николаевна, чем обязаны вашему визиту?- Любезно приветствовал доктор Валенштайн супругу известного олигарха Сергея Федорова.
- Зовите меня Марго, - жеманно ответила женщина и ожидающе посмотрела на Георгия, - мы будем здесь с вами беседовать или вы меня все-таки пригласите в более располагающее место?
- Прошу извинить меня. Пройдемте, - Валенштайн неприятно оценил светскую львицу, он не любил таких напыщенных с виду, но пустых внутри людей. Но все-таки интерес к появлению такой персоны заставил доктора проявить учтивость и даже некое раболепие.
Они прошли в кабинет Валенштайна, где теперь стояло два стола – один доктора, а один мыслителя Виктора Алексеевича, из-за которого он практически не вставал весь день, если с утра занимал это место. Сибаха привстал, здороваясь с госпожой Федоровой, и снова углубился в свои размышления над какими-то бумагами. Марго недолго задерживала свое внимание на мыслителе, ровно столько же, сколько и на остальных предметах комнаты. Охранники остались возле дверей кабинета.
-Присаживайтесь. Чай, кофе? – продолжал гостеприимничать Валенштайн.
-Нет, спасибо. Я по делу, - ответила Марго, садясь в предложенное кресло, - Я слышала, вы можете сделать ребенка без участия женщины?
- Да, я изобрел способ искусственного рождения человека, - подтвердил доктор.
- Сделайте мне дочку, - обыкновенно- приказным тоном попросила женщина, закуривая длинную сигаретку с ароматом цитруса. Валенштайн хмыкнул, мысленно отметив: «Первая ласточка».
-А вы сами, простите, не можете родить?- Валенштайн решил задать личный вопрос, чтобы разобраться, с кем имеет дело в лице гостьи.
- Наверное, могу, - пожала плечами Марго, - только мужу некогда, а я не хочу. Беременность ведь портит фигуру.
- А зачем вам ребенок?- продолжал расспрашивать Валенштайн, краем глаза он заметил любопытно прислушивающегося мыслителя.
- Как зачем? Растить. Знаете, все уже так надоело, все эти тусовки, светские приемы, чего-то новенького захотелось. Я у мужа на день рождения яхту попросила от Лука Бессини, видели эти яхты? Они очень красивые и очень дорогие. У нас уже есть одна, но она такая мужская, а я хочу женскую. Муж денег дал, но сказал, чтобы лучше я ребенка родила, чем деньги просто так транжирила. Рожать я, конечно, не собираюсь, но тут о вас по телевизору услышала. Думаю – вот здорово, и ребенок будет свой, и мучиться не надо. А если у нас с мужем будет общий ребенок, он меня не бросит, или если даже бросит, то в нищете не оставит. Короче говоря, хочу ребенка, - заключила Марго и пристально посмотрела на Георгия Анатольевича, который старательно сдерживал улыбку.
- Я вас понял. А муж ваш согласен на искусственное рождение? Ведь понадобятся и его клетки для создания вашего общего ребенка.
- Да без проблем, - отмахнулась Марго, не обратив внимания на упавший с сигареты пепел, - только вы там подправите немного здоровье малыша? А то муж у меня очкарик, да инфаркт у него уже был, врачи предупредили, что не последний.
- Подправим, - согласился Валенштайн.
- И сколько все это вместе будет стоить?- Марго взглядом потребовала пепельницу, Валенштайн быстро подал ей свою чашку с недопитым кофе. Женщина элегантно выкинула двумя кроваво-красными острыми ногтями бычок и деловито достала чековую книжку из своего миниатюрного желтого ридикюля.
-Честно говоря, я еще не задумывался, - вопрос об оплате как-то обескуражил Георгия Анатольевича. О признании он мечтал всегда, но про деньги особо не думал.
- Ну как же? – удивилась Марго и глубокомысленно добавила, явно вспоминая чужие слова, - Все в нашем мире стоит каких-нибудь денег, бесплатно ничего не дается. На какие деньги вы до этого вели свои свою работу? Не поверю, что на голом энтузиазме.
- Эта лаборатория является собственностью международной компании «Ньюборн интертеймент», которая занимается зачатием детей из пробирки. Мы храним здесь банк спермы и распоряжаемся им по инструкции владельцев компании. Оплата за эту работу довольно приличная, поэтому никто из сотрудников не возражал бесплатно участвовать и в моем личном проекте, - пояснил доктор Валенштайн.
