Новые цивильные метлы начали мести очень шустро.

Первым и самым серьезным делом Росбоеприпасов во главе с З.Паком и Государственной комиссии по химическому разоружению во главе с С.Кириенко стало создание и утверждение новой программы химического разоружения.

Я был удивлен тому, что 29 мая 2001 года меня пригласили два клерка из аппарата С.В.Кириенко в Москве, чтобы выслушать соображения о процессе химического разоружения в России. Кончилась дискуссия довольно странной фразой, что завтра-послезавтра меня будто бы примет сам С.В.Кириенко для разговора на эту же тему. Конечно, тот прием не состоялся, а на том приеме, что состоялся лишь в августе 2002 года, разговор шел совсем на другую тему.

Ну а 31 мая 2001 года ТАСС был уполномочен заявить, что прошло первое заседание Государственной комиссии по химическому разоружению. На нем З.П.Пак сообщил о концепции новой федеральной программы химического разоружения, предлагавшейся взамен не исполненной генеральской программы 1996 года³⁸⁴. А С.В.Кириенко подчеркнул, что «Окончательное решение примет президент Владимир Путин, осуществляющий прямой президентский контроль за реализацией программы по уничтожению химического оружия».

Насколько ясно из сообщений прессы, В.В.Путин к этой новой программе со своей поддержкой не заспешил. А вот правительство на заседании, которое состоялось 5 июля 2001 года, утвердило четвертую программу уничтожения химоружия России³⁹⁷. Подчеркнем, что цивильная (теперь уже не генеральская) программа была объявлена не в качестве самостоятельного документа, а как версия прежней, третьей³⁸⁴. И З.П.Пак не скрывал причин этого фокуса: «Пошли на эту маленькую хитрость по одной причине — чтобы упростить процесс ее принятия… Не было… базового документа для работы. А через добавление к существующей программе мы получили документ, которым можно руководствоваться»⁴⁹⁵. Если же говорить о новом тексте не формально, а по делу, то по всем параметрам — организационным, финансовым, социальным, техническим — программа химического разоружения 2001 года принципиально отличается от предыдущей. Программы 1996 года³⁸⁴ и 2001 года³⁹⁷ роднит только одно — они изложены одними и теми же буквами.

Впрочем, от этой хитрости опытных царедворцев легитимность документа не возросла — государственную экологическую экспертизу новая программа не проходила, а потому не могла считаться легитимным документом, подлежащим финансированию из государственного бюджета. Не говоря уж о том, что страна так и не прочла этой программы ни в «Российской газете», ни в каком-либо ином официальном источнике. К тому же даже доступный текст той программы не включал всего содержания — она имела и «конфиденциальную» составляющую.

Прежде, чем перейти к разбору транспортного аспекта новой программы, напомним, что уничтожение химоружия на месте его нынешнего хранения было краеугольным камнем политики властей страны все последние годы. Начальник УЛХО МО России генерал В.А.Ульянов излагал ее жителям пос.Кизнер в мае 1998 года по-солдатски просто: «Никаких глобальных перевозок химического оружия по России осуществляться не будет»⁴⁹². И довольной скоро им (жителям Кизнера) пришлось убедиться в резком изменении позиции властей.

Дело в том, что принятию программы 2001 года³⁹⁷ предшествовало не только важное внутреннее событие (решение руководства страны о полной смене исполнителей — замене обанкротившейся армии на промышленное ведомство Росбоеприпасы³⁹⁰). Был и внешний импульс — решение властей США о полном изменении принципов химического разоружения в неподконтрольной им России (З.П.Пак: «Согласились мы и с таким мнением США — вся фосфорорганика должна быть уничтожена в Щучьем. Был принят закон, который разрешал возить химическое оружие по территории»⁴⁹⁵). И по требованию Конгресса США, принятому в октябре 2000 года⁵⁹⁵, власти России отменили для своей страны принцип отказа от опасных межрегиональных перевозок химоружия по железным дорогам (для самих США он остается незыблемым). И это странное действо было зафиксировано не только в законе России³⁶⁹, но и в ее новой программе химического разоружения³⁹⁷.

Кстати, новую программу, предусматривавшую проведение масштабных межрегиональных перевозок химоружия по всей стране, правительство России утвердило³⁹⁷ до того, как был принят закон, разрешавший такие перевозки³⁶⁹. В этом эпизоде высшие государственные деятели страны действовали так, как обычно поступают преступники. А в результате того действа был резко понижен уровень экологической безопасности всего процесса химического разоружения все той же России. И вряд ли они это понимали.

