Сегодня я увидела чудо. Чудо зарождения жизни. Я присутствовала при вживлении в искусственную матку моей оплодотворенной яйцеклетки. Оплодотворена она естественно сперматозоидом Дениса. Доктор Валенштайн со смехом рассказывал, как нелегко было уговорить мужа собрать материал. Придумали какую- то историю о витаминной ценности клеток отца для ребенка, находящегося в чреве матери. Ох уж эти врачи! Пользуются неведением простых людей, придумывают новые болезни, а потом лекарства от них. Почему-то отшельники живут себе в лесах и никогда не болеют, живут по сто лет без витаминов и антибиотиков. А городской человек только таблеточками и питается.

Но сейчас не об этом. А о моем будущем ребенке. Нашем с тобой, Денис, четвертом «первенце». Через 40 недель, меня заверили, он непременно появится на свет. Маленький и хорошенький. Я, наконец, стану матерью, а ты получишь долгожданного наследника. Иногда я думаю, почему женщинам так мало в отличие от мужчин надо для счастья? Дети, дом, муж (или – муж, дом, дети). И все, это три основы, составляющие счастья большинства женщин. Мужчина же никогда, наверное, не будет счастлив, ведь ему нужны постоянно новые победы, новые вершины, просто новые впечатления. Карьера, спорт, еще что-то. Но не тихая гавань дома. Хотя любая женщина знает, что домашнее хозяйство с трудом можно назвать тихой гаванью. Тут иногда такие штормы и ураганы случаются! Например, после гостей. Но все – таки это не то. Эти катаклизмы временны и пылесос вполне с ними справится. Женщины способны быть счастливыми каждый день, если они будут в своем вычищенном ими доме, и вокруг них будут умытые и накормленные дети и муж. Мужчину это мало удовлетворит. Ты ведь, Денис, никогда не мечтал, что будешь воспитывать своего сына или дочь, учить его или ее жизни. Ты всегда твердил одно – тебе нужен наследник, продолжатель твоего бизнеса, агент со спецзаданием. А мне нужен ребенок, маленький и беспомощный, которому я отдам всю любовь, всю заботу, и вообще все, что у меня есть. И буду счастлива. Я бы даже взяла чужого детдомовского ребеночка, только чтобы самой воспитать, обогреть, обласкать. Но тебе, Денис, непременно нужна твоя порода. А ты не думал? Может, это знак свыше, что я не могла родить тебе наследника? Может, это не я виновата, а твоя кровь не хочет продолжения?.. Нет, нет. Это я, себя я виню в первую очередь, себя ненавижу.

Боже, как я устала разговаривать сама с собой! Мне столько, оказывается, хочется сказать тебе лично, Денис! Самое смешное и горькое одновременно, что я просто не осмелюсь тебе все высказать, все что наболело, нагноилось. Я люблю тебя, я боюсь тебя, я тебя ненавижу. Ты мое мучение, ты мой ад.

Ну вот, опять застонала. А ведь сегодня такой знаменательный день – зачат мой четвертый ребенок. Господи, пусть хоть он родится!

На следующий день Георгий проснувшись, решил устроить себе выходной. Впервые за последние полгода он решил не ходить в лабораторию, а провести день дома с семьей. Вчерашний разговор со Светланой все-таки задел в нем какие-то нотки совести, и Георгий решил проявить благодушие, заодно проанализировать развитие Бориса. С утра Валенштайн сообщил жене о готовности помочь ей в уходе за сыном, но уже через час энтузиазм Георгия сошел на «нет», и он полностью погрузился в свои мысли о блестящем будущем.

Валенштайн сидел на диване рядом с сынишкой и монотонно гремел погремушкой над ребенком. Последнего, кстати, ничуть не смущала отчужденность отца, Боря с радостью познавал яркий звенящий предмет. Мысли же Георгия были очень далеко. Он мучительно придумывал план дальнейших действий. Что ему нужно сделать, к кому обратиться за помощью, чтобы мир узнал его идеи и оценил их по достоинству?

Оценка для Георгия значила много, он не мог жить спокойно без похвалы и почета своей персоны. Без этого вся его деятельность теряла смысл, как бы он лично не увлекался ею. Критику Валенштайн тоже принимал, однако всерьез никогда к ней не относился. Главным судьей для доктора был он сам. Но еще в юности он с сожалением заметил, что люди любят критиковать, и более придирчивы те, кто менее всего сведущ в предмете анализа. Больше всего Георгий презирал тех из критиков, которые свои доводы строили на «личных чувствах». «Нравится – не нравится – телячьи нежности»- брезгливо оппонировал Валенштайн: «Главное не чувства, а логика, рациональность».

