Возвышение Шривиджаи. В конце VII в. в Юго-Восточной Азии после полуторавекового перерыва, последовавшего за па­дением Фунави, появилась новая могучая морская держава.

Главной причиной ее возникновения было оживление миро­вой торговли, пришедшее на смену упадку, связанному с исчез­новением Римской и Ханьской империй. Все больший интерес к торговле с Индией и Юго-Восточной Азией стала проявлять Сасанидская держава в Иране (225—637 гг.), а в VII в. иран­ские купцы достигли Китая. Роль персидских купцов, привозив­ших на своих кораблях в Китай товары из Юго-Восточной Азии, Индии, Восточной Африки, с Цейлона, была так велика, что все эти товары именовались в Китае «персидскими». Тра­диции Сасанидов были продолжены арабами, особенно в эпоху Багдадского халифата. Одновременно Китай вышел из длитель­ного периода усобиц и нашествий: в 618 г. страна была объ­единена танской династией, императоры которой активизирова­ли торговую политику в странах Южных морей, поскольку тра­диционный караванный путь на Запад был блокирован кочев­никами. Китайские суда достигали Ормуза, Багдада и Адена. Главными товарами, вывозившимися из Китая, были шелк, изделия из железа и фарфор, пользовавшиеся повсеместным спросом в Юго-Восточной Азии, Индии и арабо-персидском ми­ре. Китайский импорт состоял главным образом из предметов роскоши, драгоценностей и экзотических товаров: драгоценных камней, золотых и серебряных украшений из Аравии и Ирана, слоновой кости и рабов из Восточной Африки, мускуса из Ти­бета, цветного стекла из Сирии, пряностей, олова, ценных сор­тов дерева и продуктов леса из Юго-Восточной Азии. Возрож­дение торговли способствовало возникновению на путях через Юго-Восточную Азию нового центра.

Шривиджая, расположенная на Восточной Суматре в райо­не современного Палембанга, первоначально была одним из многочисленных малайско-индонезийских прибрежных госу­дарств. Возникло оно, видимо, в IV—V вв.

Первые достоверные сведения о Шривиджае относятся к 70-м годам VII в. В 670—673 гг. ее правитель направил посольство в Китай, а в 671 г. Шривиджаю посетил по пути в Индию китайский монах-буддист И Цзин, по свидетельству которого уже тогда это государство было одним из центров буддизма махаяиы в Юго-Восточной Азии. И Цзин писал: «Многие цари и вожди Южного океана привержены [буддизму], и их сердца открыты для добрых дел. В укрепленном городе Фоши (Шри­виджая. — В. Т.) более тысячи буддийских монахов... Они изу­чают все те науки, которые существуют в Мадхьядеше (в дан­ном случае — в Индии. — В. Т.); обычаи и церемонии их ничем не различаются. Если китайский монах хочет отправиться на Запад, чтобы слушать и изучать, ему лучше остановиться в Фоши на один-два года, освоить обычаи, а затем следовать в Индию». Показательно, что сам И Цзин в течение шести меся­цев изучал санскрит в Шривиджае.

Стремительное возвышение Шривиджаи началось в 80-х го­дах VII в. В главе из второй части мемуаров, которая относит­ся к 689 г.[5], И Цзин сообщает, что государство Мелаю (Джамби), расположенное на р. Джамби, к северу от Шривиджаи, которое он также посетил в 671 г., стало теперь частью Шри­виджаи. Сообщение И Цзина о начале возвышения Шривиджаи подтверждается четырьмя надписями — первыми образцами древнемалайского языка, — найденными близ Палембанга и на о-ве Банка. Надписи относятся к 683—686 гг. В первой из них говорится, что царь (имя которого не названо) 13 апреля 683 г. вышел в море в поисках волшебной силы, чтобы с ее помощью добиться успеха в походе против врагов. 8 мая он покинул устье р. Муси с двадцатитысячной армией, покорил своих вра­гов и принес Шривиджае «победу, власть и богатство». Во второй надписи, датируемой 684 г., сообщается о закладке парка по велению правителя Джаянасы, причем надпись заканчивает­ся текстом буддийской молитвы. Две последние надписи (одна из них относится к 686 г.) грозят проклятием жителям Мелаю и о-ва Банка, если они проявят непокорность по отношению к царю Джаянасе и его чиновникам; во второй из них, найден­ной на о-ве Банка, говорится также, что войска Шривиджаи готовы начать новый поход — против Явы.

Анализ этих надписей привел исследователей к мнению, что в 683—686 гг. Шривиджая — буддийское княжество, столица которого находилась на р. Муси в 70—80 км от побережья и где правил Джаянаса,— завоевала соседнее княжество Мелаю и о-в Банка, а затем подчинила своей власти Таруму на Запад­ной Яве. Вслед за тем махараджи Шривиджаи, видимо, под­чинили другие прибрежные государства Восточной и Южной Суматры. Контроль над Зондским проливом сразу выдвинул Шривиджаю, столица которой никогда не была значительным портом из-за своего неудобного географического положения и заболоченности эстуария Муси. Пользуясь ресурсами захвачен­ных земель, Шривиджая создала большой флот, ставший осно­вой ее могущества, и монополизировала морскую торговлю.

Но по-настоящему великой державой она стала в конце VIII в., когда поставила под свой контроль города-государства Малаккского полуострова, а вместе с ними — важнейшие тор­говые морские и сухопутные пути той эпохи в Юго-Восточной Азии. К 775 г. относится лигорская стела, обнаруженная на севере Малаккского полуострова в Ват Сема Муанге, в кото­рой сообщается об основании махаянистского храма правите­лем Шривиджаи. Несмотря на многочисленные интерпретации текстов стелы, все исследователи сходятся в том, что махарад­жи Шривиджаи господствовали на полуострове, государства которого стали вассалами суматранской империи. Таким обра­зом, Шривиджая к концу VIII в. доминировала на морских пу­тях через троливы и сухопутных дорогах через полуостров, соединяющих Китай, Ченлу и Тямпу с Индией и Арабским ха­лифатом.

