Весьма продуктивным является подход, позволяющий проследить влияния различных неврологических структур на регуляцию высших форм психического отражения, возникавших на последовательных этапах человеческой эволюции и адаптации. Отталкиваясь от классических работ Н. А. Бернштейна и «накладывая» собственный эмпирический материал по результатам исследований когнитивной сферы, Б. М. Величковский (1999) вводит шесть уровней иерархической регуляции различных процессов перцептивной, сенсомоторной и когнитивной обработки:

Уровень Л. Палеокинетические регуляции. Этот самый нижележащий уровень обеспечивает протопатическую чувствительность и базовые защитные реакции.

Уровень В. Синергии. На данном уровне осуществляется регуляция ритмических и циклических движений; осознание сводится к проприо- и тангорецепторным ощущениям.

Уровень С. Пространственное поле. Здесь подключаются первичные области коры головного мозга, которые обеспечивают восприятие стабильной и объемной окружающей среды.

Уровень D. Предметные действия. На следующем витке эволюции формируются вторичные области неокортекса. В результате становится возможной тренировка перцептивных и моторных навыков высшего порядка в ходе адаптации, память поддерживается перцептивными образами.

Уровень Е. Концептуальные структуры. Ассоциативные области коры позволяют идентифицировать объекты л события как элементы порождающих классов, вступать в коммуникации и иметь собственное символическое представление о мире.

Уровень F. Метакогнитивные координации. Формирование контрольных областей неокортекса делает возможным личностное и межличностное отношение, рефлексивное сознание и продуктивное воображение.

Для нас важным является также тезис о том, что когнитивные и мотивационные механизмы личности тесно переплетаются между собой, что является, по-видимому, результатом коннективистских тенденций в ходе эволюции и адаптации:

В связи с предложенной схемой возникает вопрос , ограничивается ли применение такой организации только лишь областью моторного контроля и когнитивной обработки или же она описывает и другие функциональные аспекты регуляции деятельности . Тесное взаимодействие когнитивных и мотивационных переменных — одна из главных особенностей «деятельности» по сравнению с «поведением» . Одну из многообещающих перспектив задает то , что эмоции и мотивационные процессы могут и сами быть организованы в виде иерархии ( Б . М . Величковский , 1999, с . 8-9).

ЭКПЕРИМЕНТ

Экспериментальные данные психофизиологических функций космонавтов (предполетный, полетный и послеполетный периоды), подвергнутые качественному и количественному анализу С. И. Степановой, позволили прийти к выводу о выраженной ритмической природе этих процессов в ходе адаптации (С. И. Степанова, 1977). Прежде всего это касается выраженной колебательной функции в динамике параметров внимания космонавтов, у которых выделяются колебания уровня бдительности с периодами 2-3 и 30-40 минут (в зависимости от напряженности деятельности, функционального состояния адаптанта и его индивидуально-психологических особенностей). Другой важный вывод из сформулированного закона волнообразности действия адаптационного процесса заключается в том, что всегда необходимо учитывать, на какую фазу колебания адаптационного процесса приходится то или иное воздействие в изменяющейся внешней среде. Именно учет этой закономерности позволяет объяснить зарегистрированные многочисленные факты, когда воздействия определенного типа (одинаковые по своему составу и интенсивности) на одних этапах адаптации дают выраженную реакцию (или даже целый симптомокомплекс), на других — незначительную (слабую), а на третьих никак себя не проявляют в динамике психофизиологических показателей. Вместе с тем в волнообразной природе адаптивных процессов на психофизиологическом уровне достаточно выражены ритмические составляющие, относящиеся к классу сверхмедленных физиологических процессов (с периодами от нескольких минут до классического суточного ритма), которые достаточно детально исследованы рядом отечественных авторов (Н. А. Аладжалова, 1979; В. А. Илюхина, 1986; М. Н. Ливанов, 1972).

В проведенных нами ранее исследованиях психофизиологических составляющих динамики психомоторной деятельности (простое зрительно-моторное реагирование) и формально-динамических характеристик интеллектуальной деятельности как основных компонентов адаптационного процесса также удалось показать наличие медленноволновых и сверхмедленных составляющих. Выявлено, в частности, существование двух основных диапазонов в колебаниях латентного периода простой зрительно-моторной реакции на предъявляемые через равные интервалы времени стимулы — так называемый младший диапазон реагирования (интервалы подачи стимулов через 1 и 2 секунды) и старший диапазон (интервалы 4, 6, 8 и 10 секунд). В свою очередь, показатели скорости выполнения интеллектуальных действий на двух различных этапах решения задач обнаружили достоверную взаимосвязь с двумя различными биоэлектрическими индикаторами лабильности.

Проинтерпретировать полненные экспериментальные факты оказалось возможным на основе концепции об обеспечении психической деятельности корково-подкорковой структурно-функциональной организацией связей, включающей звенья различной степени жесткости (Н. П. Бехтерева, 1974). Анализ на основе этой концепции таких общих свойств нервной системы, как лабильность и подвижность, предпринятый В. А. Суздалевой, позволил обосновать положение о том, что функционирование жестких звеньев центральной нервной системы обусловливает функциональную лабильность (скорость протекания) нервных процессов. В то же время функционирование гибких звеньев в различных корково-подкорковых структурах головного мозга связано с таким свойством, как подвижность нервной системы, которая лежит в основе психофизиологического обеспечения адаптации индивида к новым условиям протекания различных видов деятельности.

