Еще одна проблема логики: участники «Семинара» допускают так называемую «генетическую ошибку», когда сомневаются в происхождении идеи, но не задаются вопросом о фактичности самой идеи. Иными словами, считается, что можно объяснить евангельское свидетельство просто стилем того или иного автора, или параллелями с другими древними источниками, или донаучным мышлением. Это логическая ошибка^[278]. Подобные возражения не исключают исторический характер информации.

Однако интересно, что участники «Семинара» не проявляют единодушия в отрицании сверхъестественного. Кроссан отрицает существование бесов^[279], но Брюс Чил-тон справедливо отмечает, что хотя такое отрицание звучит привлекательно с рациональной точки зрения, «оно сводит историю к априорным представлениям о том, что возможно» ^[280]. Другой пример: Кроссан утверждает, что Иисус на самом деле никогда не исцелял больных и не воскрешал мертвых^[281], а Маркус Борг не столь уверен в этом. Более сдержанный в своем мнении, Борг говорит, что нам неизвестно, возвращал ли Иисус к жизни тех, кто действительно умер^[282].

В рамках нашего исследования отметим, что бесполезно называть свои взгляды правильными – неважно, сколь громогласно. Сколько бы мы ни апеллировали к выводам других ученых, это не решает вопроса, если не приводятся причины, по которым их взгляды следует считать верными. Не меньшей ошибкой является и априорное отрицание противоположного мнения. Это могут сказать и верующие, и неверующие, указав, почему таких ущербных попыток следует избегать. Подобные подходы несостоятельны именно потому, что не учитывают имеющиеся данные. Тщательное исследование всех возможных вариантов ничем не заменить.

Смерть и погребение Иисуса

Мы показали, что участники «Семинара по Иисусу» не могут удовлетворительно обосновать свое отрицание таких сверхъестественных событий, как чудеса Иисуса. Прежде чем перейти к тому, что они говорят о Воскресении, остановимся на предшествовавших ему событиях.

Для начала следует отметить, что участники «Семинара» не отрицают смерть Иисуса. В рамках первого этапа исследований они комментировали только слова, которые Иисус произносил, умирая на кресте^[283]. «Семинар» не оспаривает то, что Иисус умер на распятии; из других публикаций участников «Семинара» видно, что они признают по крайней мере общее описание этих событий.

Например, Кроссан пишет об этом совершенно недвусмысленно: «В том, что он был распят, мы можем быть настолько уверены, насколько возможна уверенность в историческом факте». Он считает, что это событие привело к смерти Иисуса^[284]. В более раннем труде он пишет: «Я принимаю как само собой разумеющееся то, что Иисус был распят при Понтии Пилате». Интересно, что далее приводятся и обоснования этого заключения^[285]. Борг соглашается: «Самый точный факт, связанный с историческим Иисусом,-то, что он был казнен как политический мятежник»^[286].

Но когда речь заходит о погребении Иисуса, Кроссан избирает довольно странный путь. Он выдвигает предположение, что, в соответствии с обычаями распятия, Иисус после смерти либо был оставлен на кресте на растерзание диким зверям, либо похоронен в неглубокой могиле, где собаки все равно нашли бы его тело. То есть, Иисус не был похоронен в гробнице Иосифа, и Его тело, скорее всего, досталось животным. В заключение Кроссан утверждает, что «к воскресному пасхальному утру те, кого это интересовало, не знали, где тело, а тех, кто знал, это не интересовало. Зачем было бы даже солдатам помнить, как умер ничем не примечательный человек и что стало с его телом?»^[287]

Возражения

Однако подход Кроссана отмечен множеством недостатков. 1) Все четыре Евангелия говорят о погребении практически одно и то же, что становится дополнительным свидетельством, если эти тексты получают дальнейшее подтверждение. 2) С другой стороны, ни в одном из ранних документов эти сведения не подвергаются сомнению. Можно было бы попросить Кроссана представить конкретные данные, особенно относящиеся к первому веку, которые подтверждали бы его тезис. Подобный тезис не может строиться ни на догадках, ни даже на распространенном среди евреев обычае.

Кроме того, 3) должны ли мы верить, что еврейские старейшины, так долго пытавшиеся избавиться от Иисуса, не обратили бы внимания на Его погребение? Нелепо также и 4) предположение Кроссана, что всего несколько дней спустя солдаты забыли, где положили тело. Они должны были помнить, где похоронены жертвы. И, вопреки утверждению Кроссана, что Иисус был «ничем не примечательным человеком», Его проповедь, популярность, суд и смерть привлекли к Нему значительный интерес, что заставило солдат внимательно отнестись к заданию и не позволило им забыть о Нем. В конце концов, разве не могли бы их позже призвать в свидетели смерти и погребения известного мятежника?

Еще одним важным подтверждением того, что Иисус был погребен, а впоследствии гробница опустела, служит то, что 5) оба этих факта признаются в иудейской критике христианства. Не только из ответа иудейских старейшин в Мф.28:11-15, но также и из трудов Иустина Философа^[288] и Тертуллиана^[289]мы знаем, что как минимум в течение второго века такая информация была распространена среди иудеев. Невероятно, чтобы в своей критике они настаивали именно на таком сценарии, когда бы дело действительно обстояло так, как описывает Кроссан. Почему же не выдвигался этот более простой тезис?

