Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

 

К началу 90-х годов сложилась крайне неблагоприятная для Мадагаскара внешнеполитическая обстановка. В развитых странах мира подходил к концу процесс перерастания капитализма в империализм, неразрывно связанный с завершением территориального раздела мира. С середины 70-х годов XIX в., после вывода германских оккупационных войск, во Франции усилился интерес к колониальным проблемам. На Берлинской конференции 1884—1886 гг. шел спор о сферах влияния в Африке, но вопрос о Мадагаскаре не обсуждался. Тем не менее остров привлекал пристальное внимание ведущих капиталистических стран мира. В августе 1890 г. французский посол в Лондоне Ваддингтон и английский министр иностранных дел лорд Солсбери подписали соглашение, по которому Англия, а впоследствии и Германия признали протекторат Франции над Мадагаскаром [40, 1895, № 4, с. 18]. В результате тройного соглашения значительно уменьшилась возможность малагасийского пра­вительства использовать противоречия между этими государст­вами и усилилось стремление правящих кругов Франции к коло­ниальным захватам. В эти годы активизировали свою деятель­ность во французском парламенте представители от заморских территорий (Ф. де Май, Фрейсине [130, с. 82-115; 131, с. 416-432]). В 1894 г. Г. Аното получил портфель министра иностранных дел, а Т. Делькасе возглавил только что созданное министерство колоний. Оба они были известны как рьяные сторонники колониальных захватов. Новых рынков требовало экономи­ческое развитие Франции. Связи с колониями были важны для торговцев и судовладельцев Марселя, Бордо, Гавра. К расширению заморских рынков стремились руководители судострои­тельной, паровозостроительной промышленности. Африка рассматривалась как источник сырья и рынок сбыта готовой про­дукции. Мадагаскар представлял в этом отношении особый интерес. К 90-м годам XIX в. малагасийцы покупали значительное количество промышленных товаров и вывозили сырье и сель­скохозяйственные продукты, необходимые Франции. Господст­вующие позиции в малагасийской торговле занимали, как уже отмечалось, английские и американские компании. После захва­та Мадагаскара Франция могла взять в свои руки всю внешнюю торговлю в полном объеме, использовать сложившиеся связи на острове и постоянный спрос на изделия европейской промыш­ленности, что было связано в первую очередь с потребностями малагасийской армии и наличием довольно значительных евро­пеизированных групп населения в Имерине и в крупных порто­вых городах.

Значительный интерес представляла для Франции с ее низ­кой рождаемостью возможность пополнения армии жителями колоний. Возвращение Эльзаса и Лотарингии правящий класс связывал с наличием мощной многочисленной армии. Это под­тверждается массовым участием малагасийцев в первой мировой войне.

22 января 1894 г. палата депутатов единогласно приняла предложение Л. Брюне, депутата от Реюньона, „поддержать пра­вительство в осуществлении наших прав на Мадагаскар, восста­новлении порядка, защиты наших подданных и уважении нашего знамени" [34, 1894, т. 1, кн. 1, с. 96]. Колониальный угар за­тронул широкие круги французского общества. Захвата Мада­гаскара требовали и те, кто был непосредственно в этом заинте­ресован, и те, кто не имел здесь прямых интересов. Первые, например „Общество изучения колониальных и морских проб­лем", на своем собрании выразили желание „не заключать ника­ких соглашений с королевой хува. Мадагаскар должен быть ан­нексирован Францией", Вторые, например Национальный конг­ресс французских географстеских обществ, активно включились в пропаганду колониальных приобретений, потребовав „быстрой и безоговорочной аннексии Мадагаскара" [82, с. 68] , Высказы­вались и более умеренные предложения — ограничиться установлением протектората над островом. Комиссия по внешним и колониальным сношениям сельскохозяйственного общества Франции выразила желание „использовать местные власти на Мадагаскаре для того, чтобы резко сократить расходы на администравное управление" [82, с. 70].

В ноябре 1894 г. британский посол в Париже лорд Дафферин от имени своего правительства выразил окончательное согласие „на включение острова в состав французской империи" [138, с. 435]. 26 октября 1894 г. палата депутатов утвердила выделение на эти цели 70 млн. фр. [70, с. 199-201]. Эти расхо­де в несколько раз превышали кредиты на любую из экспедиций в тот или иной район Тропической Африки [35,1894, с. 466, 489].

Внутреннее положение на Мадагаскаре было крайне тяжелым. Малагасийское государство, быстро развивавшееся на про­тяжении последних ста лет, тем не менее не могло за такой сравнительно короткий период хотя бы приблизиться к уровню капиталистических стран.

Условия жизни народа непрерывно ухудшались. Производство продуктов питания сократилось. Нищета, безвозмездные отработки, непосильные налоги и вымогательства вынуждали многих объединяться в вооруженные разбойничьи отряды [106, с. 190—191]. Значительная часть малагасийцев за предела­ми Имерины с равнодушием относилась к возможной войне, не проявляя желания воевать ни на той, ни на другой стороне [73,с. 59].

Вместе с тем малагасийская армия была многочисленной и относительно хорошо вооруженной. Первая франко-малагасийская война вскрыла недостатки в подготовке, снабжении и обучении армии, но и подчеркнула ее сильные стороны. Удачное использование укрепленного района Фарафата способствовало роительству сооружений подобного типа в основном на грани­цах Имерины. В начале 1884 г. Райнилайаривуни заключил согла­шение с английским военным инструктором Шервингтоном о строительстве и модернизации ряда фортификационных соору­жений [145, с. 84] . Но основные усилия были направлены на количественное увеличение современного вооружения (в основном артиллерии и стрелкового оружия) путем закупок за гра­ницей и производства на самом Мадагаскаре. Для завода взрыв­чатых веществ и патронов в Суаниерана в 1890—1892 гг. были за­куплены английские машины, изготавлявшие патроны к кара­бинам систем „шаспо", „шнейдер", „винчестер", „ремингтон" (20 тыс. патронов в день) [145, с. 75] .

Качество вооружения, производившегося на Мадагаскаре, было довольно низким. По замечанию француза-современника, пушки, изготовленные малагасийцами, представляли одинако­вую опасность и для тех, по кому стреляли, и для тех, кто из них стрелял. Орудиями местного производства пользовались, иногда произведя только один выстрел.

По нашим оценкам, к началу второй франко-малагасий­ской войны малагасийцы располагали примерно 50 современны­ми орудиями, 100 пушками устаревшей системы, но пригодны­ми к стрельбе, и 50 митральезами английского и местного про­изводства. Современного стрелкового оружия было достаточ­но. Каждый солдат регулярной армии (20-30 тыс.) располагал скорострельным карабином [159, с. 354], но за оружием отсутствовал должный контроль. По мнению А. Мартино, только по­ловина винтовок могла быть использована [159, с. 355] ,

Малагасийская армия не испытывала недостатка в патро­нах и в отличие от первой франко-малагасийской войны мало зависела от внешних поставок. Только в арсенале Антананариву хранилось 2 млн. патронов к винтовкам и около 30 тыс. снаря­дов [145, с. 86]. Вооружения и боеприпасов было, таким обра­зом, достаточно, чтобы противостоять вторжению на остров.

Хуже обстояло дело с обучением личного состава: не хва­тало грамотного, хорошо подготовленного сержантско-офицер-ского состава. Обучение солдат часто сводилось к муштре и зау­чиванию ружейных артикулов. Учебные стрельбы практически не проводились из-за экономии патронов, и они во множестве портились от небрежного хранения. Европейские военные совет­ники были практически отстранены от подготовки пехотных подразделений.

Хотя в подготовке артиллеристов участвовали английские военные инструкторы Шервингтон и Грейвс, степень обученности артиллеристов была несравненно ниже, чем во французской ар­мии. Кроме того, малагасийцы не имели необходимой психоло­гической подготовки, так как учебных стрельб было крайне ма­ло, а маневры практически не проводились. Часть артиллеристов-малагасийцев, не прошедших полного курса обучения, боялись грома артиллерийской канонады и разрыва снарядов. Именно поэтому иногда во время второй франко-малагасийской вой­ны после двух-трех удачных выстрелов французских орудий раз­бегалась вся малагасийская батарейная прислуга, оставляя пуш­ки и запас снарядов.

К началу второй франко-малагасийской войны малагасий­ская армия была рассредоточена по всему острову, В Антанана­риву находился 3-тысячный гарнизон (а всего в Имерине - око­ло 4 тыс. солдат); на севере — около 6 тыс.; в провинции Бецилеу — около 7 тыс. На восточном побережье было расквартировано около 3 тыс. солдат, на западном — около 2 тыс., на юге — приблизительно 1,5 тыс. [145,с. 96].

В начале 90-х годов Франция начала открыто нарушать договор 1885 г., провоцируя малагасийцев на столкновение, чтобы получить повод для начала боевых действий. В 1891 г. генеральный резидент Бомпар, сменивший Ле Мир де Виле, увеличил военный эскорт до 70 человек, невзирая на протесты и угрозы малагасийского правительства. Впоследствии его численность была доведена до 95 человек [85, с. 55]. Французские солдаты вели себя вызывающе, как на захваченной территории.

16 октября 1894 г. Ле Мир де Виле, направленный на Мадагаскар французским правительством, представил на рассмотрение малагасийского правительста дополнение к договору 1885 г.  из пяти статей, которые явились попыткой установить реальный протекторат в рамках „законности". Райнилайаривуни не спешил с ответом, тогда 20 октября Ле Мир де Виле предъявил ультиматум, давая два-три дня на принятие нового соглашения. Требования французской стороны сводились к следующему. Малагасийскому государству запрещались любые внешние сношения. Франция имела право в любой момент ввести войска на остров, без разрешения малагасийского правительства прокладывать пути сообщения и коммуникации. Концессии предоставлялись только с разрешения генерального резидента. Единственным официальным текстом должен был считаться французский. Обосновывая свои ультимативные требования, французская сторона заявила, что настаивает на „точном и искреннем выполнении статей договора 1885 г." [40, 1895, № 47, с. 46 47].

Желая отсрочить открытое столкновение с Францией, малагасийское правительство предложило 24 октября 1894 г. контрпроект из 12 статей. Оно согласилось признать президента Французской Республики представителем всех иностранных государств, имевших соглашения с Мадагаскаром. За эту уступ­ку малагасийцы потребовали не вмешиваться во внутренние де­ла, оговорили право Малагасийского государства на свободный ввоз оружия и боеприпасов на остров, отказали генеральному резиденту в контроле над концессиями. Чтобы оттянуть вторже­ние французских войск на остров, они предложили урегулиро­вать все оставшиеся спорные вопросы путем учреждения консультативных комиссий с равным числом представителей с обе­их сторон [40, 1895, № 53, с. 52-54] .

Ле Мир де Виле не был склонен обсуждать контрпроект, в котором малагасийцы, по сути дела, в весьма завуалированной форме отвергли все требования французской стороны. Война стала неизбежной.

