В многоликости сегодняшнего художественного пространства наблюдаются тенденции, связую­щие его с предыдущими этапами, с одной стороны, и совершенно новое искусство, собственно творче­ские произведения — артефакты современного художественного сознания как проявление прогности­ческих поисков будущего — с другой.

В целом конец ХХ в. войдет в историю культуры как эпоха постмодернизма. На сегодняшний день постмодернизм в философии, культурологии и искусствознании представляется открытой аре­ной столкновения различных конкурирующих сил и точек зрения, поэтому нет достаточно четкой разработки концепции постмодернизма. Это во многом связано с диктатом в советской науке, где по­стмодернизм рассматривался как буржуазное явление. История постмодернизма еще не закончена, а оценка того или иного явления в культуре очень быстро меняется.

В связи с этим естествен вопрос: насколько внутренне обоснован радикальный переход некото­рых казахстанских художников от практики пластического мышления к зрелищно-действенным, концептуальным опытам; не являются ли эти опыты выражением комплекса аутсайдера, слепо под­ражающего своим западным коллегам? Ведь Казахстан еще далек от постиндустриального развития, а предшествующий казахстанский художественный опыт весьма специфичен. По этому поводу пи­шет Алмас Ордабаев в статье «Прогулка по Вавилонской башне»: «Ответ на этот вопрос следует ис­кать как в особенностях художественной среды, так и во внутренних побуждениях художника. Когда авангардисты постмодернизма создавали свои объекты и осуществляли разнообразные проекты в 1960-1970-е гг., наши художники в лучшем случае были модернистами, причем модерн их был очи­щен от крайностей и, главное, напрочь лишен горячечной атмосферы начала. Это был спокойный, подцензурный модернизм, который также спокойно прозябает и в наши дни. Лучшие его представи­тели оставили добротные произведения, самой сильной и оригинальной стороной которых стала раз­работка национальной темы.

Постмодернизм осваивает небольшая группа художников не старше сорока пяти лет. Они сохра­няют культурное наследие модернизма с его выразительностью, любовью к форме и материалу, а также другими чисто пластическими достижениями. Эти художники приходят к постмодернизму, который уже не постулирует полную замену модернизма, но призывает к его развитию и преобразо­ванию, восстановлению его осознаваемых и еще неосознаваемых исторических ценностей. И все- таки авторы решили «вернуться» в пропущенный ими ранний «авангардный» период постмодерниз­ма. Они решили сами разобраться в истории искусства практическим образом, а для этого они сынициировали проект под названием «Вавилонская башня».

Уклончивость постмодернистической тактики предоставляет права для любых интерпретаций. Создавая свой текст, прочитывая его и переживая, зритель становится соавтором художника, так как сотворчество — особенность и цель современного искусства. Постмодернизм не отражает и не ото­бражает реальность, а творит новую, вернее, несколько новых сразу» [7;47,51].

В культурном пространстве не существует критериев. «Пространство без критериев». Значи­тельная часть критиков, культурологов признают за новейшее искусство только работы, которые в актуальной культуре объединяются понятием Контемпорари арт (Contemporary art): концептуальный проект, инсталляция, перформанс, визуально-виртуальные технологии, энвайронмент и т.п. Особен­ности Contemporary art — в «тотальности», в стремлении к «всеохватывающему» искусству, в стира­нии границ между отдельными видами художественного творчества, в интеграции различных ис­кусств и освоении мира обыденного с целью выхода искусства за эстетические границы в жизнь, пре­одолении граней между искусством и действительностью, слиянии искусства с процессами самой жизни. Так, в инсталляции, становясь элементом художественного замысла, вещь освобождается от своей утилитарной функции, одновременно приобретая функцию символическую (К.Ибрагимов «Птица Кораз»). Эстетическое содержание инсталляции — в смысловых трансформациях, игре зна­чений, возникающих в результате преобразования окружающей среды и смены контекстов.

