В 2003 г. была принята «Энергетическая стратегия России на период до 2020 г.»; её основной мотив – максимальное извлечение нефти и газа из недр с целью продажи на внешнем рынке.

В 2010 г. Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти, доведя добычу с 323,3 млн. т в 2000 г. до более чем 500 млн. т.

Отметим, что, например, Саудовская Аравия, исходя из её гораздо больших запасов, могла бы позволить себе быть 1-й в мире по добыче нефти, но … она, видимо, придерживается каких-то своих принципов по режиму недропользования.

Объём переработки нефти в 2011 г. достиг максимума – 149,6 млн. тонн. При этом количественный рост происходит за счёт снижения качества: доля мазута в общем объёме производства нефтепродуктов достигла многолетнего максимума, а глубина переработки нефтяного сырья – многолетнего минимума.

По добыче газа Россия также занимает 1-е место в мире; по существу обеспечивая потребности в газе значительной части Европы.

В отличие от нефти, перспективы с газом у нас лучше. Регион традиционной газодобычи – Западная Сибирь с месторождениями Медвежье, Заполярное, Уренгойское и др., которые находятся в стадии падающей добычи. Месторождение Медвежье выработано на 75%, Уренгойское – на 65%, Ямбургское – на 54% и т.д. Тем не менее их продолжают эксплуатировать на истощение, а ведь они дают почти 90% годовой добычи газа.

Основные надежды возлагаются на Штокмановское месторождение. Оно расположено между Новой Землей и Шпицбергом, на границе льдов, на глубинах более 300 м. Главная трудность в освоении заключается в невозможности добывать газ с помощью современных отечественных технологий, поскольку на такой глубине невозможно использовать традиционные шельфовые платформы. Более того, в этом районе зафиксированы тектонические подвижки дна, а сам газоконденсат находится на глубине более 1,5 км от дна. Но даже если газодобычу там удастся начать, то газ потребуется доставлять на материк по газопроводу на расстояние более 500 км.

Сильнейшая зависимость экономики России от экспорта энергоносителей предопределила сверхинтенсивную эксплуатацию нефтяных месторождений. Их запасы сокращаются, снижается продуктивность скважин. При форсированном отборе быстро теряется пластовое давление, падает коэффициент извлечения нефти. В Западной Сибири он составляет в среднем уже 20–25% (до 1990 г. он составлял 40–45%) .

Массовое применение метода заводнения при разработке месторождений привело к преждевременному обводнению многих добывающих скважин. В среднем обводнённость эксплуатационных скважин в России составляет 82%, а на некоторых месторождениях Западной Сибири – 90%! По причине обводнённости, когда скважина качает воду и лишь немного нефти, у нас не эксплуатируются более 700 тыс. скважин, выработанных лишь на 1/3!

Кроме того, есть и проблема попутного нефтяного газа, сжигаемого на факельных установках и наносящего огромный ущерб экологии. В России 27% добываемого ПНГ сжигается в факелах.

Казалось бы, при сильнейшей зависимости экономики России от экспорта нефти и газа было бы разумно позаботиться о своевременном пополнении их запасов. Однако после 1991 г. было упразднено Министерство геологии, число сотрудников Геологической службы в стране сократилось в 10 раз, в 4–5 раз уменьшился объём разведочного бурения, существенно снизились объёмы геофизических работ.

На рис. 10 приведен график выпуска буровых установок на «Уралмаше» в период 1985–2004 годов, наглядно свидетельствующий об отношении государства к проблемам нефтегазового комплекса (в период 1985–1991 гг.) и о менталитете самосформировавшейся «диаспоры» недропользователей (в период после 1991 года).

Рис. 10. Динамика выпуска буровых установок на «Уралмаше»

в период 1985–2004 гг.

(данные В.А. Придвижкина, А.Г. Мокроносова, Д.В. Быкова, 2012)

Фактически была свёрнута вся программа наращивания ресурсов недропользования. За весь последний 20–летний период в промышленную разработку было введено лишь одно крупное нефтяное месторождение –Ванкорское.

Машиностроительный комплекс

Снова обратимся к « … Белой книге реформ»; С. Глазьев, С. Кара-Мурза и С. Батчиков пишут (с. 209):

«Во время перестройки один из главных тезисов в новой хозяйственной политике заключался в том, что в советской экономике были недостаточны темпы развития машиностроения. Из-за этого в хозяйстве имел место перерасход ручного труда, людям приходилось работать в относительно тяжёлых условиях, а отдача была меньше, чем в странах с более развитым машиностроением. Всё это было верно – за истекший до 80-х годов период советское машиностроение не успело насытить хозяйство достаточным количеством машин необходимого технического уровня и ассортимента. Вопрос в том, улучшила ли реформа обеспечение российского хозяйства машинами или ухудшила.

В ходе реформы происходила деградация гражданского машиностроения, производство в котором сократилось к 1999 г. по сравнению с 1991 г. в 6 раз (без учёта производства легковых автомобилей).

В ходе развития отечественного машиностроения происходило, прежде всего, обеспечение хозяйства страны теми ключевыми видами машин и механизмов, которые брали на себя выполнение самых массовых трудоёмких работ. Даже и на этих направлениях машиностроение не могло ещё удовлетворить самые острые потребности хозяйства за очень короткий, по сравнению с промышленным Западом, срок советской индустриализации. Например, максимум, которого удалось достичь в РСФСР в насыщении сельского хозяйства тракторами, составил всего 11 машин на 1000 га пашни (1988 г.) – при среднеевропейской норме 120 машин на 1000 га».

В табл. 11 приведены данные о выпуске ключевых (системообразующих) типах машин в 1990 г. и в 2006 г.

Таблица 11.      Выпуск ключевых (системообразующих) типов машин

в России в 1990 г. и в 2006 г.

Примечание: Выпуск буровых установок на «Уралмаше» с 315 штук в 1990 г. сократился до 3 штук в 2004 году (рис. 10).

Глядя на табл. 11, необъяснимы с точки зрения хозяйствования действия общества, государства, руководства РФ. Мощь удара по машиностроительному комплексу страны можно объяснить только помутнением разума – духовно-нравственным кризисом.