Любой секрет имеет логический конец. Вот и мы вынуждены рассмотреть отдельно самую, по-видимому, тяжелую часть работы, связанную с предстоящей ликвидацией кассетных боеприпасов с ФОВ.

Как известно, после множества неприятностей, в обычные химические боеприпасы перестали вкладывать ВВ заранее — их стали хранить отдельно и вставлять в боеприпас лишь перед его применением. А вот внутри химических боеприпасов кассетного типа, кроме ОВ, содержатся также в той или иной форме ВВ. Как утверждают создатели кассетных химических боеприпасов, в их составе содержатся вкладные элементы, снаряженные одновременно не только ОВ, но также взрывателем и разрывными зарядами ВВ. Кроме того, в состав кассетных химбоеприпасов могут входить и исполнительно-предохранительные механизмы, механизмы пуска, удлиненные детонирующие снаряды ВВ и пиротехнические составы⁴⁸⁹. Другими словами, элементы, содержащие ВВ, были вмонтированы в кассетные химические боеприпасы еще на заводе при их изготовлении. И сделано это было намертво.

В свое время власти страны постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР 1968¹⁶⁷ и 1970 годов¹⁷⁰, с подачи какого-нибудь НПО «Базальт», инициировали реализацию программы создания серии химических боеприпасов кассетного типа. В практическую плоскость та проблема перешла несколько позже¹²⁶. Именно тогда, более 30 лет назад, в 1974 году, был сформулирован типаж кассетных химических боеприпасов для снаряжения ими ФОВ второго поколения — зоманом и советским V-газом. Причина затягивания с реализацией этой соблазнительной для армии программы была прозаична — необходим был иной уровень техники, к которому заводы МХП еще только приближались. И прошло много лет, прежде чем удалось наладить производство химических боеприпасов в кассетном исполнении. Этот технологический прорыв произошел в Чувашии на заводе «Химпром», развернувшем свою деятельность в городе Новочебоксарске. В частности, рабочие с большими предосторожностями собирали кассеты из прибывших с Волгоградского завода бомбочек, в которые ОВ (зоман) и ВВ были уже впрессованы. Во время сборки взрыв не был исключен ни в один момент времени.

Создатели этого достижения военной мысли из ФГУП «ГНПП Базальт» (Москва), конечно, менее всего думали о том, что в конце концов их изделия придется разбирать — многие десятилетия в нашем ВХК думать о химическом разоружении и в голову не приходило. Теперь же «выяснилось», что находящиеся внутри прочных кассет разрывные заряды могут иметь не просто взрыватели, а взрыватели во взведенном состоянии. Поэтому при их уничтожении одновременно с ОВ приходится уничтожать и ВВ.

Скрывать бесконечно долго наличие проблемы, связанной со спецификой ликвидации кассетных химических боеприпасов, было невозможно. В связи с этим представляется характерной острая дискуссия, состоявшаяся в феврале 1994 года на заседании МНТС при конвенциальном комитете. Тогда генеральный директор «Базальта» был вынужден долго доказывать военным химикам, что они не совсем в курсе дела и что уничтожение химических боеприпасов кассетного типа — это очень серьезное дело. А те почему-то и не предполагала планировать эти работы в очередных концепциях уничтожения химоружия⁵⁹².

Мы не хотим сказать, что химические генералы совсем уж были не в курсе наличия в российской армии кассетных химических боеприпасов. Просто они отгоняли от себя мысли о решении самой трудной задачи, поскольку у них не ладились дела с более простыми. Особенно если бумаги о кассетных химических боеприпасах подписывают одни генералы, а на слушания в Государственную Думу посылают других.

ИЗ ДИСКУССИИ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ.

ОТКРЫТАЯ ЧАСТЬ:
Вопрос: Предусмотрено ли концепцией создание производственных мощностей по уничтожению нехимических составных частей химических боеприпасов?..
Генерал Ю.В.Тарасевич: После проведения межведомственного совещания замечания, которые были высказаны генеральным директором НПО «Базальт», были учтены в концепции. Это вопрос, который требует отдельной программы и отдельного решения.

ЗАКРЫТАЯ ЧАСТЬ:
Вопрос: Оцените, пожалуйста,.. сложность с кассетными боезарядами. То есть необходим ли там какой-то особый подход и в плане уничтожения и в плане выхода их со срока гарантии?
Генерал Ю.В.Тарасевич: Я сейчас вам, наверное, и не отвечу полностью. Дело в том, что вопрос-то этот к технологам. Вопрос такой у нас стоит, что надо работать с ними, с кассетами, варианты прорабатываются. Но это вопрос чисто специфический, его надо обсуждать с технологами, они ответят. Вас что интересует?
Вопрос: Помните, на межведомственной комиссии (имеется в виду документ⁵⁹² - Л.Ф.) выражалась тревога, что к этим видам боезарядов необходимо особое отношение?.. Вообще эта проблема здесь никак особо не прозвучала, а на том совещании все время говорили…, что… необходимо привлекать тех технологов, конструкторов, которые это создавали.
Генерал Ю.В.Тарасевич: Мы будем эту проблему обсуждать. Но я думаю, что эта тема не относится к сегодняшней повестке дня… вопрос этот специфический⁶¹¹.

