В АНГЛИЙСКУЮ КОЛОНИЮ

Северный Калимантан до начала XVI в. Ранняя история Се­верного Калимантана имеет в своих главных чертах много об­щего с историей Малайи с тем, однако, отличием, что о-в Кали­мантан находился на периферии малайско-индонезийского мира и процессы, характерные для этого региона, проходили там в замедленном темпе.

Древнейшие следы человека, обнаруженные в пещере Ниах в Сараваке, относятся к среднему палеолиту (40—50 тыс. лет до н. э.). В Ниахе представлены и другие фазы развития древ­него человека: от верхнего палеолита до бронзы. Как и в Ма­лайе, древнейшими обитателями пещеры Ниах были люди меланоидного типа, которых сменили монголоиды.

Калимантан был заселен аустронезийскими племенами в ту же эпоху, что и Малайя. Потомками первых аустронезийских пришельцев являлись народы, относившиеся к коренному насе­лению Северного Калимантана — ибаны, даяки, дусуны, кадазаны, муруты, меланау и др. Вплоть до английского завоевания эти племена жили в условиях родового строя; социальная диф­ференциация была крайне незначительной. Многие племена жи­ли родами в так называемых длинных домах, где не существо­вало даже хозяйств индивидуальной семьи.

Позднее на Северном Калимантане появились малайцы, соз­давшие первые княжества на острове. По-видимому, ранние волны малайских поселенцев появились в Сараваке примерно в то же время, что и в Малайе. Бруней же был заселен малай­цами, уже переселившимися на Малаккский полуостров. Пере­селяясь на Калимантан, малайцы приносили с собой культуру «индианизированных» государств Суматры и полуострова, о чем свидетельствуют данные археологических раскопок. Порто­вые княжества Северного Калимантана поддерживали ожив­ленные торговые связи с Китаем, ранние контакты местного на­селения с которым относятся к I тысячелетию до н. э. Впервые в китайских источниках Калимантан упоминается в записках буддийского паломника Фа Сяня, который побывал на острове в 414 г. В китайских же источниках начиная с X в. появляется название государства Пони, под которым подразумевается Бруней. В эпоху Шривиджаи Бруней и другие княжества се­верного и западного побережья Калимантана признавали вас­сальную зависимость от морской малайской империи и входили в орбиту ее торговой политики. Общественный строй ранних государственных образований на Калимантане был сходен с тем, который существовал в Малайе, с той разницей, что влия­ние побережья на периферию, заселенную превосходящими ма­лайцев по численности племенами, продолжавшими жить на стадии первобытнообщинного строя, было здесь гораздо слабее. После падения Шривиджаи некоторые районы побережья Калимантана, в том числе Бруней, испытали на себе влияние Маджалахлта, но едва ли последний распространял действи­тельную власть на эти отдаленные районы. В XIV в. усилились торговые связи Брунея с Китаем. Во владениях Брунея появи­лись китайские поселения, первые из которых были связаны с экспедицией Хубилай-хана на Яву в 1292 г. Правители Брунея, заинтересованные в китайской торговле, посылали посольства в Китай.

В начале XV в. в Бруней проник ислам, успехи которого здесь объясняются теми же причинами, что и в других частях архипелага. Правители Брунея разорвали формальные узы, свя­зывавшие их с индуистским Маджапахитом, и стали ориенти­роваться на Малакку, торговля с которой приносила Брунею немалые выгоды.

В начале XV в. раджа Аванг Алак Бертабар перешел в ис­лам и принял имя Мохаммад. Его брат и наследник Ахмад по­роднился с главой китайского поселения в Сабахе, женившись на его дочери. Дочь Ахмада от этого брака вышла замуж за шерипа[18] Берката, арабского торговца, а их сын Сулейман стал основателем династии султанов Брунея.

Связи Брунея с Китаем в XV в. ослабли из-за прекращения морских экспедиций минских императоров, постепенно исчезли и китайские поселения. Напротив, связи с Малаккой укрепля­лись, и султаны Брунея даже признавали себя вассалами сул­танов Малакки, хотя эта зависимость носила эфемерный ха­рактер.

В начале XVI в. власть султанов Брунея простиралась на все северное побережье Калимантана. В Сараваке правили род­ственники султана, признававшие вассальную зависимость от Брунея. Соседом Брунея был султанат Сулу, правители кото­рого претендовали на Сабах, находившийся во владениях Бру­нея. К западу и югу от Брунея располагались малайские сул­танаты Самбас, Понтианак, Коти, Белунган, ни один из которых не мог соперничать в тот период с Брунеем. Внутренняя часть острова была заселена племенами, контакты которых с побережьем были незначительными. Но уже к началу XVI в. жив­шие ближе к побережью даяки суши и меланау иачали подпа­дать под власть малайской знати и принимать ислам.