Расцвет Шривиджаи. В XI в. в Шривиджае воцарилась ди­настия Шайлендров, до этого правившая на Центральной Яве. Сложная проблема соотношения династий и государств архипе­лага выходит за рамки рассматриваемого сюжета, относясь больше к истории Индонезии, поэтому ограничимся лишь самы­ми общими замечаниями. В середине VIII в. буддийская дина­стия Шайлендра, возможно связанная происхождением с прави­телями Фунани, утвердилась на Центральной Яве, поставив в вассальную зависимость прежних властителей — шиваитских правителей Матарама. Как свидетельствует лигорская стела, Шривиджая поддерживала дружественные отношения с Шайлендрами, возможно скрепленные брачными союзами между правящими домами.

В правление махараджи Вишну из династии Шайлендров (775—782 гг.) началось строительство буддийских святилищ, крупнейшим из которых был бессмертный памятник Боробудур. Сын и преемник Вишну царь Индра (782—812 гг.) про­должал строительство буддийских сооружений (Мендут и Павон), а также предпринял ряд морских экспедиций на Индоки­тайский полуостров, окончательно подорвавших могущество Ченлы, ставшей даже на короткое время вассалом Шайлендров. Но в 802 г. царь Джаяварман II основал новое государство, Камбоджу, и покончил с зависимостью от Шайлендров. Около 832 г. умер махараджа Самаратунга, и его дочь, принцесса Прамодавардхани, вышла замуж за принца шиваитекой дина­стии Матарама, которая, таким образом, вернулась к власти. Ее брат, малолетний сын Самаратунги по имени Балапутра бе­жал в Шривиджаю, где около 850 г. вступил на трон, положив начало династии Шайлендров в суматранско-малайской импе­рии. По-видимому, мать Балапутры была шривиджайской принцессой, и юный принц после смерти деда Дхармасету уна­следовал шривиджайский трон.

Вторая половина IX — начало XI в. — эпоха расцвета Шри­виджаи. Вся мощь империи была брошена на строительство и содержание огромного флота, благодаря которому поддержи­валась власть махараджей над разбросанными по островам и Малаккскому полуострову владениями. Интересно, что Шайлендры, строители Боробудура и других буддийских храмов на Яве, не оставили ничего подобного на Суматре и в Малайе. Может быть, именно флот и торговля поглотили все силы им­перии, у которой не хватило ни средств, ни духовной энергии на создание ценностей в сфере искусства?

Начиная с середины IX в. основные сведения о Шривиджае сообщают арабские географы и путешественники, которые пре­возносят могущество и богатство махараджей Забега, как они именовали Шривиджаю. Первое арабское сочинение об Индии и других восточных странах «Акбар ас-Син вал-Хинд» («Расска­зы о Китае и Индии»), приписываемое некоему Сулейману (середина IX в.), сообщает: «Город Забаг расположен напро­тив Китая. Расстояние между ними — месяц морского пути... Царь города именуется махараджа... Он правит большим чис­лом островов... Среди подвластных ему стран — Срибуза (Су­матра.— В. Т.), Рами (Аче на Северной Суматре. — В. Т.), а также морская страна Калах (Кедах. — В. Т.), которая нахо­дится на полпути между Китаем и Аравией».

Известный арабский географ Ибн Хордадбех в своем труде «Китаб ал-масалик вал-мамалик» («Книга путей и царств»), относящемся к 844—848 гг., писал, что доходы махараджи Забага необычайно велики и что ежедневно он бросает золотой слиток в озеро, которое служит сокровищницей государства. Другой арабский автор, Абу Зайд, писавший около 916 г. и ис­пользовавший материалы более ранних авторов, дополнил Ибн Хордадбеха: «Существует один очень странный обычай в Забаге. Дворец царя соединен с морем мелким каналом. В этот канал царь каждое утро бросает слиток чистого золота. Слитки покрыты водой во время прилива, но видны при отливе. Когда царь умирает, эти слитки собирают, считают, взвешивают и де­лают официальную запись. Затем золото делят между членами царской семьи, военачальниками и царскими слугами в соот­ветствии с их рангами, а то, что остается, раздают бедным».

Великий арабский географ Масуди, вероятно побывавший в Юго-Восточной Азии, в своем сочинении (943 г.) писал: «Импе­рия махараджи имеет огромное население и бесчисленную ар­мию; если путешествовать на самом быстром корабле, даже за два года трудно объехать эти острова, которые все населены. Царь (этих островов) имеет благовоний и пряностей больше, чем другие цари. Его владения производят камфору, алоэ, гвоз­дику, сандаловое дерево, мускатные орехи, кардамон».

Шривиджая была известна и в других странах, с которыми поддерживала связи и вела обширную торговлю. В эпоху рас­цвета Танокой империи посольства из Шривиджаи регулярно появлялись при китайском дворе: с 695 по 742 г. китайские хроники постоянно сообщают о таких посольствах. Затем в свя­зях Китая и Шривиджаи наступил перерыв, вызванный ослаб­лением Танской империи и упадком морской торговли Китая. Но после утверждения в 960 г. сунской династии, возобновив­шей активную торговую политику в Южных морях, послы и купцы из Шривиджаи, которая с начала X в. стала именовать­ся в китайских хрониках Саньфоци, а не Шилифоши, как рань­ше, вновь стали обычными гостями в Китае. Когда в 971 г. в Кантоне была открыта инспекция заморской торговли, купцы из Шривиджаи были упомянуты в списке иноземцев, посещавших эту гавань. В хронике сунской династии сообщается о прибы­тии послов из Шривиджаи к китайскому двору в 960, 962, 971, 972, 974, 975, 980, 983 и 988 гг.

