В Англии — стране общего права — доминирующим источником права является судебный прецедент. Поэтому для того, чтобы рассмотреть институт предвидимости договорных убытков в этой правовой системе,

Основополагающим принципом взыскания договорных убытков в Англии выступает полная компенсация. Однако он имеет ряд исключений. Одно из них — положение о том, что слишком отдаленные (remote) убытки взысканию не подлежат. Для определения отдаленности используется правило предвидимости договорных убытков (foreseeability rule).

Впервые правило предвидимости было установлено в известном деле Hadley v. Baxendale. На мельнице истца сломался коленчатый вал паровой машины. Истец нанял ответчика, чтобы отвезти вал в ремонт и вернуть обратно. Ответчик допустил просрочку. Истец потребовал возмещения упущенной прибыли от работы мельницы в период простоя. Ответчик утверждал, что он не знал, что мельницу придется закрыть, и просил снизить размер убытков. Суд поддержал ответчика, сочтя убытки непредвидимыми.

Судья Б. Альдерсон следующим образом сформулировал правило предвидимости убытков. Убытки, подлежащие возмещению, должны (1) являться естественным последствием нарушения договора или (2) быть разумно предвидимыми обеими сторонами на момент заключения договора как вероятный результат его нарушения. При этом судья отдельно обратил внимание на ситуацию, когда имеются особые обстоятельства, под влиянием которых размер убытков от нарушения договора может оказаться существенно выше того размера, который возник бы при их отсутствии. Если сведения о подобных обстоятельствах в момент заключения договора были доведены до стороны договора, допустившей нарушение, то она несет ответственность за последствия нарушения, возникшие под влиянием этих особых обстоятельств. Если же стороне, нарушившей обязательство, было неизвестно об этих особых обстоятельствах, то размер возмещаемых ею убытков будет ограничен теми, которые возникают при обычном ходе вещей.

На основании выведенного правила судья Б. Альдерсон разрешил дело следующим образом. Во-первых, он указал, что упущенная в результате простоя прибыль не является естественным следствием нарушения договора. Во-вторых, упущенная от эксплуатации мельницы прибыль не могла быть предвидена ответчиком, поскольку он не был проинформирован истцом о том, что просрочка приведет к остановке мельницы.

Таким образом, в данном деле были сформированы следующие принципы. Размер ответственности стороны, допустившей нарушение обязательства, должен быть ограничен, если выполняются два условия: 1) последствие нарушения не является естественным, обычным; 2) информация об особых обстоятельствах, значительным образом увеличивающих размер убытков, не была доведена до сведения этой стороны, а, следовательно, не была предвидима обоими контрагентами. Причем важно отметить, что предвидимость устанавливается на момент заключения договора, а не его нарушения.

Правило предвидимости, сформулированное в деле Hadley v. Baxendale, детализировалось и уточнялось.

Прежде всего судебной практикой был поставлен вопрос о том, какими критериями необходимо руководствоваться для установления предвидимости.

Методология определения наличия предвидимости была подробно раскрыта в деле Victoria Laundry (Windsor) v. Newman Industries. Лорд-судья Асквит указал, что первым этапом в установлении предвидимости является оценка знаний, информации, которыми обладало лицо, нарушившее договорное обязательство, на момент заключения договора.

Эти знания могут быть разделены на два вида: 1) вменяемые (imputed knowledge), т.е. те, которыми должен обладать любой разумный человек; 2) действительные (actual knowledge), которыми реально располагало конкретное лицо. Если вследствие договора наступило стандартное последствие, то используется объективный критерий (вменяемые знания), если нестандартное — субъективный (действительные знания).

В связи с этим критерием установления предвидимости возникла следующая проблема. Достаточно ли одних знаний для определения наличия предвидимости? Судебная практика по данному вопросу нестабильна. Так, в деле British Columbia Saw Mill Co. v. Nettleship судья Дж.Ш. Уиллс указал, что простого обладания информацией недостаточно. Необходимо выяснить, осознавал ли ответчик, что он на момент заключения договора создал у истца уверенность в принятии на себя ответственности за неординарные убытки истца. Однако впоследствии практика отказалась от этого принципа и была либерализована. Само обладание знанием признавалось достаточным, если информация была получена от контрагента.

В качестве второго этапа лорд-судья Асквит выделил ответ на вопрос, могло ли лицо, располагая данным объемом знаний, предвидеть наступление конкретного последствия. В связи с этим возникла проблема с определением того, насколько вероятным должно быть событие, чтобы его можно было предвидеть. Дальнейшая судебная практика тщетно пыталась ее решить и в итоге зашла в тупик, так и не выработав общего правила.

В связи с проблемой определения достаточной вероятности для установления предвидимости практика до сих пор остается нестабильной. Она не смогла дать четкого ответа на поставленный вопрос. Это обусловлено объективными причинами. Не представляется реальным ретроспективно оценить вероятность наступления определенных последствий нарушения договора, да еще и установить при этом, как оценивало эту вероятность лицо, впоследствии нарушившее договорное обязательство.

