Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

 

Вторая половина XIX в. и особенно его последняя треть были ознаменованы резким повышением интереса к Африке. Это объяснялось комплексом причин, основной из которых, по нашему мнению, было завершение борьбы за наиболее богатые азиатские территории и, как следствие, перенесение центра тяжести соперничества за колонии и сферы влияния на Черный континент. Необходимость новых рынков сбыта и гарантированных источников сырья, технический прогресс Европы, постоянное совершенствование средств сообщения и ведения войны, бо­гатый опыт колониальных экспедиций давали возможность приступить к освоению и завоеванию земель, не имевших жизненно важного значения для метрополии.

Постепенно менялось европейское общественное мнение. На первый план начало выдвигаться такое понятие, как принадлежность к „мировой державе", одним из основных критериев которой стало обладание обширными колониями. Страны капиталистической Европы все больше проникались гордостью за свой технический и экономический прогресс, все более популяр­ными здесь становились мессианские идеи о цивилизаторской и культурной миссии белого человека, о необходимости нести в окружающий мир практику индустриального развития, даже ес­ли при этом необходимо было применять вооруженную силу, уничтожать государства с их культурой и традициями. Африка из субъекта исторического развития постепенно становилась объектом крупномасштабного европейского эксперимента.

Мадагаскар вступил во вторую половину XIX в. практиче­ски полностью изолированным, отрезанным от внешнего влия­ния, наподобие Японии начала XVII в. Но энутри закрытого об­щества вызревала противоположная идея — полное открытие Малагасийского государства для Европы, носителем которой стал принц Ракуту, сын Ранавалуны I, короновавшийся под именем Радамы II. Во время своего короткого (менее трех лет) правления он окончательно подорвал в малагасийском об­ществе идею о незыблемости существующего порядка, уничто­жил представление о богоданности королевской власти, о не­посредственном воплощении в правителе мудрости всех предшествующих поколений. Был разорван „завет" с божественны­ми предками, была разрушена в сознании малагасийцев вы­строенная его предшественниками система мироздания.

Данный разрыв не мог не отразиться на социальной психо­логии. Он выразился в массовых психических эпидемиях — раманендзана, когда в сотни, тысячи простых малагасийцев „все­лялся дух" умершей Ранавалуны I, который требовал возвра­щения к старым порядкам. В социально-экономическом раз­витии стал возможен постепенный отход от традиционного, хо­тя и во имя его сохранения. В политической области после осознания вседозволенности также произошли необратимые из­менения. Формально у власти осталась правящая династия, из генеалогии которой был вычеркнут Радама II, но фактически вся власть перешла в руки новой аристократии, тесно связанной с экспортно-импортной торговлей. Не имея шансов на длитель­ное сохранение власти традиционным путем, они начали искать выход из сложившейся ситуации в реформах, что объективно совпадало с нуждами малагасийского общества. Но все даже са­мые далеко идущие преобразования субъективно направлялись на возрождение старых порядков, т. е. к установлению режима неограниченной личной власти, но новыми путями и средствами. В экономике, социальной области, идеологии, даже учитывая активное европейское влияние, предпосылки для развития капи­тализма были еще слишком слабы. При всем внешнем сходстве преобразований с взятой за образец моделью малагасийское об­щество оставалось в рамках докапиталистических социально экономических и идеологических структур, что привело к но­вому кризису в начале 90-х годов ХIХ в.

Центральной фигурой малагасийской истории второй половины XIX в. по праву является Райнилайаривуни. Он родился в 128 г. в семье, выдвинувшейся при Андрианампуйнимерине. Его дед начал карьеру с командира сотни. Расположение звезд и планет при рождении Райнилайаривуни было определено малагаси­йскими астрологами как несчастливое, он должен был принести много бед семье. Райнилайаривуни был отвергнут отцом и матерью; у него отрезали крайние фаланги указательного и среднего пальцев левой руки. К счастью для ребенка, его пожалели близкие родственники и вырастили. В шесть лет он был зачислен в класс миссионера Грифита, где быстро научился читать и писать. С десяти лет будущий премьер-министр был вынужден сам добывать себе пропитание и занялся торговлей. Европейцы сразу оценили пунктуальность и честность коммерсанта, он быстро разбогател. Вскоре отец, фаворит королевы, признал сына, и Райнилайаривуни стал секретарем королевы. В 16 лет он получил шестой ранг. С 1853 г. ему было поручено наблюдать за использованием королевской печати [137, с. 10].

После смерти Ранавалуны I он — один из крупнейших чиновников Малагасийского государства, главнокомандующий. После дворцового переворота 1863 г. на трон была возведена жена Радамы II — Расухерина. Она была вынуждена подписать и выполнять „хартию" из шести пунктов, основными из которых были ограничение власти правителя законодательством, привлечение к его выработке знати, лишение права правителя единолично приговаривать к смертной казни, свобода вероисповедания [132, с. 147]. Мужем королевы стал брат Райнилайаривуну — Райнивунинахитриниуни, премьер-министр Малагасийского государства. В 1864 г. Райнилайаривуни удалось свергнуть брата и до 1895 г. он занимал должность премьер-министра.

Райнилайаривуни стоял во главе государственной машины, располагал королевской казной, от него зависели назначения на высшие государственные должности и утверждение вунинахитра [162, с. 303].

Сконцентрировав всю государственную власть в одних руках, премьер-министр столкнулся с проблемой осуществления эффективного контроля за действиями своих подчиненных. Кодекс 1828 г. сильно устарел, кодекс Радамы II из 50 статей 1862 г. [21, с. 462-476] не мог быть принят за основу из-за многочисленных привилегий, предоставлявшихся иностранцам. Кодекс Расухерины 1863 г. был принят в спешке, чтобы заменить законодательство Радамы II, и состоял из 16 статей, трак­тующих должностные и уголовные преступления, положение групп зависимого населения и некоторые вопросы, связанные с семейным и земельным правом [21, с. 479-482] . В этом же году был принят более подробный кодекс из 68 статей [21, с. 482—503], но и он не отвечал стремлениям Райнилайаривуни. Поэтому первые годы своего правления Райнилайаривуни в основном посвятил разработке законодательства, призванного укрепить его власть, поставить ее на юридическую основу и дать свободу рук в проведении задуманных реформ. Такой кодекс был принят в 1868 г. и состоял из 101 статьи. Помимо уголовно­го и гражданского законодательства в него вошли статьи, огра­ничивавшие рабство, деятельность иностранцев, регулировавшие торговлю, охрану собственности, земельное, семейное и финан­совое право [21, с. 504—533] . На его основе в 1873 г. был создан кодекс для провинции Бецилеу, состоявший из 118 ста­тей [196, с. 27-31].

Согласно донесениям высокопоставленных чиновников, применение „Кодекса 101 ст." не дало желаемых результатов: мир и спокойствие в сельской местности постоянно нарушались актами насилия, отсутствовала безопасность на рынках, процве­тало ростовщичество. Местная знать и чиновники практически узурпировали власть, вводили чрезмерные поборы [127, с. 96; 179, с. 35-36] . Кроме того, невозможно было создать эффек­тивную систему набора пополнения для армии без организации действенной администрации на местах. Необходимость реорга­низации государственной системы была осознана Райнилайари­вуни. Для него, не имеющего законного права, с точки зрения малагасийского общества, управлять государством, это была единственная возможность удержаться у власти.

Первая административная реформа была направлена на создание низшего административного звена управления. 6500 солдат и офицеров, не годных к несению активной воин­ской службы, были уволены из армии и направлены в 194 окру­га Имерины [168, с. 31]. Бывшие солдаты и офицеры - сакайзамбухитра (досл. „друзья деревни"), служившие бессрочно, не имели связей с родными местами, полностью зависели от центральной власти, привыкли к беспрекословному подчинению. Все это, по мнению Райнилайаривуни, должно было обеспечить успех реформы.

14 июля 1878 г. были обнародованы „Инструкции сакайзамбухитра". Они регламентировали большинство сторон жиз­ни нового корпуса чиновников: ограничивали права знати, предусматривали наказания за узурпацию власти, оговаривали полицейские функции сакайзамбухитра, регламентировали по­рядок сбора налогов, вводили записи актов гражданского со­стояния и оформление различных сделок, регулировали торговлю, денежное обращение, продажу земель, устанавливали единые меры веса, объема, длины. Сакайзамбухитра был обязан следить за неукоснительным соблюдением свободы вероисповедания, иностранцев, условий жизни зависимых групп населения. Кроме того, на сакайзамбухитра возлагалась ответственность за состояние дорог и поддержание в чистоте общественных мест [23].

Основная цель введения института сакайзамбухитра — уничтожение административных функций местной знати, уменьшение влияния на местах. Институт "друзей деревни" был первым шагом на пути создания нового аппарата управления, так как сакайзамбухитра назначались государством, подчинялись центральной власти и зависели только от нее. Появилась возможность контролировать знать и чиновников на местах, так как "друзьям деревни" было вменено в обязанность сообщать непосредственно премьер-министру или его окружению о нарушениях малагасийского законодательства или указов королевы.

В обязанность сакайзамбухитра было вменено ведение специальных регистрационных книг — букимпандзакана, в которые вносились следующие данные: 1) Рождения, браки, смерти; 2) займы, продажи; 3) условные продажи, аренда; 4) гражданские дела; 5) текущие дела. Брак считался юридически незаконным, если он не регистрировался гражданским порядком. За регистрацию актов гражданского состояния и нотариальных услуг взималась незначительная пошлина [193, с. 108]. Сакайзамбухитра были обязаны следить за посещением школ и правильностью составления списков учащихся, являющихся основой военных наборов. Насколько эффективным был институт сакайзамбухитра и в какой степени исполнялись инструкции на местах, установить невозможно из-за отсутствия данных. Но совершенно очевидно, что он не мог быть в достаточной степени эффективным. Это связано с практически полным отсутствием у сакайзамбухитра исполнительной власти. Они не имели права пресекать все выявленные нарушения, а были обязаны сообщать о них в центр. Не случайно, что через три года была проведена новая реорганизация аппарата местной власти.

Следующей реформой Райнилайаривуни была реорганизация законодательства и центрального аппарата. 29 марта 1881 г. в кабари было объявлено о принятии нового кодекса, состояв­шего из 305 статей, и о создании восьми министерств: внутренних дел; иностранных дел; военного; юстиции; торговли, про­мышленности и общественных работ; финансов; народного об­разования. Каждое из них состояло из нескольких управлений [26, с. 15]. Министерства были скопированы с европейского образца.

Кодекс делился на четыре неравные части: законы, относя­щиеся ко всем подданным (ст. 1-188); законы о суде и судо­производстве (ст. 189—265); законы об образовании (ст. 266-301) и законы об алкогольных напитках (ст. 302-305). Первая часть содержала четко выраженное „уложение" об уголовных на­казаниях, семейно-брачное и поземельное законодательство. Ст. 85 гласила: „Малагасийские земли не могут быть ни проданы, ни подарены, а также не могут служить предметом обмена с ино­странцами" [27, с. 59]. Статьи 81-84 обязывали жителей под­держивать в хорошем состоянии дороги и тропы, но одновремен­но под угрозой наказания запрещали прокладывать новые. Это объяснялось оборонительной тактикой Малагасийского госу­дарства: считалось, что отсутствие дорог между Высоким пла­то и портовыми городами - одно из важнейших традиционных условий сохранения независимости центральной части острова.

Вторая часть декларировала права и обязанности малага­сийских подданных, в частности свободу вероисповедания, воз­можность беспрепятственно обращаться с любыми жалобами не­посредственно к Райнилайаривуни и королеве. Принятие кодек­са отнюдь не означало автоматической отмены всех предыдущих законодательных актов. Статья 263 разъясняла, что „все приня­тые ранее законы сохраняют свою силу и считаются действую­щими, даже если они не упомянуты в данном кодексе" [27, с. 143].

Третья часть подтверждала все законы о школе, принятые раньше. Статья 271 гласила: „Все дети, как мальчики, так и де­вочки, имеют право на получение образования с восьмилетнего возраста" [27, с. 147].

В начале 80-х годов XIX в. стало очевидным, что реформа сакайзамбухитра не принесла желаемых результатов. В 1881 г сакайзамбухитра были переименованы в антили (досл. „тот, кто сохраняет путь"). Новый текст инструкций был включен в кодекс 1881 г. (ст. 163-173). Были расширены права новосозданной местной администрации в принятии самостоятельных решений. Руководством антили и регламентацией их деятельности занималось четвертое управление министерства внутренних дел. Основным документом по-прежнему были „Инструк­ции сакайзамбухитра" [27, с. 99]. Однако и эта реформа не решила проблему эффективности местного управления. Антили, в подавляющем большинстве бывшие „друзья деревни", и старая местная администрация подчинялись тому же министерству, дублировали друг друга на местах, что снижало эффективность управления. 7 ноября 1884 г. Райнилайаривуни в качестве эксперимента заключил соглашение с фукунулуной Амбату-фин-ан-драхана, предоставив ей самостоятельность в решении внутриобщинных вопросов, освободив от опеки чиновников, в обмен на коллективную ответственность за поддержание порядка, выплату налогов, выполнение безвозмездных отработок и т.д. [103, с. 763]. Затем последовал ряд соглашений с другими фукунулунами. Наиболее разработанным стало соглашение с фукунулуной Антананариву в апреле 1885 г., которое охватывало все стороны жизни, включая применение наказаний [184, 335-340].