Шривиджая поддерживала тесные связи и с Индией, преж­де всего с Бенгалом и Коромандельским побережьем. Эти свя­зи были как тортовыми, так и религиозными. Известно, что в 782 г. наставником (гуру) одного из махараджей Шривиджаи был Кумарагхоша из Бенгала. В середине IX в. махараджа Балапутра построил монастырь близ буддийского университета в Наланде (Бихар).

Все источники говорят о Шривиджае как о самом сильном в IX—XI вв. государстве Юго-Восточной Азии, обладавшем мощным флотом и огромными богатствами. По своему характе­ру Шривиджая представляла собой морскую империю, главной задачей которой было сохранение торговой монополии в Малаккском и Зондском проливах. Она не вмешивалась во внут­ренние дела своих многочисленных вассальных владений, обя­занности которых в отношении махараджи Шривиджаи ограни­чивались обычно выплатой дани и присылкой в случае необхо­димости кораблей и воинов.

Кедах — «северная столица» Шривиджаи. Города-государ­ства Малаккского полуострова стали вассалами Шривиджаи, видимо, в VIII в. Они сохраняли значительную внутреннюю са­мостоятельность, поскольку, как уже говорилось, махараджи Шривиджаи довольствовались поддержанием торговой монопо­лии и формальной зависимости своих отдаленных владений. Именно города-государства полуострова были наиболее важ­ной частью малайско-суматранской морской империи в силу своего географического положения. По-прежнему основная их масса сосредоточивалась в северной части полуострова. Эпоха Шривиджаи была временем расцвета малайских торговых княжеств. Среди них на первое место выдвинулся Кедах, превратившийся в IX—X вв. в «северную столицу» империи. Когда в 925 г. раздираемый усобицами Китай запретил иностранным купцам торговать в Кантоне, центр торговли между Индией, Юго-Восточной Азией и Китаем был перенесен в Кедах.

Арабские авторы X в. описывали Кедах как крупнейший парт Шривиджаи. Абу Зайд свидетельствовал: «Среди многих владений царя Забага имеется остров Калах, находящийся на полпути между Китаем и страной арабов. Он имеет 80 пара­сангов (от 350 до 500 км, — В. Т.) в окружности. Калах — центр торговли деревом, слоновой костью, оловом, эбеновым деревом, деревом бакам, пряностями всех видов и другими бес­численными товарами. Именно туда идут торговые корабли из Омана и страны арабов». Абу Дулаф из Бухары, совершивший путешествие из государства Саманидов в Китай, писал около 940 г.: «Покинув Сандабил в Китае, я решил отправиться в Калах... Когда я прибыл в Калах, я увидел очень большой го­род с высокими стенами, многочисленными садами и обилием воды. Я увидел там оловянный рудник, равного которому нет в целом мире. В крепости они куют калахские мечи, которые не уступают настоящим индийским.

Народ знает закон, тюрьмы и наказания. Они едят хлеб, финики, овощи... Они не знают бань, но моются в проточной во­де. Их дирхам весит две трети обычного (речь, видимо, идет о хорасанской монете.— В. Т.). У них есть также мелкая моне­та, которая употребляется в торговле».

Масуди описал Кедах как порт, куда приходят корабли из Омана, Персидского залива и Китая и где находятся серебря­ные и золотые рудники. Многочисленные археологические на­ходки — танский фарфор и арабские светильники — красноречи­во говорят о размахе торговых связей Кедаха.

Кроме Кедаха — богатого, многолюдного портового города, в эпоху Шривиджаи на полуострове существовали и другие го­рода-государства: Лангкасука, Паньпань, Таньтань, Таккола.

Потеряла значение Читу, и до XI в. нет упоминаний о Тамбралинге, что можно объяснить вхождением ее в этот периоде состав Паньпани. В эпоху Шривиджаи влияние цивилизации городов-государств распространилось несколько южнее по побе­режью полуострова. Арабские авторы упоминают Пахнанг (Паханг) на восточном побережье, а китайские источники — Лоюз, расположенный, по-видимому, в Западной Малайе, юж­нее Кедаха, в Куала-Селинеинге, где существовал международ­ный центр торговли бусами (здесь найдены бусы из Кореи, Филиппин, Калимантана, Занзибара, Зимбабве). Районы к югу от теперешнего северного Перака и внутренние области по-прежнему населяли племена, жившие на стадии первобытнооб­щинного строя.

Судя по китайским и арабским источникам, торговля госу­дарств полуострова значительно возросла по сравнению с предшествовавшим периодом. Увеличился вывоз товаров, производи­мых или добываемых в городах-государствах и во внутренних районах. На первом месте шли продукты джунглей — дерево алоэ, камфора, сандаловое и сапановое дерево. Значителен был вывоз металлов — золота и олова. О развитии собственного ре­месла свидетельствуют слова Абу Дулафа о производстве ме­чей в Кедахе, по качеству не уступающих индийским. Но, ко­нечно, большая часть торговли приходилась, как и ранее, на транзит: города-государства полуострова по-прежнему служили главными перевалочными пунктами на великом мороком пути из Индии в Китай.

Общественный строй малайских государств в эпоху Шриви­джаи не претерпел существенных изменений по сравнению с предыдущим периодом. В сфере идеологии самой заметной пе­ременой стало установление господства буддизма махаяны, при­верженцами которого были шривиджайские махараджи. Об этом свидетельствуют махаяниетекие статуи, найденные в раз­личных местах Малаккекого полуострова. По-видимому, суще­ствование бок о бок буддизма и шиваизма в предшествовавшую эпоху способствовало утверждению на полуострове буддизма махаяны, вобравшего в себя многое из индуистских культов.

