После взятия власти многие большевики, мечтая об установлении диктатуры пролетариата во всем мире, отвергали мир с Германией даже на условиях Декрета о мире.

В партии, прежде всего в московской организации, сложилась группа «левых коммунистов», лидером которых был Н.И. Бухарин. Левые коммунисты считали, что спасти российскую революцию можно, только подтолкнув мировую революцию путем революционной войны. Против заключения мира на германских условиях выступили Московское областное бюро РСДРП(б), Петроградский горком партии, многие партийные комитеты Урала, Сибири, Украины, общеармейский съезд.

Ленин, понимавший, что мир необходим, так как разваливающаяся российская армия просто не в состоянии продолжать войну[31], вынужден был уступить. Он предложил резолюцию, призывавшую к агитации за революционную войну, но при этом добился главного — решения продолжать переговоры.

Однако на партийном совещании 8(21) января Ленина поддержали 15 чел. из 63 присутствовавших, левых коммунистов — 32. Отказ левых коммунистов принять германские условия диктовался отнюдь не боязнью потерять часть российской территории. Они вообще не придавали серьезного значения границам, которые должна была навсегда уничтожить близкая мировая революция. Мир с германскими империалистами был неприемлем для левых коммунистов именно потому, что грозил подорвать авторитет большевистской власти в глазах рабочих всего мира и тем отсрочить мировую революцию.

16 человек поддержали Троцкого, предложившего отказаться от подписания мира на предложенных унизительных условиях, но одновременно заявить о том, что Советская Россия войны не ведет, и распустить армию. Казалось бы, это предложение — чистейшая авантюра, капитуляция перед врагом.

Именно так в течение многих лет интерпретировала позицию Троцкого, которого Сталин объявил врагом Советской власти и агентом империализма, официальная историко-партийная наука. Однако в предложении Троцкого была своя логика, продиктованная временем и особенностями революционного восприятия действительности. Троцкий, в отличие от левых коммунистов, трезво понимал, что Россия не в силах больше воевать. Однако он также считал, что подписание аннексионистского мира скомпрометирует большевистскую власть в глазах России и международного пролетариата, затруднив тем самым мировую революцию. Сделав же заявление о роспуске армии, прекращении войны и отказе подписать мир, большевики дадут понять, что Россия, не соглашаясь на компромисс с империалистами, в то же время никому не угрожает. Это усилит революционные настроения в германской армии, лишит ее возможности наступать и ускорит мировую революцию. Такой ход рассуждений может показаться наивным в начале XXI сòîëåòèя, но в 1917 г. большевики, да и не они одни, жили напряженным ожиданием мировой революции. Позиция Троцкого, казалось, подтверждалась тем, что Германия пошла на переговоры и согласилась на определенные уступки. Это было в глазах большевиков свидетельством слабости германской армии, ее нежелания воевать.

11(24) января ЦК большевистской партии 9 голосами против 7 принял предложение Троцкого. Ленин даже не поставил на голосование вопрос о подписании мира, понимая, что останется в меньшинстве. Он лишь настоял на максимальном затягивании переговоров. Резолюция левых коммунистов о революционной войне была отклонена 11 голосами против двух при одном воздержавшемся. Формулу Троцкого «ни мира, ни войны, а армию распустить» приняло и объединенное заседание ЦК РСДРП(б) и ПЛСР, состоявшееся 12(25) января.

14(27) января III Всероссийский съезд Советов после продолжительных споров предоставил Совнаркому неограниченные полномочия по вопросу о заключении мира. На следующий день Троцкий вновь отправился в Брест-Литовск, где в полном соответствии с решением ЦК продолжил затягивать переговоры.