Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Вечером после ужина Ярослава отправила меня в библиотеку. И наказала, чтобы я, пока она будет занята, достал альбом по термитам.

— С тобой пойдёт Светлена, она знает, где лежит этот аль­бом, — мягко обняла мать свою немного покрасневшую дочь.

— Света вторая побудет пока со мною.

— Зачем мне термиты, что мне с ними делать?

— В альбоме дана схема их жизнеустройства. Света первая тебе её покажет и всё объяснит.

— Мне известны телепатические связи королевы этих на­секомых со своими подчинёнными. Ты, наверное, хочешь рас­сказать про телепатическое управление богоизбранными?

— Не совсем. Об устройстве их полевого, точнее волнового генетического кода. То, о чём тебе вряд ли кто-нибудь расска­зывал. Иначе ты не поймёшь устройство нашей несокруши­мой генетики, которая, в общем-то, сокрушима...

Последние слова Ярославы меня немало озадачили и, раз­думывая над ними, я отправился вслед за Светленой в семей­ную библиотеку. Девушка очень скоро нашла альбом о жизни термитов и положила его передо мной.

— Это что, перевод с какого-то западного издания? — уди­вился я его красочности.

— С немецкого. Перевели и напечатали его ещё до пере­стройки в Архангельске, — улыбнулась она мне.

Я быстро нашёл схему телепатического манипулирования царицы термитов своими подданными и вопросительно по­смотрел на Светлену.

— В общих чертах, как я вижу, ты с предметом нашего раз­говора знаком, — положила свою изящную ручку на раскры­тые страницы издания девушка. — Тебе наверняка известна телепатическая способность царицы и роль, которую выпол­няют окружающие её солдаты эскорта. Последние являют­ся своего рода ретрансляторами её сигналов. Усилителями и концентраторами волновых команд в той или иной точке пространства.

— Ты не ошиблась, Светлена, мне это известно, — невольно залюбовался я огромными умными глазами красавицы.

— Но ты наверняка не знаешь принцип действия генетиче­ского приёмного устройства простых термитов. Тех же рабо­чих или солдат. Вся соль в нём.

— Повторение — мать учения! — раздался бас, вошедшего в комнату Добрана Глебыча. — Мы снова занимаемся тайным знанием, невидимыми простым людям технологиями. Тебе это ещё не надоело? — посмотрел он на меня.

— Нет, конечно! — засмеялся я вопросу помора. — Разве могут знания кому-то надоесть?

— Могут, ещё как могут! Полно людей, которые шевелить мозгами вообще разучились.

— Папа, не мешай, я только собралась Юрию кое-что объ­яснить, ты тут как тут!

— Молчу дочка, прости! — уселся на своё место старейши­на. — Думал, вы просто болтали.

— Я хочу обратить внимание нашего гостя на генетиче­ский приёмный комплекс информационного воздействия у простых термитов, — обратилась к отцу Светлена.

— А ты спросила своего Георгия-Юрия, нужны ему твои термиты или нет? Ты его посвятила в тему сегодняшней бе­седы?

— Нет, — сконфузилась девушка. — Просто я выполняю просьбу мамы.

— И мама туда же! — хлопнул себя по колену хозяин семей­ства. — Они хотели тебя посвятить в тайну за семью печатями. В то, что называется постоянно действующей природной вол­новой константой.

— Что? — не понял я.

— Речь пойдёт о полевой генетике, про которую ты, мил человек, не слышал! В природе есть один закон, — начал свои объяснения Добран Глебыч. — Он тоже из когорты забытых общих законов Мироздания. Я имею в виду закон равенств. О чём он говорит? О том, что в природе всё материальное име­ет ещё и волновые свойства. Любая молекула, атом или от­дельный электрон колеблются в определенных частотах. Чем тоньше материя, тем выше частота колебания. И наоборот. Тебе это понятно?

— Конечно, — кивнул я.