В табл.7 приведена новая динамика уничтожения ОВ, которая была заложена в основу программы-2001³⁹⁷. Как видим, в сравнении с предыдущими планами сдвиг по срокам оказался гигантским.

Таблица 7

ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЯ СРОКОВ И ОБЪЕМОВ УНИЧТОЖЕНИЯ
ЗАПАСОВ ОВ (в тыс. т) В ДОКУМЕНТАХ РАЗНЫХ ЛЕТ^{384,397,409,599}

Переходя к оценке содержания и структуры программы, полезно привести мнения двух важных лиц — главы Государственной комиссии по химическому разоружению С.В.Кириенко (Страна.Ru, 14 июня 2001 года) и сотрудника аппарата правительства Н.И.Калининой⁶²⁴.

С.В.Кириенко счел, что новая программа содержит три принципиальных изменения. Первое — это необходимость переноса сроков ликвидации химоружия с 2007 на 2012 год, второе — это включение в программу сноса или конверсии объектов по производству химоружия, третье — введение норм международного и внутреннего контроля. Забыл С.В.Кириенко лишь сообщить о запланированной переброске всего содержимого склада химоружия в Кизнере на склад в Щучьем — действе экономически столь же бессмысленном, сколь экологически преступном. Зато не забыл С.В.Кириенко поддержать стандартный разговор о необходимости увеличения средств на работу с общественным мнением, на открытость информации, на работу с местными сообществами…

Это последнее соображение, впрочем, вряд ли имеет отношение к делу — взгляды на общественность и открытость у каждого государственного лица свои личные и они далеко не всегда согласуются с реалиями жизни. Зато для дела очень важно соображение З.П.Пака в отношении возврата денег в бюджет после реализации программы: «Когда началась программа, было много надежд на утилизацию отдельных частей отравляющих веществ. К сожалению, эти надежды не оправдались. В частности не оправдалась надежда на то, что мы выделим мышьяк, превратим его в арсенид галлия, арсенид галлия продадим электронщикам, заработаем деньги и удешевим программу» (Страна.Ru, 14 июня 2001 года). Что ж, лучше поздно, чем никогда (тремя месяцами раньше у З.П.Пака были иные приоритеты: «Мы превратим люизит в соли мышьяковистой кислоты, которые будут лежать на складе как госрезерв уникального стратегического сырья. Когда развернется электроника, сформируется рынок и найдутся более дешевые технологии очистки, тогда на коммерческой основе государство разрешит использовать это сырье», «Думское обозрение», Бюллетень Госдумы Федерального Собрания РФ, 20 марта.2001 года).

У Н.И.Калининой оценка положительных моментов более подробна⁶²⁴.

Во-первых, указано на «сокращение количества и масштабов объектов по уничтожению химоружия (планируется построить шесть объектов вместо семи, из них только два полномасштабных)»⁶²⁴. На самом деле речь идет о явной подтасовке. Собственно химоружие заканчивается на первой стадии процесса — в тот момент, когда ОВ подвергается химическому превращению его в некую реакционную массу. В этом случае химических связей С-Р оставаться не должно, в противном случае в процессе детоксикации химоружие категории 1 вновь превращается в химоружие, только категории 2 (такова трактовка Конвенции о запрещении химоружия¹⁸). И объектов по исполнению этой первой и последней стадии уничтожения ОВ, в соответствии с новой программой, планировалось построить 6 (а с учетом дороговизны переезда склада из Кизнера в Щучье, то есть после процесса «подсчитали-прослезились», их вновь не могло не оказаться 7). Что до последующего (на второй стадии) уничтожения реакционных масс, то, строго говоря, для реакционных масс без связей С-Р этот процесс уже не является задачей химического разоружения — это общеэкологическая задача страны и выполняться она может везде, от самих объектов по уничтожению химоружия до промышленных предприятий, так что масштабов объектов по уничтожению химоружия вторая задача не затрагивает. Если же реакционные массы обладают химическими связями С-Р (а на самом деле так оно и есть), то перенос их ликвидации со старых объектов уничтожения химоружия на новые объекты в промышленности автоматически сопровождается размножением числа объектов уничтожения химоружия, подлежащих международному контролю.

Придумав бессмысленный термин «маломасштабные объекты» химоружия, то есть отделив во времени и пространстве ликвидацию химоружия категории 1 от ликвидации химоружия категории 2, хотя обе категории подлежат контролю ОЗХО, дуэт С.В.Кириенко-З.П.Пак на самом деле понизил уровень экологической безопасности России и… не приблизил сроки исполнения Конвенции. Впрочем, это не помешало думским политиканам начать извлечение политических выгод из ноу-хау насчет вывоза химоружия. Путем распространения обыкновенного вранья.

ЛОББИСТЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ — ЗА РАБОТОЙ:

П.П.Рогонов:
«…благодаря позиции областной администрации и усилиям депутата Госдумы РФ третьего созыва Петра Рогонова… химическое оружие после первичной переработки повезут из густонаселенной пронизанной Чернобылем Брянской области для уничтожения в регионы России с пониженным социальным статусом. Огромное спасибо за это Государственной Думе третьего созыва, она сняла напряжение на Брянщине. Это был политически выверенный поступок Думы».

«Парламентская газета», 11 февраля 2004 года.

В.А.Грачев:
«Химическое оружие из арсенала под Леонидовкой будет уничтожаться не на территории Пензенской области. Такое заявление сделал председатель комитета Госдумы по экологии Владимир Грачёв во время своего последнего визита в Пензу. Самым главным достижением я считаю запуск в нашей стране завода по уничтожению химического оружия, — сказал депутат. — И запуск этого завода произошёл не в нашей области. У нас не будет строиться такой завод. Мы будем вывозить и уничтожать.»

«Любимая газета» (Пенза), 4 июня 2003 г.

Во-вторых, акцентировано внимание на «организации вахтового метода эксплуатации объектов уничтожения химоружия, что позволяет сократить потребности в людских ресурсах и сократить расходы на строительство объектов социальной инфраструктуры»⁶²⁴. Ослабление социальной компоненты программы — это ее важнейшая особенность. Конечно, в тексте предательство по отношению к жителям было декларировано мягко — «оптимизация расходов на развитие социальной инфраструктуры», однако не видеть этого невозможно. Во всяком случае отказ от постоянного персонала в пользу вахтовой организации работ при уничтожении химоружия — ясное свидетельство того, что «социалкой» (и жителями) было решено просто пожертвовать.

В-третьих, исключительно высоко оценивается «осуществление комплекса внешнеполитических мероприятий по обеспечению поддержки положений программы странами-участницами Конвенции, а также по увеличению объемов донорской помощи»⁶²⁴. Действительно, одна из особенностей новой программы — это отказ от финансовой независимости (хотя бы чисто формальной) в пользу привлечения «безвозмездной помощи» со стороны стран Запада.

В-четвертых, подчеркнуто «включение в состав программы мероприятий по уничтожению или конверсии объектов по производству химоружия в Российской Федерации и ликвидации последствий их деятельности»⁶²⁴. В самом деле, новая программа должна решать уже не одну, а две основные задачи Конвенции о запрещении химоружия¹⁸ — и уничтожение запасов химоружия, и снос/конверсию цехов по его производству. И это расширение фронта работ является прямым свидетельством того, что программа 2001 года — в идейной части абсолютно другой документ, а не версия программы 1996 года.

Впрочем, автор⁶²⁴ уклонился от комментария насчет одного «достижения» новой программы. В ней зафиксирован принципиальный отказ от третьей задачи — решения проблемы старого химоружия, которая также является предметом Конвенции о запрещении химоружия¹⁸. В программе 2001 года³⁹⁷ эта проблема даже не ставится, хотя бы в форме ранее декларировавшихся раскопок³⁸⁴адамситового могильника на военно-химическом полигоне в Шиханах¹³⁸. Соответственно, не ставится и общая проблема реабилитации мест прежних и нынешних армейских работ с химоружием. Не говоря уж о том, что в проекте программы 1993 года⁶⁰⁸, было предусмотрено выделение больших денег для «финансирования обеспечивающих мероприятий, в том числе мероприятий по ликвидации мест прошлого уничтожения ОВ» — 23% от общих затрат.

Таким образом, программа уничтожения химоружия 2001 года³⁹⁷ не могла рассматриваться социально и экологически ориентированной, а потому нельзя не напомнить, что отказ создателей программы от проведения ее государственной экологической экспертизы сделал, в соответствии с законодательством³⁵⁹, эту программу абсолютно нелегитимной (кстати, Генеральная прокуратура РФ в письме в мой адрес от 8 июля 1997 года подтвердила незаконность отсутствия экологической экспертизы программы и заверила, что в органе охраны природы России «принимаются меры по устранению нарушений экологического законодательства»; впрочем, наши органы охраны природы законов прямого действия, похоже, не читают).