Ранняя европейская экспансия и Бруней. Первыми европей­цами, появившимися в Брунее, были участники экспедиции Магеллана. В июле 1521 г. два оставшихся корабля экспеди­ции бросили якоря в гавани Брунея. Султан Брунея приветливо принял испанцев, которые отплатили гостеприимному хозяину черной неблагодарностью: они напали на брунейский флот, за­хватили несколько лодок-прау вместе с находящимися там людьми и покинули Бруней. По дороге к Молуккам они граби­ли все местные суда, которые встречались им на пути.

Итальянец Антонио Пигафетта, один из участников экспе­диции, оставил описание Брунея. Он рисует крупный город с населением более 100 тыс. человек, пышный дворец с залами, украшенными шелковыми занавесями, золотой и фарфоровой посудой и серебряными канделябрами. Пигафетта увидел Бру­ней в зените могущества. Султан Булкиах, власть которого признавал весь север Калимантана и Южные Филиппины, под­держивал торговые и дипломатические отношения с многими мусульманскими государствами архипелага и с Китаем. Пока­зательно, что весь о-в Калимантан стал известен европейцам по названию Брунея — как Борнео.

После экспедиции Магеллана, привезшей первые сведения о Брунее, интерес к нему в Португалии и Испании резко возрос, В 1526 г. португальские корабли под командованием Жорже де Менезиша появились в Брунее. Был заключен торговый договор. Бруней поставлял в португальскую Малакку перец, саго, суше­ную рыбу и рис, а взамен ввозил оружие и ткани.

К 1571 г. испанцы закончили завоевание основных островов Филиппин. Их главным противником теперь оказался султанат Сулу, для борьбы с которым они стали лакать союзников. Спор между Сулу и Брунеем из-за Сабаха натолкнул испанских гу­бернаторов на мысль использовать в своих целях Бруней. В 1578 г. испанцы вмешались в борьбу за престолонаследие в Брунее и поддержали претендента, выразившего готовность вступить с ними в союз. Но, получив с помощью испанцев трон, султан не стал выполнять своих обещаний. Экспедиция, снаря­женная испанцами в 1580 г. с целью заставить Бруней подчи­ниться, успеха не имела. Северный Калимантан не стал перво­степенным объектом ранней европейской экспансии, и дальше спорадических попыток португальцев и испанцев, а затем гол­ландцев и англичан утвердиться в отдельных районах побе­режья дело не пошло. Центр тяжести колониальной борьбы на архипелаге находился в других местах — Молукках, Зондском и Малаккском проливах.

В начале XVII в. англичане и голландцы основали факто­рии в Банджармасине в юго-восточной части острова, а также в Сукадане и Самбасе на западном побережье, но они просу­ществовали недолго.

Хотя Бруней фактически остался не затронутым ранней ко­лониальной экспансией, последняя нанесла удар по его торгов­ле — основе могущества султаната. Политика тортовой моно­полии, которую проводили на архипелаге португальцы и гол­ландцы, привела к свертыванию торговых связей Брунея и уменьшению его значимости как крупного порта. Разрушитель­ные последствия для Брунея имело местное пиратство, начав­шее бурно развиваться с середины XVII в. Устья рек Северно­го Калимантана, находившиеся в стороне от основных европей­ских баз, стали надежным убежищем пиратов.

Северо-западное побережье Калимантана в начале XIX в. стало одним из основных центров пиратства на архипелаге. Пи­ратство существовало в районе от Индийского океана до ки­тайского моря издавна, этому способствовали развитие мор­ской торговли и географические условия (множество островов, бесчисленные эстуарии и протоки). Но только с разрушением местной торговли европейцами начиная с XVI в., которое при­вело к массовому разорению населения и развалу сложившейся социально-экономической и политической системы на архипе­лаге, пиратство приняло небывалые раньше масштабы, став истинным бичом Южных морей.

Самыми известными пиратами в XIX в. были моро (баланини) с архипелага Суду и лануны с Южного Минданао, флоти­лии которых ежегодно совершали набеги на обширные районы от Филиппин до Малаккского пролива.

Малайские пиратские центры находились на архипелаге Риау-Линга, где пиратские прау снаряжались под покрови­тельством феодалов Риау, Суматры и Джохора. Только в конце 30-х годов XIX в. администрация Стрейтс Сетлментс смогла покончить с пиратством в районе Сингапура.

Третьим значительным центром пиратства в малайском ми­ре был Саравак, где лануны и морские даяки (племена серебасов и секаранов) под предводительством малайских феода­лов и арабских шерипов построили свои укрепления. Главной базой пиратских флотилий стал залив Маруду на северной око­нечности Сабаха, откуда пиратские ярау совершали набеги на восточное побережье Калимантана, Макассар и острова в Яванском море. Султаны Брунея и Сулу, потерявшие вследст­вие европейской экспансии доходы от торговли, брали пиратов под свое покровительство, получая за это долю от добычи. Собственная торговля Брунея резко сократилась; в частности, окончательно была подорвана торговля с Китаем. Развитие пи­ратства привело к усилению феодальной раздробленности Бру­нея, так как местные владетели, опираясь на пиратские флоти­лии, чувствовали себя почти независимыми.

