Франция.

Правило предвидимости берет начало в эпоху римского права. В 531 г. император Юстиниан издал эдикт об ограничении возможности взыскания договорных убытков двукратным размером (in duplum). Издание этого акта свидетельствует о том, что уже в то время в обороте сложилась потребность ограничения размера договорных убытков. Однако никакого теоретического обоснования данный эдикт не получил. В частности, осталось неизвестным, почему был избран именно двукратный размер.

Во Франции, правовая система которой восприняла многое из римского права, первое теоретическое обоснование правило предвидимости получило

в работе Ш. Дюмулена Tractatus de eo quod interest. В основе римского ограничения in duplumон усмотрел реализацию более широкого принципа, а именно: справедливой и разумной при нарушении договора является компенсация лишь тех убытков, которые были предвидимы. Вот несколько из приводимых им в своем труде примеров.

Продавец по договору купли-продажи передает покупателю деревянные балки, не зная при этом, по какому назначению они будут использованы приобретателем. Покупатель использует их для строительства жилого дома. Но балки оказываются ненадлежащего качества для целей возведения такой постройки и вызывают ее обрушение, а также порчу находящейся в доме мебели. В данном случае покупатель может взыскать лишь разницу в цене между проданными балками и балками надлежащего качества, но не те убытки, которые понесены им в результате обрушения дома. Противоположную позицию следует занять при других обстоятельствах. Представим, что продавец знал о планах покупателя и, кроме того, сам являлся плотником, т.е. был осведомлен о том, какого качества должны быть балки для строительства жилого дома. В этом случае продавец будет обязан возместить убытки, вызванные обрушением дома.

Нетрудно заметить, что решение обоих казусов зависит от ответа на вопрос, могло ли или должно ли было лицо, нарушившее договорное обязательство, предвидеть наступившие последствия.

Точка зрения Ш. Дюмулена была позднее развита Р.Ж. Потье. Р.Ж. Потье исходит из того, что нельзя возлагать на лицо, допустившее нарушение обязательства, ответственность абсолютно за все убытки, являющиеся его следствием. Поэтому для целей ограничения размера ответственности он предлагает руководствоваться следующими правилами.

Надлежит различать два вида нарушения договорных обязательств: 1) сопряженное с обманом, недобросовестностью (dol); 2) неумышленное.

В первом случае правило предвидимости не подлежит применению. Лицо, допустившее нарушение, будет нести ответственность за все его последствия. Размер убытков, подлежащих возмещению, будет ограничен лишь причинной связью.

Во втором случае правило предвидимости подлежит применению. Но для того, чтобы установить наличие предвидимости, требуется дифференцированный под-ход. Здесь необходимо различать две ситуации: 1) последствия нарушения обязательства связаны с предметом договора; 2) последствия нарушения обязательства не связаны с предметом договора (внешние последствия).

Убытки в первой ситуации всегда будут предвидимы. Убытки же во второй ситуации по общему правилу являются непредвидимыми и не подлежат возмещению.

Однако в определенных случаях, даже если последствия нарушения обязательства являются внешними, убытки должны быть возмещены в полном размере. На основании чего может быть расширена ответственность лица, нарушившего обязательство? Р.Ж. Потье считает единственным таким

основанием волю лица, допустившего нарушение обязательства. В момент заключения договора она должна быть направлена на принятие ответственности за это внешнее последствие.

Р.Ж. Потье предполагает выведение этой воли не только напрямую из текста договора, но и из поведения сторон, которое у разумного человека может создать определенные ожидания.

Работа Р.Ж. Потье оказала огромное влияние на развитие французского гражданского законодательства. Теория предвидимости в том виде, в каком она была изложена ученым, была в полной мере воспринята Гражданским кодексом Франции (далее — ФГК). Согласно ст. 1150 ФГК должник обязан возместить лишь те убытки, которые были предвидимы или которые можно было предвидеть в момент заключения договора, если только обязательство не окажется неисполненным в результате умысла этого лица. Это положение должно толковаться в совокупности со ст. 1151, которая указывает, что и в том случае, когда соглашение не исполняется в результате умысла должника, убытки должны включать лишь то, что является прямым и непосредственным следствием этого неисполнения.

Теория, выработанная Р.Ж. Потье, была детализирована и развита судебной практикой.

Согласно мнению Р.Ж. Потье, критерий предвидимости не должен применяться, если нарушение лицом обязательства выражалось в обмане (dol). В современной французской судебной практике понятие dol в отношении предвидимости включает в себя как умысел, так и грубую неосторожность. Это означает, что сфера случаев, когда критерий предвидимости не подлежит применению, существенно расширилась.

Также необходимо отметить, что в судебной практике устанавливается, что предвидимым должен быть не тип, а размер убытков. Этим французская практика отличается от английской и практики применения Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г. Оценка предвидимости осуществляется исходя из критерия разумного человека. Однако при этом субъективный фактор не оказывается полностью исключен: учету подлежат принадлежность лица к определенной группе и требования, предъявляемые к этой группе как участникам гражданского оборота.