Одновременное сосуществование трех систем местного управления сохранялось до 1889 г., когда были утверждены «Временные инструкции губернаторам Имерины" (14 статей). Новому законодательству упразднялась вся старая, местная администрация и вводились должности губернаторов и губернаторов-мадиника (досл. „малый", „мелкий") во всей Имерине, определялись их административные обязанности и юридическая потенция. Новые губернаторы рассматривались как промежуточное звено между фукунулуной и центральным аппаратом [22, с. 27—30]. Через год были приняты „Инструкции губернаторам Имерины", состоявшие из 61 статьи [163, с. 3]. В даль­нейшем административный аппарат не претерпевал структурных изменений.

Новая система государственного управления требовала новой организации судопроизводства. 21 февраля 1878 г. Райнилайаривуни принял решение о создании судов, включавших двух судей и 11 „офицеров двора", которые вели следствие и разбирали дела. Высшей и последней инстанцией формально была королева, фактически премьер-министр [106, с. 167]. Декларированную гласность судебного разбирательства призван был осуществлять построенный в 1881 г. дворец правосудия, скопированный с античных образцов, который вмещал несколько сот человек [192, с. 654].

Налоговая система в Малагасийском государстве сложилась к последней трети XIX в. Налоги подразделялись на прямые и косвенные. К прямым относились хасина - нефиксированный нерегулярный налог, выплачиваемый как в Имерине, так и за ее пределами по случаю какого-нибудь события либо носящий характер дани или признания суверенитета; видинайна — подушный налог (0,18 фр. в год); исам-пангади - земельный налог, взмавшийся натурой с крестьянской семьи (в ценах 1895 г. приблизительно равнялся двум ариари); хегра - за пользование участком поливного рисового поля.

Иногда вводились чрезвычайные налоги, например на закуп­ку вооружения или на покрытие внешнего долга. Последний мог быть дифференцированным [89, с. 135-138; 145, с. 69—70] . Важным источником поступлений в казну были таможенные пошлины в размере 10 % стоимости товара, взимаемые в шести крупнейших портах страны. На некоторые виды товаров, напри­мер алкогольные напитки, пошлины могли повышаться [78, с. 150-157]. С принятием института сакайзамбухитра была вве­дена плата за регистрацию актов гражданского состояния, за но­тариальные услуги. Взимались также налоги за транспортировку товаров, за разрешение на забой скота, на выезд за пределы Ма­дагаскара. Источником поступлений в казну были также штра­фы и конфискации в пользу государства в качестве наказания за неуважение королевы, укрывание преступников, торговлю рабами, распространение ложных слухов или клеветнических сведений в печати [78, с. 158; 162, с. 120; 171, с. 51-52] .

К 90-м годам XIX в. сложилась централизованная система управления Малагасийским государством. Формально его воз­главляла королева, а реально - Райнилайаривуни, опиравшийся на свою семью и преданную ему аристократию и нуворишей, из числа которых он формировал правительство из восьми мини­стров. Каждый из них возглавлял министерство. Завершилось создание государства с центральным и местным административ­ным аппаратом, содержавшимся за счет налогов с населения. Ма­лагасийское государство имело юридическую основу - „Ко­декс 305 ст.", который распространил сферу действия централь­ной власти на экономическую и социальные области.

В 70-е годы угроза французского вторжения стала реаль­ной, для отпора ему была необходима боеспособная армия. Воен­ные реформы Райнилайаривуни коснулись вначале офицерского состава. Первая реформа была незначительной. Всем военным до седьмой вунинахитра запретили носить саблю, которая в обяза­тельном порядке заменялась ружьем. Вторая реформа затронула непосредственные интересы армейского командования. В армии сложилась ненормальная ситуация с адъютантами. Командующий армией Райнимахараву, шестнадцатый вунинахитра, имел 1218 так называемых адъютантов, а с их адъютантами — более 3 тыс. человек. По сути, это была целая армия в армии, в которой каж­дый подчинялся только своему прямому начальнику. Такое по­ложение разлагающе действовало на солдат: они стремились лишь к тому, чтобы стать адъютантом у какого-нибудь офицера и таким способом избежать участия в боевых действиях или гар­низонной службе.

В 1876 г. Райнилайаривуни объявил о значительном сокра­щении числа адъютантов и о запрете иметь их офицерам до девяти вунинахитра [145, с. 14-15]. В результате реформы более 5 тыс. адъютантов стали простыми солдатами [182, с. 185]. Одновременно проходила проверка свидетельств, удостоверявших ранг. Как и в России конца XVIII в., во многих знатных малагасийских семьях детей записывали на военную службу в младенчестве или даже до рождения. Практиковалась продажа рангов. Некоторые офицеры, особенно в дальних гарнизонах, самовольно присваивали себе вунинахитра. После проверки подавляющая часть самозванцев была понижена до истинного ранга, некоторых разжаловали [145, с. 61]. Чтобы уменьшить возможность подобных злоупотреблений, Райнилайаривуни под угрозой тяжкого наказания запретил продажу свидетельств и ввел специальную систему различения вунинахитра. Так как в армии отсутствовала форма и знаки различия, то во время парадов и других церемоний офицеров с шестого по девятый ранг отличали по ритму и продолжительности барабанного боя, с десятой вунинахитра музыканты исполняли особый гимн для каждого ранга [145, с. 14]. Кроме того, тот факт, что к Райнилайаривуни мог обратиться даже простой солдат, до известной степени ограничивал произвол высших офицеров [151, с. 92-93, 102-103].

Одновременно с реорганизацией офицерского корпуса премьер-министр начал проверку рядового состава. Военная служба была бессрочной. В результате в армии оказалось много престарелых, больных, не способных к военной службе солдат. С помощью английских миссионеров - врачей начиная с июля 1876 г. из армии были комиссованы престарелые, инвалиды, физически неспособные нести походную жизнь солдаты. Подобные медицинские осмотры впоследствии проводились более или менее регулярно.

После массовых увольнений встала проблема набора и подготовки новых кадров. Престиж военной службы был чрезвычайно низким, не изменились и условия вербовки и службы солдат. Молодежь всеми средствами пыталась избежать рекрутчины. Выход был найден в том, что в армию стали призывать выпускников школ. Для контроля за списками учащихся, за учителями были назначены специальные чиновники - масуивуху. Несмотря на эти меры, набор в армию по-прежнему проходил с большими трудностями [106, с. 167] . Необходимы были коренные изменения.

Распоряжением от 4 июля 1878 г. вся Имерина была разде­лена на шесть провинций и 194 округа. Реформа послужила основой для проведения в жизнь закона о всеобщей воинской повинности, принятого 25 марта 1879 г. По закону все лица с 18 лет вне зависимости от происхождения и социального положения подлежали призыву в армию. Исключение составляли признан­ные негодными, священнослужители, те, кого лично освобож­дал Райнилайаривуни или королева. Срок службы - пять лет - мог быть увеличен или уменьшен в зависимости от прохождения службы и обучения. Проявившим наибольшие успехи присваива­ли третий ранг. После окончания службы все получали свиде­тельства о прохождении воинской подготовки.

Лицам, которые своей властью освобождали кого бы то ни было от призыва, грозил денежный штраф в 100 ариари и разжа­лование в солдаты. Для облегчения последующих воинских на боров 22-я статья предусматривала обязательное посещение шко­лы всеми детьми с восьми лет. Все школы были обязаны переда­вать списки учащихся военным властям. Родителям, чьи дети не посещали школу, грозил штраф в 50 ариари и принудительные работы. Были предусмотрены случаи, когда человек, достигший призывного возраста, покидал Имерину или когда мерина жил за пределами Высокого плато. В том и в другом случае он под­лежал призыву, отбывая срок службы в местном гарнизоне. В армию брали бывших рабов вне зависимости от их этнической принадлежности [26, с. 65—68].

На практике проведение в жизнь многих статей закона час­то нарушалось. Так, в докладе миссионеров из Лондонского мис­сионерского общества (ЛМО) за 80-е годы XIX в. отмечается, что „офицеры-вербовщики, проводившие набор вдали от столи­цы, получили значительные суммы денег, чтобы забыть про не­которых лиц, вследствие чего набор всегда проводился среди неимущих слоев" [50, с. 10].

Принятие закона о всеобщей воинской повинности облег­чило задачу Райнилайаривуни в создании хорошо обученной, оснащенной современным оружием армии, находящейся под его контролем. Косвенно военный закон повлиял на систему образования. В стране формально было введено всеобщее на­чальное образование - раньше, чем во Фракции. Военная служ­ба способствовала также сближению представителей различных этнических групп.

Каждая из шести провинций Имерины должна была поста­вить по 5 тыс. новобранцев [147, с. 207; 182, с. 185] . Общины несли коллективную ответственность за набор в армию. За серьезное нарушение закона о всеобщей воинской повинности предусматривалась уголовная ответственность. Подавляющее большинство проступков каралось штрафами. Их взимание основывалось на личной заинтересованности сообщавшего о на­рушении, так как он получал от трети до половины взысканно­го штрафа, если его сведения подтверждались [145, с. 63—64].

С большими трудностями шел набор в других частях Ма­лагасийского государства, за пределами Имерины. Новобранцы не желали служить в армии центрального правительства. За все время действия закона, по оценочным данным, в Бецилеу было призвано 400-500 проживавших там мерина и 700-800 бецилеу. Попытки набора в других частях острова были безуспешны.

Трудности с набором объяснялись тем, что в отличие от других стран Африки, например Эфиопии, воинская служба не считалась ни почетной, ни желанной. Она не предоставляла возможности к обогащению и в большинстве случаев к продвижению по ступеням социальной иерархии. Закон не в силах был изменить представление в народе об армии как о бессрочной возмездной отработке. К тому же на Мадагаскаре отсутствовал враг, против которого правящая верхушка могла бы напра­вить недовольство народных масс (в Эфиопии, например, это были мусульмане). Основной функцией армии на Мадагаскаре длительное время было поддержание порядка в западных и южных областях государства. Карательные походы против людей, говоривших на том же языке и придерживавшихся аналогичных верований и обычаев, вряд ли могли рассматриваться народом как почетное занятие.

Реформа 1881 г. предусматривала создание военного министерства. Оно состояло из пяти дирекций. Военным министром был назначен Райниламбу, его заместителями стали Рамариаривелу, Рамахатра и Рациматахудирака: все четверо - 15-го ранга [21, с. 23—24]. В 1889 г. под руководством Райнилайаривуни был составлен и напечатан „Устав пехоты королевы Ранавалуны III". Он включал пять частей (обучение отделения; обучение в полевых условиях; выполнение ружейных артикулов; обучение стрельбе и движение в колонне) и был составлен на основе английских и французских уставов [145, с. 75-76].

В результате проведения реформ малагасийская армия была организована по следующему принципу. Весь контингент войск делился на две неравные части. Первая — постоянное яд­ро армии, которое состояло из гарнизонов городов, фортов и военных постов, среди которых выделялся гарнизон Антанана­риву. Вторая - основная масса солдат - после призыва и крат­ковременного обучения возвращалась к привычным занятиям в родные места, образуя там нечто вроде милиции или народного ополчения; незначительная часть призывников поступала в лич­ное распоряжение премьер-министра [58, с. 216]. Правила моби­лизации были чрезвычайно простыми. После объявления воен­ного положения Райнилайаривуни давал распоряжение вывесить в каждом населенном пункте флаги. По этому сигналу все воен­нообязанные должны были безотлагательно прибыть в Антананариву, где формировались армейские части [57, с. 34]. По пла­нам малагасийского командования в случае войны вся армия должна была быть разделена на шесть корпусов по три бригады в каждом. Бригада состояла из трех-четырех батальонов по не­скольку тысяч человек [58, с. 216].

Точное число солдат малагасийской армии неизвестно, и вряд ли его знали сами руководители, так как далеко не все солдаты, призванные в армию, получали достаточную подготов­ку. Сравнивая оценочные данные у восьми авторов, необходи­мо отметить, что почти все они указывают две цифры: число солдат, которые могли бы составлять армию, и число солдат, которые реально могли принять участие в боевых действиях [57, с. 34; 58, с. 215-216; 85, с. 335; 90, с. 108; 136, с. 314; 145, с. 71; 124, с. 207; 182, с. 186].