Борьба Шривиджаи с Восточной Явой и Чолами. Малайские вассалы Шривиджаи приняли активное участие в бурных со­бытиях, потрясших в конце X — начале XI в. эту державу.

В. конце X в. главным соперником Шривиджаи стал Матарам на Яве. После того как местная шиваитская династия в середине IX в. вернулась к власти на Центральной Яве, поло­жив конец правлению Шайлендров, Ява вступила в период рас­цвета. Свидетельством этого явилось строительство величествен­ного прамбананского комплекса на Центральной Яве, посвя­щенного индуистским богам (в противовес Боробудуру) и шиваитским правителям. В 929 г. правитель Синдок (929—947гг.) перенес столицу на Восточную Яву, в долину р. Брантае. Вско­ре яванское государство вышло на международную арену, установив торговые связи с Китаем, Молуккскими островами, Суматрой и Малаккским полуостровом. К концу X в. восточно-яванское государство превратилось в могучую державу архипе­лага, чью власть признавали Центральная Ява, Бали и Запад­ный Калимантан; в руках его правителей находилась торговля пряностями, поступавшими с Молуккских островов. В начале 90-х годов X в. правитель Восточной Явы Дхармавамша (около 985—1006 гг.) начал войну со Шривиджасй, стремясь полностью захватить торговый контроль над путями через архипе­лаг. Около 990 г. Дхармавамша, опираясь на помощь калимантанских вассалов, предпринял наступление на Шривиджаю. Над Шривиджаей нависла серьезная угроза. Она даже обрати­лась в 992 г. к Китаю с просьбой о помощи. В последующие годы махараджи Шривиджаи неоднократно отправляли посольства в Китай и ко двору Чолов, в Южную Индию, чтобы зару­читься поддержкой этих государств или по крайней мере не допустить их вмешательства в явано-суматранский конфликт. В первые годы войны положение Шривиджаи было очень тяжелым. Но в 1006 г. махараджа Шривиджаи, опираясь на по­мощь вассалов Малаккского полуострова, разгромил яванцев и уничтожил царство Дхармавамши, распавшееся на отдельные княжества.

Следующие двадцать лет были временем наивысшего могу­щества Шривиджаи. Победив своего соперника, империя пол­ностью господствовала в морях архипелага. Она превратилась в мировой центр буддизма. Атиша, реформатор тибетского буд­дизма, обучался здесь с 1011 по 1023 г. у Дхармакирти, главы буддийского духовенства. В биографии Атиши Шривиджая на­звана главным центром буддизма, а Дхармакирти — величай­шим ученым своего времени. По-видимому, в этот период основ­ным центром империи становится Кедах, который меньше по­страдал от войны с яванцами.

Но в начале XI в. Шривиджая столкнулась с южноиндий­ской империей Чолов, и это столкновение имело для Малайско-суматранской империи роковые последствия. Государство Чо­лов на Коромандельском побережье, существовавшее с глубо­кой древности, в конце IX—X вв. стало гегемоном Южной Ин­дии. В период войны с Восточной Явой и в последующие годы Шривиджая поддерживала дружественные отношения с Чолами. Об этом свидетельствует постройка махараджей Шри Чуламанивармадевой буддийского монастыря в Негапатаме, на содержание которого Раджараджа I Чола в 1005 г. пожаловал доходы от большой деревни. Царь Шри Чуламанивармадева вскоре умер (не позже 1008 г.), и на престол Шривиджаи взо­шел его сын — Маравиджаятунгаварман, который закончил строительство монастыря.

Причиной столкновения Чолов со Шривиджаей было торго­вое соперничество на морских путях. При Раджарадже I (985—1014 гг.) Чолы вступили на путь широкой экспансии, за­воевали все восточное побережье Индии, включая Бенгал, а в 1007 г. захватили Мальдивские острова. Огромный флот Чолов превратился в господствующую силу у берегов Индии. Торго­вая монополия Шривиджаи стала помехой морскому и торгово­му могуществу Чолов. Раджендра Чола (1014—1044 гг.), при котором империя Чолов достигла зенита своего могущества, собрав морские силы всего восточного побережья Индии, дви­нулся в 1025 г. походом на Шривиджаю. О результатах этого похода рассказывает танджурская надпись Раджендры 1030—1031 гг., переведенная крупнейшим авторитетом в области изу­чения истории Чолов, индийским историком Нилакантой Шастри: [Раджендра], отправив много кораблей в просторы бушующего моря и пленив Сонграму Виджайотунгавармана, царя Кадарама, вместе со слонами его славной армии, [овладел] несметными сокровищами, которые [этот царь] собрал по пра­ву; [захватил] с шумом [арку, называемую] Видьядхараторана, у боевых ворот его громадной столицы [нагар] Шривиджаи с входом, пышно украшенным драгоценностями, и воротами, украшенными драгоценными камнями; Паннаи с его орошаемы­ми полями; древний Малайюр с мощной горой, служащей ему защитой; Майюрудингам, окруженный глубоким морем, как рвом; Илангасоку, неустрашимую в жестоких битвах; Маппаппалам, защищенный глубокой водой; Мавилимбангам, охраняе­мый прекрасными стенами; Валаиппандуру, владеющую зем­лями и лесами; Талаиттакколам, восхваленный великими людьми, [сведущими] в науках; Мадамалингам, [способный] к сильным действиям в опасных битвах; Иламури-дешам, гроз­ная мощь которой выросла в сражениях; великий Накковарам, в чьих обширных садах собирают мед; и мощный Кадарам, за­щищенный глубоким морем».