Английская экспансия на Калимантане в XVIII — начале XIX в. В XVIII в. английская Ост-Индская компания активизи­ровала свою политику на архипелаге. Причины, побудившие ее основать свои фактории в Малайе, привели к попыткам создания опорных баз и на Калимантане, рассматривавшемся как район, находящийся вне сферы голландского влияния, побли­зости от Китая, торговля с которым в XVIII в. приобрела боль­шое значение для компании.

Вначале англичане пытались утвердиться в Банджармасине на юго-востоке острова, но их неоднократные попытки осно­вать там факторию успеха не имели.

В 1759 г. секретарь Мадрасекого совета Ост-Индской ком­пании Александр Далримпл предложил создать торговую фак­торию во владениях султана Сулу. Фактория должна была, по мысли Далримпла, служить промежуточным пунктом англий­ской торговли с Китаем. В 1761 г. Далримпл заключил договор с султаном Сулу, по которому компания получила разрешение создать факторию в его владениях. В 1763 г. Далримпл выса­дился на о-ве Баламбанган в двадцати милях от северо-восточ­ной оконечности Калимантана и поднял там английский флаг.

В 1773 г. Совет директоров Ост-Индской компании напра­вил на остров экспедицию во главе с капитаном Джоном Гер­бертом, которая создала поселение на Баламбангане. Просуще­ствовала фактория недолго. В 1775 г. султан Сулу, обманутый в своих надеждах получить английскую помощь против испан­цев и недовольный долей прибылей от англо-китайской тор­говли, напал на Баламбанган и разгромил английскую факто­рию.

В 1803 г. англичане вновь попытались возродить факторию на Баламбангане, но в 1805 г. под нажимом Сулу были вынуж­дены покинуть остров.

В эпоху наполеоновских войн англичане захватили голланд­ские владения в Индонезии и Малайе. Готовясь к обороне Явы, генерал-губернатор Нидерландской Индии Дандельс в 1809 г. эвакуировал все голландские мосты и фактории на Калиман­тане. Стоявший во главе подготовки английской экспедиции на Яву Т. С. Рафлз в 1810—1811 гг. вел переговоры с различными владетелями архипелага, стремясь заручиться их поддержкой в борьбе с Голландией. В своих планах он уделял Калимантану значительное место, полагая, что даже если после войны придет­ся вернуть Яву, то покинутый голландцами до начала войны на архипелаге Калимантан может остаться за Англией. Когда Рафлз в 1811 г. стал губернатором захваченной англичанами Явы, он заключил договор с Банджармасином, султан которо­го уступил Англии права на бывшие голландские форты и кня­жества на побережье. Вслед за тем Рафлз, воспользовавшись раздорами между Самбасом и Понтианаком, заставил султана последнего принять к себе английского резидента. В 1813 г. английский флот под предлогом борьбы с пиратством захватил Самбас, где также появился резидент. Бруней подписал с анг­личанами торговый договор. Таким образом, к концу 1813 г. английское влияние распространилось на все побережье Кали­мантана, за исключением Сабаха.

Но по договору 1814 г. Англия вернула Голландии ее ко­лониальные владения и отказалась от факторий на Калиман­тане. Голландцы восстановили свое влияние в Банджармаеине, Понтианаже и Самбасе. Бруней оставался вне сферы их ко­лониальной политики на архипелаге.

Захват Саравака Джеймсом Бруком. Западная часть сул­таната Бруней — Саравак — стала первой территорией, захва­ченной англичанами на Северном Калимантане.

С начала XIX в. Бруней находился в полном упадке. Насе­ление столицы резко сократилось. Из 25 тыс. домов, насчитан­ных в XVI в. А. Пигафеттой, сохранилось не более 3 тыс. Вместо торговли расцвело пиратство.

Несколько оживилась экономическая жизнь султаната с возникновением Сингапура, где находили сбыт местные товары. В связи с этим обострились противоречия между торговцами-находами и поддерживающими их местными вождями-феодала­ми, с одной стороны, и вождями малайских и даякских посе­лений на побережье (обычно пришельцами с о-вов Сулу) и потомками арабских эмигрантов (шерипами), предводительство­вавшими пиратскими флотилиями и нападавшими на китай­ские джонки и малайские прау, — с другой. Эти противоречия осложнялись борьбой дворцовых клик, восстаниями даякских племен против непосильных поборов, а также стремлением местных вождей-феодалов сохранить доходы от торговли и пи­ратства в своих руках, не делясь ими с центральной властью.

В 30-х годах XIX в. Сарйваком управлял наместник султа­на Брунея — пангеран Макета, злоупотребления которого вы­звали восстание местных даякских племен. Султан отправил в Саравак наследника престола Хашима, который так и не смог подавить восстание. В результате брунейские феодалы сохра­нили власть лишь над центром Саравака — Кучингом и неболь­шой округой по соседству с ним.

В такой обстановке на Сараваке появился Джеймс Брук. Бывший военный, из-за ранения покинувший службу в англий­ской Ост-Индской компании, честолюбец и авантюрист по нату­ре, Брук, получив наследство, снарядил яхту, подобрал коман­ду и отправился в поиски приключений на Малайский архипе­лаг. На Северный Калимантан, во владения Брунея его приве­ло, видимо, то обстоятельство, что эта часть острова еще не была колонизована и на нее не претендовала ни одна коло­ниальная держава.