— Так вот, — перевёл дыхание рассказчик. — Информаци­онные связи между какими-то материальными и даже волно­выми объектами могут осуществляться только в том случае, если частоты с обеих сторон идентичны. Частоты могут быть близки, но не совпадать, тогда идёт информационное искаже­ние. Теперь тебе понятно, почему ясновидящие, яснослышащие и прочие часто несут галиматью? Не могут настроиться на нужную частоту.

— На частоту того, от кого хотят что-то узнать.

— Верно, отсюда и вывод: не всех ясновидящих надо при­нимать всерьёз. Особенно религиозных, так как любая религия - это, прежде всего, служение своему эгрегору. Именно его частоты и искажают поток информации, идущей от Создате­ля. Но давай не будем отвлекаться. Вернёмся к нашему иссле­дованию телепатических связей в термитнике. Вопрос: зачем? Тебе этого Светлена не объяснила. Для того чтобы разобраться в частотно-полевом управлении нашим обществом и понять, как действует волновая генетика несмешанных представите­лей белой расы. Вот, посмотри, — обратил моё внимание на схему управления термитником лектор. — Царица окружена воинами. Но это не охрана и не живые усилители сигналов ца­рицы. Их задача — создать вокруг королевы эгрегор. Полевую структуру, которая намного более гибкая, чем сознание самих насекомых. И не охранники, а именно она, принимая сигналы королевы, переводит их в частоты, которые легко улавливают­ся различными группами термитов. Это своего рода силовой полевой коммутатор. Теперь обратим внимание на обычных термитов. Чтобы понять, как они воспринимают сигналы, надо кое-что знать из того, что пока официальной наукой не признаётся. Прежде всего то, что каждая цепь ДНК окружена четырьмя волновыми системами. Каждая такая система имеет свою частоту, которая связана с частью генов материальной ДНК. Именно так устроен наследственный аппарат у любого живого организма. Теперь вопрос: для чего нужны эти четыре волновые системы? На самом деле их больше, но это уже другой вопрос. И сути он не касается. Всё просто! Они нужны для свя­зи с Создателем. Это своего рода маленький эгрегор, который своим полевым влиянием удерживает каждый ген ДНК в нуж­ной частоте, в той, какая поступает от Создателя.. Когда мы рас­сматривали влияние городской инфраструктуры на природу и здоровье человека, то касались темы программирования ге­нетики не только человека, но и всего живого. Пример тому — феномен мушки дрозофилы. Но о нём поговорим ниже. Наши термиты не исключение. Их развитие из яиц до взрослых осо­бей идёт, как и у всего живого, посредством программирования генофонда информационным полем Создателя. Но как только термиты взрослеют, управление ими оказывается не у них или того, кто их создал, а у королевы. Это касается, прежде всего, поведения термитов. Происходит подключение к эгрегору ко­ролевы. Тому самому, который создан ближайшим эскортом. Эта гибкая полевая система, получая сигналы от царицы, пере­водит их в частоты любой группы термитов. Кстати, сама хо­зяйка термитника связь с Творцом не теряет. На что это похоже, не догадываешься? Теперь ты понимаешь, зачем был создан на Земле гигантский эгрегор Амона или Иеговы? Его роль точно такая же, как у карманного эгрегора царицы термитов. Управ­ление на глубинном, фактически генетическом, уровне иудея­ми, христианами и мусульманами. Всё идёт из одного центра, ветви же разные. Что объединяет адептов всех трёх религий? У людей с развитым религиозным чувством проявляется край­ний патологический фанатизм. Как у насекомых... Но люди всё-таки остаются людьми. На них, как мы уже говорили, кроме закона равенств действуют ещё и другие общие законы Миро­здания. Например, хорошо известный нам закон свободы воли. Теперь тебе понятно, почему иудеев пристегивают к эгрегору Амона на восьмой день после рождения, христианских детей крестят грудными, и только мусульманских ребятишек на тре­тьем году. Заметь, везде детей крестят насильно, не спрашивая, хотят они этого или не хотят. Иисус когда принял крещение? Только тогда, когда у него открылся высший центр сознания. На тридцать третьем году жизни. Когда в плане ответствен­ности он полностью сформировался и смог сам выбрать свой дальнейший путь. Кстати, он себя связал не с эгрегором Амона.