Большинство местностей, упоминаемых в надписи, идентифи­цируется с названиями на Суматре и Малаккском полуостро­ве: Паннаи — Пане на Восточной Суматре, Малайюр — Мелаю (Джамби), Илангасока — Лангкасука, Талаиттакколам — Таккола, Мадамалингам — Тамбралинга, Иламури-дешам — Ламури (Аче) на Северной Суматре, Наиковарам — Никобарские острова, Кадарам — Кедах. Майюрудингам и Маппаппалам, видимо, государства в крайней северо-западной части полу­острова.

Судя по всему, упоминаемые страны были вассалами Шри­виджаи. Интересно, что махараджа Шривиджаи назван «царем Кадарама», т. е. Кедаха; это свидетельствует о значимости «северной столицы» империи. Реального завоевания Шриви­джаи Чолами не произошло, их поход остался морским набе­гом. Тем не менее мощь Шривиджаи была ослаблена. Особенно пострадали малайские владения. Кедах так и не оправился от удара и никогда не вернулся к блестящему периоду IX—X вв.

Ослабление Шривиджаи и государства Малаккского полу­острова в XI— XII вв. Поход Чолов, ослабивший Шривиджаю, способствовал возрождению яванского государства. Правитель Восточной Явы Эрлангга (1019—1042 гг.) к 1030 г. сумел восстановить царство своих предшественников. Он установил дру­жеские отношения с правителем Шривиджаи и женился на его дочери. По договору с Эрланггой Шривиджая сохранила торго­вую монополию в западной части архипелага и на Малаккском полуострове.

Ослабление Шривиджаи вызвало волнения среди ее васса­лов. В 1068—1069 гг. правитель Шривиджаи был вынужден призвать Чолов, чтобы подавить восстание в Кедахе, который был взят индийскими войсками и возвращен махарадже Шри­виджаи. Отношения Шривиджаи с империей Чолов во второй половине XI в. заметно улучшились. Об этом говорит возобнов­ление Кулоттунгой I в 1090 г. грамоты негапотамскому монастырю, построенному махараджами Шривиджаи в начале века. Помощь Чолов и дружеские отношения с Восточной Явой не­сколько укрепили положение Шривиджаи, но упадок ее про­должался. Между 1079 и 1082 гг. вассал и старый соперник Шривиджаи — княжество Мелаю (Джамби), воспользовавшись ослаблением сюзерена, захватило власть в империи, центр ко­торой переместился из Палембанга в Джамби. Тем не менее Шривиджая оставалась сильной морской державой, господст­вовавшей на морских путях через Юго-Восточную Азию.

В 1178 г. в труде по географии стран Южных морей китай­ский чиновник Чжоу Чжуфэй писал: «Из всех богатых замор­ских стран, которые обладают драгоценностями и различными товарами, ни одно не превосходит по богатству Даши (араб­ские страны.— В. Т.). Вслед за тем идет Шэпо (Ява. — В. Т.), а Саньфоци (Шривиджая. — В. Т.) занимает третье место... Саньфоци занимает важное место на пересечении морских до­рог между иноземными странами и Китаем...» Другой китай­ский чиновник, Чжао Чжугуа, занимавший пост инспектора за­морской торговли в Цюаньчжоу, куда в позднесунскую эпоху прибывали посольства из стран Южных морей, в своем сочине­нии «Чжуфаньцзи» («Записки о варварах»), относящемся к 1225 г., опираясь на более ранние материалы, сообщал, что Шривиджая является «очень важным перекрестком для торгов­ли иноземных народов, где встречаются товары из всех стран и хранятся на складах для иноземных судов». Этот же автор описал методы, которыми Шривиджая поддерживала свое господство: «Если какой-нибудь иностранный корабль, проходя­щий [через Шривиджаю], не заходит и порт, вооруженная стража снаряжается в погоню и убивает [экипаж] до послед­него человека».

В XI—XII вв. Шривиджая продолжала господствовать на Малаккском полуострове. Из пятнадцати вассальных княжеств Шривиджаи, упомянутых Чжао Чжугуа, не менее девяти были расположены, как и раньше, в основном в северной части по­луострова. Среди них — старые образования, как Лангкасука, Кедах и Тамбралинга, несколько княжеств, которые трудно точ­но локализовать, и новые государственные образования, часть которых получила сохранившиеся доныне названия — Паханг, Тренгану, Келантан, Фолоань, Чайя, Линги. В то же время на­звания некоторых старых государств исчезают из источников. По-видимому, на полуострове в условиях ослабления метропо­лии происходила перекройка политической карты при сохране­нии прежнего характера общественного устройства. К северу от современного Лигора начиналась сфера влияния Кхмерской империи.

Самым известным портовым центром на полуострове в эту эпоху, судя по китайским источникам, был Фолоань, сменивший Кедах, который после вторичного разгрома войсками Чолов утратил значение крупного торгового центра. Чжао Чжугуа писал: «Царства Фолоань можно достичь за четыре дня [мор­ского] пути из Линъясуця (Лангкасуки.— В. Г.), можно также путешествовать по суше... Крыши буддийских храмов покрыты бронзой и украшены золотом. Ежегодно в полнолуние шестого месяца празднуется день рождения Будды с шествиями, музы­кой, цимбалами. Иноземные торговцы участвуют в этих празд­нествах. Местные товары включают су и чань (виды древеси­ны.— В. Т.), лаковое дерево, сандаловое дерево, слоновую кость, которые иноземцы обменивают на золото, серебро, фар­фор, изделия из железа и лака, вино, рис и пшеницу. Ежегод­но [Фолоань] приносит дань Саньфоци. Фолоань граничит с Пенфэн (Пахангом. — В. Т.), Тэнъянун (Тренгану. — В. Т.) и Чиланьтань (Келантан. — В. Т.), которые с ней сходны». Вероятно, Фолоань — это Куала-Беранг в современном Трен­гану.