Наиболее близкой к действительности представляется циф­ра в 20—30 тыс. солдат и офицеров, сформированных в подраз­деления по европейскому образцу, относительно обученных, снабженных современным стрелковым вооружением и пушка­ми. Численность резервистов и вспомогательных войск состав­ляла 20—40 тыс. человек.

За пределами Имерины малагасийская армия делилась на три основные группы, опиравшиеся на форты в портовых го­родах и на военные посты. Все они были ориентированы на рай­оны, где мог быть высажен десант. Первая из них защищала Мадзунгу на западном побережье, вторая — Таматаве и Манандзари на восточном, третья - Диего-Суарес и район между Вухемаром и Ануруцанганой [58, с. 217].

Призывники в течение трех месяцев проходили военную подготовку, во время которой инструкторы-малагасийцы обу­чали обращаться с огнестрельным оружием, занимались строе­вой подготовкой, прививали навыки ведения боя в цепи и колон­не. По окончании срока новобранцев распускали. Те, кто назна­чался для несения гарнизонной службы, дальнейшее обучение проходили на месте [57, с. 33]. Офицерский корпус готовился английскими военными инструкторами. По договору 1885 г. малагасийцы имели возможность обучаться во французских военных училищах или проходить там стажировку, а также по­лучать образование в других сферах деятельности. Первая груп­па из 12 человек была направлена во Францию в 1887 г., где они провели от трех до четырех лет. Трое стажировались в инженер­ном полку в Монпелье, где им присвоили звания младших лей­тенантов [85, с. 50-51]. Особое внимание уделялось подготов­ке офицеров артиллерии, которых обучали английские офице­ры Шервингтон и Грейвс [147, с. 207].

Малагасийцы добились больших успехов в артиллерийской стрельбе. П. Кольсон, отнюдь не симпатизировавший малагасийцам, отмечал, что в войне 1883—1885 гг. французам приходилось отступать во избежание значительных потерь из-за эффективного артиллерийского огня [58, с. 169—170]. В малагасийской армии не было специально выделенных инженерных подразделений. Часть солдат выполняли обязанность рабочих, кузнецов, столяров, портных и т. д. [145, с. 67] . В 1886 г. из детей (в возрасте 6-10 лет) наиболее знатных фамилий, пользующихся полным доверием Райнилайаривуни, был организован кадетский корпус (маракели) для формирования будущих командных кадров. Возглавлял корпус французский капитан Лавуазо [145, с. 73] .

К началу 70-х годов XIX в. малагасийская армия располагала большим количеством кремневых ружей, закупленных у арабских, европейских и индийских коммерсантов. Наиболее "современным" было оружие времен наполеоновских войн. В 70-80-х годах Райнилайаривуни приложил большие усилия для перевооружения армии. В 1872 г. была закуплена батарея полевых пушек системы „армстронг" [106, с. 166]. При посредничестве англичанина Парета уже в 1880 г. удалось заключить контракт на закупку 5 тыс. карабинов системы „ремингтон". Ору­жие было доставлено в 1882 г. [137, с. 146] . Аналогичный контракт заключило малагасийское посольство во главе с министром иностранных дел Равунинахитриниариву во время пребывания в Германии с торговым домом „Освальд". Через три месяца, как и было предусмотрено контрактом, 10 тыс. новейших карабинов системы „шнейдер" были доставлены на Мадагаскар. Там же были закуплены две 43-миллиметровые горные пушки системы „витворт" [145, с. 69—70] . Райнилайаривуни обратился к американской фирме с предложением оплатить военные поставки малагасийскими товарами. Таким образом было получено еще 10 тыс. винтовок и 2 млн. патронов [137, с. 146].

Кроме закупок на внешнем рынке малагасийцы наладили производство вооружения, взрывчатых веществ и боеприпасов на острове. В 1830 г. была организована первая фабрика по изготовлению пороха в Илафи, в 1837 г. в Мантасуа, затем в пригороде Антананариву — Исутри, где отливались гладкоствольные пушки [145, с. 40] . В 1878 г. открылась мастерская, где изготовлялись взрывчатые вещества по европейской технологии. В 1885 г. в ней работали 150 человек. В столице существовали мас­терские по ремонту огнестрельного и холодного оружия, изго­товлялись ружья, заряжавшиеся со ствола. Перед началом фран­ко-малагасийской войны был освоен выпуск митральезы, прообраза и предшественника пулемета [136, с. 231-232] .

Солдаты и офицеры продовольствием и амуницией не обес­печивались, практически не получали жалованья. Дисциплина в армии держалась за счет наказаний. К дезертирству, распростра­ненному со времен Радамы I, прибавились перемена места жи­тельства с целью избежать призыва в армию, уничтожение спис­ков военнообязанных [145, с. 77]. Хотя наказание за дезертир­ство было смягчено, выносились и смертные приговоры. Жите­лей фукунулун обязывали содействовать выявлению и поимке дезертиров, передаче их в руки местных властей [184, с. 337] .

Штрафами наказывали любое нарушение воинского зако­нодательства, подделку военных документов, необоснованное или проведенное тайно наказание солдата и т. д. При некоторых злоупотреблениях, например за незаконное присвоение ранга, помимо уплаты штрафа офицера разжаловали в солдаты [181, с. 120-121]. Применялись и меры поощрения. Одна из них - выдача свидетельства о храбрости, проявленной в боях [21, с. 1].

Малагасийское правительство проявляло интерес к созда­нию флота. Отсутствие дорог вне Имерины, сложность управле­ния отдаленными провинциями, значительные затраты на фрахт судов — все это диктовало необходимость создания флота. В конце 80-х годов была организована акционерная компания (крупнейшим акционером был Райнилайаривуни) — „Общество процветания родины", целью которого была организация кабо­тажного плавания у берегов Мадагаскара. Компания располагала двумя небольшими пароходами „Нормандия" и „Амбухиманга" и парусником „Антананариву" [151, с. 281-286] . Самый совре­менный из них — „Амбухиманга" был оснащен парусами и дви­гателем в 176 л. с., позволявшим развивать скорость до десяти узлов, имел на вооружении морское орудие и две малые пушки.

Таким образом, за 20 лет из неорганизованных, плохо во­оруженных феодальных войск была сформирована армия с со­временным стрелковым оружием и артиллерией, начато фор­мирование саперных подразделений и военной промышленности. Соблюдалась государственная монополия на приобретение и продажу огнестрельного оружия и боеприпасов. Но из-за нерав­номерности социально-политического развития, из-за сохранения отсталой феодальной системы в армии не удалось устранить ряд архаических черт: отсутствовали служба снабжения, взаимодей­ствие частей и подразделений, слабо привлекалось к военной службе население за пределами Высокого плато. Боеспособность малагасийской армии подтвердила первая франко-малагасий­ская война 1883-1885 г.

Содержание государственного аппарата и армии требовало значительных денежных затрат, не покрывавшихся налогами с населения и таможенными пошлинами. Немалый доход государственной казне приносила импортно-экспортная торговля. С начала 70-х годов объем внешней торговли постоянно увеличивался. Если в 1873 г. импорт оценивался приблизительно в 300 тыс. фр., а экспорт — 450 тыс. фр., то в 1882 г. — соответственно в 2 млн. и 4,8 млн. фр., а в 1894 г. — в 7 млн. и 10,5 млн. фр. В стоимостном выражении экспорт всегда превышал импорт [79, с. 280—281]. Основные импортируемые товары - вооружение, боеприпасы, ткани, алкогольные напитки, изделия из металла, соль. Основные экспортные товары — продовольствие, скот, кожи, каучук, воск, рафия, копра, ваниль, гвоздика, перец, кофе (в Европу), трепанги (в Китай), раковины каури (на Занзибар). Основные контрагенты Мадагаскара - Англия и Франция с колониями, США, Германия [182, 212—213]. Из-за отсутствия дорог товары доставлялись к портам носильщиками. Каждый из них покрывал расстояние от Таматаве до Антананариву в 250 км и с грузом в 40 кг за 5—30 дней. Стоимость переноски одной тонны груза в 1890 г. оценивалась в 250 ариари [134, с. 350, 355]. Носильщики были одной из первых групп наемных рабочих, появившихся на Мадагаскаре в последней трети XIX в.

Другой важной статьей доходов Малагасийского государства было горное дело, практически отданное на откуп европейцам. Так, крупнейшие золотые прииски в районе Маеватанана, по соглашению от 2 декабря 1886 г., были отданы в концессию Л. Сюберби на кабальных условиях: казна получала лишь 10 % прибылей и до 1890 г. малагасийцам запрещалось заниматься старательством. 27 марта 1890 г. премьер-министр разрешил вободную разработку золотоносных месторождений. Одновременно были разосланы „Инструкции губернаторам Имерины по добыче золота", в которых говорилось, „что все работоспособные мужчины и женщины в золотоносных районах обязаны заниматься добычей золота". Его скупка стала государственной монополией [21, с. 45].

Еще в конце XVIII в. на территории Имерины действовало значительное количество небольших рынков, существовало специальное законодательство, регулировавшее торговлю. Все возраставшая специализация в сельском хозяйстве и ремесле, пояявление крупных предприятий, производивших продукцию только на рынок, втягивание сельского населения в товарно-денежные отношения через введение денежных налогов, значи­тельный объем внешней и внутренней торговли послужили предпосылками к созданию единого рынка на территории Имерины с центром в Антананариву в последней трети XIX в. Что касает­ся общемалагасийского рынка, то он только начинал складываться, постепенно втягивая в сферу влияния отдельные районы восточного и западного побережья. Хозяйство севера и юга острова оставалось полунатуральным. Малагасийские власти вкладывали значительные суммы в образование, особенно в начальное техническое, и в обучение ремеслам. Молодежь, посы­лаемую в Англию, Францию, на Маврикий, обязывали овладеть каким-нибудь ремеслом или получить знания в технических дисциплинах, медицине и т. д. [175, с. 13].

Внешняя политика африканских государств, в том числе Мадагаскара, является одной из самых малоизученных проблем доколониальной истории. До сих пор даже в работах советских историков, за исключением монографии А.С. Балезина [105], африканские государства продолжают оставаться объектами международной дипломатии. А ведь некоторые страны - Эфио­пия, Буганда, Бенин, Мадагаскар, Занзибар - проводили актив­ную внешнюю политику, имели собственную дипломатию.

Еще до начала первых регулярных контактов с Европой государство Имерину посещали посольства государственных образований Буйна и Менабе, заключали соглашения. Первый договор с европейской державой — Англией был подписан 23 октября 1817 г.

Чтобы утвердиться на Мадагаскаре, Англия попыталась подчинить своему влиянию Радаму I. По англо-малагасийскому договору в обмен на отказ от работорговли Радама I был признан „королем" Мадагаскара, получил значительную помощь золотом и серебром, огнестрельным оружием. Английское со­действие позволило ему создать хорошо вооруженную армию [174, с. 57-59] . В начале 30-х годов Ранавалуна I разорвала до­говор с Англией.

Мадагаскар стремился к установлению отношений не толь­ко с Европой, но и со своими соседями. Так, в 1833 г. Ранавалу­на I послала посольство на Занзибар с целью наладить друже­ские отношения между двумя странами. В 1834 г. в Антанана­риву прибыл представитель султана и пробыл на Мадагаскаре несколько лет. Малагасийцев Занзибар интересовал прежде все­го как торговый партнер, чтобы через него закупать вооружение, боеприпасы и необходимые изделия европейского произ­водства [25, с. 158-166; 184].

В 1836 г. королева направила в Англию и Францию посольство и обратилась с письмами к английскому и французскому королям, в которых выражалась надежда на установление дружеских отношений, дальнейшее развитие торговли и взаимопонимания [25, с. 168; 83, с. 67-68]. Основная цель посольства — добиться прекращения вмешательства в управление портовыми городами Малагасийского государства, попытаться увеличить объем торговли и купить корабль водоизмещением 300—600 т, вооруженный современными пушками [18, с. 35-36]. Тре­бования малагасийцев не были удовлетворены, а в проект дого­вора, предложенного С. Пальмерстоном, были включены статьи, не приемлемые для малагасийской стороны, — о праве британ­ских подданных приобретать земельную собственность, о предоставлении им права свободной торговли по всей стране, о распространении христианского учения [18, с. 36].