Прибыв в августе 1839 г. в Кучинг, Брук завязал дружеские отношения с Хашимом, а в следующем году, вновь посетив Са­равак, предложил ему свою помощь в подавлении восстания.

Хашим, авторитет которого зависел от положения дел в Сара­ваке, с радостью принял помощь Брука и обещал ему в случае удачи пост наместника Саравака. Брук сумел подавить восста­ние, и в сентябре 1841 г. получил от Хашима титул раджи и пост наместника.

Английское правительство, исходя из общей линии своей ко­лониальной политики в середине XIX в. — нежелания приобре­тать новые территории, обладание которыми увеличивало расходы на управление, не хотело, кроме того, осложнять от­ношения с Нидерландами, подозрительно следящими за дея­тельностью Брука, отрицательно отнеслось к предложениям последнего о превращении Саравака в коронную колонию или протекторат. Но с самого начала британские власти и морские силы стали оказывать Бруку помощь в установлении его власти, поскольку были заинтересованы в подавлении пиратства, угро­жавшего торговле Сингапура, и в приобретении во владениях Брука угольной станции на пути в Китай. Брук, в свою очередь, умело использовал появление британских военных судов для борьбы не только с пиратами, но и с непокорными даямскими племенами и малайскими феодалами.

В 1843 г. Брук с помощью прибывшего на английском суд­не «Дидоне» капитана Кеппела разгромил укрепления серебасов. В 1844 г. Брук сокрушил своих главных врагов в Сарава­ке — пангерана Макоту и шерипа Сахапа, заодно устроив (с помощью Кеппела) кровавую резню среди племени секаранов.

В августе 1845 г. Брук, воспользовавшись приходом анг­лийской эскадры адмирала Кокрэна, добился отстранения от власти своего врага при брунейском дворе, пангерана Юсопа, и восстановления позиций Хашима и его брата Бедруддина. Вслед за этим эскадра Кокрэна нанесла удар по Маруду, кре­пости ланунов, возглавляемых антианглийски настроенным шерипом Османом.

Несмотря на все эти успехи, антианглийские настроения, по­догретые грубым вмешательством во внутренние дела Брунея и кровавыми экспедициями против даякских племен, усилен­ные кризисом традиционных форм торговли, связанной с пират­ством, уже в следующем, 1846 г. привели к новым потрясениям в султанате. В марте 1846 г. в столице Брунея произошел пе­реворот — проанглийски настроенные пангераны во главе с Ха­шимом и Бедруддином были убиты.

К власти пришла враждебная Бруку партия малайских фео­далов, связанная с пиратами побережья. Тогда в августе 1846г. адмирал Кокрэн, при котором находился Брук, захватил город Бруней и заставил султана Омара Али подписать соглашение, по которому Брук получал суверенные права на Саравак, а о-в Лабуан становился британским владением. В мае 1847 г. Брук по поручению британского правительства подписал с сул­таном еще один договор, по которому султан обязался не уступать без согласия Англии какой-либо территории своего госу­дарства и открывал порты для английской торговли.

На обратном пути в Китай эскадра Кокрэна разрушила два крупных поселения — Тампасук и Пандасан, бывших укреплениями ланунов, с которыми боролся Брук, а оставшийся с Бру­ком капитан Манди на корабле «Айрис» ликвидировал ланунские укрепления на р. Мамбакут. В октябре 1847 г. Брук с три­умфом появился в Англии. Здесь он был возведен в рыцарское звание, стал доктором права Оксфордского университета, губернатором Лабуана, превратившегося в угольную станцию английского флота, и генеральным консулом Великобритании в Брунее.

Вернувшись в Саравак, Брук продолжил покорение даякских племен, используя прежний предлог — борьбу с пиратством. В июле 1849 г. английские военно-морские силы под командо­ванием капитана Фаркухара и саравакская флотилия Брука устроили кровавую бойню у мыса Батанг-Мару, потопив в ноч­ном нападении более 90 прау и уничтожив около 400 человек. После разгрома даяки, выступившие иа стороне Брука, отреза­ли головы не менее чем у 1200 пленных. Бойня в Батанг-Мару стала одним из главных аргументов в выступлениях либераль­ной оппозиции в английском парламенте в начале 50-х годов XIX в., критиковавшей действия военно-морских сил Великобри­тании, под предлогом борьбы с пиратством нападавших на мир­ных торговцев. Парламент под давлением оппозиции назначил в 1854 г. комиссию для рассмотрения обвинений в адрес Брука. Хотя «белый раджа» и был реабилитирован, общественное мне­ние в Англии не было окончательно убеждено, что обвинения даяков в пиратстве, послужившие предлогам использования военных судов Великобритании для помощи Бруку в укрепле­нии его власти в Сараваке, были обоснованными.