Говоря о торговле с другими государствами восточного по­бережья — Лангкасукой и Тамбралингой, Чжао Чжугуа в числе местных продуктов упоминает также камфору, воск, эбеновое дерево, рог носорога. Как и прежде, полуостров был поставщи­ком лесных продуктов, особенно ароматической древесины, пря­ностей, слоновой и носорожьей кости, использовавшейся в ме­дицине. В обмен города-государства получали продовольствие, железные изделия и посуду, а правящая верхушка — предметы роскоши.

Все княжества восточного побережья, с которыми Китай тогда поддерживал более тесные торговые связи, чем с запад­ными, по свидетельству Чжао Чжугуа, платили дань Шривиджае.

Распад Шривиджаи и Малаккский полуостров в XIII— XIV вв. По мере ослабления Шривиджая постепенно теряла контроль над своими вассалами. Морская империя, части ко­торой были слабо связаны между собой, неминуемо должна была распасться при неблагоприятных внешних условиях. Пер­выми от Шривиджаи отпали ее малайские владения — наиболее развитые области империи.

В 1230 г. правитель Тамбралинги по имени Чандрабхану поднял восстание против Шривиджаи и захватил княжество Грахи на берегу залива Бандой. Затем он двинул свою армию на юг и подчинил других вассалов Шривиджаи в северной час­ти полуострова, включая Паханг, Келантан и Тренгану.

Чандрабхану намеревался возродить морскую империю, но уже с центром на Малаккоком полуострове. Объединив малай­ские княжества, он решил захватить о-в Ланку (Цейлон). В 1247 г. он высадился с большой армией на Цейлоне, где уже до этого времени существовала колония джаваков, т. е. жителей северных княжеств полуострова. Ланкийская хроника «Чулавамса» сообщает, что «разразилась жестокая битва, после которой джавакские воины со своими отравленными стрелами... сокрушив всех, кто противостоял им, опустошили всю Ланку». «Но, — продолжает хроника, — регент Вирабаху разбил их (джаваков.— В. Т.) в нескольких сражениях и заставил их по­кинуть страну». Чандрабхану вернулся на родину, оставив своего сына во главе колонии джаваков. Последний был вы­нужден в 1263 г. признать зависимость от царя Джаявармана из южноиндийской династии Пандья, который вмешался в ланкийские дела. В 1270 г. Чандрабхану во главе новой экспедиции появился на о-ве Ланке, но потерпел еще более сокрушитель­ное поражение, «оставив свою семью и сокровища в руках по­бедоносного врага». Таким образом, ланкийские походы успе­хом не увенчалась, и Чандрабхану подорвал этими неудачами положение своего неокрепшего государства.

Восстания малайских вассалов Шривиджаи проходили под знаменем борьбы буддизма хинаяны против махаянистского культа, господствовавшего в Шривиджае. Возвращение к буд­дизму хинаяны, распространенному в городах-государствах Малаккского полуострова до их подчинения Шривиджае, являлось формой протеста против власти одряхлевшей империи, поддер­живавшей свою торговую монополию и господство над васса­лами грабительскими методами.

Конец XIII в. принес Юго-Восточной Азии огромные пере­мены. Монголы, завоевавшие Китай, устремились на юг, раз­громили Паганское царство в Бирме, вторглись во Вьетнам и Тямпу, предприняли экспедицию на Яву. Хотя монголам не удалось закрепиться на длительный срок ни в одной из стран Юго-Восточной Азии, их вторжение существенно повлияло на систему политических связей в этом районе.

Другим важным изменением в жизни Юго-Восточной Азии стало появление на Индокитайском полуострове новой силы — тайских народов, создавших ряд княжеств, из которых наибо­лее значительным в конце XIII в. было Сукотаи, расположен­ное в долине р. Менам. Таи сокрушили монские государства в долине р. Менам и повели наступление на Ангорскую империю в Кампучии и на княжества Малаккского полуострова.

Коснулись перемены и архипелага. В 1222 г. Ява, распав­шаяся на два государства после смерти Эрлангги, была объ­единена в державу Сингасари. Государство Сингасари, став­шее самой мощной силой на архипелаге, пыталось противо­стоять монгольской агрессии, и начиная с 1275 г. его правитель Кертанагара приступил к созданию союза малайско-индонезийских государств; одним из первых его шагов было установле­ние дружественных связей со Шривиджаей. В 1292 г. Керганагара был убит в результате мятежа, а в 1293 г. в долине р. Брантас возникло новое государство — Маджапахит, правитель которого Виджая изгнал китайско-монгольские войска с Явы и объединил весь остров.

И наконец, в Юго-Восточной Азии произошли перемены идеологического характера. Получил распространение буддизм хинаяны, приверженцами которого стали таи и княжества Ма­лайи, ведшие борьбу против махаянистских империй Ангкора и Шривиджаи. В 1297 г. правитель крохотного княжества Самудра на крайнем севере Суматры принял ислам. Тем самым был дан толчок к распространению в Юго-Восточной Азии но­вой религии, которой было суждено стать господствующей на архипелаге и Малаккском полуострове.

В 80-х годах XIII в. правитель Сукотаи Рамакамхенг (1283—1317 гг.) приступил к захватам на Малаккском полу­острове. В 1292 г. он захватил Тамбралингу и уничтожил госу­дарство Чандрабхану. Через несколько лет сиамцы поставили под свой контроль другие княжества на полуострове.

В северных районах полуострова тайцы установили прямой контроль над малайскими княжествами, тогда как зависимость более южных областей ограничивалась выплатой ежегодной дани. Когда Марко Поло в 1292 г. посетил Малайю и Суматру, Шривиджая фактически распалась. Описывая Лочак (Лангкасуку), Марко Поло говорит, что его правитель самостоятелен, а «народ никому не платит дани». На Суматре Марко Поло перечислил восемь портовых княжеств, одним из которых было Мелаю.