В 1845 г. командиры совместной англо-французской эскадры предъявили Малагасийскому государству список территориальных претензий, После отказа их рассмотреть эскадра под­вергла бомбардировке Таматаве и попыталась высадить десант. Это военное нападение было отражено малагасийским гарнизо­ном [83, с. 204-205]. В ответ Ранавалуна I запретила торговлю с Англией и Францией, прекратила поставки продовольствия на близлежащие острова и передала право на монопольную торгов­лю американцам, которым они и пользовались до 1854 г. Торго­вые отношения с Англией и Францией возобновились только в 1853 г., когда купцы с Маврикия и Реюньона выплатили 15 тыс. ариари компенсации.

Потерпев поражение в прямом натиске на остров, европейцы начали искать обходные пути. 28 июня 1855 г. наследный принц Ракуту, будущий Радама 11, подписал договор, так называемую Хартию Ламбера, по которой в обмен на обещание поддержки со стороны Франции он согласился на создание компании с очень широкими полномочиями [25, с. 135—136]. После прихода Ракуту к власти в 1861 г. было оформлено аналогичное содержанию соглашение с англичанином Колдуэлом. На их основе были заключены договоры с Францией 12 сентября 1862 г. и с Англией 5 декабря 1862 г. Тексты договоров близки по содержанию. Французские граждане имели право свободно покупать, продавать, арендовать и сдавать в аренду любые земли на Мадагаскаре (ст. 4), обладали иммунитетом (ст. 5), свободой передвижения (ст. 2), свободой отправления религиозных культов (ст. 3), отменялись полностью таможенные пошлины (дополнительная статья) [19, с. 95-100] . Правда, такие же привилегии распространялись на малагасийцев во Франции, что создавало иллюзию равноправия. Подобные договоры были заключены в свое время Францией с королем Сиама и Англией с имамом Маската и положили начало закабалению этих государств.

После свержения и убийства Радамы II, несмотря на то что договоры не были ратифицированы ни в Европе, ни на Ма­дагаскаре, перед малагасийской дипломатией встала трудная за­дача аннулирования подписанных соглашений и замены их новыми, В июле 1863 г. начались переговоры. Наполеон III передал личное послание королеве, но переговоры зашли в тупик [163, с. 236]. 23 сентября 1863 г. малагасийская сторона отвергла ультиматум с требованием заплатить 1 млн. ариари за отказ от „Хартии Ламбера". Переговоры были прерваны, Франция разор­вала дипломатические отношения с Мадагаскаром,

23 ноября 1863 г. из Таматаве выехало малагасийское по­сольство во главе с Райнифирингой, направившееся в Лондон и Париж [25, с, 215-229] .В Англии делегация получила поддерж­ку, и договор был объявлен недействительным под предлогом того, что Радама 11 заключил его без совета со своим окружени­ем и премьер-министром и к тому же в состоянии сильного опья­нения [163, с. 237] . Новый договор с Англией был подписан 30 июня 1865 г. Он состоял из 19 статей и предусматривал свободу передвижения и торговли для английских подданных по всей территории острова, Они имели право арендовать земельные участки и строения, на них распространялись все те привилегии, которые были предоставлены гражданам других национально­стей (2 ст.), им гарантировалась свобода распространения хрис­тианства, образования (ст. 3), таможенные пошлины на все виды английских товаров устанавливались на уровне 10 % (ст. 7) [25,с. 232-236].

Во Франции малагасийской делегации ничего не удалось добиться, хотя Райнифиринга располагал таким серьезным аргу­ментом, как объявление недействительным англо-малагасийско­го договора 1862 г. Французская сторона соглашалась начать пе­реговоры только после удовлетворения претензий компании, созданной после подписания „Хартии Ламбера" [84, с, 288]. В результате Райнилайаривуни пришлось согласиться на выпла­ту компенсации, хотя она и была снижена с 1 млн. ариари до 200 тыс. Договор с Францией был заключен 21 августа 1868 г. Он состоял из 24 статей и по содержанию был аналогичен англо­малагасийскому договору 1865 г. [25, с. 240-244] .

С 60-х годов XIX в. стали развиваться дипломатические от­ношения с США. Позиции американских торговых компаний зна­чительно усилились в 50-х годах. В 1862 г. на Мадагаскар был направлен первый американский консул Ж. Ксаве, который по­сле заключения англо-малагасийского договора 1865 г. начал переговоры о достижении подобного соглашения и с США, Уже 14 февраля 1867 г, в Антананариву был подписан американо-малагасийский договор, в основных чертах повторивший англо­малагасийский [25, с, 237-239]. В последующие 15 лет амери­кано-малагасийские отношения продолжали развиваться, и в мае 1881 г. Равунинахитриниариву, министр иностранных дел, и Робинсон, консул США, подписали в Таматаве новый договор, который состоял из 13 статей и 89 параграфов. Не неся в себе ничего принципиально нового, договор о дружбе, сотрудничестве и торговле расширял и конкретизировал ранее достигнутое соглашение [26, с. 156-166] . За договором о дружбе стояли ин­тересы американских торговых компаний. При этом провозглашенное в нем равенство сторон было более выгодно США, так как Малагасийское государство не имело никаких интересов на Американском континенте. Тем не менее для правительства Мадагаскара договор стал средством давления на Англию. В 1881 г. ей пришлось согласиться на пересмотр ст. 5 договора 1865 г. В результате были урезаны права английских подданных на аренду земель, строений и т. д. [26, с. 168—169].

Когда малагасийскому правительству стало ясно, что Франция ведет активную подготовку к войне с Мадагаскаром [13, с. 105-106], в Европу и США было направлено посольство во главе с Равунинахитриниариву [26, с. 107]. Основная цель миссии - попытка дипломатическими средствами урегулировать разногласия с европейскими государствами, в первую очередь с Францией. Другая задача заключалась в привлечении на свою сторону общественности посещаемых стран, сборе информации о расстановке политических сил в Европе, в заключении контрактов на поставки вооружения и привлечении на остров военных советников.

В октябре 1882 г. малагасийское посольство прибыло в Париж [177, с. 218]. Французская делегация на переговорах состояла из двух высокопоставленных сотрудников министерства иностранных дел и начальника штаба морского министерства [40, 1883, № 23, с. 51]. Равунинахитриниариву намеревался решить спорные вопросы путем переговоров, но уже на первом заседании глава французской делегации обвинил малагасийцев в нарушении договора 1868 г. Французские представители потребовали признания французского протектората над севером острова, включая портовые города Мадзунга и Вухемар, и были склонны обсуждать лишь „исторические права" Франции на Мадагаскар [40, 1883, № 25, с. 58-59].

Аргументация малагасийских представителей основывалась на инструкциях Райнилайаривуни, основное содержание которых сводилось к следующему. С 1810 г. Мадагаскар представляет собой единое государство, правительство которого имеет право действовать по своему усмотрению в любом районе острова. Со времени правления Радамы I население севера вхо­дит в состав Малагасийского государства и выплачивает налоги. По договорам 1862 и 1868 гг. с Францией была признана власть малагасийских суверенов над всем островом без каких-либо оговорок. За территории, переданные в концессию по „Хартии Ламбера", была выплачена компенсация в 200 тыс. ариари [26, с. 107-109] .

26 ноября на заключительном заседании французская деле­гация предъявила ультиматум и в оскорбительной форме потре­бовала его немедленного и безоговорочного принятия [26, с. 129—130]. В такой обстановке Равунинахитриниариву отка­зался вести переговоры и даже не подписал протокол заседания. Тем же вечером малагасийцы отбыли в Лондон [177, с. 225— 227].

В ходе консультаций с английским правительством малага­сийцам не удалось добиться прямого осуждения агрессивных действий Франции. Англия не обещала прямой поддержки Мала­гасийскому государству. Для нее Мадагаскар был лишь „размен­ной монетой" в большой политической игре. Но английские пра­вящие круги дали понять, что Англия не оставит Малагасийское государство без поддержки [28, с. 643]. Вероятно, малагасийцы могли рассчитывать, как минимум, на дружественный нейтрали­тет Англии в предстоявшем конфликте.

3 марта 1883 г. малагасийская делегация прибыла в Нью-Йорк. В Вашингтоне делегация была принята президентом США Ч. Артуром, государственным секретарем Ф. Ф. Фрелингаузеном. Во время пребывания посольства американский сенат ра­тифицировал американо-малагасийский договор 1881 г., прези­дент подписал его, и 12 марта произошел обмен ратификацион­ными грамотами [26, с. 143-147; 31, с. 193-198; 215, 16.03.1883],

Немалые надежды Равунинахитриниариву возлагал на Гер­манию как на возможный „противовес" колониальной политике Франции. В ходе переговоров 14 мая 1883 г. был заключен дого­вор (впоследствии не одобренный Бисмарком и не ратифицированный), по которому Германии предоставлялись права наи­большего благоприятствования. Несмотря на требования фран­цузского посла в Берлине, в него не была включена статья об особых привилегиях Франции на острове. Договор предусматри­вал открытие немецкого консульства на Мадагаскаре [26, с. 170-171]. Из Германии посольство выехало в Италию, где бы­ли заключены конвенции между Италией и Мадагаскаром [26, с. 171-172].

Несмотря на то что европейско-американское турне мала­гасийского посольства не принесло желаемых результатов, оно имело большое значение для Мадагаскара. Выяснив расстановку сил на международной арене, правительство Мадагаскара уясни­ло, что в будущем конфликте можно рассчитывать на диплома­тическую, моральную поддержку Англии и Соединенных Штатов, а возможно, и на поставки вооружения и боеприпасов из этих стран, что Берлин и Рим не заинтересованы в усилении Франции. Кроме того, было закуплено оружие в Германии, осуществлена вербовка военных советников в Англии, укреплен внешнеполитический престиж Малагасийского государства и расширены дипломатические связи.

Во время пребывания посольства общественность Европы и США не без удивления узнала, что на Мадагаскаре существует христианское государство, которое имеет законное правительст­во во главе с премьер-министром, правосудие, развитую систему начального образования — словом, все, что тогда подразумевалось под стереотипом „цивилизованное государство". В 1881 г. в Лондоне при активной поддержке миссионерских организаций, особенно Лондонского миссионерского общества, был организован Комитет Мадагаскара, включивший в свой состав политических и религиозных деятелей, в том числе членов парламента [177, с. 227] . Деятельность комитета стала особо заметной после прибытия в Европу малагасийской делегации в 1882 г. Комитету удалось опубликовать ряд статей в различных английских газетах, организовать многочисленные запросы в парламенте [45, т. 274, с. 1304-1305, 1544, 1720-1721; т. 275, с. 127; т. 277, с. 1154-1155; т. 278, с. 301-307, 1058-1059], провести митинги, на которых обсуждались французские претензии [60. с. 66, 102] . Возможно, с помощью комитета был налажен выпуск сборников документов малагасийского правительства типа „синих" и „красных" парламентских книг. Сами малагасийцы также принимали участие в пропагандистской кампании. В июне 1883 г. посольство направило сообщение в Ассоциацию английской прессы, в котором кратко излагалась история Мадагаскара. Особо акцентировалась несостоятельность французских претензий на остров [215, 22.06.1883]. Англо-малагагасийские дипломатические отношения продолжали развиваться и во время войны, что подтверждает соглашение о свидетелях, подписанное 1 июля 1884 г., в котором были даны разъяснения процедурных вопросов ведения судебных дел между малагасийскими и английскими поддаными [29, с. 1042-1044] .

Отношения с Англией оставались дружественными до августа 1890г., когда Англия (в ноябре 1890г. Германия) признала протекторат Франции над Мадагаскаром. Малагасийское правительство пыталось оспорить результаты англо-французского соглашения от 5 августа 1890 г., так как оно противоречило ранее заключенным договорам с Англией и Францией [180, с. 130], даже затеяло переписку с Форин Оффис [163, с. 278-279]. В самой Великобритании многие не одобрили данное со­глашение. Королеве Виктории были направлены петиции от ре­лигиозных деятелей, англиканского епископа Мадагаскара, британских торговых компаний с требованиями его отмены [176, с. 103]. Только США официально не признали протекторат и продолжали снабжать малагасийцев, оружием, боеприпасами и всем необходимым для борьбы против французской агрессии. Американский консул на Мадагаскаре С. Уоллер, негр, был осужден французским военно-полевым судом на 20 лет каторж­ных работ по обвинению в шпионаже в пользу Малагасийского государства [63, т. 1,с. 124; 76, с. 439-440].

Таким образом, основная цель действенной внешней поли­тики Малагасийского государства заключалась в сохранении не­зависимости Мадагаскара, борьбе дипломатическими методами против колониального завоевания острова и другими развитыми капиталистическими государствами. Методы этой политики бы­ли довольно разнообразными. Основной — заключение догово­ров о мире, сотрудничестве и торговле. Малагасийское прави­тельство умело использовало противоречия между Англией, Францией и США, извлекая для себя максимальную выгоду, вы­ражавшуюся в закупках вооружения, боеприпасов, привлечении военных советников и получении технической помощи. Малага­сийские делегации приезжали не с жалобами и не как просители, а как равноправные партнеры на переговорах и этим качествен­но отличались от посольств, направлявшихся из других районов Африки. Многие малагасийские государственные деятели имели хорошее образование. По мнению П. Мутибвы, автора фундамен­тального исследования об отношениях малагасийцев и европей­цев, они использовали тот же дипломатический язык, каким он был в Лондоне, Париже или Вашингтоне [175, с. 13] .