Среди проблем, с которыми столкнулся Брук в Сараваке, одной из самых острых была проблема китайского населения. С самого начала Брук возлагал немалые надежды на привле­чение китайских иммигрантов в малонаселенный Саравак. Вско­ре китайцы — торговцы, ремесленники, старатели — составили значительную часть населения Кучинга. В 1850 г. во владения Брука началось массовое переселение китайцев из Западного Борнео, где издавна существовали китайские колонии. В связи со столкновениями между тайными обществами и голландским завоеванием многие китайцы бежали из Самбаса в Саравак, где их радушно принимал Брук. Вместе с тем «белый раджа» стремился установить твердый контроль над китайскими посе­лениями; в ноябре 1851 г. он объявил, что китайская община должна подчиняться судебной и налоговой власти саравакского правительства. Это вызвало враждебную реакцию руковод­ства китайских конгси (кланово-земляческих организаций, контролировавших экономическую и социальную жизнь китайских поселений) и тайных обществ. На настроения саравакских китайцев повлияли и события в Китае, связанные со второй «опиумной войной» (1856—1858 гг.). В феврале 1857 г. зо­лотоискатели из внутренней части Саравака двинулись на Кучинг. Застав англичан врасплох, китайцы убили нескольких европейцев и членов их семей и разграбили город.

Артиллерия подошедшего парохода заставила нападавших отступить, а малайские и даякские отряды Брука, которому удалось спастись, довершили разгром китайцев, в панике бе­жавших на голландскую территорию. Более трех с половиной тысяч китайцев были убиты или покинули Саравак, и Брук установил контроль над китайским населением своего владе­ния, которое в последующие годы снова выросло.

В 1863 г. английское правительство признало Саравак неза­висимым государством под властью Брука.

Саравак во второй половине XIX — начале XX в. Раджа Джеймс Брук умер в 1868 г. в Англии, оставив наследником своего племянника Чарлза Джонсона Брука, который правил Сараваком до 1917 г. Территория Саравака продолжала непре­рывно расширяться за счет Брунея. Чарлз Джонсон явно наме­ревался превратить весь султанат в свое владение. Именно этим объясняется его противодействие образованию «Бритиш Норс Борнео К°», захватившей Сабах — северо-восточную об­ласть Брунея. Появление конкурентов подхлестнуло Чарлза Брука, который в 80-х годах XIX — начале XX в. оккупировал у Брунея ряд новых областей, в результате чего султанат пре­вратился в крошечное княжество, а Саравак стал граничить с Сабахом. В 1888 г. Англия установила протекторат над всем Северным Калимантаном, включая Саравак, а в 1906 г. назна­чила резидента в Бруней, предотвратив его окончательное по­глощение Сараваком.

Саравак делился на пять округов, во главе которых стояли английские чиновники, находившиеся на службе у династии Бруков. Округа состояли из дистриктов. Английская админи­страция опиралась на малайских феодалов и даякских вождей, за которыми были сохранены их привилегии. Они занимали должности в низших звеньях административного аппарата, в судебных и полицейских учреждениях. Бруки проводили поли­тику невмешательства в религиозные дела и местные обычаи. Система управления в Сараваке имела много общего с той, которая впоследствии была установлена в княжествах Малайи. Едва ли это было случайно, поскольку «создатель» резидент­ской системы в Малайе Хью Лоу долгое время служил у Бру­ков в Сараваке.

Английский капитал медленно внедрялся в Саравак. Этому мешала политика Д. Брука, который не был склонен к широкому доступу европейского капитала в свои владения, равно как и переменам в социальной и экономической структуре Саравака. В 1856 г. в Лондоне возникла «Борнео К°», которой Д. Брук предоставил право на добычу полезных ископаемых и торговлю. «Борнео К°» занялась в основном торговлей, уделяя мало внимания эксплуатации естественных богатств Саравака. Бруки проводили политику привлечения китайских имми­грантов, оседавших главным образом «а побережье. Когда в на­чале XX в. разразился каучуковый бум, именно китайцы на своих небольших земельных участках занялись разведением каучуковых деревьев, тогда как плантационное хозяйство в Сараваке не получило значительного развития.

В конце XIX в. в Мири, на границе с Брунеем, была от­крыта нефть, а с 1907 г. началась ее добыча, попавшая в руки «Ройял Датч Шелл». В 1917 г. в Лутонге был построен неф­теперерабатывающий завод.

Дорожное строительство, медицинское обслуживание, обра­зование находились к концу правления раджи Чарлза Джонсо­на Брука в зачаточном состоянии.

Американская колония в Сабахе. Северо-восточная часть султаната Бруней с середины XIX в. стала объектом экспан­сионистских устремлений дельцов и авантюристов различных национальностей. Помимо Великобритании в середине XIX в. еще одна западная держава проявляла повышенный интерес к Брунею. Это были Соединенные Штаты, которые в то время вы­ходили на широкую международную арену и были заинтере­сованы в укреплении своих позиций в бассейне Тихого океана. В 1845 г. США пытались заключить с Брунеем договор, пре­доставляющий им право наиболее благоприятствуемой нации. После первой попытки последовала вторая, и в 1850 г. такой договор был заключен.