Для Райнилайаривуни такой ход событий не был неожидан­ностью: он заранее готовился к войне с Францией. В январе 1894 г., сразу же после принятия французским парламентом ре­золюции, поддержавшей намерения правительства захватить Ма­дагаскар, малагасийский премьер-министр собрал кабинет для выработки плана подготовки к войне. В феврале он был одобрен Райнилайаривуни. План состоял из мер политического и воен­ного характера, в частности, предусматривал порядок разверты­вания частей малагасийской армии, ее пополнения резервиста­ми, строительство оборонных сооружений в Имерине, укрепле­ние портов Таматаве и Мадзунги и их окрестности, увеличение численности рабочих на патронной фабрике в Суаниерана [40, 1895, №34, с. 29; 177, с. 355].

Военные действия начались 12 декабря 1894г. с оккупации Таматаве. Малагасийцы ответили вторжением на территорию ба­зы Диего-Суарес. Там они организовали военные посты, кото­рые французам удалось ликвидировать только после прибытия подкрепления. [161, с. 112]. 15 января 1895 г. была захвачена Мадзунга. Рамасумбазаха, губернатор провинции Буйна, не ока­зал сопротивления и отошел к фооту Марувуай под предлогом обеспечения безопасности „королевы сакалава Рамбуатуфи и королевских реликвий, сохранность которых обеспечит вер­ность Буйны" [182, с. 201] . Это было тактической ошибкой (хотя необходимо учитывать следующее: кто был хранителем реликвий, тому и подчинялись сакалава), так как французы по­лучили порт и базу для развертывания основных сил экспеди­ционного корпуса. В феврале — апреле были ликвидированы все небольшие военные посты малагасийцев в окрестностях Мадзунги и бухты Диего-Суарес. Перевозка экспедиционного корпуса, вооружения, боеприпасов, продовольствия и всего необходимо­го для ведения боевых действий осуществлялась 36 судами, три судна плавали под английским флагом. Общая численность эк­спедиционного корпуса, по сообщению Генриха Бронна, русско­го консула в Порт-Саиде (имя установлено по [32, с, 88]), составляла 18 734 человека, что почти совпадает с официальны­ми французскими данными - 19 тыс. Кроме того, было достав­лено 655 лошадей и 5549 мулов [5; 41, с. 13-14].

25 октября 1894 г, генерал Ш. Дюшен был назначен коман­дующим экспедиционного корпуса. Ветеран алжирской и судан­ской кампаний, он получил в свое распоряжение две бригады, первая - сухопутные силы, вторая - морские, каждая из кото­рых имела свой штаб. Общее число (по современным уточнен­ным данным) - 18 773 солдата и 658 офицеров [133, № 243, с, 47], Основные силы экспедиционного корпуса прибыли в ап­реле - мае 1895 г., к началу сухого сезона.

После потери Таматаве Райнилайаривуни предполагал, что основные военные действия развернутся на восточном побе­режье. В январе 1895 г. за подписью королевы он отправил Рай-нандриамампандри инструкцию о тактике ведения войны с фран­цузами: ликвидация или рассредоточение продовольственных за­пасов, изматывание противника партизанскими действиями, развертывание всенародной войны. Неблагоприятный влажный се­зон должен был затруднить передвижение, снабжение экспеди­ционного корпуса и резко увеличить число больных и ослабев­ших, что позволило бы нанести решающий удар. Райнилайариву­ни рекомендовал удерживать французские войска в крайне огра­ниченном пространстве, при отступлении не отходить далеко, по­стоянно тревожить противника, при малейшей возможности ата­ковать по ночам. Была разрешена свободная продажа вооружения и боеприпасов. Премьер-министр указывал на важность пресечения шпионажа, профранцузской пропаганды, подчерки­вал необходимость укрепить патриотические настроения, особен­но на побережье [90, с. 167—168] ,

Французское командование, надеявшееся встретить в „уг­нетенных хува" жителях побережья естественных союзников, не­ожиданно столкнулось с такой проблемой, как нехватка носиль­щиков, рабочих и вспомогательного персонала. В результате вербовкой пришлось заниматься по всему восточноафриканскому побережью, включая Обок, откуда было вывезено около 700 сомалийцев [53, с. 70] , Французское командование перед началом активных боевых действий распространило листовку на малагасийском языке за подписью генерала Метцингера, коман­дующего авангардом экспедиционного корпуса. В ней говори­лось: „Французы намереваются занять Антананариву, Но они пришли не для того, чтобы забрать вашу собственность или зем­лю предков, а чтобы заставить государство хува выполнять за­ключенный договор в соответствии с его буквой. Когда война закончится... будут отменены безвозмездные отработки как тем, кто работает на государство хува, так и солдатам, которые не получают никакого содержания от своего начальства... Необхо­димо все изменить к лучшему... Тех, кто будет с нами, Франция встретит радушно, с чувством дружбы, но горе тем, кто будет препятствовать нашим начинаниям!" [58, с. 299-300]. Несмот­ря на то что французы затронули в листовке самое уязвимое место - отношение центрального правительства к жителям побережья, их призывы не имели успеха.

Французские войска не могли долгое время находиться в Мадзунге. Неумелая или небрежная загрузка транспортных су­дов, невозможность построить причал нужной длины, отсутствие в достаточном количестве вспомогательных судов для перевозки грузов на берег, трудности с вербовкой носильщиков и рабо­чих - все это заставляло держать огромную массу людей в не­здоровом климате. Госпитали были переполнены. Участник по­хода вспоминает, что „уже в апреле мы не имели ничего, кроме пайка. Практически невозможно было достать свежие овощи, яйца, птицу" [71, с. 38] . Чтобы открыть путь в Антананариву и получить возможность обеспечения экспедиционного корпу­са, необходимо было овладеть укрепленным пунктом Марувуай. Там находился командующий малагасийскими войсками, губернатор Буйны Рамасумбазаха с трехтысячным гарнизоном в самом городе и в окрестных фортах Махабу и Каландриндри-на на левом берегу р. Марувуай, Меваранга и Миадана — на пра­вом [182, с. 201] ,

Первые крупные столкновения при Марувуай 2 мая и при Амбудиманту 15 мая отчетливо выявили многие слабые и силь­ные стороны воюющих сторон, методы их действий; Малагасий­цы находились на возвышениях, господствующих над мест­ностью. Так, Марувуай растянулся почти на два километра у под­ножья холма. На его вершине была расположена рува (централь­ная укрепленная часть поселения, обнесенная стенами) и казар­мы гарнизона. Рува на 450 м возвышается над правым берегом р. Бецибуки. Окрестности также были прикрыты системой фор­тов и оборонительных сооружений [57,с. 86; 71, с. 58] .

Французы в первом бою еще плохо знали противника и по­пытались овладеть укреплениями Марувуай штурмом. Но он не удался, так как из-за сильного артиллерийского огня французы не смогли высадить десант. Лишь после двухчасовой дуэли пуш­ки канонерки ,,Габэ" подавили малагасийскую артиллерию. Ге­нерал Метцингер намеревался окружить форт и уничтожить весь гарнизон, послав колонну в обход. Но малагасийцы разгадали маневр и отступили, захватив при этом часть своих пушек [57, с. 88-89].

Первый бой показал преимущество малагасийцев - умение использовать рельеф местности. Но в сражении при Марувуай проявились и неумение сражаться против хорошо организован­ных, дисциплинированных частей противника, недостаточная подготовка артиллеристов, невысокий боевой дух солдат. Но вместо анализа, попыток исправить положение Райнилайаривуни отстранил Рамасумбазаху от командования. На его место он на­значил Андриантави, который во главе 2-тысячного отряда от­был из Антананариву 25 мая. Перед ним была поставлена цель — задержать продвижение французских войск у Амбудиманту [133, №242, с. 625].

Между тем 6 мая в Мадзунгу прибыл Ш. Дюшен, коман­дующий экспедиционным корпусом. 12 мая бригада Метцингера продолжила движение. Отступившие из Марувуай малагасийские войска и новый контингент сосредоточились в районе укрепленного поста Амбудиманту. 15 мая экспедиционный корпус двумя колоннами атаковал малагасийские позиции. После того как в бой вступили французские части, малагасийцы оставили укрепленный пост. Отступившие малагасийцы постепенно скон­центрировались вокруг Маеватананы [57,с. 92] .

Первые два боя вскрыли тактические просчеты французского командования: атака укреплений без должной артиллерийской подготовки и использование в качестве ударной силы только неевропейских подразделений. Но в отличие от малагасийцев, французы учли опыт первых боев и после сражения при Маеватанане не допускали подобных ошибок.

После двух поражений малагасийцы не были деморализованы и, отступая, полностью выполняли инструкцию Райнилайари­вуни об угоне скота и уничтожении всех продовольственных запасов. Об эффективности этих действий свидетельствовали и сами французы. Так, офицер А. Антуар писал, что уже в 200км от Мадзунги проблема питания стояла очень остро [53, с. 99] .

Личный состав экспедиционного корпуса неуверенно чувствовал себя на захваченной территории. Местное население, включая сакалава, нападало на транспорты, небольшие группы французов [55, с. 53] . Но части малагасийской регулярной армии практически не тревожили противника партизанскими действиями. В крупные бои малагасийцы не ввязывались, рассчитывая остановить экспедиционный корпус у Маеватананы.

После неудачного сражения при Амбудиманту Райнилайа­ривуни вновь сместил главнокомандующего. К старости премьер-министр стал подозрителен и в усилении популярности того пи иного старшего офицера видел угрозу своей власти. По­-видимому, это и стало решающим при назначении Райниандзаки, когда Райнилайаривуни  отверг кандидатуры опытного Райнандриамампандри и принца Рамахатры, снискавшего себе успех удачными действиями в районе Тулеара в начале 90-х годов. Хотя новый главнокомандующий не имел опыта ведения боевых действий против французской армии, современники с уважением отзывались о нем. Райниандзалахи, один из богатейших банкиров в Антананариву, был человеком очень энергичным, способным, хорошим организатором и, по мнению французского офицера Э. Окара, был способен нанести поражение частям экспедиционного корпуса [71, с. 173]. Но назначение Райниандзалахи не вызвало понимания в армии. К тому же мала­гасийские части, группировавшиеся у Маеватананы, остались без официально назначенного командующего, что также было крупным просчетом малагасийского руководства. По-видимому, оно рассчитывало прежде всего на хорошие укрепления на высотах, господствующих над местностью.

5 июня в действующие французские войска прибыл гене­рал Ш. Дюшен, чтобы лично возглавить операцию по захвату города Маеватананы и завода Сюберби. 9 июня в шесть часов утра французы атаковали малагасийские позиции, но были вы­нуждены отойти из-за сильного ружейно-артиллерийского огня. К восьми часам французы перестроились, завязали оживленную перестрелку, развернули две батареи горных пушек в двух кило­метрах от Маеватананы против двух малагасийских батарей, рас­положенных на севере и на юге от города. Экспедиционный кор­пус смог начать наступление только после того, как был подав­лен огонь малагасийской артиллерии. Затем последовал приказ пробить бреши мелинитовыми снарядами, некоторые из них разорвались в городе. После непродолжительного штурма мала­гасийцы были вынуждены оставить Маеватанану [57, с. 105— 108]. В Сюбербивилле, поселке при заводе, была организована промежуточная база экспедиционного корпуса.