— Получается, что сплошь и рядом нарушается закон сво­боды воли?

— Те, кто это делают, несут ответственность, но не те, кто стоит над эгрегором Амона. Жар загребается чужими руками. Как и всё, что у нас делается. Но есть одно «но». И христи­ане-фанатики, и фанатики-исламисты сами выбирают свой путь. Их хоть и пристегнули к эгрегору Яхве, но сделали это помимо их воли в детстве, следовательно, они не лишены пра­ва выбора. Лишены этого права одни только евреи. Генетика этого несчастного народа напоминает генетику наших рабо­чих термитов. Для того семитских беженцев из Египта и дер­жали в пустыне целых сорок два года. Над предками евреев проводился чудовищный эксперимент изменения волновой составляющей их генофонда. Тёмным жречеством были ис­пользованы те же технологии, которые когда-то, на заре исто­рии, позволили нашему жречеству изменить генофонд у ди­ких животных с целью получения домашних. Мне не хочется останавливаться на таком изуверстве, устроенном над людь­ми. Это грустная история. Сначала от предков евреев доби­лись согласия. Понятно, зачем?

— Чтобы не был нарушен закон свободы воли, — вставил я. — Для этого в земляных печах сожгли оппозицию.

— Ты, я вижу, всё это и без меня знаешь.

— Кое-что.

— И теперь у евреев, не важно, иудеи они или нет, совер­шенно иная частотная составляющая генофонда. Она при­вязана к молекулярным структурам ДНК генов. Причём по наследству этот комплекс переходит в основном по женской линии, хотя бывает, что и по мужской. Пусть это грубо, но верно: евреи кровью связаны со своим «богом». Вот она — кровавая роспись, которую требует Сатана. То, о чём я тебе рассказал, передает и легенда. Это не пустая болтовня и вы­думка... Теперь ты понимаешь, какую роль играет мировое еврейство в плане продвижения идей хозяев эгрегора? — по­смотрел на меня философ-помор.

— Мне такие тонкости никто не рассказывал. Я считал, что главное в генофонде богоизбранных — передача будущим поколениям евреев хищного комплекса.