Внешняя политика Малагасийского государства была са­мой развитой и действенной среди доколониальных государств Тропической Африки. Основная ее цель - сохранение незави­симости и территориальной целостности. Она достигалась разно­образными средствами: признанием Малагасийского государства субъектом международного права, созданием внешнеполитиче­ского стереотипа цивилизованного христианского государства, заключением равноправных договоров с ведущими европейски­ми государствами и США, пропагандой достижения малагасий­ского общества, урегулированием конфликтов, грозящих пе­рерасти в открытое столкновение с европейскими державами. Основным инструментом внешнеполитической деятельности бы­ло созданное в 1881 г. министерство иностранных дел, к работе которого были привлечены наиболее способные и образованны; малагасийцы. Оно проводило различные дипломатические акции, способствовавшие укреплению суверенитета Малагасийско­го государства и направленные на укрепление его международ­ного признания. Внешняя политика активно противодействова­ла попыткам подчинить Мадагаскар дипломатическим путем.

 

Глава третья

ФРАНКО-МАЛАГАСИЙСКАЯ ВОЙНА

 

Непосредственным поводом к войне Франция выдвинула так называемые исторические права на Мадагаскар. Расположе­ние острова как удобного промежуточного пункта привлекало внимание французов еще в XVII в. В 1641 г. при активном со­действии Ришелье капитан Риго основал Восточную компанию, первой целью которой стал захват Мадагаскара, 24 июня 1642 г. Риго получил от Людовика XIII свидетельство, провозглашавшее суверенитет Франции над африканским островом [185, с, 17], 20 сентября 1643 г. новый король Франции Людовик XIV под­твердил свой суверенитет над Мадагаскаром и предоставил Вос­точной компании концессию на остров с монопольным правом торговли в течение десяти лет. Уже на следующий год появились первые французские поселения, но они оказались нежизнеспо­собными, и малагасийцы вскоре уничтожили их. В 1664 г. Коль­бер организовал Ост-индскую компанию, и эдиктом от 4 июня 1686 г. Людовик XIV провозгласил окончательное присоедине­ние острова Мадагаскар [185, с. 17-18; 74, с. 68] .Людовик XV также подтвердил свое право на Мадагаскар и предоставил Ост-индской компании привилегии сроком на 50 лет. В 1774— 1776 гг. Морис Август Беневский вновь провозгласил остров французским владением под властью Людовика XVI. Наполеон отдал распоряжение генералу Декану об организации колонии на острове [185, с. 18; 74, с. 68,79; 54] .

За время наполеоновских войн Франция лишилась всех не­многочисленных форпостов на Мадагаскаре и окружающих ост­ровах, так как Англия взяла курс на ликвидацию всех ее замор­ских владений. После реставрации Бурбонов был восстановлен контроль над некоторыми портовыми городами, но в 1820-1825 гг. французские войска были вытеснены с острова армией Радамы I.

Мадагаскар интересовал Францию как переселенческая ко­лония. Кроме того, она нуждалась в гарантированном ввозе „ко­лониальных товаров", прежде всего сахара и рома, а также в сто­янках для своего военного и торгового флота. Природные усло­вия обширных регионов были благоприятны для европейцев. К середине XIX в, в Европе сложился миф о необычайном богат­стве минеральных ресурсов острова, о рае на земле. Так, Ю. Эскан, бывший чиновник морского и военного министерств, знав­ший Мадагаскар только понаслышке, в „Истории и географии Мадагаскара" описал огромный угольный бассейн на северо-за­паде острова, по площади равный всем французским; сельско­хозяйственные культуры, в том числе пшеницу и виноград, которые не нуждаются в обработке; золото, серебро, медь, ал­мазы, ценные породы деревьев и многое другое [62, с, 399— 404; 78,с. 129-131].

В начале 80-х годов во Франции пришедшее к власти пра­вительство во главе с Ж. Ферри приняло решение приступить к завоеванию Индокитая и Мадагаскара. Для войны нужен был повод, и французы „вспомнили" о договорах, заключенных в ос­новном в 40-х годах XIX в.: с Циумека, бывшей „королевой" сакалава, сосланной на Нуси-Бе, с Цимандруху, бывшим прави­телем Вухемара, с бывшим правителем антанкарана Цимихару и т. д. (при этом „забыли", что в преамбуле Договора о мире и торговле 1868 г. между Францией и Мадагаскаром королева Имерины признавалась властительницей всего острова [25, с. 112—113]). К претензиям французской стороны относились и „незаконные" действия Малагасийского государства, органи­зовавшего несколько военных постов на севере острова [147, с. 184] .

29 мая 1882 г. французский консул Бодэ покинул Анта­нанариву и, не дожидаясь распоряжений из Парижа, отдал приказ французской эскадре уничтожить малагасийские посты и флаги в бухте Ампасиндава на северо-западе Мадагаскара. Одновремен­но французские корабли воспрепятствовали перевозке войск королевы на корабле „Антананариву" [60, с. 62—63; 177, с. 208], Малагасийцы не пошли на открытый конфликт, всеми средствами пытаясь оттянуть прямое военное столкновение с Францией.

27 апреля 1883 г. палата депутатов французского парламен­та проголосовала за предоставление кредитов на проведение ко­лониальной экспедиции [34, 1883, т. 1, с. 1055]. Франция без объявления войны напала на Мадагаскар. 7 мая 1883 г. эскадра под командованием адмирала Пьера, имевшая на борту около 1 тыс. солдат, предъявила ультиматум небольшому военному по­сту Ануруцангана на западном побережье Мадагаскара. Военные планы Франции на Мадагаскаре предусматривали капитуляцию малагасийцев после бомбардировки с моря и высадки десанта. Французы считали, что можно обойтись без дорогостоящей эк­спедиции в центр острова. Французское военное командование намеревалось использовать местное население, добровольцев с Реюньона и войско султана Коморских островов в военных дей­ствиях против малагасийцев [215,18.05.1883]. Цели, поставлен­ные перед экспедицией, были раскрыты в инструкции, получен­ной адмиралом Пьером на Занзибаре. Предполагалось уничто­жить все посты на северо-западном и северо-восточном побе­режье, захватить порты Мадзунга и Таматаве, заставить признать права Франции на протекторат над северной частью острова. Предъявив ультиматум, Пьер должен был, в случае несогласия малагасийского правительства, ждать новых инструкций [88, с. 112-113].

Малагасийские руководители знали о планах Франции, 3 января 1883 г. Райнилайаривуни пригласил к себе группу ино­странцев и заявил, что, поскольку Франция ведет подготовку к войне, правительство намеревается взять под защиту жизнь и собственность иностранных граждан и рекомендует им переб­раться в столицу. Тем же числом помечены секретные инструк­ции губернаторам трех крупнейших портовых городов о воз­можности французского нападения и о мерах защиты [26, с, 179]. В феврале малагасийское правительство запретило пе­редвижение иностранцев по острову, под особый контроль был взят порт Таматаве [215, 22.02.1883]. К отражению агрес­сии готовились открыто, но перевооружение армии закончить не удалось, запасов снарядов и патронов было недостаточно, В марте 1883 г. была предпринята последняя попытка мирно урегулировать конфликт. Ранавалуна II просила руководителей ведущих стран Европы и США оказать нажим на Францию под предлогом того, что во время бомбардировки и захвата Тамата­ве могло бы пострадать крупнейшее на Мадагаскаре европей­ское поселение [26, с. 182, 184; 215, 15.03.1883] .

Уже 8 марта Райнилайаривуни направил Райнандриамам-пандри секретные инструкции, в которых намечались меры по борьбе с французским десантом, уменьшению потерь при об­стреле корабельной артиллерией, способы создания препятствий для продвижения французских войск в глубь острова [26, с. 180-181] .

В течение мая эскадра обстреляла и захватила ряд портов и прибрежных постов и 31 мая прибыла в Таматаве, 1 июня ад­мирал Пьер вручил ультиматум, текст которого он получил 17 марта на Занзибаре. Основные требования ультиматума своди­лись к признанию протектората над севером Мадагаскара, выпла­те компенсации французским подданным и к требованию гаран­тий выполнения франко-малагасийского договора 1868 г. [40, 1884, № 5,с. 27-29; 25, с. 37-39] .

Получив ультиматум, Райнилайаривуни срочно созвал кабари, на котором выступила королева. В своей речи она под­черкнула, что Мадагаскар ей завещали предки, что французы это признали в 1868 г., а сейчас требуют третью часть острова. 17 июня были разосланы инструкции. Местным властям вменя­лось в обязанность произвести дополнительный набор в армию, разрешалась свободная продажа в неограниченном количестве огнестрельного и холодного оружия, пороха и патронов [173, с. 77-78].

5 июня временно исполняющий обязанности министра ино­странных дел Андриамифиди ответил французским представи­телям: „Правительство королевы Мадагаскара извещает, что не может вести переговоры. Оно желает знать ваш окончательный ответ на вопрос о суверенитете королевы Мадагаскара..." [38, № 37]. 10 июня Таматаве после бомбардировки был за­хвачен. Пьер ввел осадное положение, запретил деятельность иностранных консульств, объявил о высылке всех английских подданных, запретил высаживаться на берег экипажу единст­венного английского военного корабля „Дриада".

Первая реакция малагасийского правительства на начало боевых действий была выражена в директиве Райнилайаривуни всем губернаторам прибрежных городов о запрещении продажи продовольствия иностранцам, не исключая и торговые корабли. Премьер-министр рассчитывал, что недостаток продовольствия может сыграть определенную роль в войне. Одновременно Рай­нилайаривуни обязал губернатора портового города Махануру, где находился британский консул, не чинить препятствий постав­кам всего необходимого на английские корабли. Из страны бы­ли высланы французские миссионеры. Французов, застигнутых войной, отправили в Таматаве, снабдив охранными документами [166, с. 318], Собственность выехавших иностранцев охраня­лась от разграбления и разрушения.

После обстрела Таматаве малагасийский гарнизон без боя оставил город. Часть его отступила к деревне Мандзакандриан-умбана (в ее окрестностях находился укрепленный район Фара-фата) в шести километрах от Таматаве, другая — к Ивундру, первой остановке на пути к Антананариву. Французские войска укрепились в пригородах Таматаве [88, с. 121].

В течение июня эскадра под командованием адмирала Пье­ра подвергла бомбардировке портовые города и военные посты северо-восточного и северо-западного побережий [88, с, 121— 122], Малагасийцы, как правило, не вступали в бой на побе­режье, где французов всегда могли поддержать артиллерийским огнем корабли эскадры, а отходили от берега. Здесь они строи­ли новые посты и препятствовали любому продвижению в глубь страны. К сожалению, в источниках содержится мало упоми­наний о народном сопротивлении. Тем более ценны отдельные упоминания о подобных фактах. Так, в ноябре 1883 г. сакалава, чьи „права" так активно „защищала" Франция (они населяли северо-западное побережье), начали вести активную вооружен­ную борьбу против французских войск и организовали даже от­ряды самообороны. При первых столкновениях сакалава были разбиты, а их остатки присоединились к регулярным малага­сийским подразделениям [161, с. 79], Один из правителей антанкарана был убит во время сражения с отрядом интервентов, которые были вынуждены отступить [132,с. 186] ,

Поначалу Англия уклонялась от прямого вмешательства в события на Мадагаскаре, Окончательно ее позиция определи­лась после незначительного инцидента с английским миссионе­ром Г. Шоу, обвиненным Пьером в отравлении французских сол­дат. Арест Г, Шоу обсуждался в английском парламенте, минис­терством иностранных дел был выражен энергичный протест по поводу бесчинств французской эскадры в Таматаве [40, 1884, № 23, с. 30]. Адмирал Пьер был отозван. Г. Шоу выплатили ком­пенсацию в 1 тыс. ф. ст. и принесли извинения [93, с. 265—266; 163, с. 259-261]. Английское правительство показало, что гото­во поддержать борьбу малагасийцев, перенесло консульство из Таматаве на 200 км южнее, в порт Махануру, назначило вице-консула в Антананариву и разрешило дальнейшие поставки воо­ружения на Мадагаскар [215, 20.06.1883; 221, 27.05.1883]. Протестантские храмы (находившиеся в основном под контро­лем английских миссионерских организаций) передали Малага­сийскому государству 100 тыс. фр. [156, с. 159].