Конечно, кто-то скажет, что иудейские сведения о пустой гробнице – это просто выдумка первых христиан. Но такое предположение вызывает еще больше вопросов и представляет собой рассуждения по кругу. Мы снова просим представить доказательства, которыми можно было бы подкрепить подобные утверждения.

Далее, некоторые свидетельства о пустой гробнице также указывают на особый характер погребения Иисуса. 6) С самых ранних времен, еще в предшествующем Марку рассказе о Страстях Господних, говорится о пустой гробнице^[290]. И если эта история появилась позже, то 7) почему в ней фигурируют женщины как первые свидетели, если женщинам даже не позволялось давать показания в судах? Эти подробности подтверждают традиционный сценарий.

Кроме того, 8) о погребении Иисуса говорят вероисповедания в 1Кор.15:3-4 и Деян.13:29^[291]. Эти ранние свидетельства подтверждают, что Иисус был похоронен в той самой гробнице, а не в безвестной могиле.

Наконец, 9) то, что Апостолы с самого начала провозглашали Воскресение в Иерусалиме – именно в том городе, где умер Иисус,– полностью противоречило воле иудейских старейшин. Поэтому Апостолы должны были особенно тщательно проверить и убедиться, что Иисус был похоронен именно так, как они описывали, и что гробница была действительно пуста.

Итак, одинаковая информация во всех евангельских текстах, отсутствие ранних документов, свидетельствующих об обратном, интерес иудеев и римлян к смерти Иисуса, признание пустой гробницы в антихристианской иудейской полемике, появившиеся до Марка рассказы, свидетельство женщин, ранние вероисповедания и проповедь в Иерусалиме – все это явно противоречит тезису Кроссана, отвергающего традиционное описание погребения Иисуса^[292]. Его рассуждения о том, что никто не видел, как солдаты хоронят Иисуса, и никто не помнил о Нем, попросту неубедительны. Эту гипотезу нельзя подкрепить хоть сколько-нибудь убедительными доказательствами.

Воскресение Иисуса

Участники «Семинара по Иисусу» не подкрепляют адекватными доказательствами свой скепсис по отношению к сверхъестественному в целом и к Воскресению в частности. Но, может быть, изучая работы участников по отдельности, мы найдем более взвешенную критику и дополнительные доводы? Рассмотрим, что говорят Кроссан и Борг, и узнаем их мнение по этому поводу.

Джон Доминик Кроссан

Кроссан, пожалуй, уделяет этому вопросу больше всего внимания и предлагает довольно оригинальный подход. Он считает, что рассказы о природных чудесах Иисуса и Его явлениях после Воскресения сообщают прежде всего не о сверхъестественных событиях, а об иерархии ранней церкви. Комментируя хорошо известные слова Павла в 1Кор.15:1-11, Кроссан выделяет «три вида свидетелей», имеющих отношение к «явлениям, или откровениям» Иисуса: «три отдельных лидера» – Петр, Иаков и Павел; «две группы лидеров» – Двенадцать и апостолы; и «одна цельная община», представленная 500 очевидцами^[293].

Далее Кроссан делает два предположения относительно этих «трех видов свидетелей». Во-первых, то, что было после Воскресения,– это не явления Иисуса, а «вполне целенаправленные политические инсценировки», демонстрирующие превосходство одного лидера над другим или одной группы над общиной в целом. Во-вторых, природные чудеса (главное из которых – Воскресение) «имеют такое же предназначение» и описывают не силу Иисуса, а «духовную власть апостолов над общиной»^[294].

Таким образом, Кроссан толкует повествования о природных чудесах и о Воскресении не как указания на сверхъестественные события, а как социально-политический комментарий, описывающий управление в ранней церкви. У верховных лиц была власть над группой лидеров, а эта группа, в свою очередь, управляла церковной общиной в целом. Таким образом, рассказы о чудесах служат важным орудием в установлении и поддержании церковной иерархии.

Какое же отношение имеет все это к Воскресению Иисуса? Кроссан считает, что главная идея новозаветных повествований – не фактичность явлений Иисуса, а «власть и авторитет в самых первых христианских общинах. Именно с этой целью они были написаны, и именно так нам следует их читать». Таким образом, нам не нужно исследовать сверхъестественные элементы, потому что тем самым мы преуменьшаем их смысл. Из этих историй мы «совершенно ничего не узнаём о происхождении христианской веры, но узнаём довольно много о происхождении христианской власти»^[295].

Сказано ли здесь что-то о фактичности явлений воскресшего Иисуса? Кроссан, хоть и не считает сверхъестественный элемент сутью новозаветных повествований, проявляет осторожность и не берется утверждать, что явлений на самом деле не было. Более того, говоря о Пасхе, он твердо заявляет: «Разумеется, транс и видения были возможны». Далее он добавляет, что подобные вещи происходят «в любой религии», и нас это не должно удивлять^[296].

Недостаточное основание

При рассмотрении гипотезы Кроссана сразу возникает несколько возражений. Во-первых, несмотря на некоторые интересные утверждения, Кроссан не доказал, что такая социополитическая схема была центральной темой в ранней церкви. Толкование повествований в свете второстепенного построения совершенно не доказывает, что первоначальное намерение авторов было именно таким. Предположение Кроссана остается непроверенной гипотезой.