К 70-м гг. СССР ценой колоссального напряжения сил добился стратегического паритета[465] с США. Обе стороны были заинтересованы в том, чтобы ограничить наращивание стратегических, прежде всего ядерных, вооружений. В марте 1971 г. на XXV сúåçде КПСС была выдвинута Программа мира. СССР предлагал отказаться от применения силы и угрозы ее применения для решения международных вопросов, окончательно признать послевоенные европейские границы, провести общеевропейское совещание по безопасности. В Программе мира было и немало декларативного. Так, явно нереальны были предложения об одновременном роспуске НАТО и Организации Варшавского Договора или о запрете ядерного и химического оружия. Готовность СССР и США к нормализации отношений была вызвана не только складыванием военного паритета между ними, но и другими серьезными изменениями международной обстановки.

Вражда между СССР и Китаем — двумя крупнейшими коммунистическими державами — предоставила США чрезвычайно благоприятные возможности для внешнеполитического маневра. Американцы, у которых много лет не было никаких контактов с КНР, постарались немедленно «разыграть китайскую карту», заменив противостояние двух сверхдержав «стратегическим треугольником». Уже в 1969 г. американские дипломаты сделали ряд заявлений, демонстрируя готовность к диалогу с Пекином[466]. Летом 1971 г. в Пекине побывал Г. Киссинджер и договорился о проведении в 1972 г. американо-китайской встречи на высшем уровне. В Москве перспектива тесного сближения США и Китая, возможность модернизации с помощью американских специалистов китайских вооружений вызвала крайнюю тревогу. В связи с этим были активизированы начавшиеся еще в 1970 г. советско-американские переговоры об ограничении стратегических вооружений и достигнуто соглашение о визите Р. Никсона в Москву в мае 1972 г. Возникла основа для серьезного улучшения советско-американских отношений.

Другой предпосылкой разрядки международной напряженности стали изменения в отношениях между СССР и ФРГ. В 1969 г. канцлером ФРГ стал социал-демократ В. Брандт. В отличие от западногерманских правых, он считал, что путь к объединению Германии лежит не через конфронтацию с СССР и ГДР, а через примирение с ними. В Москве охотно поддержали инициативу западногерманской стороны. 12 августа 1970 г. ФРГ и СССР подписали договор о признании послевоенных границ в Европе и неприменении силы в двусторонних отношениях.

В Вашингтоне политика Брандта поначалу вызвала опасения, но в конечном счете администрация Никсона пришла к выводу, что иного пути к решению германской проблемы нет. 3 сентября 1971 г. СССР, США. Великобритания и Франция заключили четырехстороннее соглашение по Берлину. Западный Берлин признавался самостоятельным государством, не являющимся частью ФРГ. Вместе с тем гарантировалось свободное сообщение между Западным Берлином и ФРГ, а также другими западными странами. Берлин перестал быть источником опасных кризисов в Европе.

В апреле 1972 г. СССР, США и Великобритания подписали конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления бактериологического оружия. К соглашению присоединились 40 стран.

В мае 1972 г. в ходе визита президента Р. Никсона в Москву был подписан Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Он разрешал каждой стороне иметь не более 200 противоракетных установок, что не позволяло надежно защититься от ракетно-ядерного нападения. Таким образом, держава, рискнувшая начать ядерную войну, не смогла бы отвратить возмездие. Обоюдное устрашение оставалось основой поддержания мира.

США к началу 70-х гг. опережали СССР по разработке оборонительных противоракетных систем. Поэтому договор по ПРО был выгоден, прежде всего, Советскому Союзу. Но одновременно было заключено «Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений», ставшее позднее известным как ОСВ-1. Поскольку СССР опережал США по числу наступательных ракет, ему пришлось демонтировать 210 ракет устаревших типов.

Договор ОСВ-1 ограничивал лишь количество баллистических ракет. Численность стратегических бомбардировщиков, которых у США было значительно больше, соглашением не регулировалась. К тому же часть американских ракет была оснащена разделяющимися ядерными боеголовками, т.е. имела по несколько ядерных зарядов. Таким образом, это был лишь первый шаг к ограничению гонки вооружений. Часть советских военных и руководителей военно-промышленного комплекса противилась принятию ОСВ-1. В частности, министр обороны маршал А.А. Гречко заявил на Политбюро, что он, как отвечающий за безопасность страны, не может согласиться на подписание этого соглашения. Однако Брежнев решительно настоял на одобрении договора.

В 1973 г. во время ответного визита Брежнева в США было достигнуто соглашение о принципах дальнейших переговоров об ограничении стратегических вооружений.

Советско-американские отношения развивались не только в сфере разоружения. В 1972–1973 гг. были подписаны 23 соглашения между СССР и США по сотрудничеству в различных областях. Советско-американский товарооборот в первой половине 70-х гг. увеличился в восемь раз. Однако проблема ограничения стратегических вооружений оставалась главной.

В 1974 г. Брежнев и новый президент США Дж. Форд договорились во Владивостоке об основных принципах нового соглашения (будущего ОСВ-2), которое должно было включать стратегические бомбардировщики и разделяющиеся ядерные боеголовки. И вновь Брежневу пришлось буквально заставить Гречко согласиться на достигнутые дипломатами компромиссы.

В июле 1973 г. в Хельсинки началось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). В нем участвовали 33 европейские страны, США и Канада. В 1975 г. был подписан его заключительный акт, ставший высшим достижением политики разрядки. Главным завоеванием СССР явилось признание нерушимости послевоенных границ в Европе. Ради этого СССР согласился включить в Заключительный акт «гуманитарные» статьи.