6 июня Райниандзалахи во главе 5 тыс. солдат начал движе­ние из Антананариву в направлении Маеватананы. В походе чис­ленность войск удвоилась за счет влившихся отрядов разбитых подразделений Рамасумбазахи и Андриантави. Последние, не­смотря на отставку, предпочли остаться при армии и не спешили возвращаться в столицу, где их ожидало суровое наказание [71,с. 217; 133, № 242, с. 625-626],

26 июня Райнилайаривуни отправил новому командующе­му инструкции. Он рекомендовал при малейшей возможности проводить учения для улучшения взаимодействия частей. Премь­ер-министр писал, что европейцев нельзя атаковать издалека, надо сделать все возможное, чтобы приблизиться к ним и завя­зать рукопашный бой, используя не только ружья, но и ножи, топоры, копья. Райнилайаривуни советовал организовать разве­дывательную службу для получения сведений о передвижении противника и его намерениях, а также контрразведку, что по­зволит предотвратить утечку информации [90,с. 240-241].

В самой столице подобные службы были хорошо поставле­ны. За всеми иностранцами, по словам корреспондента газеты „Таймс" Э. Найта, находившегося в Антананариву, было налаже­но постоянное наблюдение, хотя свободу передвижения не огра­ничивали даже за пределами города. Но как только иностранец делал попытку направиться в сторону фронта, его сейчас же за­держивали [73, с. 133] . Так же трудно было проникнуть и в сто лицу [53, с. 165]. Неизвестно, в какой мере была налажена у малагасийцев намеренная передача ложных сведений. Но имеются данные, что французы получали неверную информацию о передвижениях и планах малагасийских войск [61, с. 166-167, 185].

Далее, в инструкциях премьер-министр обращал внимание, что среди личного состава экспедиционного корпуса находится 600 солдат из Дагомеи, только что захваченной Францией, боеспособность которых должна быть невелика. В конце он наметил диспозицию предстоящего боя [171, с. 240—242].

Во время 35-дневной вынужденной остановки в Сюберби-ие, использованной на строительство дороги и моста, Дюшен послал на расстояние 20 км к югу от Маеватананы три пехотные роты (своеобразный авангард) для наблюдения за действиями малагасийцев. Одна из них находилась в деревне Царасаутра, две другие - в покинутой жителями деревне Бехануна [57, 122].

28 июня, скрыто подойдя к французским позициям, войска Райниандзалахи атаковали их. Двум ротам, не выдержавшим натиска, пришлось отступить, одна удержала позиции. Сражение продолжалось весь день. Малагасийцы предприняли четыре серьезные атаки, и только умелое использование оборо­нных сооружений и вовремя проведенные контратаки позволили французам удержать позиции [182, с. 202]. Дюшен срочно перебросил к Царасаутра батальон отборных солдат, потерявших до 40 % личного состава при форсированном марше. 29 июня малагасийцы возобновили наступательные действия. Только с прибытием подкрепления экспедиционный корпус перешел в контрнаступление [71, с. 76]. После продолжительной перестрелки французским артиллеристам удалось подавить огонь батареи [150, с. 47]. Вечером малагасийские войска были вынуждены отступить. Таким образом, бой при Царасаутра показал, что малагасийская армия способна вести наступательные действия, но тем не менее она не выполнила основную задачу — задержать продвижение экспедиционного корпуса.

Экспедиционный корпус смог окончательно оправиться и отступить из Сюбербивилля лишь 15 июля. В день он продвигался на два-три километра: основное время и силы уходили на строительство дороги. Поэтому французы подошли к Андрибе, границе Имерины, только 20 августа. Малагасийцы практически не тревожили экспедиционный корпус, если не считать засады, которую они устроили 16 августа в районе Суавинандриана.

15 августа Райниандзалахи информировал премьер-министра о положении дел во французском экспедиционном корпусе в Маеватанано и о своих всйоках рассредоточенных в 13 укрепленных лагерях. Их защищали 3 тыс. солдат под руководством 30 офицеров, не считая артиллеристов и резерва. Они располагали 18 орудиями современных систем и двумя усовершенствованными митральезами [150, с. 53—54] . Учитывая рельеф местности, малагасийские позиции были неприступны для экспедиционного корпуса. Горные пушки превосходили французские как по весу, так и по скорострельности [53, с. 215] . Опираясь на такую мощную базу, Райниандзалахи намеревался вести активные боевые действия. Он разработал план атаки на Маеватанану одновременно с нескольких сторон [150, с. 61]. Однако Райнилайаривуни не дал разрешения на подобную операцию, а посоветовал ограничиться партизанскими действиями и нарушением коммуникаций противника [150, с. 61]. Эти указания премьер-министра объяснялись, по-види­мому, тем, что он рассчитывал остановить французов на грани­цах Имерины и затем, как во время войны 1883—1885 гг., вступить в переговоры и добиться заключения мирного догово­ра, сохранявшего внутреннюю автономию Малагасийского государства.

Райниандзалахи ничего не успел предпринять, так как штурм Андрибы начался ранним утром 21 августа. Французы одно за другим занимали малагасийские укрепления. В 14 часов Райниандзалахи провел контратаку и попытался захватить французские батареи. Перестрелка длилась более трех часов. Французские артиллеристы широко использовали мелинитовые снаряды, шрапнель. В 17.30 замолчала последняя батарея на вершине Андрибы. Но французы, утомленные 12-часовым боем, так и не смогли занять основные позиции малагасийцев. Было решено отложить решающий штурм на следующее утро.

22 августа в 6.30 прозвучал сигнал к атаке. Но с малага­сийских позиций не раздалось ни единого выстрела. „Окопы хо­рошо сохранились, но их защитники вместе с пушками исчезли ночью", — записал в дневнике Э. Окар. К 10 часам все фортифи­кационные сооружения были заняты экспедиционным корпу­сом. Путь в Имерину был открыт [57, с. 140-141; 71, с. 228; 90, с. 255; 150, с. 49]. В письме к Райнилайаривуни от 15 авгу­ста 1895 г. Райниандзалахи объяснил отступление сильным артиллерийским огнем, который деморализовал личный состав [150, с. 66] . А ведь малагасийцы были вооружены не хуже французов, находились на хорошо укрепленных господствую­щих над местностью высотах. По-видимому, малагасийцы действительно не были подготовлены к массированному артилле­рийскому обстрелу. К тому же они были подвержены „болезни" отступающих войск, когда силы противника сильно преувеличи­ваются, а свои недооцениваются.

Продвижение французов по малонаселенной гористой мест­ности, где сложно было обеспечивать экспедиционный корпус провиантом и фуражом, прокладывать дорогу, масса больных, общая усталость — все это вынудило руководство экспедиционного корпуса создать „легкую", или „летучую", колонну для занятия Антананариву. В сентябре закончилось ее формирование. В „летучую" колонну вошли 4600 солдат и офицеров, 1770 человек вспомогательного персонала, 264 лошади и 2830 мулов [61, с. 58; 90, с. 402-403]. 15 сентября колонна вступила в первый бой с малагасийцами за Цинайниундри. Этот бой, так же как и все последующие сражения (17 сентября за Киангара, 19 сентября за Амбухимена, 27 сентября за Сабуци и Амбупиана, 29 сеннтября за Сабуци-Амбухинула), состоял из продолжительной артиллерийской и ружейной перестрелки, после чего малагасийцы отступали в надежде закрепиться на следующем рубеже.

С вступлением французских войск в Имерину сопротивление малагасийцев усилилось. Крестьяне оставляли дома, уходили в горы, откуда нападали на французские коммуникации и отдельные группы солдат [71, с. 104]. Корреспондент „Тан", находившийся при экспедиционном корпусе, писал, что „наступление на Антананариву превратилось в непрерывный бой. Мы могли продвигаться, лишь захватывая одну позицию за другой. Сопротивление хува было ожесточенным" [215, 15.10.1895]. Но малагасийцы продолжали отступать, несмотря на значительные подкрепления и ввод свежих сил. Надежды они возлагали теперь на гвардию, наиболее обученную и хорошо вооруженную  часть армии.

Малагасийские правители находились в полной растерянности, не могли обеспечить четких координированных действий своих вооруженных сил. К тому же в армии сложилось ненормальное положение: одновременно было два полевых командующих боевыми действиями — Райниандзалахи и Рамасумбазаха. Последний, формально отстраненный от командования, продолжал самостоятельно участвовать в боевых действиях, опираясь на  верные ему отряды.

„Легкая" колонна, преодолевая упорное сопротивление малагасийцев, 29 сентября подошла к столице и остановилась лагерем в Илафи, родине Райнилайаривуни, в восьми километрах от Антананариву Штурм столицы был назначен на утро следующего дня.

Антананариву готовился к обороне. В городе было введено военное положение, на возвышенностях вокруг него были установлены батареи, которые могли простреливать все основные магистрали [71, с. 109], на улицах сооружались баррикады [161, с. 482]. В столице и ее окрестностях было сосредото­чено до 25 тыс. вооруженных людей и солдат [182, с. 203], около 100 пушек и митральез [90, с. 297], много современного огнестрельного оружия, снарядов и боеприпасов. Кроме того, окрестности Антананариву были защищены цепью фортов и инженерных сооружений, одним из основных опорных пунктов стала обсерватория.

Наступление на столицу началось 30 сентября в 6.30 утра. Но еще в 6.00 около 2 тыс. малагасийцев под руководством Райниандзалахи при двух пушках напали на французский конвой и арьергардные части, которые были вынуждены занять оборону. Только к 12.45 удалось отбить атаку [71, с. 110; 90, с. 296 297] . Захватив приблизительно к 15 часам все господствующие высоты вокруг города, „легкая" колонна начала обстрел Анта­нанариву. К 15.30 малагасийские батареи, расположенные в районе королевского дворца, где находился крупный склад вооружения и боеприпасов, перестали отвечать. После этого было выпущено еще два или три мелинитовых снаряда по двор­цу. С флагштока сполз королевский флаг и его место занял белый. Через 15 минут к французским позициям с белым фла­гом прибыл М. Рабибисуа, секретарь и переводчик Райнилайаривуни. Он был послан премьер-министром с просьбой прекратить огонь. Генерал предъявил ультиматум, и сын Райнилайаривуни, прибывший через полчаса, принял его. Французские войска вошли в столицу, заняли все стратегические пункты, приступили к разоружению малагасийской армии и конфискации оружия. 1 октября французский главнокомандующий въехал в столицу [71,с. 111-113].

9 октября французские парламентеры предложили малага­сийцам без боя сдать укрепленный район Фарафата в течение 48 часов. 11 октября, за несколько минут до окончания срока ультиматума, Райнандриамампандри принял условие и передал французским властям позиции [90, с. 305].

В соответствии с принятым палатой депутатов решением генерал Дюшен имел проект готового договора, который преду­сматривал установление протектората над островом. С малага­сийской стороны договор подписали Разанакумбана (пятнадца­тый ранг), министр юстиции, и Расандзи, бывший секретарь Райнилайаривуни. Он состоял из семи основных и двух дополни­тельных статей. Статья 1 гласила, что малагасийское правитель­ство принимает протекторат Франции со всеми вытекающими последствиями: контроль над внешней политикой и местной администрацией, присутствие на острове французского контин­гента, расширение территории и пересмотр статуса базы Диего-Суарес. В дополнительных статьях указывалось на необходи­мость изменения положений договоров 1868 и 1885 гг. об аренде и приобретении земель и введения французского судопроизводства [96, с. 116—117]. Договор от 1 октября не был представлен франнцузскому парламенту.

