времени больше не существовало: то, что носило название «3-й оборонительной линии», не могло бы продержаться и несколько дней, даже будучи занято свежими войска­ми — эти стрелковые окопчики и китайские импани были бы разбиты одной полевой артиллерией.

Если даже исходить от очевидного абсурда, а именно что сданная «преждевременно» крепость могла бы своим сопротивлением задержать еще на месяц армию Ноги, то стратегического положения в Маньчжурии это все равно не изменило бы при тех условиях, в которых вынуждены были сражаться наши маньчжурские армии. Не подоспей генерал Ноги к Мукдену в феврале, он подошел бы в мар­те — дата генерального сражения была бы графом Ойямой отодвинута на месяц и только. Правда, генерал Куропаткин проектировал сам перейти в наступление в середине фев­раля, однако операция эта, воспроизводившая все ошибки январского наступления на Сандепу, ничем хорошим не могла завершиться. В лучшем случае почин войсковых начальников и доблесть войск дали бы тактический успех масштаба Путиловской сопки, помимо и даже вопреки порочному главнокомандованию. Стратегическая обстанов­ка осталась бы той же, что и до наступления.

Генерал Стессель, конечно, несет большую ответствен­ность, но не за преждевременную сдачу, а за преждевре­менное отступление в крепостной район. Он должен был ввести в дело при Цзиньчжоу весь свой корпус, а не один только полк, армия Оку была бы разбита — и это отрази­лось бы на всем ходе войны в Маньчжурии. Упустив эту возможность в мае, он мог бы ее наверстать в июне—июле на Зеленых горах атакой и поражением слабой еще армии Ноги, что тоже имело бы громадные стратегические по­следствия. Но он предпочел «отсиживаться» и дожидаться ударов, а не бить самому. Эта пассивная психология гос­подствовала, впрочем, во всей русской армии конца XIX столетия. Другим промахом генерала Стесселя было, что он не воспользовался ресурсами Ляодуна и не накопил путем реквизиции либо подрядов продовольственных за­пасов в крепости, чему весною представлялась полная возможность.

Наконец, не следовало заключать капитуляции. «Почет­ных» капитуляций никогда не существовало и существо­вать не может. Первым условием победителя всегда бывает передача вооружения, верков и запасов в полной неприкос­новенности. Поэтому единственным выходом из положе­ния, за исключением героического средства капитана

95

94

ИСТОРИЯ РУССКОЙ АРМИИ

Лико — «могий вместити, да вместит», является уничто­жение всего, что можно уничтожить, взрыв верков и безус­ловная сдача. Так поступили Осман-паша в Плевне и гене­рал Кусманек в Перемышле. Вопрос о воинских почестях никакой роли здесь играть ие должен: благородный против­ник всегда воздаст должное, от бесчестного же врага и по­честей принимать не должно. По этой причине в Мировую войну отказались от почестей защитники Лонгви и форта Во. Германская армия показала себя в ту войну настолько бесчестным противником, что французские офицеры по­брезговали принять свои сабли обратно из столь запятнан­ных рук.

Порт-Артур дал русским армии и флоту выдающихся начальников. Не говоря о главном русском герое всей войны — генерале Кондратенко — мы назовем лишь имена Горбатовского, Ирмана, Шварца, Григоровича, Эссена, Колчака. Но перечень артурских героев будет неполный, если русский историк не упомянет про победителя — слав­ного генерала Ноги, потерявшего на Высокой обоих своих сыновей и впоследствии, восемь лет спустя, не пожелавший пережить своего императора. Он стал у себя на родине народным героем.

РАЗБОР ВОЙНЫ