Одновременно с октября 1973 г. в Вене велись переговоры представителей 17 европейских государств, а также США и Канады о сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе. Переговоры затруднялись «асимметричностью» военных потенциалов НАТО и Организации Варшавского договора: ОВД обладал большим превосходством в вооружениях обычного типа (особенно танках) и стратегических бомбардировщиках, а НАТО — в стратегических ракетах на атомных подводных лодках.

С середины 70-х гг. советско-американские отношения вновь стали ухудшаться. И в СССР, и в США предпринимались колоссальные пропагандистские усилия, чтобы продемонстрировать собственное миролюбие и агрессивность другой стороны. Советское руководство возмущалось тем, что США модернизируют свои вооружения. В эти годы американцы заменили устаревшие стратегические ракеты на более современные «МХ», установили на подводных лодках новые ракеты «Трайдент», начали производство крылатых ракет, самолетов-невидимок «Стелс» и стратегических бомбардировщиков В-1.

В свою очередь, на Западе было распространено убеждение, что под прикрытием разрядки СССР стремится укрепить собственное влияние в мире и ослабить своих противников.

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ РУКОВОДИТЕЛЯ АМЕРИКАНСКИХ ПРОФСОЮЗОВ ДЖ. МИНИ

«Вот как Советский Союз представляет себе разрядку: детант базируется на слабости Соединенных Штатов. Разрядка означает интенсификацию идеологической войны, а также — подрыв НАТО и абсолютное советское военное преобладание над Западом. Разрядка — не что иное, как признание Западом права собственности Советского Союза на Восточную Европу. Разрядка означает, наконец, вывод американских сил из Европы».

СССР, действительно, стремительно наращивал военную мощь. По западным данным в 1962–1976 гг. СССР построил 1323 военных корабля, а США — 302. В 70-х гг. СССР приступил к строительству авианосцев. К 1976 г. советский флот насчитывал 188 ядерных подводных лодок, в т.ч. 46 со стратегическими ракетами на борту.

ИЗ МЕМУАРОВ АКАДЕМИКА Г.А. АРБАТОВА

«Беспрецедентными темпами у нас развертывалось осуществление многих военных программ. Мы в эти годы с полной силой, азартно, мало думая как об экономических, так и о политических последствиях такого поведения, бросились в омут гонки вооружений…

Почему так произошло, тем более в условиях разрядки, когда начинали приносить первые плоды переговоры об ограничении вооружений, да еще перед лицом растущих экономических трудностей?

У меня есть только один ответ на этот вопрос: возросшая бесконтрольность военно-промышленного комплекса, набравшего силу и влияние и ловко пользующегося покровительством Брежнева, его слабостями и тем, что он не очень хорошо понимал суть проблем…

Именно 70-е годы, начавшиеся с разрядки и достижения нами паритета, были периодом самых интенсивных в послевоенной истории советских усилий в создании и накоплении всех видов вооружений. В результате по многим параметрам мы не только достигли абсурдно высоких потолков, к которым подтянули свои вооружения американцы, но и превзошли их. Это относится к таким важным компонентам обычных вооруженных сил, как численный состав войск, танки, артиллерия, тактические ракеты, многие виды самолетов, подводные лодки и многие другие системы оружия. Что касается ядерных вооружений, то мы превзошли американцев по числу носителей, мегатоннажу и забрасываемому весу стратегического оружия, а также по оружию средней дальности.

… Эти лихорадочные усилия по наращиванию сверх всякой нужды количества оружия не только подорвали экономику страны, но и пагубно сказались на наших политических интересах. Они подорвали к нам доверие на Западе и, уж во всяком случае, позволили военно-промышленному комплексу США и стран НАТО развернуть эффективную кампанию, чтобы подорвать доверие общественности и к нам, и к разрядке как таковой… Мало того, эти наши действия серьезно подстегивали в США настроения в пользу нового рывка в гонке вооружений как ответа на усилия Советского Союза, которые, по оценкам Запада, “превосходили разумные пределы обороны”».

Опасениям Запада способствовали и советские официальные заявления. Так, Л.И. Брежнев на XXV съезде говорил: «Разрядка ни в коей мере не отменяет и не может отменить или изменить законы классовой борьбы. Никто не может рассчитывать на то, что в условиях разрядки коммунисты примирятся с капиталистической эксплуатацией… мы не скрываем, что видим в разрядке путь к созданию более благоприятных условий мирного социалистического и коммунистического строительства». Классовая борьба при этом понималась односторонне: Брежнев возмущался тем, что на Западе «кое-кто пытается выхолостить и извратить самую суть Заключительного акта, принятого в Хельсинки, использовать этот документ как ширму для вмешательства во внутренние дела стран социализма». Особенно раздражала партийное руководство СССР демонстративная поддержка, которую президент США Дж. Картер оказывал советским правозащитникам.

Противники разрядки на Западе, в свою очередь, заявляли: «Значительное число американцев, похоже, приходят к убеждению, что «детант» нежелателен, невозможен и небезопасен… пока Кремль не либерализует кое-какие вопросы своей внутренней политики».

Камнем преткновения в советско-американских отношениях оставалась поправка к Конституции США, принятая Конгрессом в 1972 г. по инициативе сенатора Г. Джексона. Она запрещала предоставлять статус наибольшего благоприятствования в торговле с США странам, насильственно ограничивающим эмиграцию.