Ну а дальше «Базальт» потребил немало денег, чтобы научиться разбирать то, что он насоздавал. В XX веке раздачей этих бюджетных денег занималась армия. Для примера укажем на работу под шифром «Коксит-1,2», в рамках которой «Базальт» сделал попытку по-быстрому соорудить «технологический процесс разборки изделий сложной конструкции». В частности, на документе августа 1993 года, которым выделялась на эту пионерскую работу большая сумма бюджетных денег, можно найти утверждающие подписи широко известных в очень узких кругах химических генералов Ю.Н.Корякина и И.Б.Евстафьева.

И так продолжалось много лет вплоть до того момента, как армию отодвинули от процесса раздачи.

В XXI веке радость раздачи средств перешла к Росбоеприпасам. И вот на три года 2001-2003 года «Базальт» получил очередные 59,9 млн рублей на то же самое, то есть на «разработку и создание промышленного комплекса разборки изделий сложной конструкции и их уничтожение». Конечно, до самих кассетных боеприпасов пока дело не дошло. Зато на 2003 год «Базальт» получил новые деньги уже на три работы. Одна была чисто теоретическая (НИР) — «разработка основ безопасного и эффективного расснаряжения боеприпасов, снаряженных взрывчатыми и отравляющими веществами» (шифр «Кассета»), хотя деньги были вполне осязаемые — 6 млн рублей. Другая работа была практическая, с той лишь разницей, что разрабатывался не промышленный комплекс, а опытная установка («разработка и создание опытной установки для уничтожения аварийных элементов изделий сложной конструкции», шифр «Коксит-А»), впрочем, тоже на вполне ощутимую сумму в 16,50 млн рублей.

Однако и это не все.

Еще 44,25 млн было получено за «разработку специального оборудования и приспособлений для обеспечения перевозки химических боеприпасов на базе автомобиля» (шифр «Контейнер»). Интересно, как их возили раньше?

Подводя предварительный итог, отметим, что деньги, выделенные на разработку способов ликвидации кассетных боеприпасов, впрок пока не пошли.

Тем не менее когда-то придется начинать практическое уничтожение кассетных химбоеприпасов на авиационно-химических складах в Леонидовке и Мирном (Марадыковском), а также на ракетно-артиллерийской химскладе в Плановом (Щучьем). Пока же 5 типов кассетных химических боеприпасов лежат в ожидании своей судьбы.

Приведем одну из обтекаемых формул разборки-ликвидации кассетных боеприпасов конца 2003 года: «ГНПП Базальт», предусматривает разборку блоков по безлюдной технологии и контроль в автоматическом режиме технического состояния взрывателей И-352 в составе элементов с последующей изоляцией элементов с взведенными взрывателями во взрывозащитные контейнеры. Применение безлюдной технологии значительно повышает безопасность работ по разборке изделий и подготовке элементов к уничтожению»⁴⁸⁸.

Пока же химбоеприпасы кассетного типа планируется ликвидировать в специальных взрывных камерах. На объекте в Леонидовке для уничтожения кассетных боеприпасов предусмотрено отдельное здание. Операции с ними (разборка кассет, эвакуация ОВ из элементов, подрыв корпуса элемента с разрывным зарядом) предусмотрено осуществлять в кабинах, рассчитанных на полную локализацию взрыва от 0,5 до 7,0 кгтротила. Операции после разборки кассет планируется проводить дистанционно. Извлечение ФОВ, промывка и подрыв корпусов элементов должны производиться без их разборки во взрывной камере. Стены и перекрытия кабин должны быть из монолитного железобетона, рассчитанного на внутреннюю локализацию воздействия ВВ до 7 кгв тротиловом эквиваленте²⁵⁷. На объекте в Мирном (Марадыковском) ликвидацию кассетных боеприпасов предполагается осуществлять также в отдельном здании в железобетонной камере²⁵⁵.

* * *

Нам остается возвратиться к началу этой главы — к состоявшемуся 11 июля 2001 года в Государственной Думе РФ обсуждению российской «технологии»⁶⁶⁹. На той встрече на прямой вопрос, почему у нас не используется технология США для ликвидации химоружия, З.П.Пак тоже ответил прямо. Там, среди своих, он признал, что нашей промышленности просто не по зубам та высокая технология.

Итак, экологически безопасные способы (методы) ликвидации химоружия по существу находятся пока в стадии обсуждения. Что до технологий, то они еще впереди. Готовность страны к уничтожению больших количеств химоружия с обязательным соблюдением норм безопасности — это то, чего нам пока не хватает, хотя это и есть принципиальный момент химического разоружения.

В заключение стоит познакомиться с парой выдержек из эпистолярного наследия химического генерала С.В.Петрова.