Малагасийцы не смирились с потерей Таматаве. Они посто­янно проникали в город, пытались осуществлять диверсионные акты, занимались разведкой французских позиций. После такой подготовки 26 июня было совершено первое крупное нападение на Таматаве, которое, правда, не принесло успеха. 5 июля мала­гасийские войска повторили атаку, а в ночь с 15 на 16 июля 1883 г. они предприняли трехчасовой штурм города и француз­ских позиций. Огонь эскадры не позволил наступавшим добрать­ся до линии траншей и нанес им серьезные потери [58, с. 157-158; 87,с. 1075].

Тогда малагасийцы прибыли к тактике партизанской вой­ны. В окрестностях Таматаве они устраивали засады на неболь­шие группы французов, проводивших рекогносцировку местно­сти, или на фуражиров. Полковник Шервингтон, один из англий­ских военных специалистов, свидетельствовал, что вовремя подобных стычек малагасийцы приобретали необходимый бое­вой опыт. Часто они выходили победителями, захватывали плен­ных [87, с. 1075-1076], О численности французских пленных, захваченных до осени 1885 г., не говорится ни в одном из до­ступных источников и работ. Тем не менее они были: так, 4 фев­раля 1884 г. в малагасийский лагерь был направлен парламентер Кампан, чтобы вступить в переговоры об обмене военнопленны­ми [40, 1886, № 7, с. 11; 161, с. 80]. Об эффективности этой тактики малагасийцев можно судить по приказу капитана перво­го ранга Витса, командующего гарнизоном порта Мадзунга: всем французским военнослужащим без исключения запреща­лось удаляться более чем на три километра от передовых пози­ций [58, с. 176]. Малагасийцы пресекали все попытки францу­зов наладить контакты с жителями побережья [40, 1886, № 21, с. 113].

22 сентября 1883 г. новый командующий адмирал Галибер принял эскадру. Хотя он и считался сторонником решительных действий, но с небольшим контингентом морской пехоты (850 человек) не стал проводить активных операций на суше [87, с. 1077]. Адмирал отослал часть эскадры на север, где она об­стреляла порт Вухемар и некоторые военные посты. Малагасий­цы решительно противодействовали французским намерениям продвинуться в глубь острова и закрепиться там. К концу 1883 г. сложилось относительное равновесие сил, которое Галибер наде­ялся нарушить после прибытия подкрепления из Франции и доб­ровольцев с Реюньона. Поэтому адмирал согласился на предло­жение малагасийской стороны вступить в переговоры.

В ноябре 1883 г. состоялась встреча губернатора Таматаве, бывшего заместителя министра иностранных дел, талантливого дипломата, полководца, писателя, историка Райнандриамампандри с Галибером и французским консулом Бодэ, Французы требовали признания Малагасийским государством договоров, заключенных с сакалава в 1841 и 1842 гг. Согласно этим договорам, под протекторат Франции отходила территория между мысом Амбр на севере и 16-й параллелью на юге, включая порт Мадзунгу и его акваторию [26, с. 209-212].

Райнандриамампандри отверг французские требования. Основываясь на инструкциях, полученных из Антананариву, он со­ставил и 26 ноября 1883 г. передал на рассмотрение французской стороне проект договора. Малагасийцы соглашались на свободную аренду земли на любой срок по договоренности между владельцем и арендатором, на выплату суммы в 200 тыс. фр. качестве компенсации за различные требования французов в течение последних 20 лет. Малагасийское правительство отказывалось рассматривать любые территориальные претензии, хотя было готово выплатить определенную сумму, чтобы положить конец всем противоречиям между двумя государствами. Фран­цузские представители не согласились обсуждать проект договора [26, с. 213-214] . Получив подкрепления, Галибер начал готовиться к активным боевым действиям.

14 января 1884 г. 400 французских солдат и добровольцев с Реюньона с пятью полевыми орудиями провели разведку боем укрепленного района Фарафата. Поддержанные огнем корабельной артиллерии, они тем не менее не смогли приблизиться к малагасийским позициям из-за прицельного ружейного огня. Разведка боем показала, что численности гарнизона недостаточно для штурма укрепленного района [57, с. 14; 88, с. 178] ,

Когда французское правительство поняло, что добиться быстрой победы над малагасийцами невозможно, оно решило провести второй тур переговоров, Накануне этих переговоров Ж. Ферри послал Бодэ телеграмму с новыми инструкциями: „Для быстрейшего заключения соглашения вам разрешается из нашего проекта договора исключить все статьи, в которых упоминается о признании наших прав на весь остров или на его часть. Достаточно следующего: правительство мерина обязуется не занимать территорию и не осуществлять никаких действий в районе, который стал объектом соглашений между Францией и сакалава в 1841 и в 1842 гг. Если будет необходимо, вы можете согласиться на эвакуацию Мадзунги, сохранив за нами только се­вер острова — от Вухемара до Ануруцанганы включительно. В любом случае Мадзунга и Таматаве останутся оккупирован­ными до уплаты оговоренной суммы" [40, 1886, № 1, с. 1] . 21 февраля 1884 г. открылся второй тур переговоров. Позицию малагасийской стороны изложил Райнандриамампандри. Он зая­вил, что переговоры могут быть продолжены при условии признания суверенитета королевы над всем островом. Райнандриамампандри мотивировал это тем, что сакалава ни по своему географическому местонахождению, ни по политическому положению не могут рассматриваться как самостоятельный народ Требуемая французами территория была присоединена Радамой I в 1824 г., а франко-малагасийский договор 1868 г. закрепил это [40, 1886, № 13, с. 58-59].

Но Бодэ и Галибер оказались плохими дипломатами. Суть переговоров удачно отражена в реплике Райнандриамампандры: „Вы утверждаете, что, несмотря на полномочия, вы не можете изменить инструкцию премьер-министра. Мы же не можем уступить вам Мадагаскар. Мы желаем знать, что вы хотите" [38. № 53]. Кроме того, было отмечено, что часть территории, о которой шла речь, населена не сакалава, „защитниками" которых выступали французы, а бецимисарака [38, № 53]. Действия Райнандриамампандри ободрил Райнилайаривуни. Переговоры с перерывами продолжались до мая [38, № 54].

После неудачного окончания переговоров Райнилайариву ни обратился к американскому президенту с просьбой возглавить международную комиссию по арбитражу, которую предполагалось создать для мирного разрешения конфликта. Призыв не нашел поддержки крупнейших государств мира.

Недовольное неумелыми и нерешительными действиями адмирала Галибера французское правительство отозвало его во Францию и заменило адмиралом П. Э. Мио.

24 марта 1884 г. палата депутатов 437 голосами против 26 одобрила новые кредиты на продолжение войны в размере свыше 5 млн. фр. Одновременно была создана парламентская комиссия по Мадагаскару, во главе которой встал активный сторонник захвата острова, депутат от Реюньона Ф. де Май [88 с. 188].

Адмирал Мио также был сторонником решительных действий. 9 мая 1884 г., на следующий день после принятия коман дования, он направил донесение министру военно-морского флота о том, что отказался вести переговоры. Мио заявил малагасийским парламентерам, что прибыл сюда не обсуждать права Франции, а устанавливать их. Однако немедленные боевые действия адмирал считал бесполезными и неоправданными из-за нехватки личного состава [40, 1886, № 19, с. 110].

Планы ведения войны, составленные Мио, включали захват помимо Таматаве и Мадзунги портов Тулеар, Форт-Дофин на юге острова, портов Вухемар и Фулыгуэнт на восточном побе режье, порта Амбундру на западном побережье, бухт Ампасин дава на западе, Диего-Суарес на севере и Антонжиль на севере востоке, городов Марувуай и Маеватанана на западе острова (промежуточных пунктов по дороге к Антананариву), укрепленного лагеря Фарафаха [88, с. 189].

Малагасийское правительство следило за политической жизнью Франции. В „Газети малагаси" оно прокомментировало сессию парламента следующим образом: „В конце марта в Париже в палате депутатов проводилось обсуждение военных действий против Мадагаскара. Некоторые депутаты говорили, что завоевать Мадагаскар чрезвычайно легко, поскольку 2,5 млн. в сакалава готовы помочь французам. С их помощью, следовательно, без всякого труда можно уничтожить 500 тыс. мерина. Как рассматривать такие выступления? И где они найдут 2,5 млн. сакалава? Если Франция надеется завоевать Мадагаскар руками сакалава, сражающихся против мерина, необходимо признать, что французы абсолютно не разбираются в политическом положении на нашем острове" [162, с. 222—223].

Не имели успеха попытки Мио привлечь на свою сторону сакалава северо-запада. Среди них распространялись листовки, ьпризывавшие местное население воевать на французской стороне. Сакалава остались равнодушны к этим призывам [161, с. 82] .

Во Франции все еще не хотели реально оценивать возможность сопротивления малагасийского государства. Эти настроения усиливали отчеты Бодэ с Мадагаскара [85, с. 169]. Тем не менее П. Э. Мио продолжил переговоры и информировал малагасийскую сторону, что „правительство Французской Республики намерено завершить „малагасийские дела" и не остановится ни перед какими препятствиями". Затем он вручил новые требования: вывод малагасийских войск с севера острова, выплата  контрибуции в размере 700 тыс. ариари и возмещение убытков всем иностранным гражданам, согласие на аренду и пересмотр договора 1868 г. [38, № 86] . „Передайте в Антананариву, - заявил Мио, - что, если мы не придем к соглашению, вы потеряете все". Переговоры были прерваны, и стороны начали подготовку активных боевых действий.

В начале января 1884 г, на Мадагаскар прибыл бывший английский военнослужащий Д. Уиллоуби. Он получил известность во время войны с басуто в 1880 г., а в 1893 г. участвовал в подавлении восстания ндебеле [102, с. 419] , Он был назначен командующим действующей армии, помощником Райнилайаривуни. Сразу же Д. Уиллоуби организовал лагерь для обучения малагасийских солдат в Илафи, близ Антананариву. В нем за время войны было подготовлено около 20 тыс. человек. Одновременно Д. Уиллоуби продолжал укрепление района Фарафата. Находившийся в труднодоступной болотистой местности, район был окружен линиями траншей [87, с. 1073]. Артиллерийское вооружение составили две горные пушки системы „витворт", усовершенствованные митральезы системы „гочкис", четыре-пять митральез местного производства, бронзовые нарезные пушки и восемь заряжающихся с дула гладкоствольных орудий, изготовленных в Мантасуа [145, с, 39]. Уиллоуби организовал систему огня. Под его руководством были сооружены блинда­жи, предназначенные для защиты от артиллерийских обстрелов французской эскадры [140, с. 157]. Укреплениями командовал губернатор Таматаве Райнандриамампандри, С помощью евро­пейских военных советников укрепления создавались и вокруг Мадзунги. П. Э. Мио писал, что малагасийцы построили форт и лагерь, окруженные линиями окопов [87, с, 1087].

Получив значительное подкрепление и доведя численность сухопутных сил в Таматаве до 1200 человек, П. Э, Мио перешел к решительным действиям. 28 июня 1884 г, весь гарнизон при поддержке шести полевых орудий и трех митральез предпринял штурм Фарафаты. Атака началась в шесть утра. Малагасийцам почти сразу же удалось подавить огонь французской артиллерии. Через два часа французы отступили, не дойдя до первой линии укреплений, 30 июня П. Э. Мио провел очередную разведку бо­ем, чтобы отыскать наиболее уязвимые места укрепленного райо­на Фарафаты [87, с. 1079] . 14 и 24 июля был совершен подоб­ный штурм малагасийских позиций в районе Мадзунги, Французским войскам пришлось отступить в город.

После безуспешных попыток продвижения на суше основ­ными действиями французских войск стали блокада побережья, захват или разрушение небольших портов и военных постов. Для этой цели Ж. Ферри потребовал у палаты депутатов 5 млн. фр. В августе 1884 г. французская эскадра захватила бухту Ампасиндава, в ноябре – порт Вухемар, в начале 1885 г. - бухту Диего-Суарес. Закрепившись, они предприняли ряд неудачных атак на пост Амбухимарина с целью продвинуться в глубь остро­ва. Последняя из них состоялась 12 апреля 1885 г. [58, с, 181— 182].

Действия эскадры не принесли успеха. Это признавали и сами французы. 25 октября 1884 г. консул Бодэ, находившийся при французских войсках, написал Ж.Ферри: „Я считаю своим долгом проинформировать ваше превосходительство о неэффек­тивности блокады" [40, № 1886, 23, с. 117] . По всему южному побережью острова проводились погрузочно-разгрузочные рабо­ты, так как французская эскадра не имела достаточно сил, что­бы препятствовать им. Английские и американские суда не ис­пытывали трудностей с выбором стоянки, особенно часто ис пользовались стоянки в Матитанана и Мурундава, куда были доставлены 10 тыс. карабинов системы „шнейдер". Неэффективность блокады подтверждается и ростом внешней торговли. Если в 1882 г. импорт составил 2 млн. фр., а экспорт - 5 млн., то в 1884 г. соответственно - более 4 млн. и 6 млн. фр. [79, с. 280-281].