В 1865 г. в Брунее, к неудовольствию англичан, появился американский консул Чарлз Ли Мозес — бывший моряк по про­фессии и авантюрист по призванию. Он прибыл в Бруней с единственной целью — разбогатеть. Через несколько дней после своего появления Мозес  заключил соглашение с султаном о передаче ему в аренду территории на севере государства. Мозес немедленно уехал в Гонконг, где продал права на концессию американским торговцам Джозефу Торри и Томасу Харриеу, которые привлекли двух китайских купцов и основали в октяб­ре 1865 г. Американскую торговую компанию Борнео. В декаб­ре 1865 г. компания создала в устье р. Киманис на западном побережье Сабаха поселение, получившее название Елена, и начала расчистку земли под плантации. Однако дела пошли неважно, и очень скоро компания оказалась под угрозой бан­кротства. Попытки привлечь немецких купцов в Гонконге и Макао успехом не увенчались, и в 1866 г. поселение Елена пре­кратило свое существование. Отчаявшийся Мозес, не получив­ший ни цента от Торри и Харриса, предпринял последний шаг; он сжег свою хижину в Лабуане и потребовал от султана Брунея возмещения убытков, причиненных пожаром консульству США. Натолкнувшись на решительное сопротивление султана, Мозес в 1867 г. покинул Лабуан.

Торри оказался удачливее и в 1875 г. продал концессию австро-венгерскому консулу в Гонконге барону Овербеку. Овербек привлек к своему предприятию английского дельца Альфре­да Дента.

Возникновение компании Британского Северного Борнео. 29 декабря 1877 г. султан Брунея передал Овербеку и Денту территорию площадью свыше 72 тыс. кв. км за ежегодную пла­ту 15 тыс. мал. долл. Практически власть султана на эти райо­ны не распространялась, к тому же на часть территории Сабаха претендовал султанат Сулу. В 1878 г. Овербек при содействии английского губернатора Лабуана Тричера заключил договор с султаном Сулу. Это произошло в тот момент, когда испанские колонизаторы завершали захват архипелага Сулу и султанат доживал последние дни. В таких условиях правитель Сулу лег­ко согласился на отказ от своих весьма эфемерных прав на Сабах в обмен на ежегодную уплату 5 тыс. мал. долл.

В заливе Сандакан на восточном побережье Сабаха было основано поселение, ставшее центром деятельности компании Овербека и Дента. На западном побережье также возникли торговые фактории компании. Английские власти Лабуана с самого начала проявляли огромный интерес к деятельности ком­пании, стремясь, чтобы территории, попавшие в ее руки, ока­зались бы под контролем Англии. Соперничающие с последней в Юго-Восточной Азии западные державы включились в борьбу за Сабах. Первой выступила Испания, которая, захватив архи­пелаг Сулу, предъявила претензии на Сабах. В сентябре 1878 г. в Сандакане появилось испанское военное судно «Эльдорадо», капитан которого потребовал поднять в Сандакане испанский флаг, угрожая бомбардировкой поселения. Но, хотя ультиматум принят не был, испанцы не решились на враждебные действия и больше не угрожали Сандакану. Позже, в 1885 г., когда в Сабахе укрепились англичане, было подписано англо-испанское соглашение, согласно которому Англия признавала испанский суверенитет над Сулу, а Испания отказывалась от прав на Са­бах. Возникновение Сандакана обеспокоило и голландцев, всегда с неудовольствием следивших за укреплением англий­ских позиций на Калимантане. Только в 1891 г. была установ­лена примерная границы между Сабахом и голландской частью Калимантана, а окончательно пограничные вопросы были уре­гулированы еще позднее, в 1912—4915 гг. Пытались вмешаться в борьбу за Сабах и США, которые в 1880 г. заявили султану Брунея протест по поводу сдачи в аренду Сабаха, считая, что это действие противоречило американо-брунейскому договору 1850г.

В конечном счете победа осталась за Англией. «Права» на концессию полностью перешли к Денту, который, устранив из партнерства Овербека, пришел к мысли о создании чисто анг­лийской компании для колонизации Сабаха и стал добиваться от английского правительства выдачи прамюты на привилегии для этой компании. Действия Дента были поддержаны экспан­сионистски настроенными колониальными кругами Англии, прежде всего теми, кто ратовал за расширение английских ко­лониальных владений в Юго-Восточной Азии.

В августе 1881 г. английское правительство выдало грамо­ту созданной «Бритиш Норс Борнео К°», которой Дент продал свои права на концессию. Грамота предусматривала, что ком­пания по своему характеру должна оставаться английской и что она не должна без согласия английского правительства уступать кому бы то ни было свои права; компания обязыва­лась также уничтожить рабство на подвластной ей террито­рии, не вмешиваться в религиозные дела и местные обычаи и обращаться к английскому правительству в случае конфликтов с местным населением или иностранной державой. Глава ком­пании в Сабахе должен был назначаться по согласованию с правительством.