Еще 18 сентября французский министр иностранных дел отправил телеграмму на имя Дюшена с инструкцией отложить заключение мирного договора. Это бьшо связано с решением объявить Мадагаскар колонией и установить там прямое управление. Но в Антананариву телеграмма дошла только 7 сентября, после подписания договора [96, с. 122]. 12 октября по распоряжению Дюшена был конфискован текст, напечатанный на французском и малагасийском языках в королевской типографии в Антананариву и запрещены дальнейшие публикации договора [129, с. 121]. 18 января 1896 г. было подписано окончательное соглашение, состоявшее из пяти статей. Оно в общих чертах повторяло договор от 1 октября 1895 г. Из нового договора были изъяты второстепенные пункты и удалено слово "протекторат". По договору генеральный резидент представлял правительство Французской республики при королеве Мадагаскара. В его руки переходили все без исключения внешние сношения Малагасийского государства, контроль над местной администрацией, выдача разрешений на концессии. Франция имела право размещать на Мадагаскаре любое количество войск, необходимое для выполнения условий договора [40. 189b, № 2, с. 5—6]. А согласно декрету от 11 декабря 1895 г. управление Мадагаскаром было изъято из ведения министерства иностран­ных дел и передано министерству колоний [40, 1895, № 70, с. 81].

Каковы же причины поражения Малагасийского государства во второй франко-малагасийской войне? На Мадагаскаре были все необходимые предпосылки для успешного отражения французской агрессии, большая, относительно хорошо организованная и обученная армия, вооруженная современным стрел­ковым и артиллерийским оружием, имевшая богатый опыт боевых действий. Все основные районы острова были охвачены системой естественных и искусственных оборонительных сооружений. По признанию военных специалистов, некоторые из них были практически неприступны для французских войск. Малагасийцы были на своей территории, прекрасно знали мест­ность, могли навязывать бои там, где это бьшо им выгодно. Они были приспособлены к своему климату, не испытывали недо­статка ни в провианте, ни в фураже.

Одна из важнейших причин поражения Малагасийского го­сударства — разный уровень социально-экономического разви­тия Франции и Мадагаскара. Но причина не единственная и не все объясняющая. Ведь удалось же отсталой Эфиопии сохранить политическую независимость в борьбе с капиталистической Италией. Причины поражения Малагасийского государства необходи­мо рассматривать в комплексе внешне- и внутриполитических факторов.

В последней трети XIX в. в наиболее развитых государствах мира, в том числе и во Франции, осуществлялся переход от домонополистического капитализма к империализму. В этот период завершался территориальный раздел Африки. Неблагоприятным внешнеполитическим фактором было также ослаб­ление возможности использовать противоречия между отдельными капиталистическими странами, что было особенно важно для Малагасийского государства, которое успешно противостояло с помощью Англии и США французской экспансии в начале 80-х годов. В 90-х годах XIX в. в результате двусторонних и многосторонних контактов были намечены сферы влияния крупнейших капиталистических держав в Африке.

Внутриполитическая обстановка во Франции также благо­приятствовала захвату острова. В 1894 г. к власти пришло правительство, в которое вошли видные сторонники колониаль­ной политики и которые получили посты министров иностранных дел и колоний. В парламенте была сильна так называемая колониальная партия, представители которой с начала 70-х годон настоятельно требовали аннексии Мадагаскара [124]. В начале 1894 г. палата депутатов французского парламента единодушно одобрила политику правительства, направленную на захвач острова.

Следует отметить, что французы во время подготовки ко второй франко-малагасийской войне сумели по достоинству оценить боеспособность малагасийской армии. Они извлекли уроки из войны 1883-1885 гг. Были произведены необходимые геоде­зические изыскания, составлены карты острова, проведена рекогносцировка местности, хорошо была поставлена разведка. Французские исследователи изучали различные аспекты жизни малагасийского общества.

Французская историография конца XIX в, много внимания уделяла малагасийской армии. При анализе ее боеспособности основной упор делался на количественные показатели — числен­ность личного состава, количество и качество вооружения. Из этого следовал вывод о ее высоких потенциальных возможно­стях, о ее способности противостоять крупным европейским формированиям. Но не был учтен моральный дух войск, а он оказался относительно низким. Почему это произошло, невоз­можно объяснить, исходя только из объективных предпосылок. Так же, на наш взгляд, не верен тезис французской историографии XX в. о серьезной переоценке малагасийской армии, о плохом вооружении, неумении им пользоваться, о недостаточной обученности. Но в 1883-1885 гг. малагасийцы показали и хоро­шее умение пользоваться современным оружием, и высокий моральный дух. Малагасийская армия вела не только оборони­тельные, но и наступательные действия. По-видимому, ответ на этот вопрос лежит в области не столько военно-политической, сколько социально-экономической.

А социальное и экономическое развитие Малагасийского государства не укладывается в привычные для Африканского континента рамки. Если в начале XIX в. оно было сопоставимо с большинством аналогичных обществ Тропической Африки, то к его концу оно было если не самым развитым, то одним из самых передовых. Что произошло за столь короткий для исто­рии срок? Обычно феномен Малагасийского государства, то, что мы называем „ускоренным развитием", объясняется влиянием Европы в целом и миссионеров Лондонского миссионерского общества в частности. Одно из лучших исследований данного вопроса так и называется - „80 лет европейского влияния в Имерине". Но тогда возникает другой вопрос: почему в тех райо­нах, где подобное влияние было более продолжительным и интенсивным, ничего подобного не наблюдалось?

Подавляющее большинство авторов видят в быстром экономическом развитии Малагасийского государства, особенно его ядра — Имерины, исключительно европейское влияние, некоторые малагасийские историки — только трудолюбие и гений народа [116]. Оба эти фактора необходимо учитывать, но нельзя их абсолютизировать. На наш взгляд, ответ заключается в следующем. Малагасийское общество было готово к восприятию нового, имелась внутренняя социальная мобильность, опреде­ленная открытость высших слоев общества, связанных прежде всего с экспортно-импортной торговлей. Произошел синтез „традиционного" и „современного" в экономической, полити­ческой и духовной жизни.

Анализ экономических процессов в Малагасийском госу­дарстве мы основываем на теоретических положениях коллек­тивной монографии „Эволюция восточных обществ. Синтез традиционного и современного" [123], но не считаем возмож­ным механическое перенесение основных выводов на все циви­лизации всех времен. Еще В.И. Ленин писал о том, что „одно из самых основных свойств империализма заключается как раз в том, что он ускоряет развитие капитализма в самых отсталых странах и тем самым расширяет и обостряет борьбу против национального угнетения" [3, с. 132]. Роль внешнего фактора нельзя недооценивать, так как он может воздействовать на внутреннюю ситуацию. „Вся структура самой нации зависит от ступени развития ее производства и ее внутреннего и внешнего общения" [1, с. 20]. „Внешние влияния... при известных усло­виях из фактора внешнего превращаются в вопросы внутреннего развития, со всеми последствиями" [120, с. 31]. Абсолютно прав советский ученый М.Я. Сюзюмов, пришедший к этому выводу на античном материале. Эта закономерность относится и к Африке нового времени. Подобную точку зрения разделяет и нигерийский экономист К. Аке: торговля „помогала создавать новые потребности у населения, стимулировала создание денеж­ного рынка... расширяя сферу товарно-денежных отношений" [104, с. 63].

Постоянные связи Мадагаскара с Европой начались с тор­говли. С увеличением товарооборота с развитыми капиталисти­ческими государствами на острове начали действовать общие законы товарного обмена. В закономерности развития малага­сийского общества был привнесен элемент капиталистических отношений. Хотя по способу производства оно оставалось докапиталистическим, по направлению своего развития оно уже бьшо иным.

Но почему ускоренное развитие не происходило повсемест­но, где налаживались торговые отношения между странами раз­ных стадий развития, где происходил синтез между традицион­ным и современным, где уже сложились социально-экономичес­кие предпосылки для восприятия нового? Дело в том, что ско­рость взаимодействия традиционного и современного зависит от внешнеэкономических факторов, как скорость течения хими­ческой реакции зависит от наличия катализаторов. Первым таким катализатором, оказавшим воздействие на ускорение развития социально-экономических процессов, является сопро­тивление колониальному завоеванию. А.Б. Давидсон доказал, что оно является „одним из самых важных стимулов историчес­кого развития африканских народов", способствует развитию государственности, этнической консолидации, возникновению самосознания [141, с. 50-51; 142, с. 178]. К аналогичному выводу пришел Д. Фрэзер на материале Иудейского царства [122, с. 192] . Малагасийское общество на протяжении двух веков испытывало разной интенсивности угрозу колониального завоевания.

Вторым важным катализатором явилось христианство. Оно стало распространяться на Мадагаскаре в начале XIX в. как среди представителей господствующих сословий, так и среди народных масс, а в 1868 г. протестантизм стал официальной религией Малагасийского государства. Христианство во многом стало организующей, мобилизующей и ломающей прошлые устои силой. „И хотя для господства данного класса (буржуа­зии. — Авт.) еще не было реальных экономических условий, хотя общество еще не бьшо готово к переходу на новые рельсы, однако организованная государственная машина с органами принуждения создавала эти необходимые условия всеми имеющимися в ее распоряжении средствами" [120, с. 34-43].

Процесс синтеза традиционного и современного, открыв­шего путь ускоренному развитию, не был ни одноразовым, ни протекающим по прямой восходящей линии. В нем можно выделить несколько этапов. Первый этап — интенсивное знаком­ство с Европой при Радаме I и в первые годы правления Ранавалуны I (1816 — начало 30-х годов XIX в.). В это время шло простое, механическое перенесение „цивилизации" на малагасий­скую почву. Естественная реакция - „закрытие" Мадагаскара при Ранавалуне I (начало 30-х годов — 1861 г.), попытка вернуться в XVIII в. Если при Радаме I европейское вводилось „сверху", то во время правления его жены оно пробивалось „снизу", преимущественно в духовной жизни общества (христи­анство, образование). Определенный импульс им придавали запрет и массовые гонения. Соединение этих двух тенденций могло бы создать почву для синтеза. Но он произошел не сразу. Радама II (1861-1863) попытался „варварскими" методами „внедрить" на остров европейцев, а через них — „современное", подавляя или в лучшем случае игнорируя все „традиционное". Но, несмотря на благоприятные предпосылки для начала актив­ного синтеза, „традиционное" вступило в конфликт с „совре­менным" и победило, Радама II был свергнут, его начинания были отменены, а его имя бьшо вычеркнуто из генеалогии правящей династии. Наступил кризис (1863—1870), т.е. пере­ходное состояние, которое могло привести вновь к более или менее полному  „закрытию" острова или открыть путь к широ­кому синтезу.

Вот здесь угроза колониального завоевания сыграла роль катализатора ускоренного развития. Малагасийское общество и государство пошли по пути активного синтеза. Он охватил преж­де всего политическое и культурное развитие, экономическое — в гораздо меньшей степени, так как еще не сложились предпо­сылки для его ускоренного развития, а европейское влияние само по себе ничего не решало.

