Антисоветизм был одним из основополагающих принципов внешней политики Гитлера, мечтавшего о «расширении жизненного пространства немецкого народа». Но, кроме того, антисоветская риторика помогала Гитлеру успокаивать правящие круги Запада, внушая им, что, если Германия и вынашивает агрессивные планы, то направлены они только на Восток. Англия и Франция, настроенные любой ценой избежать войны, охотно поддались внушениям фюрера.

Между тем, в 1934 г. гитлеровская Германия в глубокой тайне начала осуществление беспрецедентной программы перевооружения. Вопреки прямому запрету, содержавшемуся в Версальском договоре, строились подводные лодки, два тяжелых крейсера, разрабатывались боевые самолеты. Под прикрытием летно-спортивных обществ готовились военные пилоты. В эти же годы развернулась работа по созданию танков и тяжелых орудий.

Однако информация о растущем перевооружении Германии встревожила не многих среди политических деятелей Англии, в первую очередь — У. Черчилля. Английское правительство в феврале 1935 г. решилось лишь на крайне незначительное увеличение военных расходов, да и то лейбористы поставили вопрос о доверии правительству[234], считая, что его политика противоречит духу Лиги Наций и ведет, в конечном счете, к войне. Не последовало протестов с английской стороны и после того, как Германия в марте 1935 г. официально признала, что располагает боевой авиацией.

Наконец, 16 марте 1935 г. Гитлер объявил о введении всеобщей воинской повинности и создании армии численностью около 500 тыс. чел. Англия ограничилась очередным ничего не значащим протестом. Франция решилась на более серьезную меру — договор о взаимопомощи с СССР. Кроме того, Англия, Франция и Италия заявили о своей верности Локарнскому договору и готовности защищать суверенитет Австрии[235]. Стремясь заверить Запад в своем миролюбии, Гитлер в мае 1935 г. выступил с речью, которая, с учетом последующего, звучит исключительно цинично:

«Германия и не мыслит завоевывать другие народы… Германия торжественно признает границы Франции… Таким образом мы отказываемся от наших притязаний на Эльзас и Лотарингию — земли, из-за которых между нами велись две великие войны… Забыв прошлое, Германия заключила пакт о ненападении с Польшей. Мы будем соблюдать его неукоснительно. Мы считаем Польшу родиной великого народа с высоким национальным самосознанием…

Германия не имеет намерений вмешиваться во внутренние дела Австрии, аннексировать Австрию или присоединять ее…»

Гитлер заявил также о согласии на любые ограничения в области наступательных вооружений и военного флота. Он обязался соблюдать Локарнский договор и не нарушать демилитаризованный статус Рейнской зоны. По его словам, Германия готова была вернуться в ЛН после отмены ограничительных статей Версальского договора.

В июне 1935 г. был подписан англо-германский морской договор. Гитлер уверял английских представителей, что Германия не намерена вновь соперничать с Великобританией на море. Англичане охотно договорились с фюрером о том, что германский флот не будет превышать 35% британского. На деле это означало не ограничение морской мощи Германии, а предоставление ей права на самое широкое перевооружение, так как в тот момент немецкий флот не достигал и 7% английского. Теперь он мог увеличиться в 5,3 раза и сравняться с французским. При этом Англия, грубо нарушая Версальский договор, даже не сочла нужным известить Францию о принимаемых решениях.

Видя, что Версальская система разваливается, Муссолини в октябре 1935 г. оккупировал Эфиопии, состоявшую членом Лиги Наций. Лига ввела против Италии экономические санкции, однако сделала это крайне нерешительно, практически не причинив агрессору урона. В то же время ЛН запретила поставки оружия обеим воюющим сторонам, что было выгодно значительно лучше вооруженной Италии. Вместе с тем, принятие санкций оттолкнуло Италию от Англии и Франции и сблизило ее с Германией.

7 марта 1936 г. Германия ввела войска в Рейнскую демилитаризованную зону. Предлогом для этого шага стала ратификация французским парламентом договора о взаимопомощи с СССР, который Гитлер считал направленным против Германии. Рейн перешли всего три немецких батальона (правда, французы полагали, что в демилитаризованную зону вошли три дивизии). Гитлер предпринял вступление в Рейнскую зону вопреки возражениям своих генералов, которые считали этот шаг слишком рискованным. Генерал Йодль свидетельствовал на Нюрнбергском процессе: «Нас могла буквально сдунуть французская армия прикрытия».

Но, не добившись британской поддержки[236], французские военные оказались во власти пораженческих настроений. Начальник генштаба генерал Гамелен воспротивился силовым действиям в защиту Версальского договора, объяснив, что они влекут за собой «непредсказуемый риск». Франция ограничилась концентрацией тринадцати дивизий на «линии Мажино».

Гитлер признавал позднее: «Если бы французы вошли тогда в Рейнскую зону, нам пришлось бы удирать, поджав хвост, так как военные ресурсы наши были недостаточны для того, чтобы оказать даже слабое сопротивление». Отступление, по словам фашистского фюрера, «кончилось бы полным крушением». Уже тогда, в 1936 г., Франция могла, затратив минимальные усилия, добиться краха гитлеровской диктатуры и избавить мир от ужасов II Мировой войны, а себя — от унизительного поражения и оккупации. Этот шанс был упущен[237]. Фельдмаршал Кейтель говорил на Нюрнбергском процессе: «После того, как Гитлер увидел, что ему все сходит с рук, вот тогда-то одна акция и стала следовать за другой».