— Передача комплекса — само собой. Без него истинного еврея не получится. Но главное не в нём и не в его наследии, а в несокрушимой связи сознания еврея со своим грозным богом. Чтобы их хозяева через эгрегориальную систему мог­ли легко перезагружать свой живой биокомпьютер — миро­вое еврейство так, как требуют обстоятельства. Тебе нужны примеры? Их сколько угодно. Давай вспомним конец XIX века. Чем он ознаменован? Тем, что Маркс озвучил подсуну­тую ему идею коммунизма. Озвучил, не понимая её, не зная должным образом истории. Но всё равно озвучил. Спраши­вается, зачем? Кому нужна была на Земле идея Мирового коммунизма? Тем более извращённая, игнорирующая общие законы Мироздания? Взять дурацкий постулат: «От каждо­го по способности — каждому по потребности». И это в ма­териальном плане?! А если кто-то захочет Луну? Где закон меры?? То же самое с историей: Маркс придумал, что только классовое общество может построить государство. Как бы не так?! Выходит, что у Чингисхана государства по Марксу не было? Потому что сибирские скифы не знали классов... Или вот ещё: Маркс выдумал рабовладельческую общественную формацию, которая имела место только в Иудее, Греции и Риме. Только там и больше нигде. Сейчас это всем известно. И в XIX веке опусы Маркса были на виду. Но они не остано­вили мировое еврейство. Их евреи просто не заметили. Через эгрегор им была дана команда, и иудеи бросились строить на Земле коммунистическое общество. Они изо всех сил стара­лись. Ради идеи шли насмерть. Их расстреливали, а они пели интернационал, вешали, жгли живьём, но они перед смертью кричали, что счастливое общество на Земле будет построено. Идея перманентной революции крепко сидела в их мозгах. Вдохновителем её был не только Лейба Троцкий. Но и кое-кто покрупнее... Всё просто: хозяева хотели посредством мирово­го коммунистического движения придти к власти над земным социумом. Но не получилось. Сталин не отдал Россию в руки троцкистов. Не захотел сделать из русского народа пушечное мясо. Бросить его в бой за идеалы мировой революции. Точ­нее, русской кровью завоевать на планете власть для мирового еврейского правительства и для тех, кто им управляет. И что же? Тут же была дана команда всему еврейскому миру разде­латься со сталинской империей и, конечно же, с ним самим. Вот почему иудеи и в Америке, и в Европе, и в России бук­вально осатанели. Они сразу же забыли коммунистические идеалы и взялись лихорадочно готовить Германию к войне с Советским Союзом. Многие удивляются, почему Гитлер так легко и просто сменил добрые отношения к России на агрес­сивные? Да потому что в нём текла еврейская кровь. Благода­ря ей он и пришёл к власти над рейхом. Через свой генофонд фюрер получил команду «фас»! Давай вспомним, сколько в его окружении было людей с еврейской кровью? Их масса! Только один Геринг был чистым немцем. Один Геринг! Это о чём-то говорит? Не вызывает сомнения, что вся их сволоч­ная свора управлялась посредством эгрегора. Через полевую структуру ДНК. Всё, как у термитов. Многие возразят, скажут: «но ведь Гитлер расстреливал евреев?» Вопрос: каких? Пре­жде всего советских, которые научились сопротивляться вли­янию своего бога. За это они и получили. Немецких евреев он не расстреливал. Он их готовил к переброске в Израиль. Что собственно и сделал. Но хозяевам богоизбранных не повезло. Советская Россия перемолола армии Европы и смогла сокру­шить Германию. Началась эпоха холодной войны. Прямая борьба с коммунизмом за либерально-демократические идеи. Теперь мировое еврейство получило новую команду. Раньше все евреи были за коммунистов, теперь стали с пеной у рта отстаивать либерально-демократические ценности. А что за ними, за этими либерально-демократическими ценностями маячит? То же самое, что и за коммунистическими, — при­ход мирового еврейского правительства к власти над земным социумом... Та же самая идея нового мирового порядка. Че­рез коммунизм не прошло, через сионизм тоже, теперь вся на­дежда на либерал-демократию. Теперь тебе понятно, почему вся европейская чёрная элита — их короли, герцоги, графы, бароны — генетически смешаны с евреями и считают себя по­томками отца Авраама?

— Как не понять? Чтобы можно было ими легко управлять. Они тоже часть мирового говорящего компьютера.

— Верно, так и есть. И последнее: когда царица термитов захочет избавиться от подчинённого, она тоже делает это че­рез свой портативный семейный эгрегор. Для гибели насе­комого достаточно отключения связи с маткой. То же самое можно проделать и с любым носителем крови отца Авраама, и с европейским аристократом, и с простым евреем. Тоже через эгрегор. С применением установки на смерть. Слышал про за­говор «Пульса Денура»? Заговор, которым запугивают хабадники людей с еврейской кровью?

— И проталкивают их к власти в масонских ложах, над эко­номикой и над обществом, — подала голос Светлена.

— Да, именно так оно и есть! — кивнул головой Добран Глебыч. — Ты когда-нибудь задумывался, почему народы всей Земли так ненавидят евреев? — спросил он меня.

— Возможно, за их заносчивость, за то, что они считают себя богоизбранными, а значит, самыми умными и талантливыми. Может быть, за то, что Талмуд требует от евреев относиться к гоям как к скотам. Наверное, и за то, что они крайне при­вязаны к материальному, в частности, к деньгам, — высказал я своё мнение.

