Негативные цефалогирические движения принципиально отличаются от того, что обычно называют вращением головой, с которым знакомы все, кто изучает младенцев. Отличие состоит в том, что вращение головой осуществляется спонтанно, независимо от присутствия или отсутствия другого человека, а не в ответ на внешний стимул. Оно относится к категории патологического поведения, классифицируемого как колебательный спазм.

Колебательный спазм впервые был описан в 1850 году Фабером; в литературе содержится немало крайне неудачных объяснений этого феномена, которыми здесь мы можем пренебречь. В последующих обсуждениях Раудниц (1897), Цапперт (1924), Финкельштейн (1938) и другие, описывая этот феномен, сходятся в том, что он более или менее независим от внешних стимулов. Более того, многие авторы объясняют его отсутствием стимуляции у младенцев, живущих в темных

¹ Буквально: круговые движения головой (отгреч.кер11а1е — голова и gyros —круг). — Прим. перев.

14

помещениях. Постепенно он стал рассматриваться как возникающий в силу неких внутренних причин; другими словами, различные авторы считают его проявлением спонтанной активности младенца.

Этим он резко отличается от негативных цефалогирических движений, которые, без сомнения, имеют характер интерперсональной реакции. Негативные цефалогирические движения не возникают, когда младенец находится в одиночестве, они возникают только тогда, когда к нему кто-нибудь приближается. Это не покачивание головой, вызванное нервными рефлексами, и не движение, служащее разрядке, подобное вращению или битью головой.

Негативные цефалогирические движения также достаточно отличаются от проявлений, означающих отказ от контакта, которые демонстрируют здоровые, нормальные дети во второй половине первого и в начале второго года жизни, встречаясь с незнакомыми людьми. Эти здоровые дети не вращают головой; они закрывают глаза, опускают голову или отворачиваются в сторону, они закрывают свое лицо юбкой илИодеялом. Они могут раскачиваться. Но мы никогда не видели, чтобы вращением головы они сигнализировали об отказе от контакта подобно тому, как взрослый человек обычно обозначает несогласие.

Если негативные цефалогирические движения не являются нервным рефлексом и — в отличие от оказавшихся в депривации детей — не используются нормальным ребенком в сходных условиях и в сопоставимом возрасте, они тем не менее могут быть приобретенным социальным сигналом. В возрасте от восьми месяцев до года покачивание головой как знак несогласия и как социальный сигнал не описано применительно к нормальным детям; я также не встречал его в ходе собственных наблюдений. Как правило, обычный ребенок обучается понимать покачивание головой взрослого в знак несогласия или запрета в первые три месяца второго года жизни. Разумеется, мы встречали мно'гих развитых детей, которые понимают этот сигнал еще на первом году жизни, где-то между десятым и двенадцатым месяцами. Но в качестве намеренно подаваемого сигнала этот жест используется детьми позже, на втором году жизни.

В случае эмоционально депривированных детей, которых мы наблюдали, использование социального жеста на первом году жизни является еще менее вероятным, чем у нормального ребенка, ибо у них нет возможности ему обучиться. В лучшем случае они получали лишь малую толику из множества и разнообразия сигналов, предъявляемых детям, которые воспитываются в нормальных условиях и семьях. Нянек было настолько мало, что они едва успевали «поддерживать» бутылочку с соской во рту ребенка, а затем пеленать его в установленные часы. Не могло быть и речи о том, чтобы они предъявляли ребенку какой-либо социальный сигнал, будь то в форме запрета или разрешения. Они и не были мотивированы делать это, поскольку воспитывать этих детей нянек никак не поощряли.

Учитывая эти обстоятельства, мы выдвигаем гипотезу, что негативные цефалогирические движения, возможно, представляют собой осмыс-

15

ленное поведение с точки зрения особой личности, которая развивается у эмоционально депривированного младенца. Однако мы должны далее предположить, что, поскольку ребенок не усвоил их смысл из контактов с окружением посредством имитации, такое поведение, вероятно, связано с паттерном, существовавшим на более ранней стадии развития. Следовательно, мы должны приступить к исследованию того, не является ли это заранее сформированным паттерном поведения, и не могла ли ситуация, в которой он первоначально возник, полностью отличаться от ситуации, в которой мы наблюдаем поведение у депривированных детей.