Падение Шривиджаи и нашествие таи привели к перемеще­нию политических центров Малаккского полуострова. Старые торговые центры на северо-восточном и северо-западном побе­режье полуострова оказались захваченными Сукотаи, а затем вошли в состав тайского королевства Аютия, сменившего в се­редине XIV в. Сукотаи в качестве ведущего тайского государ­ства.

Часть населения малайских городов-государств передвину­лась на юг полуострова, туда же стал направляться основной миграционный поток с Суматры, шедший до этого в район пе­решейка Кра. До XIII—XIV вв. Южная Малайя была населена главным образом племенами неолитической культуры, слабо затронутой цивилизацией побережья, поскольку торговых цент­ров в этой части Малайи тогда не существовало. После нашествия таи на Северную Малайю положение существенно изме­нилось, и в самом конце XIII в. (по традиции в 1299 г.) на юге возник новый малайский торговый центр на острове Тумасик (Сингапур).

Согласно легенде, некий потомок махараджей Шривиджаи по имени Шри Три Буана во время охоты на архипелаге Риау увидел вдали остров «с песком белым, как ткань». Шри Три Буана и его свита переправились на остров и, встретив там зве­ря с телом красного цвета, черной головой и белой грудью, решили, что увидели льва. Шри Три Буана основал на острове город и назвал его в честь увиденного им зверя Сингапуром — Городом льва. Львы не водятся и не водились на о-ве Синга­пур, и трудно понять, какое животное легендарный основатель города принял за царя зверей, как вообще трудно установить подлинность Шри Три Буаны.

Сингапур (Тумасик) стал в XIV в. самым оживленным морским центром в Малаккском проливе. Малайская хроника «Седжарах Мелаю» свидетельствует: «И Сингапура стала большим городом, туда приходили многие чужеземцы, так что слава о городе и его величии разнеслась по всему свету». Центр города находился на склонах холма, господствующего над со­временным Сингапуром. Здесь располагались храмы и другие важнейшие здания. Внизу жило простое население города, об­несенного палисадом и рвом. Тумасик упоминается в работе китайского географа Ван Даюаня (1349 г.), который сообщает, что население занимается торговлей и пиратством.

Политическая история Тумасика не совсем ясна, известны лишь имена его правителей, но точная датировка событий чрезвычайно затруднительна. Раджи Тумасика вели борьбу с экспансией таи и сумели отстоять в 30—40-х годах XIV в. не­зависимость города, нанеся поражение сиамскому флоту. Но при радже Шри Пикраме Вире (1347—1362 гг.) Тумасик утратил самостоятельность. Могущественный правитель Маджа­пахита Хаям Вурук (1350—1389 гг.) потребовал признания вас­сальной зависимости и выплаты дани. Шри Пикрама Вира от­казался выполнить эти требования и отбил нападение яванцев. Но вслед за тем огромная яванская армия осадила город и овладела им с помощью предательства одного из вельмож Ту­масика.

Город был разрушен, население вырезано. Маджапахит установил в 60-е годы XIV в. контроль и над другими областя­ми Южной Малайи, среди которых известны Кланг и Сунгей-Уджонг на западном побережье.

Судя по яванской исторической поэме «Нагаракертагама» (1365 г.), весь Малаккский полуостров до перешейка Кра вхо­дил во владения Маджапахита. Едва ли это соответствовало действительности. Вероятнее всего, только южная часть полу­острова признавала вассальную зависимость от Яванской им­перии. Власть Маджапахита в XIV в. признавали также Палембанг и Мелаю. В 1377 г. правитель Мелаю пытался отделиться от Маджапахита и даже принял титул махараджи, претендуя на возрождение Шривиджаи. Но сильная яванская армия по­явилась на Суматре и покончила с мятежом.

После смерти в 1389 г. Хаям Вурука Маджапахит вступил в длительный период усобиц и ослабления центральной власти. Этим воспользовалось тайское государство Аютия, которое подчинило своему влиянию все прибрежные области Малаккского полуострова. Попал в зависимость от Аютии и Тумасик, так и не вернувший положение крупного торгового центра.

Формирование малайской народности и малайская культура в эпоху Шривиджаи. В эпоху Шривиджаи сформировалась ма­лайская народность. Предками малайцев были минангкабау, которые на рубеже нашей эры стали расселяться с Падангского нагорья на Суматре по западному, восточному и южному по­бережью острова. Отдельные группы мигрантов проникали и на Малаккокий полуостров, смешиваясь там с населением, осев­шим в Малайе в эпоху появления аустронезийских народов в Юго-Восточной Азии. Ко времени возникновения на Суматре государств Мелаю и Шривиджая на восточном побережье Су­матры, островах между Суматрой и Малайей и в прибрежных районах Малаккского полуострова начала формироваться этни­ческая общность, воспринявшая в качестве этнонима название государства Мелаю.

В период Шривиджаи происходило интенсивное переселение малайских этнических групп из Восточной Суматры на полу­остров, где переселенцы сталкивались с близким им по языку и другим этническим признакам населением. Новая волна ми­грации относится к XIV в. и, вероятно, связана с военными экспедициями Маджапахита на Восточную Суматру.

К XIV в. малайцы полуострова и архипелага Риау-Линга, как представляется, образовали довольно устойчивую этниче­скую общность. Показательно, что когда в XVI—XVIII вв. про­изошло массовое переселение на полуостров минангкабау, последние уже не смешивались с близкородственными им ма­лайцами, а сохраняли отличные от малайцев язык, обычаи и другие культурные особенности.