- Но теперь-то вы работаете на себя. Оцените как-нибудь свой труд, - требовательным и даже возмущенным от бескорыстия собеседника тоном попросила Марго.
- Ну, хорошо,- сдался Георгий Анатольевич, - исходя из того, что зачатие ребенка из пробирки стоит сейчас шесть тысяч евро, то умножим эту сумму на …- доктор задумался - допустим, на шесть (в шесть раз дольше будет непосредственно моя работа), то получим тридцать шесть тысяч евро.
- Ух, ты! – обрадовалась Марго, - так у меня денег и на яхту останется.
- А позвольте узнать, сколько яхта стоит? – робко спросил за спиной у госпожи Федоровой мыслитель Сибаха, прищурившись и сморщив нос. Ему показалось, что коллега сильно продешевил в оценке своей работы.
- Шесть миллионов евро, - просто ответила Марго и умело выписала чек Валенштайну, - Значит, договорились, вы мне сделаете ребенка? Только непременно дочку, чтобы ее можно было наряжать и по салонам красоты водить.
- Да, - доктор Валенштайн закусил верхнюю губу, сдерживая улыбку, - только давайте подпишем договор. Я вам расскажу все подробности процесса искусственного рождения и объясню, что от вас потребуется.
-Ой, а давайте, вы это моему помощнику расскажете, - Марго уже встала с кресла и направилась к выходу,- я к вам завтра его пришлю. А сегодня я спешу – у меня массаж.
- Ну, тогда всего доброго, - Георгий Анатольевич удивленно приподнял брови. Когда дверь кабинета закрылась, он перевел взгляд на Виктора Алексеевича. Тот грустно качал головой, жуя душку очков.
- Эх, Георгий Анатольевич, почему человеческая жизнь всегда так мало стоит? Практически ничего в сравнении с яхтой Бессини.
Не успело пройти и полчаса, как перед окнами лаборатории остановился автомобиль с федеральными номерами. Из него вышли двое людей в черных деловых костюмах.
- Сегодня день открытых дверей, что ли?- пробубнил Сибаха, разглядывая нежданных гостей через видеодомофон, - но эти мне не нравятся. Георгий Анатольевич, тут к вам снова пришли посетители, представились агентами специального отдела ФСБ. Открывать?
Доктор Валенштайн почувствовал, как мгновенно от волнения намок воротник рубашки, он бросил писать статью в журнал и порывисто встал изо стола лично встретить комитетчиков.
- Конечно, открывай, - быстро сказал он на ходу Виктору Алексеевичу, возмутив поток эфира и смахнув пару листов со стола мыслителя.
Двое вошли в лабораторию, сдержанно поздоровались с доктором, уточнили, где они могут поговорить без лишних свидетелей. Георгий Анатольевич понимающе кивнул и проводил гостей в свой кабинет.
- Это Виктор Алексеевич Сибаха, мой единомышленник и помощник.
- Здравствуйте, - сухо поздоровались оба вошедших, не подав руки на приветствие Сибахи (на что последний мысленно оскорбился), и сели в предложенные им глубокие кресла. Кресла были так глубоки, что человек, обычно садясь в них, проваливался в уютное расслабляющее гнездышко, и вся озабоченность мигом исчезала. Но на людей из ФСБ такой номер не произвел никакого действия. Их фигуры сохранили несгибаемую осанку, а лица не изменили каменному выражению ни на секунду. Валенштайн краем глаза оценил эту крайнюю собранность гостей и также стал чрезмерно серьезен.
- При Викторе Алексеевиче мы можем говорить? – спросил Георгий Анатольевич.
- Нет, мы хотели бы говорить с вами лично, с глазу на глаз, - говорящий даже не посмотрел в сторону Виктора Алексеевича, будто тот был безропотным слугой ученого и не удостаивался личных обращений. Сибаха стал закипать как чайник, его возмущение чуть не выплеснулось кипятком на агентов, но он успел бросить взгляд на Георгия Анатольевича – тот умоляюще смотрел на единомышленника, заклиная не гневаться и удалиться. Виктор Алексеевич понял всю важность визита и, немного остыв, пережевывая обиду, молча, вышел.