— И за это тоже, мой друг, но главным источником ненави­сти к иудеям является их сплочённость. Евреи всегда действу­ют как единый организм. Примеры я уже приводил. Больше всего и европейцев, и азиатов раздражает именно это. Люди чувствуют, что перед ними особый управляемый народ. Но не поймут, кем управляемый? И самое главное, как? Именно эти качества вызывают у гоев мистическое чувство к евреям. А мистика всегда сопряжена со страхом и отчуждением. Тут ещё вот какой момент: известно, что все еврейские погромы, как правило, организуются самими же евреями. Этот факт не­однократно доказывался не только в России, но и в Европе. Взять того же Гитлера и его окружение. Они почти все с ев­рейской кровью, но сживали наших советских евреев со свету тысячами. Один только Бабий яр под Киевом чего стоит. За­меть, на расстрел туда привели евреев раввины. Немцев была горстка, но евреи и не подумали взбунтоваться и разбежаться. Пришли стадом, как обколотые, и стадом безропотно стали под пули. Исследователи не понимают причин произошед­шего. А тут и понимать-то нечего. Просто люди-термиты по­лучили приказ от своего хозяина умереть. Очевидно, у них на­чались генетические изменения. Говорящие биороботы стали перерождаться в нормальных людей. Естественно, ущербные непригодные к дальнейшей деятельности должны отсеяться. И погромы, и отстрелы — всё это обрезка ненужных побегов. Ликвидация «заболевших» ветвей, чтобы не «заразился» ствол. А теперь перейдём к нашей теме, Юра. К самому главному. За что устраиваются кровопускания среди евреев, ты знаешь. За то, что перестали быть теми, для чего их создали. Начала ме­няться генетика — отправляйся-ка на тот свет! Такой ты уже нам не нужен. Теперь вопрос: какие факторы заставляют её меняться? Если ты общался с кондинским волхвом, то должен знать: постоянное воздействие ментального поля — это, пре­жде всего, намерение и потом уже контроль своего высшего «я» над голосом инстинктов, точнее, над «я» первого поряд­ка. Два фактора! Как говорят в народе: «Главное — надо захо­теть». Зная этот древний эзотерический закон, Иосиф Сталин организовал советское еврейство таким образом, что у него возникла потребность к внутреннему изменению. К отказу от талмудического иудаизма и соединению с другими народами России. Живя в новом ключе, иудеи стали меняться генетиче­ски. Развертывание такого процесса всегда начинается с вол­новых коконов хромосом. Тех частотных составляющих ДНК, которые связывают гены, отвечающие за поведение с эгрегором Амона или Иеговы. Эти полевые структуры наиболее гибкие. И, конечно же, контролируются ментальным полем ауры человека. Ты понимаешь, о чём я тебе талдычу?

— Пока вроде бы да.

— Тогда пойдём дальше. Раз на полевые структуры хромо­сом влияет ментальное поле, то что происходит?

— Они должны изменить свои частоты в направлении поля, — сказал я, подумав.

— Так оно и есть. Происходит переключение с Иеговы на более высокий уровень, на те силы, которые не разрушают, а наоборот, созидают. Человек может всё, даже способен пере­строить свою генетику. Было бы желание.

— Стоит захотеть, — напомнил я.

— Вот здесь самого главного захотеть может далеко не каж­дый. Большинство предпочитают оставаться теми, кто они есть...

— Скажи мне, — задал я возникший у меня вопрос. — Не­ужели евреи не понимают свою миссию? То, что все вместе во главе со своим божком они похожи на рой термитов?

— Иудеи не просто похожи, они таковым роем и являются. Беда в том, что очень немногие из них осознают это. Тут дело не в особенности их менталитета. Проблема совсем в другом. В спонтанных командах через энергоцентральную систему на структуры подсознательного. Попробуй, докажи термиту, что он полностью зависим от своей царицы? То же самое и с богоизбранными. Кроме того, их внимание отвлечено изуче­нием Талмуда. В талмудическом учении заключена в целом та же программа, что и в эгрегориальном воздействии. Поэтому своё поведение евреи связывают, прежде всего, с воспитани­ем и убеждениями. А не с энергией полевого воздействия. Но давай оставим наших несчастных недалёких богоизбранных. Они на Земле не один народ с исковерканной телепатическим воздействием психикой. В мире, кроме иудейской породы двуногих, есть ещё и другая. Вреда от нее нам, не смешанным с гибридными расами европеоидам, тоже немало.