На рубеже 1991-1992 года в записке, адресованной в Верховный Совет РСФСР и посвященной содержанию первой программы уничтожения химоружия, он указывал в качестве первейшей цели (из 9 перечисленных) программы такую: «Вопросы разработки экологически безопасных и максимально безотходных технологий уничтожения и утилизации химического оружия»⁶⁰⁴.

А вот цитата из ответного письма генерала С.В.Петрова, которое он был вынужден направить 12 апреля 1999 года в комитет по промышленности и транспорту Государственной Думы депутату С.С.Сулакшину: «В части компетенции Минобороны России в 1993-1998 годах безвозмездная финансовая помощь ФРГ составила 21,1 млн DM и США — 20,1 млн долларов. Эти средства были направлены на:… оптимизацию двухстадийного процесса уничтожения химического оружия в г.Щучье Курганской области».

Как видим, не только в 1991, но и в 1999 году, ровно через 10 лет после Чапаевского протеста, технологий уничтожения химоружия у армии не было — имелся лишь процесс, и его все время «разрабатывали» и «оптимизировали», но так и не смогли довести до состояния технологии. А подтверждать этот грустный факт в июле 2001 года в том же комитете Государственной Думы пришлось, как уже говорилось в начала этой главы, руководителю Росбоеприпасов, так как именно его ведомство после отставления армии и лично генерала С.В.Петрова от не свойственных для них дел стало ответственным за разработку технологий⁶⁶⁹.

Понимали это и в комитете по экологии Государственной Думы. Именно там во время слушаний по экологической безопасности уничтожения химоружия, состоявшихся 3 октября 2000 года, в розданном участникам базовом документе было зафиксировано то, что скрывать уже не было возможности: «Отсутствуют прошедшие промышленные (а не лабораторные) испытания технологии уничтожения химического оружия. Не подтверждена их экологическая безопасность — не получено положительное заключение государственной экологической экспертизы».

В общем, если пользоваться языком, сложившимся в промышленности еще в советские годы, НИР, необходимые для формулирования методов (способов) ликвидации ОВ, в институте ГСНИИОХТ, возможно, были выполнены. Однако, ОКР, заканчивающиеся именно технологиям, не состоялись ни в 1989 году, когда так называемую «технологию» пытались всучить жителям Чапаевска⁵⁵⁶, ни в 2001 году, когда глава Росбоеприпасов З.П.Пак активно пропагандировал ее в одном из комитетов Государственной Думы⁶⁶⁹.

* * *

Итак, мы закончили общее рассмотрение событий зимним сезоном 1998-1999 годов. До конца и века, и тысячелетия оставался год, а в России химическое разоружение фактически так и не началось. А у химического генералитета все еще хватало энергии подменять реальные действия битвой нанайских мальчиков под ковром.

Необходимо было что-то изменять принципиально — или избрать совсем иное организационное решение, или же выйти из самой Конвенции о запрещении химоружия, поскольку при лидирующем положении в этом деле нашей неумелой армии она была просто неисполнима. Именно в таком резком ключе этот тяжелейший вопрос был поставлен незадолго до наступления 1999 года перед руководством страны большой группой общественных организаций⁶⁰².

Общественным организациям вторил комитет Государственной Думы РФ по экологии во главе с Т.В.Злотниковой. В подготовленном в этом комитете в мае 1999 года проекте постановления Думы перечислялись принципиальные недостатки процесса химического разоружения России — отсутствие полного набора правовых актов, которые бы обеспечили этому трудному процессу необходимую правовую среду; необеспеченность социальных прав граждан, проживающих в районах работ с химоружием; неотселенность людей из санитарно-защитных зон объектов хранения химоружия; отсутствие решений государственной экологической экспертизы в отношении методов (способов) уничтожения химоружия, выдвинутых на звание технологий; отсутствие какого-либо механизма учета мнения общественности при принятии решений по химоружию, затрагивающих интересы населения и т.д.

Не удивительна и совместная пресс-конференция, которую провели 17 июня 1999 года три очень разных человека — председатель комитета по экологии Государственной Думы России Т.В.Злотникова, отставной руководитель только что упраздненного конвенциального комитета химический генерал А.Д.Кунцевич и президент Союза «За химическую безопасность» Л.А.Федоров. И все они солидарно заявили прессе, что нынешние власти России не готовы обеспечить безопасность населения, окружающей среды, а также самих ликвидаторов в случае срочного уничтожения запасов химоружия^544,573.

Ну а армия в свою очередь пошла ва-банк, натравив на экологических активистов своих пропагандистских наймитов из верных ее делам «Красной звезды» и «Российской газеты» с редкими по уровню бесстыдства залпами^655-657.

В общем армии было пора на выход из ответственного дела. И с вещами.

«Мы только всей грудью вздохнули
и по сердцу выбрали путь,
и спины едва разогнули,
да надо их снова согнуть».
Булат Окуджава