Таким образом, методология установления предвидимости, изложенная еще в деле Victoria Laundry (Windsor) v. Newman Industries, зашла в тупик. Она не может предложить четкого и однозначного критерия и, кроме того, порождает ряд проблем, которые объективно трудно или невозможно разрешить.

Также возник вопрос об объекте предвидимости, а именно о том, что должно быть предвидимо — размер или тип потерь от нарушения.

Считается, что пострадавшей стороне нет необходимости доказывать, что ее контрагент, нарушивший обязательство, детально предвидел, какого размера убытки могут возникнуть и как это произойдет. Деление между характером и размером убытков берет начало в деликтном праве и получило основательную разработку в судебной практике. Впоследствии классификация убытков на виды была воспринята договорным правом. В качестве примера разновидностей убытков в английском праве можно привести потерю прибыли, затраты, произведенные лицом в связи с тем, что оно полагалось на договор, убытки, понесенные пострадавшей от нарушения стороной в результате нарушения ей договора с третьими лицами, физический и моральный вред.

На первый взгляд кажется, что вопрос об объекте предвидимости решен четко и однозначно. Однако это не так. В частности, в литературе высказывается мнение, что между типом и размером возможны манипуляции в зависимости от усмотрения судьи. Так, в деле Victoria Laundry (Windsor) v. Newman Industries суд счел, что упущенная выгода, возникшая вследствие простоя фабрики, и упущенная выгода, ставшая результатом того, что фабрика не смогла заключить выгодные ей контракты с министерством снабжения, относятся к разным типам убытков и предвидимыми являются лишь первые. Отказ в иске в части второго вида убытков можно объяснить и тем, что лицо, нарушившее обязательство, не предвидело размер упущенной выгоды, т.е. необязательно прибегать к делению ее на типы. Как видно, тип и размер возможно выразить друг через друга, между ними нет четкой грани.

Изложенная выше судебная практика свидетельствует о том, что сформировать четкие критерии для установления предвидимости и определить ее объект не удалось. Очень многое отдается на усмотрение судьи, что порождает разнобой на практике. Такая неопределенность, скорее, свидетельствует об отсутствии правила, чем о его наличии.

Революционным в этом плане стало дело Transfield Shipping Inc. v. Mercator Shipping Inc. (The Achilleas). В нем впервые было предложено обращаться для определения предвидимости не к оценке знаний лица и вероятности наступления последствий, а к тому, приняло ли на себя лицо, нарушившее обязательство, ответственность за наступившие последствия. Иначе говоря, необходимо выявить, охватывалось ли волей этого лица принятие на себя этих последствий при заключении договора. Воля на принятие ответственности за последствия может быть выражена в договоре как прямо, так и косвенно. Определить косвенное принятие ответственности возможно путем толкования договора или посредством обращения к поведению сторон, обычаям и обыкновениям, действующим в данной сфере деятельности. Это решение является выражением волевого подхода к предвидимости.

Указанное дело позволило некоторым авторам утверждать, что сейчас существует два теста для определения отдаленности убытков. Первый связан с определением предвидимости, второй — с прямым или косвенным принятием на себя лицом, нарушившим обязательство, ответственности за

определенные последствия. В то же время другие авторы отмечают, что судебной практикой еще не выработано их соотношение. Вполне возможно, что один вытеснит другой или они будут сосуществовать, дополняя друг друга.

Необходимо сказать, что волевой подход к предвидимости представляет собой общую тенденцию развития современного правового регулирования. Он является возращением к истокам доктрины предвидимости, заложенным в труде французского цивилиста Р.Ж. Потье.

Таким образом, начиная с середины XIX в. в Англии формировалось правило предвидимости договорных убытков. Вплоть до настоящего времени его основополагающие постулаты сводились к следующему. Вид или тип ущерба не является слишком отдаленным последствием нарушения договора и, соответственно, подлежит возмещению в полном объеме, если на момент заключения договора стороны предвидели его как вероятный результат нарушения. Стоит особо подчеркнуть следующие элементы этого правила: 1) предвидимым должен быть именно вид или тип ущерба, а не его размер; 2) субъектами предвидимости являются обе стороны договора; 3) предвидимость определяется на момент заключения договора, а не на момент его нарушения; 4) ключевым для определения предвидимости является обладание знанием, причем здесь учитывается как объективный, так и субъективный момент; 5) наступившее последствие должно рассматриваться нарушившей договор стороной как вероятное.

Однако ввиду той неопределенности, которую порождало это правило, сегодня сложился новый подход, получивший название договорного. Его основная идея заключается в том, что для определения предвидимости следует обращаться не к оценке знаний лица и вероятности наступления последствий, а к тому, приняло ли на себя лицо, нарушившее обязательство, ответственность за наступившие последствия. Выяснить, как стороны распределили риски, позволяют толкование договора и анализ поведения сторон.