— Кого ты имеешь в виду? — не понял я.

— Галицких закарпатских русичей, кого же ещё? Их, к сча­стью, мало. Но следов от жизнедеятельности этой компании на всю Европу много.

— Кое-что мне приходилось слышать.

— Значит, ты должен знать этногенез Закарпатской Руси. Да и не только Закарпатской, но и всей Южной или, как её сейчас называют, — Украины.

— В общих чертах.

— Но давай кое-что всё-таки вспомним. Есть одна деталь, на которой учёные медики и биологи останавливаться не любят. Это распространение в основном по правобережью Украины и в Закарпатье загадочной четвёртой группы крови. Четвёртая группа крови в равной степени встречается у всех больших рас. Но, удивительное дело, как раз в Закарпатье, где свило гнездо люто ненавидящее своих восточных братьев общество, носите­лей четвёртой группы крови больше всего. Странное совпаде­ние? Оно кажется более странным ещё и оттого, что карпатские русины четвёртой группы крови имеют столько же, сколько восточные немцы, словаки или мы — «москали». Как известно, русины, а их миллион, ненависти к русским не питают. Они даже украинцами себя не называют, а по старинке — русина­ми. Как в русско-литовском княжестве. А теперь попробуем разобраться, откуда взялась на Земле четвёртая группа крови. Многие учёные склонны считать, что это своего рода атавизм — наследие какой-то древней расы. Той, которая в стародав­ние времена равномерно заселяла всю планету. Интересна ещё одна деталь: четвёртая группа крови очень часто встречается на юге Англии. Концентрация её на Британских островах в це­лом больше, чем на континенте. Только в одном месте на тер­ритории Германии встречается такая же концентрация четвёр­той группы крови, как в Англии и у нас в Закарпатье. Я имею в виду Баварию. Вот три места, где четвёртая группа крови встречается в Европе наиболее часто. А теперь давай сравним поведение людей всех трёх областей. В чём сходства, и в чём различия? Прежде всего, заметен мощный волевой потенциал. И баварцы, и англичане, и западные русские крайне напори­сты и патологически упрямы. Чтобы убедиться в этом, доста­точно перелистать страницы истории. Это раз. Во-вторых, и те, и другие, и третьи отличаются крайней беспринципностью. И в Закарпатье, и на Британских островах, и в Баварии кого-то предать или продать не является великим позором. Если это выгодно, то такой поступок считается вполне нормальным... Британцам весь мир не верит. Коренным баварским немцам не доверяют в Г ермании. Для нас же, русских, образцом классиче­ского предателя стал западный хохол. Разве не так?

Я опустил голову, сразу вспомнились мои поездки по За­карпатью, и те неприятности, которые я там встретил...

— И последнее, — продолжил помор.- Процент крайне же­стоких людей велик в Баварии, Англии и зашкаливает у нас в Закарпатье. Вспомни, как издевались бендеровцы над русски­ми пленными? Точно так же, как и горцы-чечены. О чём это говорит? Да о том, что и в Баварии, и в Британии, и в Закарпа­тье в процессе этногенеза пришлым населением были погло­щены какие-то группы местных нелюдей с кровью архантропов. И эти вот нелюди посредством генетики сумели передать своим далёким потомкам, пусть и совсем небольшой группе, определённый стереотип поведения.

— Получается, что тысячи лет назад, придя в Европу, неко­торые племена ариев нарушили закон отношения к «дасью». Вместо того чтобы зверолюдей истребить, они оставили их в живых и даже стали с ними смешиваться, — сделал я вывод.

— В Западной Европе это так называемые тунгры и неметы. В Баварии о них до сих пор помнят. Только считают их людь­ми. Но о тунграх поговорим позднее. Я вот о чём: недавно моя жена тебе рассказала, почему нас, русских, так боится Запад. Оказывается, во всём виновата наша несокрушимая генети­ка. Сколько бы мы себя не перекраивали, не приспосаблива­ли для восприятия современных псевдоценностей, она у нас остаётся такой, какая должна быть. Вопрос: почему? Почему намерение и последующая ментальная работа со своей при­родой евреев перекраивает, причём на генетическом уровне, а нас, русских, ничто не берёт? Даже водка и наркотики!

