Нормативная этика — это моральная рефлексия, рационализированное моральное сознание. Рационализация, в чем бы она ни выражалась, не имеет здесь самостоятельного значения, она всегда подчинена нормативности. Нормативная этика — и это ее определяющий признак — всегда что-то "оценивает" (с моральных — в широком смысле слова — позиций) или что-то "предписывает" (в том же моральном смысле), — причем эти оценки и предписания совершаются как в явной форме, так и (очень часто) имплицитно. В этом последнем случае она выглядит вполне научно, как объективно-бесстрастное рассуждение о морали, и только тщательный анализ может показать скрытую нормативность таких рассуждений, (например, философ классифицирует добродетели, выполняя, казалось бы, научно-систематизаторскую задачу, однако само отнесение каких-либо человеческих качеств к "добродетелям" уже говорит о применении ценностных критериев, предшествующих данной классификации; само слово "добродетель" является оценочным).

Нормативная этика выполняет определенные функции: а) прокламирование некоторых "жизненных" ("моральных") ценностей и защита (обоснование) их, б) рационально-понятийное оформление и кодификация норм поведения и нравственных качеств человека, в) формирование нравственных убеждений, перевод внешнего (социального) императива во внутренний (личностный) импульс.

Проблематика нормативной этики охватывает такие вопросы, как: а) что именно является "хорошим" (добрым, должным, ведущим к счастью и т.д.)? б) какие именно ценностные ориентиры являются предпочтительными? в) в чем и как обосновать определенные ценностные ориентиры? г) как себя вести в ситуациях определенного типа? И т.д.

В структуру (состав) нормативной этики входят: а) набор (или система) определенных ценностных положений (принципов, норм, оценок), б) набор (или система) доводов, аргументов в защиту данных ценностных положений, в) философская (или религиозная, или научная) картина мира и человека как основание для такого рода аргументации.

К понятиям нормативной этики относятся: "добро", "зло", "долг", "справедливость", "любовь", "ненависть", "ложь", "лицемерие", "смысл жизни" и т.д. — в их нормативно-оценочной функции.

Конкурирующие направления и тенденции нормативной этики последних десятилетий в своей основе могут быть сведены к альтернативе утилитаризма и кантианства. Наряду с ними заметное место стала занимать установка на перфекционизм.

Современный утилитаризм. Современный утилитаризм часто характеризуется как этическая концепция, совмещающая в себе несколько ключевых тезисов. Во-первых, оценка этической значимости и, соответственно, желательности какой-либо ситуации, осуществляется исключительно на основе анализа уровня ее полезности. Полезность может рассматриваться как удовольствие, счастье, удовлетворение предпочтений, удовлетворение рациональных или хорошо информированных предпочтений. Во-вторых, полезность, характеризующая состояние отдельных индивидов, подвергается суммированию с помощью специальных механизмов калькуляции. В-третьих, любой выбор, будь то выбор в пользу определенного действия, мотива, правила или общественного института, определяется сравнительным уровнем суммарной полезности, которым обладают его последствия (результирующие ситуации). Последняя позиция получила в этической мысли название консеквенциалистской (от англ. consequence - последствие).

Первой проблемой современного утилитаризма является вопрос о достаточной обоснованности механизмов суммирования полезности. В традиционном варианте утилитаристской философии (у Дж. Бентама, Дж.С. Милля и Г. Сиджвика) таким способом было подведение общего баланса страданий и удовольствий, затронутых определенным выбором лиц с учетом силы и слабости переживаний и количества их носителей. Но что в этом случае может служить единицей измерения и прибором, измеряющим уровень страданий и удовольствий? Конечно, каждый из нас может точно сказать, что для него булавочный укол лучше, чем боль от сломанной руки. Однако, как пишет Р. Гудин, "не существует архимедовой точки, с которой я мог бы сказать определенно, что моя сломанная рука для меня хуже, чем твой булавочный укол для тебя".

 Экономисты теории благосостояния назвали эту проблему "проблемой интерперсональных сравнений" (the problem of interpersonal comparisons). Такие сравнения были объявлены произвольными, оценочными и "ненаучными". Однако кроме сугубо сциентистских возражений, субъективность межличностных сравнений полезности порождает и некоторые этические претензии. Если оценки, основанные на сравнениях, произвольны, то это ведет к нарушению ключевого нравственного принципа утилитаризма - бентамовского принципа беспристрастности. Для того чтобы исправить такое положение, традиционные утилитаристские калькуляции можно заменить знаменитым принципом Парето, в соответствии с которым действие оправдано, если в результате хотя бы один человек максимизирует удовлетворение своих предпочтений, а остальные его не минимизируют. Однако явным и неустранимым минусом такой замены является то обстоятельство, что принцип Парето позволяет осуществить выбор лишь в очень небольшом количестве случаев. К счастью для утилитаристов, это не единственный выход. Вопрос об интерперсональном сравнении полезности заметно смягчают, хотя и не устраняют полностью, различные объективистские уточнения понятия "полезность" (например, такие как учет лишь тех предпочтений, которые прошли "когнитивную психотерапию", у Р. Брандта.

Ответом на неустранимые недостатки утилитаризма является попытка построить неутилитаристскую модель нормативной этики, получившую название деонтологической (от греч. deon - должное и logos). Ее основной чертой является утверждение о том, что некоторые действия (иногда мотивы, состояния сознания и т.д.) являются нравственно неприемлемыми не в силу того, что они ведут к минимизации определенного блага, а в силу своей субстанциональной неправильности. Эти действия формально не соответствуют определенным принципам и нормам. Выполнение нормативных положений в таком случае не является вторичным и инструментальным. Оно не требует какого-то дополнительного оправдания, связанного со ссылкой на благотворные последствия. Дж. Ролз терминологически обозначил эту особенность деонтологии как "приоритет правильности (right) над благом (good)" [1]. В рамках подобного подхода этические соображения теряют значение ведущего мотива всей человеческой практики. Они не задают подробного "дорожного маршрута" человеческой жизни. Их роль - ставить жесткие границы для преследования других, внеморальных целей, служить своеобразным тестом на допустимость различных поступков и жизненных проектов. Не удивительно, что основным историко-философским героем этой традиции в современной этике стал И. Кант.