Ускоренное развитие экономики выразилось прежде всего в восстановлении двух крупных предприятий европейского типа и в строительстве третьего, не входивших в рамки ремесленных объединений, Первое из них основал шотландец Камерон в Илафи, здесь изготовлялся порох, делались ружья, выполнялась различная работа по металлу, На заводе работало около 300 человек. В 1837 г. в Мантасуа француз Ж. Лаборд построил доменную печь, наладил выплавку чугуна, изготовление железа, меди, стекла и изделий из них, отливку пушек. Там же произво­дили селитру, порох, краски, мыло, свечи и т.д. Здесь в 1885 г. также трудилось примерно 300 человек. Третье крупное пред­приятие по производству пороха, патронов и винтовок было организовано на окраине Антананариву, в Исутри. Энергоноси­телем, как и на первых двух, было колесо, приводимое в дви­жение водой из реки по каналу длиной в два километра. На этом заводе были установлены современные машины, закупленные и Англии [106, с. 113; 136, с. 231-232].

Необычна история создания завода Ж. Лаборда. В период строительства на нем работало около 20 тыс. человек, число по­стоянных рабочих достигало 1200. После смерти Лаборда в 1857 г. завод был разрушен почти до основания [106, с. 113], так как малагасийская экономика того времени не нуждалась в предприятиях подобного типа. Строительство завода Лаборда было скорее всего капризом стареющей королевы, старавшейся удержать фаворита-европейца. Эти предприятия были насильно привнесенным элементом европейской действительности, чуж­дым традиционному обществу. Но через десятилетие после вовлечения Мадагаскара в процесс ускоренного развития завод, как и предприятие в Илафи, был восстановлен. Армия - основ­ная сила противодействия Малагасийского государства колони­альному завоеванию — нуждалась в вооружении и боеприпасах, а следовательно, и в металле.

С начала 90-х годов XIX в. Малагасийское государство пе­реживало сложный переходный период, который мог привести как к улучшению, так и к ухудшению прежнего состояния. Он был вызван прежде всего процессом ускоренного развития, ак­тивного вовлечения Мадагаскара в мировую экономическую си­стему. Передовые надстроечные структуры, созданные волевым путем по образцу и подобию европейских, вступили в противо­речие с отсталым экономическим базисом. Традиционное об­щество осознавало опасность внешнего влияния, проводником которого являлась часть господствующего класса, и пыталось сохранить свои устои. Основная масса населения Мадагаскара была психологически не готова к восприятию преобразований. Переориентация Малагасийского государства на внешний рынок привела к сокращению посевов продовольственных культур, что значительно повысило цены на основные продукты пи­тания [106, с. 191]. Введение денежных налогов способствовало распространению товарно-денежных отношений не только вширь, но и вглубь, вплоть до традиционной общины. Часть крестьян направлялась в города, в основном в Антананариву, на заработки. Некоторые цеховые объединения не выдерживали конкуренции со все возрастающим потоком дешевых привоз­ных и производимых на трех крупных малагасийских предприя­тиях товаров и разорялись. Бывшие члены этих объединений пополняли ряды не имевших работы.

Непосильные выплаты 10 млн. фр. по договору 1885 г. опустошили казну. Правительству пришлось прибегнуть к займам на кабальных условиях. Нехватку денежных средств Райнилайаривуни пытался компенсировать все возраставшими налогами, поборами и реквизициями. Положение ухудшали крупные финансовые аферы, которые проводились с ведома некоторых малагасийских чиновников. Рост цен, массовое обнищание резко обострили борьбу народных масс против проводимой правительством внутренней политики. Своеобраз­ной формой социального сопротивления стало разбойничество, охватившее все слои малагасийского общества, от простых крестьян и горожан до сына Райнилайаривуни. Крупные отряды действовали даже в окрестностях Антананариву. Для подавления движения использовались воинские подразделения.

Сама правящая верхушка не была единой. Высший эшелон власти разделялся на множество группировок, отстаивавших свои интересы. Королева и ее окружение препятствовали начина­ниям Райнилайаривуни, дискредитировали их перед народными массами. Многолетнее управление страной наложило отпечаток на премьер-министра. С годами Райнилайаривуни становился все подозрительнее, жестоко расправлялся с подлинными и мнимы­ми соперниками, что не способствовало укреплению государст­венной власти [189, с. 1230-1236] .

Нестабильность, отсутствие единства в высшем звене управления, непонимание между Райнилайаривуни и Ранавалуной III, ее систематическая оппозиция начинаниям и действиям премьер-министра, наличие противоборствующих группировок в высшем эшелоне власти и, как следствие, попытки утвердить своих ставленников на тех или иных ключевых постах — все это наносило ущерб национальным интересам.

Командный состав армии, как правило, состоял из людей, не способных к руководству, плохо обученных. Райнилайариву­ни боялся усиления популярности любого военного, поэтому командующим армией, даже в самый критический момент, не стали ни Райнандриамампандри, ни принц Рамахатра. Был нару­шен принцип единоначалия на заключительном этапе войны. Райнилайаривуни сковывал наступательную иницативу, допустил ошибку, рассредоточив армию по всему острову и не собрав ее после начала боевых действий. В результате малагасийцы не имели значительного численного перевеса на решающих участ­ках, что в какой-то мере могло компенсировать недостатки в обучении. Часть высших офицеров, тесно связанных е торговлей, с безразличием относились к судьбе государства, папайя, что французы будут контролировать не внутреннюю, а исключитель­но внешнюю политику государства.

Все перечисленное выше было следствием глубочайшего, охватившего все малагасийское общество кризиса (который не мог произойти ни в одной из стран Тропической Африки, вклю­чая Эфиопию), несоответствия сформировавшихся и действо­вавших передовых надстроечных элементов остающемуся в основном неизменным базису докапиталистического общества. Мы полностью разделяем мнение Н. А. Симонии о том, что „возникновение в отсталой стране ситуации несоответствии передовой надстройки отсталому базису может привести н основном к одному из трех результатов: 1) надстройка может удержаться на не соответствующем ей базисе, приспособившись к нему, с тем чтобы направить его дальнейшее развитие в нуж­ном ей направлении; 2) надстройка может удержаться на не соответствующем ей базисе, но ценой такого приспособления, которое означает перерождение самой надстройки и приведение ее в соответствие с базисом; 3) надстройка вступает в прямой конфликт с базисом, пытается „отменить" его и падает жертвой собственного неразумия" [117, с. 73]. Сейчас невозможно установить, по какому пути развивался бы кризис несоответст­вия передовой надстройки отсталому базису. Но именно в нем заключается причина того, что Малагасийское государство не смогло реализовать свой значительный оборонительный потен­циал.

Произошло разрушение традиционного массового созна­ния. Большая часть малагасийцев не сумела перестроиться, приспособиться к новому. Реальное ухудшение условий жизни, быстрое размывание устоев обыденного существования, непо­нимание и неприятие целей правящей верхушки, не способной донести до масс новые ценности, потеря жизненных ориентиров привели к пассивнорти значительную часть общества, включая рядовой состав армии. Произошел разрыв в историческом сознании малагасийцев. Они были готовы защищать традицион­ные ценности (как через несколько месяцев во время восстания меналамба), но не видели существенной разницы (включая внешний вид, манеры поведения, образ жизни) между правящей элитой и французскими завоевателями. Они не желали поддерживать ни одну из противоборствующих сторон.

Несмотря на подписание мирного договора и установление реального протектората над Мадагаскаром, номинально главой государства оставалась королева. Французы реально контроля ровали только Антананариву, крупные портовые города и несколько укрепленных пунктов с гарнизонами. Тем не менее фактическая власть принадлежала генеральному резиденту Франции, а охрана границ и внутренняя безопасность были 'прерогативой французских военных властей. Высшие должностные лица малагасийской администрации были заново назначены командующим французским экспедиционным корпусом генералом Дюшеном, По его же приказу бывший примьер-министр Райнилайаривуни был сослан в Алжир. Вместо него был назначен известный своими симпатиями к Франции Райницимбазафи. В крупнейших городах - Тананариве (так с октября 1895 г. стала именоваться столица Мадагаскара в соответствии с ее французским написанием), Фианаранцуа, Таматаве и Мадзунга появились французские военные гарнизоны.

 

Глава пятая

ВОССТАНИЕ МЕНАЛАМБА

 

Непосредственным поводом к началу открытого вооружен­ного сопротивления колониальному захвату послужил приказ о сдаче оружия и роспуске малагасийской армии 5 октября 1895 г. Во многих областях страны почти одновременно вспыхнуло антиколониальное движение меналамба (1895—1898)*. Партизаны действовали на широком фронте — от Амбухидратриму и Бабай на севере до Илафи и Махаридаза на юге Имерины [191, с. 9]. Последние выступления повстанцев были отмечены в 1902 г., когда колониальным властям удалось подавить очаг сопротивле­ния на юго-востоке Мадагаскара.

В проколониальной историографии односторонне тракту­ется содержание антиколониальной борьбы малагасийского народа. Она рассматривается как стихийное движение в Имерине и прилегающих к ней районах Мадагаскара, направленное против правительства в Тананариве (если основная часть повстанцев-мерина) или против мерина вообще (если участники в основном не мерина). Выступления, более поздние или происходившие в других областях страны, вообще не причисляются к антиколониальной борьбе и изображаются как „анархистские устремления, свойственные дикарям", как „борьба против гегемонии мерина", „автохтонный патриотизм" [24, № 245, с. 955]. Выдвигается тезис о том, что будто бы против французов выступили только мерина, боявшиеся утратить свое „привилегированное положение" по отношению к другим этническим группам страны [24, № 248, с. 89].

Необоснованность этих утверждений становится очевидной даже при знакомстве с источниками, которые трудно обвинить в симпатиях к меналамба. Так, орган французских колонистов газета „Курье де Мадагаскар" писала: „В районе города Имеримандрусу начались беспорядки (так в официозной печати обозначались действия меналамба. — Авт.). Во главе повстанцев стоит Рабезавана, однако среди участников не только хува, но и сакалава, особенно это касается района Маруфуци. Центр повстанческого движения - на севере Мандрицары. Хува направили на север не сданное французской армии оружие и построили военные лагеря и базы" (цит. по [191, с. 25]).

Известно, что еще до оккупации французской армией Антананариву один из сыновей премьер-министра Райнилайаривуни, Рабануна, вывел часть войск из зоны боевых действий в район городов Амбатундразака и Мандрицара, где впоследствии возник один из крупнейших очагов восстания. Вновь он появился в столице в июле 1896 г. [191, с. 20] . В канун взятия Антананариву и окончательного поражения в войне 1894-1895 гг. малагасийцы укрывали винтовки и орудия [187, с. 68—76].

Существуют две точки зрения на участие в восстании меналамба бывших руководителей Малагасийского государства. Первая, в основном поддерживаемая представителями французской проколониальной историографии (например, [65; 66; 156; 170]) и некоторыми советскими историками [110], заключается в том, что движение меналамба подготовили и возглавили высшие чиновники-малагасийцы. Она основывается на официальных французских документах. Ее слабое место заключается в том, что генерал-губернатор Мадагаскара Галлиени с самого начала взял курс на установление единоличной власти и отст­ранение малагасийской элиты от управления на всех уровнях. Политическая дискредитация высшего звена управления Малага­сийского государства, экспроприация его имущества и даже физическое уничтожение его наиболее выдающихся представите­лей полностью соответствовали интересам колониальной адми­нистрации и французских предпринимателей.