— Я только что хотел задать тебе этот вопрос.

— Потому, что их связь с Высшим проходит через эгрегор Иеговы. А мы связаны с Творцом напрямую. И не важно, во что верим. Разница есть? Ты должен знать, что в древно­сти русские язычники считали Сварога своим далёким род­ственником и предком. Так знай же, это не пустые слова. Сва- рог на самом деле наш родственник. Потому, что только ему под силу легко и просто ставить на место то, что мы по своей глупости пытаемся в себе разрушить. Мы свою природу ко­рёжим с маниакальным постоянством, пытаемся ментально блокировать её действия. И что же? Она у нас всегда как но­венькая! Те же самые связи с Высшим, те же глубины, что и у предков! Наверное, отсюда и родилась знаменитая игрушка «Ванька-встанька». Только валим мы нашего Ваньку своими же руками. Творим, подчиняем низшему «я», и всё сами! Вот наша трагедия: нормальные, умные евреи, пусть их и немно­го, стремятся вверх. Мы же, наоборот, пытаемся себя опустить как можно ниже, стать такими же, как западные гибридные недолюдки. Можно, конечно, обвинить в катастрофе, влия­нии на психику нашего народа эгрегора денег, но это было бы слишком просто и примитивно. Последнюю тысячу лет мы, русичи, не живём, мы всё приспосабливаемся и никак не можем приспособиться. Почему? Потому что у нашего наро­да потерян вектор цели. Нам заменили знание Бога, на веру в него, осознание законов Мироздания на детские заповеди. Гигантский кругозор и понимание бытия на страсть к вещам и деньгам. И мы всё это позволили с собой проделать! А те­перь пытаемся добровольно сойти с ума, потому что в сумас­шедшем доме иначе не выжить. Но всё это относится только к чистопородным русичам. Гибридные же чувствуют себя в современном лживом и фальшивом рае, как рыба в воде. У них и с мировоззрением, и с образом мышления всё в поряд­ке. Ни голос совести, ни благородство, ни любовь они в себе периодически не хоронят. Для ущербных достаточно сделать это всего лишь раз. Потом живи — не хочу! Всё гладко, и всё прекрасно! Спят подобные люди всегда спокойно. Единствен­ное, что их беспокоит, так это природная неприязнь к людям, которые духовно их выше: к честным, совестливым, благород­ным и т.д. Скажем так: к полноценным. Тут действует закон, согласно которому холопы никогда не любят соплеменников из высших сословий. Всегда им завидуют. Такова психология недолюдков, рабов по духу.

— Ты хочешь сказать, что от расовой чистоты зависит связь с Высшим? — спросил я мезенского философа.

— Не совсем, от наличия в генетике звериных прими­тивных генов. Если такие гены присутствуют, то автомати­чески рвётся связь с тем, кто нас ведёт по спирали высшей эволюции. Полуобезьяна ему не интересна, потому что её психика зациклена в основном на бананах. На материаль­ном. Для неё эволюционный путь начинается сызнова. От нуля. Для Высшего это регресс, а для носителя генов ар- хантропа, наоборот, прогресс. Но это уже другой разговор. Теперь ты понимаешь, кто в основном попадал в холопы и неприкасаемые?

— Гибриды, смешанные с архантропами, негативно про­явившие себя нелюди. Признаться всё, что ты рассказываешь, я давно знаю.

— Повторение — мать учения! — улыбнулся Добран Гле­быч. — А теперь ответь мне, если тебе всё ясно и понятно, по какой причине так ненавидят москалей Галицкие русские?