Именно поэтому еще одной чертой доктора Валенштайна стала гибкая мораль, нет, не антиморальность вообще, но мораль, подчиненная какой-то глобальной идее. Так, будучи еще ребенком и занимаясь в кружке юных натуралистов, Георгий считал кощунственным для себя убить даже букашку. Но в студенческие годы на практике он с любопытством и охотой лично вводил различные яды подопытным крысам для изучения их предсмертных судорог. Валенштайн никогда даже не задумывался о нравственности поступков, его интересовала только наука, и только она, четкая, беспринципная, точная. Способная открыть тайны Вселенной, способная дать жизнь новым существам, способная дать человеку свободу. Способная возвысить Валенштайна до небес.

 Эксперименты в области человеческой генной инженерии ему казались достойным занятием всей его жизни.

Пока Георгий учился, он метался в поисках научной проблемы, решение кото­рой ему бы принесло мировую славу – на меньшее он был не согласен. Защитив кандидат­скую диссертацию по теме « Генетические модификации тканей-транспланта­нов», Валенштайн приостановился, так как посчитал данный вопрос слиш­ком примитивным для себя. Он искал более грандиозную проблему.

Весь поглощенный наукой, он, не особенно задумываясь, женился по желанию ро­дителей на в меру привлекательной, в меру умненькой и самое главное - стопроцентно- порядочной и домовитой подруге детства Светочке. Особо трепетных чувств он ни к кому в жизни не испытывал и поэтому с легкостью согласился с выбором своей мамы. Прожив несколько лет в узаконенном браке, Светлана как-то в слезах зая­вила мужу о своем бесплодии. Георгий старательно изображал сочувствие, мысленно обдумывая как он, генетик, может помочь своей супруге, да еще так, чтобы весь мир ахнул. Внутри него проснулся тот самый маленький пифагор, который любит кричать «Эврика!», и Георгий отважно приступил к решению появившейся задачи – рождение ребенка искусственным путем.

Пока Светлана тщетно проходила лечение курс за курсом, Георгий, изучив на факультативных занятиях курс акушерства и гинекологии, прозябал в своей лаборатории, создавая сначала искусственную матку, а затем и человеческий плод. Его официальная работа заключалась в хранении банка спермы международной компании, занимающейся искусственным оплодотворением. Работа была непыльной и мало отвлекала Валенштайна от собственных научных изысканий.

И вот, наконец, через пятнадцать лет трудов, доктор получил долгожданный результат. Из искусственной матки родился его сын, живой, здоровый мальчик. Теперь по плану Георгия весь мир должен был упасть к его ногам.

И сейчас Георгий мучительно думал, кто же сможет принять его идеи и помочь взобраться на Олимп.

-Георгий, разве ты не видишь? Он же обкакался! – Светлана всплеснула руками, зайдя в комнату.

- Так переодень его! – с брезгливостью Валенштайн встал с дивана и подошел к окну размышлять дальше. Светлана посмотрела ему в спину и покачала головой – даже в выходной муж мысленно не был дома. Он не исправим. До Георгия откуда-то донесся приглушенный голос, который сквозняком пробрался к вниманию доктора:

« Наступает эра новейших технологий и безграничных возможностей. Близится тот час, когда мы разгадаем все механизмы жизни и сможем оторваться от безумных законов естественного отбора – жизнь, сама жизнь будет в наших руках! Я просто уверен, что скоро какому-нибудь ученому удастся создать искусственный орган, способный выносить человеческое дитя. Ведь уже созданы искусственное сердце и почки. И тогда мы смело сможем оторваться от природного лона, как спелый плод отрывается с ветки, сам неся в себе жизнь».

Георгия ошпарило, он стал искать глазами источник этого голоса, конечно – телевизор. С экрана незнакомый мужчина говорил о нем, докторе Валенштайне, не зная его лично, но чувствуя также, как и сам ученый, ветер нового времени. Георгий засуетился:

- Что это за программа? Кто это? Света, где газета с программой телевиденья?!

- Как обычно, на тумбочке под телевизором. Она всегда там лежит.

- Нашла место! – Георгий буквально перепрыгнул через комнату и схватил трофей.

- Где, где же это? – его глаза судорожно бегали по сетке передач,- Ага, вот: «Мыслители современности. Сибаха Виктор Алексеевич». Вот тот человек, который мне поможет.