Политическое и экономическое развитие Сабаха в 1881— 1917 гг. «Бритиш Норс Борнео К°», как и Бруки, немедленно начала расширять подвластную ей территорию за счет Брунея. Уже первый губернатор Сабаха У. Тричер захватил острова у берегов Сабаха, включая Баламбанган, а также ряд пунктов на западном побережье Сабаха. В дальнейшем владения ком­пании продолжали расширяться в юго-западном направлении. В 1889 г. к Сабаху был присоединен Лабуан, который в 1906 г., однако, снова стал отдельной колонией, а в 1907 г. вошел в со­став Стрейтс Сетлментс. В начале XX в. компания захватила у Брунея еще несколько районов, и ее владения стали граничить с Сараваком.

Хотя Сабах принадлежал частной компании, фактически он был обычной английской колонией. В 1888 г. Англия установи­ла и формальный протекторат над Сабахом. «Бритиш Норс Борнео К°» очень мало занималась торговлей и вообще эконо­мической деятельностью, выполняя главным образом админи­стративные, судебные и налоговые функции, которые и обес­печивали выплату дивидендов ее пайщикам. Главой «компании вначале был английский колониальный деятель Рутефорд Алкок, а затем — банкир Ричард Мартин, которого сменил быв­ший губернатор Цейлона — Уэст Риджуэй, управляющими — сперва А. Дент, потом — У. Кови. Губернаторы и другие выс­шие чиновники обычно приглашались из малайской граждан­ской службы, с которой администрация Сабаха поддерживала тесные связи. В начале XX в. Сабах состоял из четырех резидентств: Западный Берег, Восточный Берег (Сандакан), Тавау и Внутреннее. Центром вначале был Сандакан, а затем — Джесселтон на западном побережье. Резидентства делились на дестрикты, руководимые английскими служащими компании.

В 1912 г. был создан законодательный совет при губернато­ре, в который вошли семь должностных и четыре недолжностных члена, представлявших европейских плантаторов и китай­ских предпринимателей.

Как и в Саравзке, английская администрация Сабаха стре­милась найти опору в местной знати, но в отличие от Саравака ей приходилось больше иметь дело с даякскими вождями, чем с малайскими феодалами. С самого начала компания ста­ла платить деревенским вождям — старостам, признавшим ее власть, ежемесячные пособия в размере 5 мал. долл. В 1891 г. по образцу Стрейтс Сетлментс в Сабахе был введен Закон о деревне. Согласно этому закону староста назначался резиден­том или главой дистрикта и утверждался в этой должности губернатором. Закон определял обязанности и права деревен­ского старосты. Староста должен был уведомлять полицию о всех происшествиях, о появлении подозрительных лиц, о пре­ступлениях, он мог производить суд по уголовным делам (кро­ме дел об убийствах я грабежах); староста распределял земель­ные участки среди жителей своей деревни, наблюдал за по­стройкой домов и т. д.

В 1912 г. местные вожди были разделены на два (позже три) ранга, и каждому из них выдавались специальный знак и грамота в подтверждение его сана. Вожди первого ранга стали получать жалованье в размере не менее 25 мал. долл. в месяц. Английская администрация запретила в начале XX в. рабовла­дение, начала борьбу с охотой за головами.

В отличие от Саравака английский и другой иностранный капитал с самого начала был широко допущен в Сабах. «Бри­тиш Норс Борнео К°» рассчитывала тем самым увеличить свои доходы за счет таможенных пошлин, концессионных сборов и т. п. С целью привлечения частного капитала компания по­шла на сооружение телефонной линии, связзвшей в 1897 г. Сан­дакан с Джосселтоном и Лабуаном, и на строительство еще бо­лее дорогостоящей железной дороги вдоль западного побережья Сабаха (вступила в строй в 1905 г.).

В первые годы компания всячески поощряла торговлю тра­диционными продуктами Сабаха — птичьими гнездами, ратаном, гуттаперчей, камфорой, слоновой костью. В середине 80-х годов XIX в. возникла лесная промышленность, и лес пре­вратился в основной экспортный продукт Сабаха, который сбы­вался главным образом в Китай и Австралию. В начале XX в. экспортом леса занимзлись четыре крупные компании, из ко­торых решзющую роль играла основанная в 1890 г. «Борнео Трэйдинг К°», владевшая к 1916 г. 14 концессиями общей пло­щадью около 200 тыс. га. Вывоз леса непрерывно возрастал: в 1890. г. стоимость экспортируемого леса составила 44,6 тыс. мал. долл., в 1895 г. — 375 тыс., в 1910 г. — 643 тыс. мал. долл. Хищнические методы хозяйствования очень скоро привели к угрозе для лесов Сабаха, и администрация накануне первой мировой войны создала лесной департамент, который попытал­ся (правда, без особых результатов) установить контроль над вырубкой леса.

В конце XIX — начале XX в. в Сабахе развернули активную деятельность различные горнодобывающие и нефтяные компа­нии, но промышленная добыча полезных ископаемых (кроме угля на Лабуане) до конца первой мировой войны так и не была налажена.