Согласно другой точке зрения (она высказывалась еще в начале XX в.), доказательства об участии представителей малага­сийской элиты в восстании меналамба были сфабрикованы. В 1980 г. английский ученый С. Эллис, изучив материалы частных и государственных малагасийских архивов, достаточно убеди­тельно подтвердил эту версию. И та и другая позиция хорошо ар­гументированы и строятся на источниках, поэтому мы не можем высказать окончательного суждения о правомерности той или иной точки зрения. Несомненно одно: часть чиновников Малага­сийского государства среднего звена принимала активное учас­тие в восстании.

Антиколониальное движение охватило почти все области Мадагаскара. В вооруженную борьбу включилось большинство населения, на время отошли на второй план этнические, регио­нальные и социальные противоречия. Вот два свидетельства прессы тех времен, которые дают представление о размахе и ха­рактере движения уже на начальной стадии: „Ухудшается поло­жение в области Безанузану, а также на западном побережье страны, прервано сообщение между Таматаве и столицей. В движение включились почти все сакалава" [215, 6.11.1896]. „Движение... постоянно ширится, охватывает все большее число людей. Появилось множество отрядов, вооруженных винтовка­ми систем „шнейдер" и „ремингтон", они строят свои базы в лесах. Действуют повстанцы на границах области Имерина и по берегам р. Мангуру. На севере острова численность повстан­цев достигает 20 тыс. человек. На юге страны они перекрыли дороги между Манандзари и Фианаранцуа. Все население области Сакалава примкнуло к повстанцам" (газета „Мадагаскар", 16.12.1895, цит. по [191, с. 25]).

Большинство документов того времени свидетельствует, что против колонизаторов поднялось почти все крестьянство [191, с. 26; 40, с. 10]. Не пошли на сотрудничество с француза­ми и многие представители королевской семьи, традиционной знати. Так, на сторону повстанцев перешел глава королевской службы поставок вооружений Райнидафи [6, 472]. Высокое положение в традиционной иерархии занимали предводители отрядов меналамба. Рабузака был чиновником девятой степени знатности, Рабезавана-Равайкафу имел придворный титул „ко­ролевского пастуха", Раманаси был чиновником двенадцатого ранга [191, с. 27].

Для установления возможных контактов между представи­телями Малагасийского государства и повстанцами меналамба в июне 1896 г. была создана служба военной разведки во главе с лейтенантом Пельтье [24, № 248, с. 79]. Вскоре тот заявил, что получены доказательства существования антифранцузского заговора, нити которого ведут в столицу, а непосредственное руко­водство осуществляет генеральный секретарь малагасийского правительства Расандзи. По словам Пельтье, Расандзи перед ли­цом неопровержимых доказательств сознался во всем [24, № 248, с. 79]. После этого были арестованы многие высокопо­ставленные чиновники. На допросах королевский конюший Рацимба, у которого дома нашли огнестрельное оружие, пока­зал, что все задержанные состояли в заговоре, что в столице было пять групп заговорщиков, каждая из которых имела на вооружении помимо винтовок по два орудия. Тогда же был составлен список участников тайной организации, в которую входили Рателифера — внук премьер-министра Райнилайаривуни, чиновник шестнадцатой степени знатности; принц Ракутумена — племянник королевы; Райниандзалахи - наместник в Амбудирану; Марк Рабибисуа - бывший секретарь Райнилайаривуни; Рацимаманга и Разафимананцуа - дяди королевы; Рамиадана - молочная сестра королевы; Разанакумбана — министр юстиции в правительстве Райнилайаривуни; Радзуелина - сын Райнилайа­ривуни [24, № 248, с. 80-84].

Однако генеральный резидент И. Ларош (как, впрочем, и некоторые другие руководители французской гражданской ад­министрации на Мадагаскаре), не верил в заговор, в связь пов­станцев с высшими малагасийскими чиновниками и посчитал свидетельства недостаточными. По его мнению, заговор явился плодом фантазии военных и колонистов, искавших предлога, чтобы обосновать необходимость уничтожения местных инсти­тутов власти и превращения Мадагаскара в колонию с прямым управлением [24, № 248, с. 85].

Вскоре обстановка резко изменилась. Активизация дейст­вий меналамба и нежелание большинства членов малагасийского руководства сотрудничать с французами показали неэффектив­ность гражданской администрации. 6 августа 1896 г. француз­ский парламент принял закон об аннексии Мадагаскара и пре­вращении его в колонию Франции. Декретом французского правительства от 11 июля 1896 г. вся власть на острове перешла к военным во главе с генерал-губернатором Галлиени [66, с. 25—26] , т.е. к тем, кто требовал расправиться с малагасийской элитой. Поэтому, когда в октябре 1896 г. обнаружились письма (по данным С. Эллиса - фальшивые) предводителей антиколониального движения к королеве и высшим чиновникам, Ранавалуна III была взята под домашний арест. Министр внутренних дел Райнандриамампандри, принц Рацимаманга, внук короля Радамы II — Рабубалахи, родственник Райнилайаривуни — Райницаруви и шесть других высокопоставленных чиновников были расстреляны 15 октября 1896 г. Позднее французы упразднили королевскую власть, пост премьер-министра, всю государствен­ную структуру [65, с. 32].

Видимо, следует признать, что вопрос недостаточно изучен. Конечно, новые источники, использованные С. Эллисом (мате­риалы личных архивов Лароша и Лиотэ — одного из ближайших сотрудников Галлиени), подтверждают, что аргументация Галли-ени фальсифицирована. Тем не менее бесспорными являются свидетельства участия в организации движения сына Райнилайаривуни - Рабануны, письма бывшего наместника в Менабе Раза-финдразаки королеве с призывом возглавить восстание [24, № 248, с. 79] , письмо Рабезаваны-Равайкафу принцу Рамахатре. Знать, особенно среди мерина, объективно не была заинтересо­вана в передаче власти французам и не пошла на сотрудничество с ними.

Уже в первые месяцы движения (сентябрь — ноябрь 1895 г.) борьба развернулась не только в Имерине, но и в областях Бецимисарака, Сакалава, Бецилеу, Цимихети, Анциханака. В сентябре — ноябре 1895 г. восстание охватило почти всю север­ную половину Мадагаскара — сотни тысяч квадратных километ­ров территории, многие этнические группы, совершенно неодно­родные по степени развития. Существовало два типа построения отрядов: наподобие частей бывшей королевской армии Мада­гаскара и по принципу народного ополчения (в районах, где центральная власть была слабой).

По данным И. Лароша [24, № 249, с. 158] , в Имерине чис­ленность меналамба достигала 14-15 тыс. человек, вооружен­ных 3 тыс. винтовок. Галлиени говорил о 40 тыс. партизан (10 тыс. винтовок), которые угрожали столице в сентябре 1896 г. [43, с. 9—11; 64, с. 3] . В области Андруй у населения в 1901 -1903 гг. было собрано 12,2 тыс. ружей [144, с. 25] . Крупные отряды насчитывали 2—3 тыс. человек, причем каждому коман­диру подчинялись два-три „лейтенанта". Так, Рабезавана-Равайкафу возглавлял отряд численностью около 3 тыс. человек, его помощниками были „лейтенанты" Рафаненитра, Радзануели-на, Равалисуа. Во многих областях партизаны воевали под королевскими штандартами [187, с. 310-311].

Эти данные, а также сведения только по Имерине (в мае-июле 1897 г. в округе Амбухидрабиби отряды меналамба насчи­тывали 27 тыс. человек, в округе Амбухидратриму - 45 тыс. [43, с. 102—104]) позволяют говорить о том, что в восстании на разных этапах участвовали десятки, если не сотни тысяч человек, вооруженных десятками тысяч единиц огнестрельного оружия, не говоря о холодном.

На побережье Мадагаскара во главе отрядов меналамба стояли представители местных правящих династий и знати [11; 16]. Например, на севере области Сакалава борьбой руководил правитель Туэра, позднее - его брат Баваха, у них в подчинении были представители различных линиджей сакалава — Симбилу, Цикетрака, Вазу, Бурики, Митрайки, Хавана. Многие отряды также объединяли до 2 тыс. воинов, но делились они чаще всего на группы по 150-200 человек [24, № 245, с. 957] . Как и во многих других окраинных районах Мадагаскара, лишь номиналь­но включенных в состав единого государства, в Сакалаве до при­хода французов еще не было регулярной армии. Оборонитель­ные функции выполняло ополчение [191, с. 29] .

Меналамба совершали атаки на оккупантов в городах и даже на столицу. Так, летом 1896 г. бои велись в Исутри и Анрдрайнариву — на окраинах Тананариве. В сентябре меналам­ба подожгли дома в Исутри и разбросали по всей столице ли­стовки [12]. Летом 1896 г. партизаны заняли административ­ный центр губернаторства Вунизунгу (область Сакалава), захва­тив в плен губернатора [24, № 248, с. 73].

Особенно опасными для захватчиков были стратегически важные дороги. Вдоль дороги Тананариве — Таматаве, например, французское командование вынуждено было создать военные посты в каждой деревне. В населенных пунктах на востоке Име-рины гарнизоны отстояли друг от друга всего на полкилометра. К августу 1896 г. только в Имерине было создано свыше 30 французских постов, которые защищали около 4,5 тыс. солдат [24, № 249, с. 150] . К Имерине, центру восстания, стягивались войска со всего острова. На 1 октября 1806 г. оккупационный корпус в Имерине состоял из двух батальонов алжирских стрел­ков, 13-го полка морской пехоты, колониального полка (хауса и сенегальцы), полка малагасийских стрелков, а также трех артиллерийских батарей [43, с. 90; 66, с. 28—29] .

Меналамба придавали большое значение пропаганде среди населения войны против захватчиков. Это имело тем большее значение, что на Мадагаскаре издавна высоко ценилось оратор­ское искусство. Зная это, колонизаторы особенно страшились влияния агитаторов. Так, карательный отряд полковника Удри, посланный против партизан Райнибецимисараки, специально из­менил направление движения, узнав, что в соседнем районе появилась группа служителей традиционных культов. По словам Лароша, они вели „антихристианскую и антифранцузскую агитацию, что готовило почву для восстания", ею занимались и довольно высокопоставленные чиновники [162, с. 271]. Сол­даты Удри убили их и сожгли деревню Махандзара, где те оста­навливались [24, №246, с. 1081]. Меналамба вели пропагандистскую работу и в малагасийской армии, которая до октября 1896 г. официально сохранялась наряду с французской. Одно ич свидетельств тому - раскрытый в Манандзари заговор малага­сийских офицеров, которые намеревались поднять восстание » городе и присоединиться к меналамба [24, № 248, с. 87].

Несомненной удачей повстанцев стало проведение сбора средств в пользу меналамба. О том, какая внушительная сумма была собрана, свидетельствует хотя бы тот факт, что Райнибецимисарака объявлял награду в 15 тыс. фр. тому, кто захватит в плен французского генерального резидента на Мадагаскаре И. Лароша [24, № 247, с. 1159]. В результате активных действий партизан и их сторонников в течение нескольких месяцев фран­цузы опасались передвигаться по дорогам, даже в непосредст­венной близости от столицы [6, № 472]. В июне 1896 г. меналам­ба уничтожили телеграфную линию Тананариве — Таматаве [24, № 248, с. 76].