Со страстным блеском в зеленых глазах Георгий пошел в свой кабинет. « Меня не беспокоить» - крикнул он жене уже через закрытую дверь. « Вот и день в кругу семьи», - вздохнула Светлана.

Георгий недолго искал информацию о Сибахе. Оказалось, что Виктор Алексеевич был довольно известной личностью. Правда, сторонников его идей было немного, но зато критике он подвергался, даже с лишком. В интернете нашелся сайт самого мыслителя и ряд критических статей. Георгий не замедлил связаться с единомышленником и отправил краткое приглашение: « Дорогой друг, мы не знакомы лично, но идеи наши как капли из одной могучей реки. Вы проповедуете новое время - я его создаю. Приглашаю вас в свою лабораторию, чтобы воочию продемонстрировать то величайшее открытие, о котором вы уже стали догадываться в своих умозаключениях. Но все – таки в реальности это стоит увидеть».

Мыслитель Сибаха, в прошлом обычный журналист, решивший заработать себе громкую славу проповедника новейших технологий, по причине неимения должного образования уже не раз попадался на вранье – он рассказывал об околонаучных экспериментах и открытиях, которые возникали и лопались как мыльные пузыри. Лжеученые получали известность благодаря стараниям проповедника Сибахи, выгодно продавали плоды своих открытий и скрывались в неизвестном направлении. Обманутые аферистами обыватели, поняв, что в очередной раз вместо лечебного бальзама им продали болотную тину, требовали возмещения ущерба или хотя бы публичных извинений за надувательство. Но так как сами волшебники испарялись, отдуваться за все «научные» казусы приходилось бедному мыслителю Виктору Алексеевичу. После нескольких таких скандалов репутация Сибахи была загублена. Но он не сдавался и продолжал искать и доносить до масс идеи будущего. Правда, теперь более тщательно лично знакомился с открытиями, проверяя их на правдивость. Естественно Виктор Алексеевич не замедлил откликнуться на предложение Валенштайна, и уже на следующий день прибыл в лабораторию доктора для знакомства с новым научным открытием.

-Вот, - с замиранием сердца Валенштайн подвел мыслителя к прозрачной стене бокса, в котором находилась искусственная матка, - вот в этом кубе как раз и есть мое открытие.

- Это то, что я думаю? – спросил Сибаха, не отрывая взгляд от зрелища.

- Да, это искусственная матка. Она сейчас на сроке пяти дней беременности.

-А поближе можно посмотреть? – в глазах Виктора Алексеевича проснулся неуемный интерес, который стал распирать его изнутри, как маленького мальчика, которому показали коробку с долгожданным подарком.

-Пойдемте, пойдемте, - Георгий Анатольевич, обрадованный реакцией Сибахи, сам стал торопиться продемонстрировать свою работу и легко подтолкнул мыслителя к двери бокса. Они надели бахилы, стерильные маски, халаты и зашли в бокс.

Валенштайн, не переставая, тараторил взахлеб, пытаясь рассказать свой эксперимент доступно и увлекательно, но в тоже время не упустив ни одной важной детали. Он сбивался, повторялся и с вдохновенным жаром продолжал посвящать мыслителя в свою идею искусственного рождения. Сибаха не особо вникал в речь доктора, он сейчас хотел насладиться зрелищем. Мыслитель снял мешающие теперь очки, которые носились только для образа, и прилип взглядом к аквариуму. Все его существо перешло в зрение, он пытался запомнить форму, цвет, мерный ритм пульсации искусственного органа, способного дать жизнь человеку. Мыслитель, восхищенно улыбаясь, обходил аквариум со всех сторон, то нагибался, разглядывая матку снизу, то вставал на цыпочки, пытаясь заглянуть сверху. Ему было интересно все.

-А потрогать можно? – шепотом спросил Виктор Алексеевич.

- Нет, - также шепотом ответил Георгий Анатольевич, - среда, в которой матка находится, стерильна.

- Ну да, конечно, - согласно закивал мыслитель, и немного помолчав, с восхищением добавил, - Здорово.

- Я рад, что вас заинтересовала моя работа, - Валенштайн купался в первых лучах признания, - Пойдемте в мой кабинет, я вам покажу фотографию сына.

- Зачем сына?- спросил Сибаха, все еще любуясь творением доктора.

- Как зачем? Я же вам рассказывал только что, мой сын тоже рожден из искусственной матки.

- Уже рожден? – мыслитель широко открыл глаза, - Прошу меня извинить, я не слышал, что вы мне говорили, так увлекся зрелищем. Ваш сын – тоже рожден таким способом?