Подобные трансформации характерны и для «ленд-арта» (англ. — искусство земли), направле­ния постмодернизма, возникшего еще в начале 1960-х гг. как реакция на острые экологические про­блемы и на общественные движения в защиту окружающей среды. Художники стремятся сфокусиро­вать внимание на реальном ландшафте путем преобразований в нем. Инициаторы направления (Ро­берт Смитсон, Вальтер де Мариа, Майкл Хейзер, Дэннис Оппенгейм, Ричард Лонг) осуществляли с этой целью крупномасштабные проекты, охватывающие обширные природные пространства. Будучи одним из проявлений тотального искусства, ленд-арт стремится восстановить утраченные связи чело­века с природой, ввести позицию отстраненно-эстетического созерцания в реальный пейзаж и уподо­бить его пейзажу живописному. Некоторые создания ленд-арта возбуждают и культурно­исторические ассоциации — воспоминания о мифологии и ритуалах племен, некогда обитавших в данной местности.

Энвайронмент и акционизм — новые виды в казахстанском искусстве. Проект творческой груп­пы «Вавилонская башня» во главе с автором — алматинским художником Г.Мадановым — одно из воплощений как идеи энвайронмента, так и концепции самого проекта. Тема единства и разобщенно­сти людей в земной человеческой общности, где человек и созидатель, и разрушитель одновременно, возникла как раз в контексте времени.

Процесс модернизации искусства Казахстана ставит самый главный вопрос: прослеживается ли в культуре постмодернизма связь с глубинными корнями, традициями национальной культуры? Важ­но акцентировать, что в художественной практике Казахстана продолжает развиваться и по-новому осмысливается традиционное направление, связанное с мировоззренческим комплексом культуры кочевников, обращение к архетипам древности. В этом плане интерес представляет «знаковая живо­пись» Абдрашита Сыдыхана («Знак кочевника», «Знак Луна-Земля», «Голубая волчица» и др.). Жи­вопись А.Сыдыхана с ее богатой фактурой, с ее мощным красочным звучанием преобразует «знак», поэтизирует архаику, создает образные ассоциации.

Начиная с 1990-х гг. в искусстве Казахстана наблюдается проявление художественной индиви­дуальности, подтверждение тому — творческие портреты художников Д.Алиева, Г.Баянова, Е.Воробьевой, М.Бекеева, К.Дуйсенбаева, А.Есдаулетова, А.Есенбаева, Г.Маданова, А.Менлибаевой, Р.Хальфина. В серии скульптурных работ «XXI век» Е.Мергенова («Курос. XX-30», «Предчувствие. XX-30», «Пьета. Возвращение блудных. XX-30») возникает дух, мироощущение нашего драматиче­ского времени; «катарсиса» конца ХХ - начала XXI в. — в этом суть понимания целостной концеп­ции произведений Современное искусство Казахстана, помимо традиционных, создает новейшую систему художе­ственно-эстетических ценностей, основанную на взаимодействии с конкретным человеком — зрите­лем, равным партнером художника в искусстве среды и искусстве действия.

Плюралистический художественный процесс характеризуется многообразием не только художе­ственных стилей и направлений, но и художественных объединений, галерей, напряженным выста­вочным ритмом, диапазоном культурных контактов. Интенсивная деятельность отличает галереи Алматы («Трибуна», «Мост», «Тенгри-Умай», «Азия-Арт», «Коксерек» и др.), Астаны, Караганды.

Заметны успехи молодежных фестивалей «Шабыт» и «Жигер». Превалируют тенденции образ­ного, знакового, мифологического изображения; многие художники обращаются к академической живописной школе, находя созвучные современной жизни темы; общим для молодых становится об­ращение к культурным традициям. В вопросах творчества акцент переносится на отношение «произ­ведение — зритель»; произведение обязательно должно быть выставлено напоказ: без зрителя оно существовать не может. Происходит переход от «художественного произведения» к «художествен­ной конструкции», вызывающей самые различные представления и ассоциации. Принципиально из­меняется творческая личность искусствоведа-культуролога: это и рецензент, и художественный кри­тик, и куратор художественного проекта, который способен выявить идею художника в экспозицион­ном поле. Теория и практика стараются идти по пути единого целого, поскольку продуктом совре­менной художественной культуры является художественный проект.