Не увенчались успехом попытки набора вспомогательных войск из сакалава. Несмотря на официально полученную реко­мендацию формировать подразделения из местных жителей, удалось набрать только роту. Вместо 600 обещанных с Реюньона добровольцев в войне участвовали 300 [58, с. 183-184].

Тем временем малагасийское государство укрепляло свою обороноспособность. Английскому консулу X. Грейвсу была предоставлена возможность посетить ряд гарнизонов, а во время его пребывания в столице в июне 1884 г. был организован парад малагасийских частей, вооруженных современным стрелковым оружием. Консул отметил хорошую обученность малагасийцев [88, с. 223-226].

К середине 1885 г. французам стало ясно, что избранная тактика не принесла успеха. Наступило своеобразное равновесие сил, когда малагасийцы не в состоянии были воспрепятствовать обстрелу побережья и высадке десантов, а французы не могли продвинуться в глубь острова. Все крупные гарнизоны были прижаты к океану и находились в нездоровом для европейцев климате. Например, в Таматаве смертность среди болевших тропическими заболеваниями достигала 50 % [88, с. 129; 87, 1083]. Катастрофически не хватало продовольствия. Война принимала затяжной характер. Мио постоянно требовал под­креплений. Если в конце 1884 г. он просил 2 тыс. солдат, то через несколько месяцев - уже 4 тыс. [40, 1886, № 26, с. 127]. В самой Франции складывалась неблагоприятная внутриполитическая обстановка для продолжения войны. 24 марта 1885 г. французские войска потерпели сокрушительное поражение при Лонгшоне в Индокитае, что привело к падению кабинета Ж. Ферри 28 июля 1885 г. Тем не менее в конце июля палата депутатов выделила свыше 12 млн. фр. для продолжения и активизации операций на Мадагаскаре [34, 1885, т. 2, с. 1089-1090].

Сторонники активной экспансионистской политики были чрезвычайно влиятельными и в правительстве, и в парламенте, но и они не могли не учитывать крайнюю непопулярность колониальных захватов у французской общественности. Для укрепления „престижа" этой политики был необходим крупный и быстрый успех. Поэтому основной задачей стал захват Мадагаскара или установление реального протектората над островом. Понимая, однако, что проведение крупномасштабных военных опера­ций в сложившейся обстановке вряд ли поможет выиграть вой­ну (и этим поддержит политику колониальной экспансии), французское правительство вновь попыталось путем перегово­ров навязать свои условия Малагасийскому государству.

Инициативу в посредничестве взял на себя итальянский консул Д. Мэгро, отправившийся в мае в Антананариву для ра­тификации договора между Мадагаскаром и Италией. Райнилайа-ривуни согласился на переговоры, выслав Райнандриамампандри в Мандзакандрианумбана следующие инструкции: „Малагасийское государство согласится на протекторат при условии, чтобы само слово „протекторат" не упоминалось в тексте. Франция признает титул „королева Мадагаскара" и ее суверенитет над всем островом, Франция должна будет вывести все войска с территории острова..." [26, с. 271], Мио настаивал на употреблении слова „протекторат" во всех статьях договора. Переговоры вновь прервались 15 августа 1885 г.

Малагасийцы постоянно наносили удары по французским гарнизонам. Например, 21 ноября 1884 г. они попытались отбин. Вухемар, 27 августа 1885 г. совершили налет на Мадзунгу. В на­чале июня 1885 г. Антананариву покинули 1 тыс. специально отобранных и обученных солдат под руководством английского военного советника Л. Шервингтона. Перед ними была поставлена задача: вернуть пост Амбухимадиру на побережье бухты Ампасиндава (северо-запад Мадагаскара), препятствовать французской активности в данном районе и нейтрализовать деятель­ность групп сакалава, перешедших на службу французам [87, с. 1088]. В начале октября 1885 г. отряд вернулся в Антананариву, разбив немногочисленные французские гарнизоны [92, с. 53-57].

После неудачи на переговорах французы вновь активизировали свои действия на восточном побережье. В их цели входило уничтожение малагасийских укреплений в районе Таматаве и продвижение по направлению к Антананариву. 10 сентябри 1885 г. начался решающий штурм укрепленного района Фарафата, В 6 часов 30 минут утра эскадра и артиллерия сухопутных сил открыли огонь из тяжелых орудий по малагасийским позициям. За два часа было выпущено более 700 снарядов. П. Э. Мио разделил французские войска на две колонны в 1300 и 200 че­ловек. Вторая колонна должна была наступать севернее Фарафаты на аванпосты малагасийцев, с целью оттянуть значительную часть сил из укрепленного района. Основная колонна под лич­ным руководством адмирала в 8 часов утра начала штурм Фарафаты. Но сильный, хорошо организованный ружейно-артиллерийский огонь малагасийцев вынудил французов в 15,00 отойти к Таматаве. Французы потеряли знамя и более 40 человек убитыми и ранеными, включая пять офицеров. По малагасийской версии боя, изложенной в хронике основных событий первой франко-малагасийской войны, составленной С. Оливером, англий­ским капитаном дальнего плавания и одним из крупнейших исследователей Мадагаскара конца XIX в., гарнизон Фарафаты со­ставлял 8 тыс. человек, по французской - более 21 тыс. Через несколько дней малагасийцы попытались развить успех и захва­тить Таматаве, но французы отбили атаку [87, с. 1091-1092].

В результате стороны оказались на исходных позициях и начали искать пути к возобновлению переговоров. По просьбе французского командования итальянский консул Д. Мэгро вновь согласился передать малагасийскому правительству пред­ложение о возобновлении переговоров [40, 1886, № 26, с, 125]. Еще 22 сентября Фрейсине направил проект соглашения с Мала­гасийским государством, состоявший из 21 статьи. Основные требования были следующие. Мадагаскар становится француз­ским протекторатом, а правительство Франции представляет его во всех внешних отношениях. Реальное право на выдачу концес­сий и на различные виды аренды переходит к генеральному ре­зиденту. Франция сохраняет свое присутствие севернее линии бухта Ануруцангана на западном побережье - порт Вухемар на восточном. Только французский вариант текста является офи­циальным [40, 1886, №35, с. 136-139] ,

Переговоры о заключении мирного договора начались в ноябре 1885 г. Малагасийскую делегацию возглавлял Д. Уиллоу би и сын премьер-министра Райнизанаманга, французскую — адмирал П. Э. Мио и консул Г, Патримонио, имевший огромный дипломатический опыт и специально вызванный с Ближнего Востока. В ходе переговоров французы отказались от большин­ства первоначальных требований, которые они выдвигали в нача­ле войны.

Что происходило во время переговоров и насколько доб­росовестно Уиллоуби их вел - неизвестно. Договор был подпи­сан 17 декабря 1885 г, и ратифицирован малагасийской сторо­ной 10 января 1886 г. (на следующий день после подписания приложения), французской - 27 февраля 1886 г. [25, с, 276 280; 40, 1886, с. 175-178].

Мирный договор состоял из 19 статей и приложения. Статья 1 гласила, что „правительство Французской Республики будет проявлять заботу о внешних сношениях Мадагаскара. Находящиеся за границей малагасийцы будут взяты Францией под свое покровительство". Статья 2 предусматривала, что ре­зидент „будет наблюдать за внешними сношениями Мадагаскара, не вмешиваясь во внутреннее управление". Приложение уточняло: „Резидент будет иметь право, например, воспрепятствовать всякой уступке территории острова какой бы то ни было державе для создания военной или военно-морской базы". В ст. 3 говорилось, что охрану резидента будет осуществлять военный эскорт. В приложении французская сторона разъясняла, „что численность этого эскорта не будет превышать 50 кавалеристов или пехотинцев".

По договору французским подданным гарантировалась свобода совести, вероисповедания, передвижения, найма рабочей силы, право на аренду земель и недвижимой собственности. Приложение ограничивало „аренду сроком в 99 лет, аренда возоновлялась по усмотрению сторон". Согласно ст. 8, малагасийское правительство обязывалось уплатить 10 млн. фр. „с целью урегулирования французских претензий, возникших до конфликта, происшедшего между двумя сторонами, и с целью воз­мещения всех убытков, причиненных этим конфликтом частным лицам иностранного происхождения". Приложение уточняло, что убытки не являются контрибуцией, наложенной на побежденную сторону, а добровольной компенсацией.

Одной из самых дискриминационных являлась ст. 15: "Правительство Французской Республики оставляет за собой право оккупировать бухту Диего-Суарес и воздвигать там для своих нужд необходимые сооружения". Но французской сторо­не пришлось сделать оговорку относительно площади этой „территории": „Мы можем вас заверить, что территория эта не превысит полутора миль на юге бухты и столько же по северному контуру бухты, считая от самой северной ее оконечности... Французские власти в Диего-Суаресе не будут предоставлять убежища малагасийским подданным, скрывающимся от своих властей и не имеющим паспорта".

В приложении специально подчеркивалось, что „правительство королевы, как и в прошлом, сможет продолжать заключать торговые соглашения с иностранными державами". По договору французская сторона признавала Ранавалуну III королевой всего Мадагагаскара, гарантировала невмешательство во внутренние дела и обязывалась предоставить в распоряжение королевы военных инструкторов, инженеров, преподавателей и руководителей предприятий, которых у нее попросят. В заключение отмечалось, что содержание французского и малагасийского текстов одинаково и они имеют равную силу.

Содержание некоторых статей (1,2,3, 15-й) французского текста не соответствовало содержанию малагасийского варианта договора. Французский вариант ст. 1 гласил, что „правигельство Франции будет представлять Мадагаскар во всех его внеш­них сношениях с другими государствами". Если сравнить соответствующее место с малагасийским текстом, то можно обнару­жить, что использованный в нем глагол „mitandrina" (его ос­новные значения - „наблюдать", „заботиться") не соответствует французскому „representer" — „представлять кого-либо". В наиболее авторитетном французско-малагасийском словаре среди пяти возможных вариантов перевода этого глагола нет слова „mitandrina" [108, с. 182] .

Статья 2, дополняя ст. 1 определяет круг полномочий ге­нерального резидента, который „будет руководить внешними сношениями Мадагаскара". Здесь опять возникает разночтение, выражающееся в различном толковании смысла глагола ,,preseder a qch", которому в малагасийском варианте соответствует „mitandrina". А его основное значение, как было отмечено выше, - „наблюдать", „заботиться". В словаре французского язы­ка Робера все значения „preseder a qch" непосредственно связаны со значением „главенствовать". Но ведь слова „заботиться" и „главенствовать" далеко не идентичны семантически. Показательно, что слово „mitandrina" отсутствует среди трех возможных вариантов перевода на малагасийский язык слова „presider". Словарь синонимов малагасийского языка приводит 30 вариан­тов, которые являются синонимами глагола „mitandrina", при этом ни один из них не имеет значения „главенство", в то время как все они могут быть использованы для передачи различных оттенков значений „заботиться", „наблюдать" [108, с. 183],

В ст. 3 говорится о военном эскорте, который должен сопровождать генерального резидента во время пребывания в Антананариву. На первый взгляд данный вопрос не заслуживает взимания. Но если учесть, что договоры с африканцами составлялись прежде всего для европейской общественности и парламентов, чтобы оправдать захваты и придать им „законность", то для нарушения договора мог быть использован и такой незначительный повод. Сравнивая значения выражений „еscorte militaire" и „mpiambina military", можно обнаружить ряд различий в значениях. Слову „еscorte" соответствует „аndiana-miaramila” (досл. „мобильная группа военных"). Слово „аndiana" означает „группа", „отряд", а „miaramila" („военный") уточняет, какой отряд. Французское слово „еscorte" имеет два основных значения: вооруженная группа людей, которые должны сопровождать кого-либо или что-либо, и кортеж, сопровождающий важную персону. Чтобы выделить одно из этих значений, составители французского текста прибегли к уточнению слова „еscorte” определением „militaire", что дает основание остановиться на первом значении. Итак, во французском тексте речь идет о вооруженной группе людей, кого-либо сопровождающей. Но в малагасийском тексте говорится о вооруженных „mpiambina" — „телохранителях", „сторожах", „часовых". Перед нами новое расхождение в текстах. А поскольку численность вооруженной охраны не оговаривалась в договоре, создавалась дополнительная база для недоразумений [108, с. 183-184].