Выводы: Применение критерия предвидимости исключается, когда вина должника в нарушении договора выражена в форме умысла или грубой неосторожности. Размер ответственности будет ограничен лишь причинной связью, установление которой относится к усмотрению судьи. Во всех остальных случаях следует разграничивать ситуации, в которых последствия нарушения обязательства связаны и не связаны с предметом договора. Если есть связь с предметом договора, то убытки всегда предвидимы. Если нет — убытки по общему правилу признаются непредвидимыми. Исключением являются ситуации, когда лицо, нарушившее договор, в момент его заключения прямо или косвенно приняло на себя ответственность за эти наступившие последствия. Предвидимость определяется на момент заключения договора, а не на момент нарушения обязательства. Для

определения предвидимости используется сочетание субъективного и объективного критериев. При этом большое значение придается не только знанию стороны об определенных обстоятельствах, но и воле сторон, проявленной в момент заключения договора.

Субъектом предвидимости выступает лицо, допустившее нарушение обязательства. Объектом — размер ущерба, причиненный нарушением обязательства, а не его тип.

Германия.

Критерий предвидимости, предложенный при обсуждении проекта ГГУ, был намеренно отклонен. Таким образом, немецкая доктрина отвергла критерий предвидимости, во всяком случае в том виде, в каком он понимается во Франции и Англии.

Несмотря на непринятие критерия предвидимости в Германии, немецкой практике неизвестны вопиющие случаи взыскания слишком отдаленных и непредвидимых сторонами убытков. Все это свидетельствует о том, что в Германии цели ограничения размера договорных убытков достигаются иными способами.

Можно предположить, что такими инструментами для ограничения размера договорных убытков являются вина и причинно-следственная связь как наиболее тесно переплетающиеся с категорией предвидимости. Рассмотрим каждый из этих институтов.

Сначала обратимся к вине. Согласно ст. 280 ГГУ вина является одним из оснований наступления ответственности за нарушение обязательства. Тем не менее вина, будучи основанием ответственности, не влияет на размер убытков по договору. Исключение составляют два случая (ст. 253, 254 ГГУ). В рамках исследования предвидимости особый интерес представляет вина кредитора (ст. 254). Согласно толкованию ст. 254 ГГУ вина кредитора охватывает также и несообщение сведений об экстраординарных последствиях, которые могут быть вызваны нарушением договорного обязательства. В качестве примера может быть приведено дело, разрешенное Верховным судом Германии. Постоялец заключил договор хранения автомобиля на охраняемой стоянке отеля. При этом он оставил в машине дорогие украшения, которые впоследствии были украдены. Вопрос заключается в том, обязан ли отель на основании договора хранения нести полную ответственность за украденные вещи. Суд указал, что решение этого вопроса зависит от того, сообщил ли постоялец кому-либо из служащих отеля, что им в машине оставлены особо ценные вещи. Это напоминает ту функцию, которую выполняет предвидимость в признающих ее правопорядках. Если убытки кредитора носят экстраординарный характер, то должник будет обязан возместить их лишь в том случае, если он мог их предвидеть. Должник может предвидеть убытки такого плана, только если кредитор сообщит ему о них. Интересно, однако, что бремя доказывания предвидимости лежит на кредиторе, а бремя доказывания вины кредитора согласно ст. 254 ГГУ — на должнике.

Несмотря на все вышесказанное о вине кредитора, основным средством ограничения размера ответственности является причинная связь. Доказывание ее наличия состоит из двух этапов.

Первый заключается в установлении эквивалентной каузальности. Необходимо выяснить, являются ли последствия нарушения conditio sine qua non. Эквивалентная каузальность совпадает с причинностью в естественно-научном смысле.

На втором этапе применяется теория адекватной причинной связи. Надлежит установить, можно ли считать данное нарушение не только фактической, но и юридической причиной наступивших последствий. В самых общих чертах тест адекватности причинной связи сводится к следующему. Условие признается причиной, если оно при обычном ходе вещей значительно повысило объективную вероятность наступления последствия определенного рода. При этом изучается вопрос, каким было бы поведение опытного наблюдателя (optimale Beobachter) при условии привлечения всех находящихся в его распоряжении в момент нарушения договора человеческих знаний, почерпнутых из опыта. Этот тест не допускает вменения таких последствий ущерба, которые могли наступить только по причине совершенно необычного стечения обстоятельств.

Хотя Верховный суд Германии отметил, что предвидимость не подлежит исследованию в рамках теории адекватной причинной связи, тем не менее этот тест имеет определенное сходство с критерием предвидимости в английском и французском правопорядках. Так, в одном из дел Верховный суд подчеркнул, что теория адекватной причинной связи используется не для установления собственно причинной связи как основания наступления ответственности, а, напротив, для ограничения размера ответственности по обязательству.

Вместе с тем между адекватной причинной связью и предвидимостью есть существенное различие. Первая определяется на момент нарушения договора, вторая — на момент его заключения. Теория адекватной причинной связи выполняет схожую с предвидимостью функцию.