Исходя из этого можно предположить, что быстрота установления интеллектуального навыка при решении задач обеспечивается на основе жесткого и устойчивого взаимодействия нейронных ансамблей, тогда как быстрота усмотрения эквивалентности алгоритмов решения предъявляемых задач (то есть легкость объединения алгоритмических процедур в одну когнитивную структуру) связана с более гибким взаимодействием структурно-функциональных образований головного мозга. Отсюда можно сделать вывод о том, что лабильность как общее свойство нервной системы, лежащее в основе процессов адаптации, имеет своим основанием функционирование как жестких, так и более гибких звеньев центральной нервной системы, что, в свою очередь, обусловливает различные скоростные показатели процесса решения задач.

С другой стороны, эти же скоростные параметры прохождения отдельных этапов решения интеллектуальных задач обнаружили структурные взаимосвязи (по результатам проведенного факторного анализа) с выраженностью медленноволновой ритмики в латентных периодах простого зрительно-моторного реагирования. Так, увеличение 1,5-2,5-минутных колебаний в латентных периодах зрительно-моторных реакции коррелирует с достижением высоких значений скорости установления интеллектуального стереотипа решения, в то время как мощность 14-30-секундных колебаний положительно связана со скоростью возникновения догадки.

ВНИМАНИЕ

Здесь необходимо отметить, что новейшие разработки в области поиска значимых для управленческой деятельности индивидуальных особенностей и их последующей диагностики вновь оперируют таким психофизиологическим комплексом, как лабильность нервных процессов. Так, в работе Е. М. Борисовой с соавторами.(Е. М. Борисова, Г. П. Логинова. М. О. Мдивани, 1997) обосновано существование трех основных блоков профессионально важных качеств руководителя: интеллектуальный, личностный и динамический (сила и лабильность нервной системы). На объемной и репрезентативной выборке испытуемых (около 400 человек, из них 345 управленцев) показано, что именно по показателям лабильности в мыслительно-речевой деятельности группа руководителей статистически значимо отличается от группы студентов, тогда как по показателю силы нервной системы эти различия незначимы.

Адаптация и биоритмы

Дальнейшие исследования влияния выраженности ряда психофизиологических показателей испытуемых (мощности отдельных волн кардиограммы, субъективной оценки самочувствия, активности и настроения и некоторых других) о ходе их адаптации к новым условиям организации трудовой и учебной деятельности показали, что здесь играют большую роль ритмы суточного диапазона, которые обнаруживают известную синхронность на физиологическом и психологическом уровнях. Возможно, именно эффект синхронизации разноуровневых параметров человеческой индивидуальности является одним из психофизиологических механизмов адаптивных реакций. Как было выявлено нашим исследованием, успешность приспособления к новым логическим схемам решения при оперировании с новым классом интеллектуальных задач определяется прежде всего генеральным фактором скорости интеллектуальной деятельности, которая, по многочисленным данным других авторов, обеспечивается за счет синхронизации биоэлектрической активности различных отделов головного мозга (см., например: Биопотенциалы мозга человека: Математический анализ. — М., 1987).

ЭКСПЕРИМЕНТ

Про6леме биоритмологических основ адаптивных возможностей человека а контексте структуры черт личности посвящено исследование Ю. М. Плюснина и А. А. Путилова (1990). На большом экспериментальном материале (обследован 231 человек при помощи разработанного авторами самооценочного опросника индивидуального профиля и адаптивных возможностей, а также ряда личностных и интеллектуальных тестов) были выявлены интересные корреляции между показателями адаптивности, совокупностью личностных факторов и комплексом биоритмологических характеристик, описывающих весь профиль цикла «сон — бодрствование».

Так, один из показателей биоритмологической анкеты, отражающий способность бодрствовать допоздна (высокий уровень активности а вечернее время, способность бодрствовать в ночные часы), оказался положительно связан с такими личностными факторами опросника Р. Кеттелла, как +Е — склонность к доминированию и фактор второго порядка — экстраверсия. Иными словами, способность бодрствовать допоздна свойственна людям с комплексом лидерских качеств: общительность, концентрированность на внешних событиях, независимость, властность, упрямство. С другой стороны, адаптивные возможности испытуемых (по самооценке биоритмологической адаптации) положительно связаны с двумя факторами второго порядка того же 16-факторного опросника Р. Кеттелла: экстраверсия — интроверсия и тревожность — приспособленность. Таким образом, психологически и социально приспособленные экстраверты отличаются также высоким уровнем способностей к биоритмологической адаптации.

Интересно отметить, что личностный фактор +Е Р. Кеттелла оказался также положительно связан с психофизиологической характеристикой комплексного феномена адаптации, а именно с адаптацией к дополнительному респираторному сопротивлению, которая играет важную роль в ходе реализации некоторых видов профессиональной деятельности. По всей видимости, адаптационные процессы обусловливают развертывание ннтегративных процессов в структуре человеческой индивидуальности, и прежде всего таких ее аспектов по Б. Г. Ананьеву, как индивидный уровень, личность, субъект деятельности. В результате адаптация может и должна рассматриваться как активное приспособление и самоизменение человека во всех его существенных измерениях и свойствах. Выделению когнитивных, поведенческих и личностных аспектов адаптации посвящены следующие разделы данной главы.