О силе движения свидетельствует то, что колонизаторам не удалось сформировать надежные отряды „туземной поли­ции", хотя вступавшим обещали передать земли повстанцев [13]. Эти меры были малоэффективными, так как многие из них присоединялись к меналамба. Галлиени признавал, что „большинство повстанцев - набранная из местных уроженцев полиция" [65, с. 142]. Нередкими были и случаи перехода на сторону меналамба подразделений формально сохраненной французами малагасийской армии, а то и целых гарнизонов в городах. Например, при атаке меналамба на г. Амбухипихаунана к партизанам присоединился весь гарнизон, и общими усили­ями они уничтожили всех французов и бывших с ними заодно малагасийцев. В результате в руки повстанцев перешел админи­стративный центр области Вунизунгу, была перерезана дорога Тананариве - Мадзунга [24, № 247, с. 1167-1168].

Партизаны-меналамба нападали на военные посты и отря­ды оккупантов, уничтожали захватчиков, перерезали коммуни­кации. Это была „война на истребление" против колонизаторов и всех, кто их поддерживал. Французская проколониальная историография усматривала в этом лишь „варварство", „анар­хию". Но это была справедливая национальная война. Основной причиной сопротивления колонизуемых народов являлась поли­тика европейских правительств, которые причинили завоеван­ным народам несоизмеримо более глубокие бедствия, чем все прежние захватчики. Так, в январе 1896 г. каратели капитана Фрейштатера в районе Марумби уничтожили штыками и прикла­дами сдавшихся партизан, которым они пообещали жизнь [24, № 245, с. 955].

В июне 1896 г. был издан указ генерального резидента Франции на Мадагаскаре, по которому к смертной казни без суда и следствия приговаривались все, кто не выполнял распо­ряжения о сдаче оружия или был заподозрен в связях с меналам­ба [24, № 246, с. 1090]. Часто жертвами преследований становились даже те, кто сохранял нейтралитет и был лоялен колониальной администрации [191, с. 20]. В октябре 1896 г. каратель­ный отряд Бессона расстрелял почти всех мерина в области Бецилеу, хотя те не поддержали повстанцев [191, с. 21]. Такие отряды сжигали на пути все посевы и деревни без исключения [24, № 246, с. 1089]. Даже по французским официальным данным, только с 1895 по 1900 г. население страны сократилось почти вдвое - с 5 до 2,6 млн. человек [65, с. 112].

Тем не менее освободительная борьба ширилась. К середине 1896 г. она охватила почти весь остров. „Целые деревни открыто выступают заодно с повстанцами и поощряют их дея­тельность" [161, с. 153-154]. Основными лозунгами движения были уничтожение захватчиков и всех, кто сотрудничал с фран­цузами, борьба против христианства, в защиту традиционных верований [24, № 245, с. 958].

Партизанам оказывали помощь ряд европейцев и других иностранцев, проживавших на Мадагаскаре. Так, на восточном побережье Мадагаскара за это были отданы под трибунал не­сколько колонистов-европейцев с Маврикия [24, № 245, с. 957]. По данным французской разведки, существовала целая сеть агентов американских торговых фирм, которые тайно доставляли оружие на юго-западное побережье Мадагаскара и оттуда контрабандным путем развозили его по всей стране [24, № 245, с. 966]. У одного из таких контрабандистов, схваченных фран­цузами в окрестностях столицы, была обнаружена крупная партия пулеметов, предназначавшихся для повстанческих отря­дов на севере страны [24, № 247, с. 1062].

Как правило, оружие доставлялось через бухты и порты за­падного побережья острова (в Майнтирану, например, отсутст­вовала таможенная служба). К тому же многие реки на западе Мадагаскара судоходны на расстоянии до 100 км вверх по тече­нию от устья для небольших легких парусников, которыми пользовались арабы, коморцы и арабизированное население се­веро-запада Мадагаскара. Любопытно свидетельство капитана Ле До, командовавшего французской военно-морской эскад­рой на Мадагаскаре в 1896 г.: „Майнтирану — один из крупных центров ввоза оружия и снаряжения. Американская фирма „Ропс" посылает ежегодно трехмачтовый корабль со 100 ящика­ми ружей и 25 тыс. бочек пороха... Часть побережья, включая участок Мадзунга-Мурундава, не охвачена таможенной службой. Почти весь этот обширный район находится в руках ара­бов, коморцев и других, которые властвуют там безраздельно" [24, №249, с. 148].

Эти данные подтверждаются и другими сведениями. Галлиени отмечал, что „сакалава поддерживают индийцы, торгов­ля которых издавна зависела от рабов и золота, продаваемых сакалава" [66, с. 269] . Эта торговля на западе страны приняла такие масштабы, что Галлиени, твердо уверенный в участии в ней многих „азиатских рас" (индийцев, китайцев, арабов и др.), ввел для каждой из таких „рас" систему коллективной ответ­ственности — „конгрегации" той или иной „расы", главы кото­рых отвечали за „преступления соплеменников" [65, с. 113] .

Таким образом, зародившееся как протест на иностранную оккупацию движение меналамба было направлено на борьбу не со всеми иностранцами, а лишь с колонизаторами. Повстан­цы не щадили даже малагасийцев, если они сотрудничали с оккупантами. Многие губернаторы, назначенные французами (Райнивуни в Анкиратре, Ракутувуалаву в Вунизунгу, Рацимба в Маруватане и др.), были убиты [11; 16]. Партизаны убивали миссионеров, а также перешедших в христианство малага­сийцев, разрушали церкви и монастыри, сжигали религиозную литературу. Одним из основных лозунгов движения был возврат к верованиям предков. Так, в области Анциханака отряды меналамба возглавлял колдун Раменамасу [187, с. 269] Меналамба испытывали ненависть к христианству не только как религии захватчиков. В 60-х годах XIX в. правители Мадагаскара объявили англиканскую веру государственной религией Мадагаскара, стали всемерно способствовать ее распространению. Поэтому утрата независимости и французская оккупация воспринимались малагасийцами и как наказание за отход от ве­ры предков. Миссионеров и тех малагасийцев, кто принял новую веру, рассматривали как пособников захватчиков. И не без оснований. Даже англиканские миссионеры, как признавал Галлиени, быстро нашли общий язык с французскими властями и выразили желание способствовать делу Франции на Мада­гаскаре [41, с. 85] . А малагасийцы-христиане, свидетельствовал Ларош, охотно шли на сотрудничество с колониальной администрацией, поддерживали ее начинания [24, № 246, с. 1089].

В сознании малагасийцев потеря независимости увязывалась с принятием не только христианства, но и многих элемен­тов европейской материальной и духовной культуры, уклада жизни. Появилось стремление возродить традиционные устои даже в чисто внешних моментах. Партизаны носили национальную одежду - ламба, на лоб надевали металлический щиток фелана, как воины во времена короля Андрианампуйнимерины [187, с. 161-178]. Они были снабжены амулетами, кото­рые, по поверьям, предохраняли от пуль: при соприкоснове­нии с телом человека они обращались в воду [161, с. 142].

В районе Вакинанкаратра наиболее крупным был отряд Райнибецимисараки, который вел наступление на Тананариве. На северо-западе Имерины, на границе с областью Сакалава, бои вели Дзаумария, Райнисунгумби и Ралайтангена, в районе Андевуранте (область Бецимисарака) — Рамаса, Самуэла, Бутусуа, в Вакиниадиане и в верхнем течении р. Мангуру — Рабезавана-Равайкафу. Последний вместе с отрядами Рабузаки про­двигаясь к столице, к марту 1896 г. дошел до города Амбухиманга. В районе Сисауни борьбу возглавляли Рацимандефитра и Рамарукуту. В конце мая Райнибецимисарака осаждал столи­цу Вакинанкаратры - Анцирабе. Летом 1896 г. восстало все население к юго-востоку от Тананариве, а также подданные губернатора Амбухипанири, который провозгласил себя ко­ролем [6, № 472].

Активные боевые действия велись также на севере Имери­ны и на восточном побережье острова. К сентябрю 1896 г. вос­стание распространилось на всю Имерину, французы контроли­ровали лишь предместья Тананариве [161, с. 158]. Меналамба действовали мобильными группами по 100 человек, нападая на обозы с оружием и боеприпасами, прерывая коммуника­ции [187, с. 310—311]. В марте—апреле восстание перекинулось на юг и юго-восток Мадагаскара, где атакам подвергались по­местья колонистов, французские торговые фактории. Повстан­цы стремились отрезать центр страны от побережья, лишить окку­пантов связи и продовольствия, агитировали крестьян не сеять рис. В результате к сентябрю 1896 г. половина возделываемых зембль на Мадагаскаре осталась под паром. Цена на рис только за 1897 г. поднялась с 0,15—0,20 фр. за 1 кг до 1 фр., т.е. в пять-шесть раз. Крестьяне забивали скот, чтобы его не смогли забрать оккупанты [16].

Пытаясь как можно быстрее подавить восстание, фран­цузы послали в районы действий меналамба карательные отря­ды, которые сжигали деревни и уничтожали посевы. В Марумби был отправлен отряд капитана Фрейштатера, в Аривунимаму — колонна майора Ганеваля. Колонна полковника Комба прошла вдоль дороги Тананариве-Андзузурубе. Отряд полковника Удри продвигался навстречу силам Райнибецимисараки. Од­нако ни Комба, ни Удри не удалось войти в непосредственное соприкосновение с партизанами: те уходили от открытого боя, обстреливали колонны противника из засад или нападали на арьергард [24, № 246, с. 1078].

Французы вынуждены были перейти к оборонительной тактике: начали создавать посты на дорогах, охранять поселе­ния колонистов. В сентябре 1896 г. отряды меналамба контро­лировали 99% территории острова [II] . Даже на основных до­рогах (Тананариве - Мадзунга и Тананариве - Таматаве) пере движение было возможно лишь в сопровождении значительного эскорта. С августа 1896 г. район наиболее активных действий переместился из центра острова к побережью [16]. С преобра­зованием Мадагаскара в колонию положение повстанцев ослож пилось. В основных районах Имерины было введено военное положение, отданы приказы о расстрелах на месте.

Метод „умиротворения" страны, примененный Галлиени, сочетал в себе установление жесткой системы управления с раз­жиганием этнических и региональных противоречий. Генерал-губернатор проводил тактику „масляного пятна": только с окончанием боевых действий и основанием военных постов на границах одного района французы переходили к укреплению власти в другом. Так оккупация растекалась от столицы к пе­риферии подобно масляному пятну [44, 27.09.1896]. Была сделана ставка на создание опоры среди малагасийцев. Ликви­дировав в прибрежных районах прежнюю администрацию из мерина, французы назначали из местной этнической группы „вождя", который находился под контролем французских властей. Его соплеменники объявлялись „свободными" на том основании, что ими теперь „управлял" представитель местной знати [47, 5.03.1898] . Из бывших рабов, которыми, как правило, являлись коморцы либо пленные из Восточной Африки, набиралась „туземная полиция" [224, 30.05.1897].

