По мере того, как официальные литература и искусство становились все более консервативными, росло влияние «альтернативной» культуры. По-прежнему не замечаемая официально авторская песня превратилась в настоящий городской фольклор. Даже чисто лирические произведения бардов своей искренней задушевностью противостояли казенному энтузиазму официальной эстрады. Но если песни Б. Окуджавы и Ю. Визбора пела в основном интеллигенция, то миллионы поклонников В. Высоцкого относились к самым разным слоям общества. По словам писателя А. Гербер, «его любили все — и народ, и начальство. … Он выразил какое-то общее чувство — это чувство несвободы».

Особый характер носила популярность А. Галича. Замечательный лирик, он стал прежде всего гражданским поэтом-трибуном. Хранение, а тем более распространение записей его остро-политических песен «органы» приравнивали к подрывной деятельности.

Молодежь, совершенно игнорируя официальное искусство, поголовно увлекалась рок-музыкой, особенно творчеством знаменитых «Битлз». Отечественные группы, играли в 70-х гг. в основном англоязычный рок. Среди групп, положивших начало собственно русскому року, самой известной стала в 70-е гг. «Машина времени» А. Макаревича. В начале 80-х стремительно выросла популярность «Аквариума» Б. Гребенщикова. Многие отечественные рок-группы не могли и мечтать об официальных концертах: в их песнях звучала совершенно безысходная тоска. Ленинградская группа МИФЫ обращалась к слушателям с такими словами:

Мы одиноки и носим в глазах

Лед и усталость.

Все идеалы втоптаны в прах,

Их не осталось.

В изобразительном искусстве власти по-прежнему незыблемо стояли на страже канонов социалистического реализма. В 1974 г. группа московских художников-нонконфомистов организовала выставку своих картин под открытым небом. Выставка была разогнана с применением бульдозеров и поливальных машин, нескольких ее участников задержали. Однако «бульдозерная выставка» вызвала такой международный скандал и возбудила в обществе такой прежде небывалый интерес к «абстракционизму», что власти предпочли отступить. Уже в сентябре 1975 г. непризнанным художникам смогли провести выставку в маленьком павильоне на ВДНХ. В дальнейшем их картины более или менее регулярно выставлялись в небольших залах на окраинах или в парке «Измайлово».

Свидетельством нарастающего в обществе идеологического вакуума стали и рост националистических настроений, и повальное увлечение восточной экзотикой: от древнекитайской философии до мистических культов.

В целом, вопреки усилиям властей во второй половине 60-х — начале 80-х гг. происходило постепенное формирование новой культуры, неподконтрольной режиму. Либеральная интеллигенция все более расходилась с властью, что приводило ее к поддержке движения инакомыслящих.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Чем были вызваны попытки создать культ личности Л.И. Брежнева? Как вы считаете: культ личности вождя являлся в советских условиях закономерностью или вызывался личными особенностями лидеров?

2. В чем вы видите принципиальные отличия культа личности Брежнева от культа личности Сталина?

3. Что такое «развитой социализм»? Почему была выдвинута концепция развитого социализма?

4. В чем состоял и чем был вызван отход от курса XX съезда КПСС во второй половине 60-х — 70-х гг.?

5. Какое значение имел для общественно-политической жизни СССР во второй половине 60-х гг. журнал «Новый мир»?

6. Почему общественно-политическая жизнь в СССР концентрировалась, главным образом, вокруг вопросов развития литературы и искусства?

7. Какую роль играла цензура в советской политической системе?

8. Как вы понимаете термин «альтернативная культура»? В чем ее отличие от официальной культуры? Чем вызвано формирование «альтернативной культуры»? Какое значение она имела для жизни общества?

Бросившие вызов

Если в годы «оттепели» публичная критика правящего режима носила единичный характер, то в период «застоя» сложилось постоянное движение инакомыслящих (диссидентов)[456]. Участник движения Б. Шрагин писал: «Диссиденты знают то же, что и большинство хоть что-то осознающих людей. Но, в отличие от молчащего большинства, они говорят то, что знают. Они сосредоточиваются на тех аспектах бытия современной России, от которых большинство считает благоразумным отвлекаться».

Процесс Синявского—Даниэля

В 1965 г. были арестованы писатели А.Д. Синявский и Ю.М. Даниэль. Им инкриминировали публикацию за границей своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй». В отличие от Пастернака, Синявский и Даниэль публиковались под псевдонимами — соответственно Абрам Терц и Николай Аржак. Арестованным было предъявлено обвинение по ст. 70 УК РСФСР — антисоветская агитация и пропаганда, направленная на подрыв или ослабление Советской власти». Это был первый политический процесс после ХХ съезда.

5 декабря 1965 г. около 200 чел. (в основном студенты) приняли участие в «митинге гласности» на Пушкинской площади. Они подняли лозунги «Уважайте советскую конституцию!» и «Требуем гласного суда над Синявским и Даниэлем!». 20 чел. были задержаны, а впоследствии исключены из институтов. Эту демонстрацию некоторые исследователи считают началом открытого правозащитного движения в СССР[457].

Во время подготовки процесса власти организовали осуждение Синявского и Даниэля на партийных и комсомольских собраниях, в трудовых коллективах. Когда один из депутатов Московской областной комсомольской конференции рискнул усомниться в правильности осуждения писателей за произведения, которых никто из собравшихся не читал, его немедленно исключили из ВЛКСМ, а 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ С. Павлов рекомендовал передать его дело в «компетентные органы».

Суд был объявлен открытым, но в зал допустили лишь отобранных КГБ людей. Друзья подсудимых все четыре дня, пока шел процесс, стояли у здания суда. Впоследствии так проходили почти все «открытые» суды над диссидентами. В феврале 1966 г. Верховный суд СССР приговорил Синявского к семи, а Даниэля — к пяти годам лагерей строгого режима. Приметой нового времени стало то, что подсудимые не каялись, напротив — требовали реализации своего конституционного права на свободу слова. В отличие от прежних лет, не осталась безучастной и общественность. Если руководство Союза писателей официально поддержало расправу, то свыше 80 деятелей культуры, в т.ч. 60 членов Союза писателей, направили в адрес ХХIII съезда, ЦК КПСС, Верховного Совета СССР 22 петиции в защиту арестованных.