Смысловые расхождения можно обнаружить и в ст. 15, где речь идет о предоставлении Франции права занять бухту Диего-Суарес на севере Мадагаскара и строить там сооружения. Во французском варианте стоит слово „оccuper" („завладеть чем-либо", „занимать некоторую территорию"). В малагасийском тексте оно переведено словом „mihazona", соответствующим французскому „retenir", „tenir" - „держать", „сохранять". Французскому „оссuper" в малагасийском языке соответствует “mitana", но переводчик употребил „mihazona". А в ст. 9 для пе­редачи значения длительности срока нахождения в руках Фран-города Таматаве была использована конструкция ,,ho tanan'ny miaramila frantsay i Toamasina", т, е. „Таматаве будет находиться в руках французских военных" (до уплаты долга) [108,с. 184].

Француз Кампан, переводивший текст договора, длительное время жил на Мадагаскаре и хорошо знал малагасийский язык. Он был одним из наследников Ж. Лаборда (1805-1878), одного из основателей малагасийской промышленности, кото­рый по завещанию оставил свое имущество племянникам-французам, а не детям от жены, уроженки Мадагаскара. Кампан перевел и приложение к договору, которое французы именовали „объяснительным письмом", или „протоколом Патримонио - Мио" (по именам своих представителей), подчеркивая, что этот документ якобы не относится к договору и не связывает Францию. Приложение переведено настолько точно, насколько это возможно вне рамок одной семьи языков. При этом оно составлялось и переводилось в течение всего нескольких дней. Так почему же Кампан перевел договор, допустив важные разночтения? Настораживает тот факт, что в некоторых статьях (14, 16, 17-й) употребляются французские слова, по-видимому, для уточнения смысла, хотя можно было бы употребить малагасийские эквиваленты. К тому же в других статьях (например, 1 и 2-й), где уточнение, казалось бы, необходимо, оно отсутствует. Все это дает основание усомниться в том, что ошибки в переводе были случайными [108,с. 181, 184] .

Расхождения двух текстов объясняют появление приложе­ния. Без него малагасийская сторона не считала договор полным. Д. Уиллоуби писал в газете „Мадагаскар таймс": „Я коротко объясню, что ратификация договора (мною как полномочным малагасийским представителем) полностью зависела от предва­рительного принятия приложения" [149, с, 42]. Это мнение под­тверждается письмом Райнилайаривуни к губернаторам Антумбуки и Ихараны: „В договоре имеется приложение, подписанное французскими полномочными представителями, которое допол­няет договор. Без этого приложения Ранавалуна не поставила бы свою печать" [149, с. 42] .

Приложение снимало большинство противоречий вариан­тов договора и трактовало его по малагасийскому тексту. Четко определялись функции генерального резидента. „Представлять Мадагаскар во всех его внешних сношениях с другими государ­ствами" было определено как право препятствовать передаче малагасийской территории любой иностранной державе и не до­пускать на острове строительства морских и сухопутных укреп­лений другими государствами, отвергать договоры, соглашения и конвенции, заключенные без посредничества Франции. Была уточнена и численность охраны резидента — до 50 кавалеристов и пехотинцев. Территория базы Диего-Суарес не должна была простираться далее морской мили (приблизительно 1,8 км) к западу и востоку от бухты и 4 миль от побережья. Кроме того, Франция дала обязательство не предоставлять малагасийцам пра­ва убежища на территории базы.

Договор 1885 г. в малагасийском варианте текста был крупным успехом Малагасийского государства. Малагасийцы упорным сопротивлением вынудили одну из ведущих стран ми­ра сесть за стол переговоров и вести их на равных. В мире были заинтересованы обе стороны, но Франция из-за своих внутренних трудностей — в большей степени. Это подтверждается высказы­ванием первого французского генерального резидента Ле Мир де Виле: „Райнилайаривуни... пошел на подписание мира только из-за нехватки боеприпасов и вооружения". После Тонкина были вотированы значительные кредиты на продолжение боевых дей­ствий, присланы свежие подкрепления. Сражение при Фарафате произошло спустя полгода после поражения в Индокитае. Франция согласилась заключить мирный договор в основном из-за успешного сопротивления малагасийского народа и армии. Фран­цузам не удалось установить протекторат над островом или над его северной частью. Они были вынуждены признать Ранавалуну III королевой всего острова, отказавшись тем самым от пе­ресмотра договора 1868 г.

Результаты дипломатической победы были значительно уменьшены действиями Франции, нарушившей международное право. Неидентичность вариантов договора — обычная и в боль­шинстве случаев безотказная тактика европейских колонизато­ров - привела к тому, что королева отказалась подписывать со­глашение в таком виде. Это обусловило появление приложения, ставшего составной частью договора, что признали французские полномочные представители — Патримонио и Мио, Из приложе­ния следовало, что основным вариантом текста должен считаться малагасийский. Малагасийское государство ратифицировало договор с приложением, а Франция - только договор, назвав приложение „объяснительным письмом", или протоколом Патримонио - Мио, не имевшим силы закона. В заявлениях фран­цузского правительства подчеркивалось, что Патримонио и Мио не имели права подписывать приложение, что они превысили свои полномочия, вследствие чего французская сторона признала приложение недействительным [156, с. 163] . Руководители Франции пошли на прямой обман: все необходимые полномочия были предоставлены Патримонио телеграммой от 13 ноября 1885г. [40, 1886, №45,с. 156].

Война 1883—1885 гг. и мирный договор были важными этапами сопротивления малагасийского народа колониальному завоеванию. Сохранение как реальной, так и формальной независи­мости позволило малагасийскому народу еще в течение десяти лет вести борьбу против колониальной экспансии. Однако в самом договоре 1885 г. были заложены основы будущих противоречий и поводов к войне. Последнее десятилетие независимого существования прошло под знаком борьбы за соблюдение договора в том виде, в котором он был ратифицирован малагасийской стороной.

После заключения договора борьба между Францией и Мадагаскаром продолжалась, но она переместилась из военной в дипломатическую и экономическую сферы. Как уже отмечалось, малагасийское государство обязалось уплатить 10 млн. фр. До полного погашения суммы Таматаве оккупировался французскими войсками [40, 1886, № 57, с. 176]. С февраля 1886 г.  до прибытия в Антананариву договора, ратифицированного Францией, малагасийское правительство искало возможность выплатить долг.

В июне 1886 г. Райнилайаривуни принял решение разместить заем в Великобритании при посредничестве англичанина Кингдома, приехавшего на Мадагаскар с целью получить земельную концессию. (Впоследствии Кингдом - один из организаторов крупной аферы. В 1891 г. он ввез на остров мексиканские пиастры, содержавшие меньше серебра, чем имевшие хождение в Малагасийском государстве. В 1893 г. Кингдом был обвинен в организации заговора против Райнилайаривуни и выслан с Мадагаскара [30, с. 73]). 26 июня Райнилайаривуни и Кингдом подписали соглашение, по которому Малагасийское государство должно было получить у английских банкиров 20 млн. франков из 7 % годовых. Намерение Райнилайаривуни разместить в Вели­кобритании заем вызвало активные протесты французского ге­нерального резидента. Английское правительство заявило, что британские капиталы, вложенные в предприятия Кингдома, не будут пользоваться специальной защитой со стороны государства. В свою очередь, французское правительство предупредило, что в случае войны от концессионеров не будут приниматься никакие требования о выплате компенсации за понесенные убытки [163, с. 273-274].

В результате Райнилайаривуни был вынужден обратиться за займом к французскому банку „Контуар насьональ д'эсконт де Пари" (с помощью которого Франции уже удалось сначала разграбить, а потом закабалить Алжир). Попытка получить по­мощь у англичан возымела определенное действие, и банк выдал требуемую сумму из расчета 6 % годовых и открыл два агентст­ва в Антананариву н Таматаве [30, с. 76] . В противовес фран­цузскому влиянию английское общество „Пью ориентал бэнк корпорейшн" открыло свои конторы в Антананариву и Мадзунге. Но, не поддержанный крупным британским капиталом, банк был не в состоянии конкурировать с имевшим доминирую­щие позиции в финансах и кредитовании французским банком. Английское общество через три года свернуло свою деятель­ность [146, с. 484] .

Премьер-министр болезненно реагировал на малейшие про­явления зависимости от Франции [149, с. 48-49]. Райнилайари­вуни отвергал попытки вмешательства Ле Мир де Виле во внут­ренние дела [149, с. 63]. По договору иностранцы могли арендо­вать земельные участки сроком до 99 лет. Но уже в марте 1886 г. Райнилайаривуни издал циркуляр, по которому каждую круп­ную концессию должно было одобрить министерство иностран­ных дел. Оно имело право и не разрешить ее [149, с. 67],

Необходимость уклоняться от обострений отношений с Францией диктовала неизбежность уступок. Поэтому часть пунк­тов договора выполнялась исходя из французского варианта. Как правило, это относилось к статьям, которые не оговарива­лись в приложении. Например, в ст. 15 предусматривалось „доброжелательное отношение к сакалава и антанкарана" со сторо­ны Малагасийского государства. Поэтому в 1886 г. Райнилайаривуни послал на север своего сына Райнизанаманга с заверениями, что королева простила простила сакалава и что она относится к ним так же, как и к другим подданным [149, с. 64].

Малагасийцы не возражали, чтобы тяжбы французов между собой и с ждругими иностранными подданными находились в ведении французских судебных органов. Спорные вопросы между французами и малагасийцами рассматривались в смешанных трибуналах с равным представительством обеих сторон на осмнове малагасийских законов и договора 1885 г. [149, с, 80]. Французам формально не чинилось никаких препятствий в свободе передвижения, торговле, найме рабочей силы. Безоговорочно выполнялся пункт о свободе вероисповедания: католическая и протестантская миссии работали в равных условиях [137, с. 356].

Французская сторона в отличие от малагасийской сразу же взяла курс на открытое нарушение договора и приступила к расширению территории базы Диего-Суарес. Через несколько она уже была относительно крупным поселением. В 1890 г. ее описание оставил один из первых русских людей, посетивших Мдагаскар, капитан второго ранга клипера „Джигит" К. Никонов. „Колония в бухте Диего-Суарес основана в 1885 г. Административная и военная организации сосредоточены в порту „Nievre". Колония управляется губернатором. Гарнизон колонии состоит из 1500 человек солдат, из которых: 250 артиллерии, 1000 инфантерии (белых) и 250 туземных солдат (черных), исполняющих полицейскую и караульную службы. Гарнизоном командует полковник артиллерии" [4] .

В ответ на незаконный захват земель малагасийское правительство приняло решение организовать в окрестностях бухты несколько военных постов (Ампасиндава, Антумбука, Амбаватубе, Барамахамай). Райнилайаривуни лично занимался подбором командного состава для них, послав туда образованных офицеров [161, с. 69]. Но меры, принятые малагасийцами, оказались недостаточными. К 1895 г. территория базы простиралась на юг более чем на 36 км вместо семи по договору [161, с. 98].

Упорная борьба шла вокруг права выдачи экзекватуры. Мадагаскар не имел посольств за рубежом, а поддерживал отношения на консульском уровне. Поводом к попытке установить фактический контроль над малагасийской внешней политикой стала экзекватура, выданная британскому консулу без посредничества генерального резидента. Одновременно получил отказ американский консул, обратившийся непосредственно к Ле Мир де Виле. Генеральный резидент в знак протеста на несколько дней покинул столицу. Однако Райнилайаривуни, чувствуя негласную поддержку Великобритании, не шел на уступки. В результате Ле Мир де Виле был вынужден „де факто" признать право Малагасийского государства на свободу внешних сношений [26, с. 296-297].

Межвоенный период (1885-1894) делится на два этапа: начала 90-х годов и после. Основное содержание первого — успешная борьба против усиления французского влияния, когда Хозяином положения на острове было малагасийское правитель­ство. Второй — время постепенной сдачи позиций в экономике, финансах, внешней и внутренней политике. Малагасийское го­сударство не выдержало противоборства с Францией, одной из ведущих держав того времени. Во всех областях жизни стали от­четливо проявляться кризисные тенденции. Усиливались соци­альные противоречия, борьба масс против внутренней полити­ки премьер-министра и его уступок генеральному резиденту. Определенную роль в подрыве основ Малагасийского государст­ва сыграли французские банки и компании, умелая антимала­гасийская пропаганда. Она разжигала этническую рознь, прово­цировала социальные столкновения. Перед второй франко-мала­гасийской войной Малагасийское государство было менее силь­ным и единым, чем перед войной 1883-1885 гг. Все перемены происходили в основном в центральной части страны. Мадагас­кар к началу второй франко-малагасийской войны, как и преж­де, представлял собой „лоскутное одеяло'' из районов с разным уровнем развития, с различной степенмс „вовлеченности" в еди­ное централизованное государство. Это снижало эффективность достижений в экономике, военном деле, медицине, культуре, государственном управлении.

 

Глава четвертая