Складывание малайской культуры происходило на базе развития самобытной культуры малайских племен, обогатив­шейся достижениями индийской, а позднее мон-кхмерской и яванской цивилизациями.

Хотя сюжеты и мотивы изобразительного искусства городов-государств Малаккокого полуострова, будучи религиозными, взяты из индийской мифологии и индийских религий, на полу­острове постепенно вырабатывается свой художественный стиль. Уже в IV—V вв. наряду с буддийскими изображениями чисто гуптского стиля из Виенг Шра, Кедаха и Перака существовали местные школы, хотя и находившиеся под влиянием южноин­дийской школы Амаравати и искусства гуптской эпохи, но не­сомненно самостоятельные (бронзовые изваяния Будды из Ке­даха, буддийские статуэтки из долины Кинта в Пераке).

В VII—VIII вв. в связи с утверждением на полуострове ин­дуизма и буддизма махаяны, гораздо более широко по сравне­нию с господствовавшим до этого буддизмом хинаяны исполь­зовавшим местные религиозные верования и особенности ду­ховной жизни, окончательно создается свой стиль в архитектуре и скульптуре, получивший в литературе название индо-малайского. На смену буддийским ступам пришли индуистские хра­мы (шиваитские и вишнуитские), строители которых не копи­ровали индийские образцы, а использовали достижения малай­ского зодчества.

Центр малайской культуры во времена Шривиджаи нахо­дился на севере Малаккского полуострова, в области, именуе­мой Джавака. Здесь найдены лучшие образцы индо-малайской скульптуры — статуя бодисаттвы Локешвары из Чайи, которая весьма существенно отличается от своего индийского прототи­па. Другая статуя стоящего Локешвары, с лотосом в левой руке, с драгоценными украшениями на шее и руках, весьма схожа по типу с первой. К этому же времени относятся изображения Вишну с прекрасным исполнением головного убора и глаз и индуистские изваяния двух мужских и одного женского боже­ства из Такуапа.

На скульптуру оказало влияние также искусство северных соседей — мижов и кхмеров. Весьма интересно в этом отно­шении изображение Будды, сидящего «а царе змей. Форма и манера изображения царя змей явно кхмерского происхожде­ния, а сама статуя Будды обнаруживает сходство с монскими скульптурами государства Дваравати: положение рук и ног, тяжелые складки одежды, овальное лицо, брови в форме крыль­ев ласточки. Зта статуя, найденная в районе Лигора, и надпись относятся к северомалайскому княжеству Грахи — вассалу Шривиджаи. К особенностям развития скульптуры в Малайе следует отнести чрезвычайно умелое использование бронзы, что было связано, несомненно, с развитием оловодобычи на полу­острове. Сейчас трудно составить полное впечатление от индо-малайской архитектуры и скульптуры, поскольку большинство храмов и статуй было разрушено при обращении населения в ислам.

В эпоху Шривиджаи в северомалайских государствах заро­дилось искусство чернения по золоту и серебру (чутам).

Эпоха Шривиджаи — время становления и распространения малайского языка, ставшего официальным и литературным языком Суматранской империи. Особенно интенсивно он разда­вался с XIII—XIV вв., когда стал средством общения между малайскими купцами и моряками и населением различных ост­ровов архипелага. Этому способствовала сравнительная про­стота языка и легкость адаптации им элементов других язы­ков.

Первыми письменными памятниками Малаккского полуост­рова являются санскритские надписи, выполненные паллавским письмом или шрифтом нагари. В результате эволюции индий­ского письма возник шрифт кави, получивший распространение и Индонезии и Малайе в эпоху средневековья. Уже в конце VII в. известны первые памятники (надписи) на малайском языке, на котором в VIII—XIV вв. создаются литературные произведения.

Малайская средневековая литература, опираясь на богатую устную традицию, восприняла и критически переработала темы и сюжеты, принесенные контактами с религиями и культурой Индии.

Особенно популярными в малайской (как и в яванской) ли­тературе стали сюжеты и герои великих индийских эпических поэм «Махабхараты» и «Рамаяны», служившие источником вдохновения для поэтов, драматургов и прозаиков архипелага и полуострова на протяжении многих столетий. Возникли ма­лайские версии «Рамаяны» («Хикаят Сери Рама») и «Махабха­раты» («Хикаят Перанг Пандава Джайя» и «Хикаят санг Бома»). Сюжеты индийских эпических поэм популяризировались ваянгом — театром теней, который перерабатывал их, придавая им чисто малайскую окраску. В конце периода появились и романы («Повесть о махарадже Пуспе Вирадже», «Повесть о Паранге Путинге» и другие).

Малайская литература развивалась в тесном контакте с яванской, особенно в XIV в. — в эпоху Маджапахита. Истории о Панджи, зародившись на Яве, через театр теней попали в Ма­лайю и стали неотъемлемой частью малайской средневековой литературы («Повесть о радже Курипанском», «Повесть о Месе Тамане», «Меса Кумитар» и др.).

Самым старым историческим сочинением на малайском язы­ке (XIV в.) является «Повесть о раджах Пасея». Она повест­вует об истории северосуматранского портового княжества Пасей, населенного малайцами, охватывая период с конца XIII в. до примерно 1350 г.

В «Повести о раджах Пасея» появляются и первые образцы нерифмованного ритмического стиха (гуриндам), несомненно восходящего к более ранним фольклорным малайским тради­циям.

Средневековая культура шривиджайской эпохи, тесно свя­занная с индуизмом и буддизмом, была культурой верхушки го­родов-государств Суматры и Малаккского полуострова. Основ­ная масса населения, сохранявшая анимистические верования, оставалась вне сферы влияния этой культуры, продолжая жить в замкнутом деревенском мирке.

Глава 3