Гораздо успешнее развивалось плантационное хозяйство. Вначале в Сабахе возникли табачные плантации, и табак в кон­це XIX — начале XX в. занимал по стоимости первое место в экспорте Сабаха: 822 мал. долл. в 1885 г., 396 тыс. в 1890 г., 1176 тыс. в 1895 г. и 2918 тыс. мал. долл. в 1902 г. Но затем началось падение цен на мировом рынке, сокращение спроса на табак для сигар, что вызвало резкое падение производства табака в Сабахе, где в 1912 г. осталось лишь 12 табачных плантаций.

Каучуковые плантации оказались в более выгодном положе­нии. Правление «Бритиш Норс Борнео К°» после начала кау­чукового бума предоставило большие льготы всем компаниям, производящим каучук. Это вызвало бурный рост каучуковых плантаций. Непрерывно росли доходы «Бритиш Норс Бор­нео К°», увеличившей дивиденды своих пайщиков с 2—2,5% в 90-х годах XIX в. до 5% в 1909—1914 гг.

Как и в Малайе, внедрение английского капитала в эконо­мику страны вызвало китайскую иммиграцию в Сабах. Китай­цы занимались торговлей, ремеслом, работали на плантациях и в горной промышленности.

Сопротивление английской колонизации. Несмотря на то что наиболее мощные очаги антиантлийского сопротивления в Сараваке были подавлены еще при Джеймсе Бруке, во внутренних областях вплоть до первой мировой войны спорадически возни­кали вспышки недовольства колониальным управлением. Самой значительной из них было восстание даяков под руководством Бантинга и Нгумбанга, начавшееся в верховьях Батанг-Лупара в 1893 г. Экспедиция 1894 г., возглавленная раджей Чарлзом Бруком, потерпела неудачу. В 1902 г. Брук снарядил еще одну экспедицию против Бантинга, который упорно продолжал не признавать власть «белых раджей». Вспышка холеры и сопро­тивление повстанцев обрекли на полную неудачу и эту экспе­дицию. В последующие годы войска и полиция Бруков совер­шали бесконечные рейды на мятежные территории, сжигая де­ревни, уничтожая посевы и т. п., но лишь в 1908 г. Бантинг признал власть Бруков и прекратил сопротивление.

В 1908—1909 гг. произошли волнения среди даяков, живших вблизи голландской страницы, а в 1915 г. среди даяков в треть­ем округе, на р. Баллех.

«Бритиш Норс Борнео К°» устанавливала свою власть в Са­бахе, как и Бруки в Сараваке, опираясь на военную силу. В 80-х — начале 90-х годов XIX в. полиция Сабаха устраивала постоянные набеги на различные даякокие племена, не оста­навливаясь перед истреблением жителей целых селений. Пле­менная рознь и вражда между даяками и малайцами мешали борьбе населения Сабаха с колонизаторами.

В последнем десятилетии XIX в. в Сабахе вспыхнуло восста­ние, явившееся одним из самых значительных антиколониаль­ных движений на Северном Калимантане в период английско­го господства. Главной причиной восстания стали злоупотреб­ления сборщиков подушевого налога, которые появились во внутренних районах Сабаха после 1885 г. Восстание, начавшее­ся в конце 1894 г., возглавил староста деревни Сугут на восточ­ном побережье Мат Саллех. Вначале он действовал вблизи Сандакана, а в 1897 г. появился на западном побережье. Здесь он разгромил английское поселение на о-ве Гайя, после чего к нему присоединились сотни дусунов, баджу и сулуков. Вслед за тем он сжег резидентство в Амбонге и укрепился в селении Ранау, ставшем его штаб-квартирой. После неудачного нападе­ния на Ранау власти были вынуждены просить помощи у анг­лийского флота. Канонерки поднялись по реке и артиллерий­ским огнем уничтожили укрепление Мат Саллеха.

Но Мат Саллех не прекратил борьбы. Он обосновался в до­лине р. Тамбанан, куда к нему стекались все недовольные анг­лийским господством. Он соорудил несколько укреплений и вновь развернул партизанскую борьбу на западном побережье. В феврале 1900 г. в случайной стычке Мат Саллех был убит, но восстание продолжалось. В апреле 1900 г. повстанцы во главе с Мат Сатором напали на Кудат. Партизанская война в джунглях продолжалась до 1903 г., когда были убиты или сда­лись помощники Саллеха. Кроме восстания Мат Саллеха в Са­бахе в конце XIX — начале XX в. происходили и другие выступ­ления против английской власти. Так, одновременно с Мат Саллехом в окрестностях горы Кинабалу в 1894—1905 гг. действовал Си Гунтунг. В 1909 и 1915 гг. в районе Рундута (Внутреннее резидентство) восставали муруты.

Таким образом, к началу первой мировой войны Северный Калимантан (Саравак, Сабах и Бруней) был окончательно превращен в английскую колонию: была создана система ко­лониального управления и подавлено сопротивление местного населения, противившегося иноземному вторжению.

Глава 7