Все эти меры позволили колонизаторам в определенной степени внести раскол в национально-освободительное движе­ние на Мадагаскаре, локализовать выступления по отдельным этническим группам. Но, несмотря на это, движение охватывало все новые районы. Ж. Кароль свидетельствовал: „Когда восста­ние казалось почти подавленным, повстанцы все еще удержи­вали сельскую местность. Умирая от болезней и нищеты, они сражались до конца" [56, с. 93-94] . Меналамба изменили так­тику: вместо проведения крупных операций они, разделившись на группы по пять-десять человек, обстреливали из укрытий французские колонны на марше. „Их служба безопасности и разведки была превосходно организована, их всегда предупрежда­ли о приближении наших войск", - отмечал Галлиени [66. с. 114-115].

Весь 1896 г. и начало 1897 г. отряд Райнибецимисаракм удерживал обширный район от Анцирабе на севере до Амбусиры на юге. В июне—июле 1896 г. меналамба активизировали действия на востоке Имерины, в районе дороги Тананариве — Таматаве [24, № 248, с. 76].

Линию Тананариве — Мадзунга меналамба перерезали прак­тически сразу же после завершения войны 1894-1895 гг. Не­смотря на создание постов в населенных пунктах Амбухипихаунана и Бабай, партизаны сожгли в 1896 г. крупный склад про­вианта в Андрибе [24, № 248, с. 88]. Руководитель повстанцев в области Буйна Райнитави поклялся, что „сожжет Мадзунгу и сбросит французов в море" [11]. Дорога Тананариве - Мад­зунга оставалась опасной и весь 1897 г. [16]. В 1896-1897 гг. между р. Бецибука и средним течением р. Махадзамба действо­вали крупные отряды под командованием Райнитави, Ранафи-цары, Райникибури [13] . Из Франции на Мадагаскар было на­правлено дополнительно два батальона иностранного легиона [24, № 248, с. 88].

В июле 1896 г. меналамба заняли пригороды Фианаранцуа. Упорное сопротивление оказывали партизаны в междуречье Унибе и Манаринцуа, ожесточенно сопротивлялись в лесах об­ласти Безанузану [64, с. 5] . Безуспешно завершилась попытка подавить восстание в бассейне р. Мангуру с помощью рейда роты капитана Леграна [24, № 249, с. 138]. По-прежнему повстанцы удерживали горный массив Андрингитра, а также районы Амбухибелума, где они разбили отряд подполковника Гонара. В августе в руках меналамба находилась вся долина оз. Алаутра, была перекрыта дорога Амбатундразака - Фенериве [24, № 249, с. 138, 140, 151].

К сентябрю 1896 г. в связи с усилением военного присут­ствия французов и истощением боеприпасов отряда на террито­рии Имерины прекратили наступательные действия, их актив­ность была локализована оз. Алаутра; верховьями р. Мангуру; частью области Вунизунгу, к северу от Маруватаны; районом севера Имерины — Амбухиманга, Амбухидрабиби, Суавина и

Мандзакандриана [24, № 249, с. 158; 215, 4.09.1896]. Одновре­менно активизировались отряды меналамба в области Бецимисарака: они нападали на военные посты и плантации француз­ских колонистов в долине р. Мангуру, атаковали порт Ватумандри [187, с. 303].

Под напором превосходящих сил противника меналамба оставили в феврале 1897 г. область Безанузану, в мае 1897 г. - район г. Мураманга. В марте был взят лагерь Рабузаки в Мампидунги, сам же отряд оказывал сопротивление до февраля 1899 г. [189, с. 36] . В июне 1897 г. были разбиты основные си­лы Райнибецимисараки, в июле - Раменамасу [11]. В августе 1897 г. в руках французов оказалась практически вся центральная часть Мадагаскара. Рабезавана-Равайкафу сопротивлялся до октября 1897г. [189, с. 41] .

Когда через год после начала „умиротворения" французы завладели центральной частью Имерины, стало нарастать сопро­тивление в других частях страны. В начале 1897 г. на сторону меналамба перешел гарнизон города Мандрицара на восточном побережье [13]. Летом того же года восстания охватили весь юг острова, там практически замерла торговля [161, с. 207]. С большим трудом французам удалось покорить область Сакалава. При продвижении по ней французы часто встречали поки­нутые деревни: жители предпочитали уйти с повстанцами, неже­ли покориться врагу [189, с. 32] . В области Сакалава меналам­ба небольшими группами нападали ночью на походные лагеря французов, а днем - на колонны. Вот воспоминания очевид­цев: „Колонна постоянно подвергалась нападениям в лесу, в колючих зарослях, ночью во время стоянки. В один из дней ко­лонна шла 12 часов в боевом порядке, переход представлял собой цепь засад и перестрелок, длительный бой среди лесов и болот" [66, с. 263—264]. В южной части области партизаны „нападали отовсюду, прячась в лесу, который знали доскональ­но. Оставаясь незамеченными, они могли выстрелить в упор из ружья и скрыться. Не помогала и организация дозоров. Иногда, скрываясь за деревьями, сакалава оказывались внутри цепи дозоров, следуя рядом с дозорными, но незаметно для них, а затем стреляли с удобной позиции. Иногда, однако, они соби­рались в достаточно многочисленные группы, возводя барри­кады или устраивая завалы" [66, с. 365].

С перемещением меналамба в область Сакалава одним из первых в соприкосновение с французской колонной вступил Райнитави. В июле 1897 г. его отряд атаковал пост Мампикуми на севере области — в Менабе. Через месяц каратели капитана де Бувье безрезультатно пытались разбить отряд Райнитави, который создал в своем укрепленном лагере в Масукуамене несколько линий обороны. При атаке лагеря потери французов составили 1 офицер и 22 солдата убитых [187, с. 245]. В сен­тябре - начале октября 1897 г. французские отряды подверга­лись нападениям меналамба на всей территории Сакалава. Парти­заны заняли пост Анкалалубе, убив одного французского офи­цера и трех сенегальских стрелков, остальных взяли в плен.

В октябре 1898 г. правитель сакалава Ндриандзалахи и правитель цимихети Каридза объединили свои силы. Они устано­вили контроль над обширными районами северо-западной части Мадагаскара. Меналамба заняли посты Беаланана, Марутуалана, Амбалавелуна. На сторону партизан перешли местные отряды „туземной полиции". На подавление восстания были брошены две роты сенегальских и три роты малагасийских стрелков, артиллерийский взвод [81, с. 611; 66, с. 419—421].

Размах движения в области Сакалава вынудил колониза­торов направить туда крупные отряды карателей, на р. Цирибихина они использовали канонерку. Сильное сопротивление в районах к северу от этой реки оказывали партизаны под коман­дованием Хаваны. Повстанцы числом до 1,5-2,0 тыс. человек контролировали всю долину р. Махадзамба. Весной 1899 г. начал боевые действия отряд меналамба под предводительством Махафаки, который стремился отрезать Мадзунгу от Тананариве. Особое ожесточение приняли бои в районе Бецирири на грани­це областей Сакалава и Имерина. Там находились золотые россы­пи, а на золото партизаны приобретали через индийских торгов­цев контрабандным путем оружие и боеприпасы [81, с. 523— 531; 187, с. 167-168].

Партизаны сражались с исключительным мужеством и стойкостью. Только массовым истреблением жителей, как, например, во время кровавой резни в Амбики, конфискацией продовольственных запасов у населения, систематическим раз­рушением деревень удалось французам подчинить сакалава, да и то - к 1900 г. [80, с. 156; 170, с. 207].

Тяжелые потери были нанесены французам в областях Бара, Махафали, Танала. Так, в боях с партизанами в долине р. Фихеренана был уничтожен почти весь отряд капитана Флайеля и лейтенанта Монтаньоля (рота иностранного легиона и 250 „туземных полицейских" [13]). К весне 1900 г. французы оккупировали значительную часть территории страны, за исклю­чением ее юга, на захват которого у них ушло еще более двух лет.

Пользуясь поддержкой большинства населения, меналам­ба скрывались в труднодоступных местах, совершая оттуда внезапные рейды. Они наносили ощутимый урон колониальным войскам, хотя основным оружием партизан были пращи и дро­тики. Огнестрельное оружие, доставлявшееся в те места контра­бандистами, стоило очень дорого: цена одного ружья приравни­валась к цене трех-пяти быков. Зачастую повстанцы пользова­лись самодельными ружьями, изготовленными кузнецами в населенных пунктах Бекили и Бекитру [144, с. 25]. На юге, как ни в одном другом месте Мадагаскара, на сторону восстав­ших переходило много малагасийцев из „туземной полиции" [189, с. 41—43]. Возглавляли отряды правители этнических групп: у махафали — Рефутака, Циверенга и Циампунде, у танала - Андриампануха [47, 29.03.1900] .

1 апреля 1900 г. был издан указ о создании военного ко­мандования южной территории во главе с Лиотэ, которому административно подчинялись все области к югу от Фианаранцуа. Здесь было введено военное положение, вся власть перешла к командирам карательных подразделений [65, с. 165—174, 194-195].

Меналамба успешно обороняли возведенные ими укрепле­ния. Так, отряд танала численностью 4—5 тыс. человек во главе с Андриампанухой долгое время успешно отбивал атаки карате­лей в труднодоступном горном районе Икунгу [187, с. 178— 181]. На штурм другой цитадели, к северу от р. Мананара, ок­купанты направили 250 солдат и офицеров и горное орудие. Там „оборона укрепленных пунктов противника была организо­вана с подлинным знанием фортификации... Позиции включали траншею с бруствером и бойницами в нем (бруствер был соору­жен из земли и бревен), а также частокол и завалы с волчьими ямами. В них находились деревянные колы или острые метал­лические пики с зазубринами" [161, с. 241].

Основные очаги восстаний на юге оккупанты подавили только в 1902 г. После нескольких лет борьбы, в мае 1902 г., сдался крупный отряд во главе с Рефутакой. Используя огне­вую поддержку находившихся вблизи берегов кораблей, фран­цузы разбили отряд Циампунде. Были взяты укрепления меналамба в Цихуру и Мамбавау [224, 30.10.1902] .

Движущей силой всенародного движения было крестьян­ство, руководство осуществляла местная знать. Это была вой­на, направленная на уничтожение захватчиков и их сторонников, на восстановление независимости и возврат к прежним верова­ниям и устоям.

Восстание меналамба было одним из крупнейших антико­лониальных выступлений в Тропической Африке. По своим масштабам оно сопоставимо с народной войной. Восстание охва­тило значительную часть Мадагаскара. Повстанцы нападали на французские гарнизоны, поселенцев, препятствовали подвозу продовольствия в крупные города, перерезали коммуникации. Частью отрядов руководили профессиональные военные. Попыт­ки использовать против восставших части бывшей малагасий­ской армии и полиции оказались малоэффективными. Восста­ние меналамба было направлено против установления колони­ального режима на острове. Оно потерпело поражение прежде всего из-за качественного отличия повстанцев от регулярных французских частей в организации, вооружении и умении его использовать. Успешные действия повстанцев меналамба убеж­дали малагасийцев, что борьба даже с таким сильным против­ником, как Франция, возможна. В массовом антиколониальном движении отходили на второй план этнические и социальные про­тиворечия, закладывались основы общенациональной освобо­дительной борьбы.

 

Глава шестая