Слабым звеном адекватной причинности является ее так называемый прокредиторский подход. А.С. Комаров, в частности, указывал, что «в серьезных пограничных ситуациях применение теории адекватной причинной связи может привести к более благоприятным для истца последствиям...».

Учеными отмечалась неспособность теории адекватной причины в должной мере ограничивать размер понесенных убытков.

Все это привело к появлению новой альтернативной теории о цели защиты (Schutzzwerk). Одним из ее родоначальников является Э. Рабель. Его позиция основывалась на следующем. Должник несет ответственность не за все возможные и допустимые последствия нарушения договора, а только за тот ущерб, который был причинен непосредственно интересам кредитора, содержавшимся в договоре.

Основной посыл теории о цели защиты заключается в выявлении воли сторон посредством толкования договора. Интересно заметить, что в других правовых системах, в частности в Англии, сейчас наметилась сходная тенденция. С этой позиции решающим для определения предвидимости является не то, что лицо, нарушившее обязательство, должно или могло было знать о наступлении определенных последствий в результате нарушения им договора, а то, приняло ли лицо прямо или косвенно на себя ответственность за эти риски.

Таким образом, в Германии не признается теория предвидимости в том виде, в каком она разделяется во Франции и Англии. Тем не менее схожие практические результаты достигаются иными способами. В частности, используются толкование ст. 254 ГГУ о вине кредитора и теория адекватной причинной связи. Последняя играет особо значимую роль. Однако на современном этапе все чаще высказывается точка зрения о ее недостаточности для ограничения размера ответственности по обязательству. Новой тенденцией является применение теории о цели защиты, уделяющей особое внимание воле сторон.

По вопросу соотношения критерия предвидимости убытков с адекватной причинно-следственной связью в литературе можно встретить две прямо противоположные точки зрения. Некоторые ученые считают, что предвидимость должна рассматриваться как неотъемлемый элемент причинной связи. Другие же утверждают, что предвидимость является самостоятельной категорией, она «не укладывается ни в одно из общих оснований гражданско-правовой ответственности», в том числе и причинную связь. Представители второго подхода выделяют следующие основные отличия. Прежде всего это момент, на который определяются причинная связь (момент нарушения обязательства) и предвидимость (момент заключения договора). Также обращается внимание на то, что причинная связь является основанием гражданско-правовой ответственности, а предвидимость представляет собой критерий, служащий ограничению размера ответственности. Исходя из этого, соответственно, делается вывод о различных целях, преследуемых при установлении причинной связи и вины. Определение наличия причинной связи необходимо для ответа на вопрос, понесет ли лицо ответственность, а выявление предвидимости позволяет определить размер ответственности.

Чтобы разобраться в указанных позициях, необходимо в первую очередь уяснить, что понимается под причинной связью. Существует множество теорий причинной связи: равноценных условий, выделяемого условия, адекватного причинения, теории необходимой и случайной причинной связи, необходимого и достаточного условия. Эти теории с большой долей условности могут быть разделены на две группы.

Первая из них рассматривает причинно-следственную связь как философскую категорию, как всеобщую и объективную связь между явлениями. Другая же понимает ее как явление юридическое и требует учета субъективного момента для определения наличия причинной связи.

Нетрудно заметить, что ответ на вопрос о том, как рассматривать предвидимость — в качестве самостоятельной категории или как элемент причинной связи, зависит от того, какой из двух вышеупомянутых подходов к причинной связи принять за исходную точку размышления.

Если придерживаться взгляда на причинную связь как на всеобщую, единую, объективную, то следует прийти к выводу о том, что выделение предвидимости как самостоятельной категории безусловно необходимо. Причинная связь в философском ее понимании может развиваться сколь угодно долго. Это приведет к возникновению ответственности изначально в полном объеме абсолютно за все последствия нарушения. После установления причинной связи надлежит определить предвидимость. Она позволит ограничить размер убытков разумными пределами.

Если же рассматривать причинную связь как категорию субъективную, то она поглотит предвидимость, сделав ненужным ее выделение как самостоятельной категории. Уже на стадии установления причинной связи будут отсечены последствия, являющиеся слишком отдаленными, и ответственность сразу возникнет в ограниченном объеме. Необходимо особо отметить, что в этом случае предвидимость составляет лишь элемент причинной связи и не является самостоятельным основанием гражданско-правовой ответственности.

19. Договорные убытки в актах мягкого права- «soft law» (DCFR, PICC, PECL).

20. Договорные убытки в Конвенции ООН о международной купле-продаже товаров (CISG).

21. Понятие неустойки в российском и зарубежном праве.

22. Виды неустоек в российском и зарубежном праве.

23. Товарная неустойка.

24. Условия взыскания неустойки.

25. Отличия liquidated damages и штрафов (penalty) в англо-американском праве.

26. Ограничение размера неустойки в российском и зарубежном праве.

27. Соотношение неустойки и задатка, как санкций договорной ответственности.

28. Особенности ответственности за нарушение денежного обязательства в российском и зарубежном праве.