Когда пожелание конфиденциальности разговора было выполнено, агенты ФСБ начали беседу.
- Мы представляем спецотдел ФСБ по научно-техническим и биологическим разработкам, представляющим интересы государственного масштаба. Ваша работа привлекла внимание нашего руководства. Проект искусственного рождения представляется значимым самому Президенту. Поэтому было принято решение установить с вами плодотворный контакт.
- В какой форме?- оживился доктор Валенштайн.
- Вы должны будете сделать публичное заявление, что ваш эксперимент – это обман, хорошо скроенная научная фикция. Выскажете предположение, что реальное воплощение ваших идей будет возможно только лет через пять-десять, когда над созданием человека из искусственной среды начнут работать во всем мире и техническая база достигнет нужного совершенства. А пока искусственно рожденный человек остается мифом.
- Так, - Георгий почувствовал, как его окатили ледяным душем. Машинально, по неосознаваемой привычке, генетик сам взъерошил свои соломенные волосы, приняв образ страстного борца за идею. Придав суровость холодной зелени глаз, он с вызовом спросил,- А что потом мне прикажете делать? После публичного унижения и отречения от дела всей своей жизни?
- Пожалуйста, без пафоса, - поднял к верху руку агент, который вел беседу, (второй не проронил еще ни слова), - после того, как будет сделано официальное заявление о несостоятельности научного достижения, вы будете приняты на службу ФСБ. Вам присвоят звание майора, в ваше ведомство будет передана оснащенная новейшим оборудованием лаборатория и отряд подготовленных сотрудников. Вы сможете продолжить свою научную деятельность, согласовываясь с задачами государственной важности, только без афиширования.
- Я не согласен, - резко отказался Валенштайн, - Я хочу славы, я хочу признания. А вы мне предлагаете существование землеройки, которая не видит белого света и всю жизнь копошится в грязном грунте. Нет.
- Землеройки очень полезные животные, они подготавливают почву для новой жизни, - вдруг подал голос второй агент. Валенштайн и напарник вопросительно посмотрели на молчуна, чем сконфузили его, больше он ничего не говорил.
- Подумайте, вы же ученый, а не суперзвезда. Что для вас важнее – научная деятельность или слава?
- Я хочу получить от жизни все, - настаивал на своем Георгий.
- Это удается единицам. Мы предлагаем вам реальное будущее. Не летайте в облаках, не мечтайте о мировом господстве. Против вас церковь, а она до сих пор имеет большое влияние на общественные массы. Вместо почитания вас могут раздавить. Вероятнее последнее. Думайте. Мы вам еще позвоним.
Они попрощались и ушли.
Георгий сел в свое рабочее кресло и глубоко задумался. Но ненадолго. Из раздумий его выдернул Виктор Алексеевич, он прямо ворвался в кабинет, как только агенты покинули здание, и стал требовать поведать ему тайну визита. Валенштайн не стал скрываться от единомышленника.
- Предложили выставить себя врунами, отказаться от своих слов. Возвести на себя поклеп. Взамен предлагают работать на них в какой-то секретной лаборатории. Звездочки на погонах обещали, - процедил Георгий Анатольевич, крутя в длинных пальцах карандаш и, наконец, с треском сломав его.
- Но как же, - Сибаха забеспокоился, - это невозможно! – ему уже представилось, как он и Валенштайн стоят на помосте, а народ закидывает их перед повешеньем гнилыми помидорами, в его глазах блеснул страх, - Георгий, вы же не согласитесь?!
- Нет, нет ни в коем случае! - Твердо уверил Валенштайн, чем сразу же успокоил мыслителя, - Но меня мучает одна мысль – почему было сделано такое предложение? Что- то я недопонимаю, наверное.
- Боятся, что за границей узнают, - пожал плечами Сибаха, - ну и что?
- Не знаю, - Георгий опять стал углубляться в свои мысли.
- Да бог с ними. У нас сегодня первый заказ пришел, а мы будем голову забивать этими агентами! – Сибаха отмахнулся, - давайте о хорошем думать.
- Давайте, - согласился Георгий и смута постепенно рассеялась легкой дымкой, не оставив и следа.
Дата: 2019-07-31, просмотров: 186.