- Да. Ему уже четыре месяца. Пойдемте, - они вышли из бокса и прошли в кабинет Валенштайна, по дороге встретившись с Мариной Сенчик, которая теперь каждый день приходила проведать свое подрастающее дитя.

В кабинете Георгий Анатольевич продолжил удивлять Виктора Алексеевича своими достижениями. Он продемонстрировал снимки Бориса с момента рождения и его анализы.

- Видите, здоровье малыша безупречно, - указал Валенштайн на цифры, расположенные в столбик на листе, озаглавленном как «общая оценка здоровья». Сибаха, плохо разбираясь в том, на что смотрел, с умным видом согласно закивал. Он верил всему как обычно на слово.

-Вы гений, - Сибаха демонстративно встал с кресла и поклонился Валенштайну.

-Ну что вы, - наигранно засмущался доктор, - я просто обычный ученый, который воплотил свои фантастические идеи в реальность. Но теперь мне хотелось бы, чтобы весь мир узнал о моем достижении. Я хочу признания.

-Видимо для этого вы и связались со мной? – Виктору Алексеевичу стало грустно, что из него опять хотят сделать связующее звено, а возможно, и громоотвод. Он надел свои очки, а вместе с ними и маску безразличия. Бывший искренний интерес мыслителя стал потухать.

- Да, признаюсь, я искал знакомства с вами в корыстных целях. Но вы можете в моем случае не беспокоиться о своей репутации. Я не шарлатан, на положительный результат работы я потратил пятнадцать лет. Деньги меня не интересуют, но признание для меня обязательно. Я хочу, чтобы люди по достоинству оценили мой эксперимент, и искусственное рождение вошло в практику, в саму жизнь человечества.

- Вы точно не хотите просто прославиться и разбогатеть?- Сибаха прищурился, пытаясь разглядеть в докторе обычного афериста, отчего стал похож на близорукого крота. Его несколько длинный нос покрылся морщинами, а верхняя губа приподнялась, еще больше придавая сходство с земляным зверьком.

- Нет, я человек науки. Искусственное рождение – самый мой масштабный проект, который сейчас является для меня смыслом жизни. Но себе сына я уже сотворил, еще один младенец появится на свет через десять месяцев. А дальше? Я хочу помочь всем, кто нуждается в моей помощи, кто страдает от невозможности продлить свой род естественным путем.

- Но ведь есть детдома, дети, от которых отказались собственные родители, - неуверенно проговорил Сибаха, он колебался согласиться на помощь доктору. Такого рода эксперименты ему еще не попадались, и мыслитель зашел в тупик в своих раздумьях о реальности искусственной матки. Может, этот доктор Валенштайн просто сумасшедший, а не гений. И орган в кубе – сроду не живая искусственная матка, а просто… Сибаха не мог придумать предмет, который бы походил на то, что он недавно видел.

- Детдома – отдельный разговор, он меня не касается. Из детдома можно взять чужого ребенка, а из искусственной матки – родить своего собственного, наполовину от папы, на половину от мамы. Родного, понимаете. И только родители будут знать, если они не захотят афишировать этот факт, как появился на свет их малыш. Я понимаю вас, вы боитесь за себя, за очередную порцию всенародной критики, которая может на вас обрушиться, если окажется, что я блефую, и на самом деле просто ради славы из резинового мяча соорудил подобие человеческого органа. Возьмите мой отчет по эксперименту, прочитайте, обсудите с какими- нибудь авторитетными для вас людьми. Я не шарлатан, повторюсь. Но мне необходимо, чтобы люди узнали о моей работе, потому что я хочу ее продолжить, я хочу помочь человечеству сделать еще один шаг в эволюции.

Валенштайн достал толстый том отчета и протянул его Сибахе. Виктор Алексеевич, немного успокоившись заверениями доктора, вновь повеселел и воодушевился. Он поспешил взять том и тут же стал его с любопытством листать, не забыв спустить очки на кончик носа, чтобы они не мешали чтению.

      - Я не буду вас торопить, вы можете забрать отчет и не спеша с ним ознако­миться. Там все подробно описано, - Георгий Анатольевич решил не давить на проповед­ника буду­щего, но уже чувствовал свое превосходство и согласие гостя, - Я буду продолжать свою работу над рождением второго ребенка из искусственной матки. Надеюсь, что благодаря вашей помощи второй младенец не окажется послед­ним.

- Мне нужно подумать, - серьезно, но явно благодушно ответил Сибаха. Они распроща­лись. Георгий Анатольевич остался полон надежд, Виктор Алексеевич- по­лон раздумий.