— Тут много причин, — почесал я затылок. — С одной сто­роны, может быть виною гибридная генетика. Была бы она иной, всё было бы иначе. С другой стороны, отколол Галиц­кую Русь от Руси восточной знаменитый князь Даниил Рома­нович. Были у него амбиции сделаться на всей Руси единым правителем. В таком деле он стал искать поддержку у Вати­кана. Как объясняют наши историки? Якобы для того, чтобы сокрушить орду. Но это чушь: Орда в 1241-1242 годах чуть было всю Европу не поставила на колени. И папство ей в этом нисколько не помешало. Чтобы стать королём, Даниил Галиц­кий пошёл с папой на унию: подчинил галицкую православ­ную церковь Ватикану, сам же принял католицизм. Отсюда и амбиции у западников. Они считают, что законным королём всех русских земель был Даниил Галицкий, их князь-герой, который подписал с Ватиканом договор. Законно всё, что от папы, и незаконно, что родилось в недрах нашего народа. Та­кие амбиции нашли отклик в среде местного населения. Вот и всё. Кстати, насколько я знаю, матёрых ненавистников Моско­вии в Закарпатье не так много. Этих больных западным, пси­хозом на Украине горстка.

— Но вони от них, как я уже сказал, много, Юра. Очень много, потому что движение националистов хорошо оплачи­вается. Вот в чём беда.

В это время на пороге комнаты появилась Ярослава.

— Вы тут без меня, я вижу, кое-что обсудили. Так что ду­маю, я как раз вовремя.

— Вовремя, вовремя! — засмеялся Добран Глебыч. — Давай за меня закончи о наших друзьях из Львовщины. Я ему успел рассказать немного об их этногенезе.

— А про кельтский пласт вы вспомнили? — спросила жен­щина-историк.

— Признаться, нет, — сконфузился её муж. — Мы говори­ли о четвёртой группе крови. И о её носителях.

— Предположительно питекантропах?

— На таких частностях мы не останавливались, — совсем погрустнел князь-старейшина.

— Тут вот какое дело, — повернулась ко мне Ярослава. — В Баварии в 70-е годы были найдены странные черепа. Черепа матерых монголоидов. Датируются черепа четвертым тысяче­летием до н.э. Как раз в то время в Европу с востока продвину­лась очередная волна ариев. Но бореалы почему-то плосколи­цых «дасью» не истребили. Загадка?! Конечно! Второй вопрос: откуда могли взяться в Европе плосколицые? Не могли же они придти туда с Дальнего Востока? К тому же в окружении пле­мён европеоидов. Вывод один: плосколицые являлись автох­тонами Европы. Тогда кто они? Ответ напрашивается сам со­бой: они могли быть гибридами первой волны ариев и, как ни странно, не с неандертальцами, а с европейскими пите­кантропами. Потому что монголоидные признаки прослежи­ваются не у неандертальцев, а у питекантропов. Это глупость, что якобы только восточный питекантроп или синантроп был монголоидным. И западный питекантроп имел точно такие же признаки, да и южный, гены которого унаследовали буш­мены и готтентоты Африки. Скорее всего, потомки европей­ских питекантропов и являются носителями четвёртой груп­пы крови. Вообще этногенез европейских племён складывался довольно сложно, — продолжила женщина-историк. — Пер­вые ряды европейских кроманьонцев появились в Западной Европе около 40 тысяч лет назад. Возможно и раньше. Но их отношения с местными неандертальцами и питекантропами были иными, чем на Урале или на просторах Сибири. И на Восточно-европейской равнине, вплоть до Карпат и Балкан, «дасью» тоже безжалостно истреблялись. Об этом свидетель­ствуют ведические предания и многочисленные находки ко­стей неандертальцев со следами насилия. Западнее же Бал­кан закон борьбы с нелюдью на племена кроманьонцев не распространялся. Возможно, локальные стычки и были, но в основном пришельцы и питекантропов, и неандертальцев ас­симилировали. Возникает вопрос: почему бореалы западной Европы отступили от своего главного закона — непримири­мой борьбы с «дасью»?

— Скорее всего, они не являлись бореалами, — высказал я своё мнение. — Западные кроманьонцы могли придти в Евро­пу не с севера, а из Атлантики. С другого центра.

— Похоже, ты прав, Юра, наверняка так и было. Есть не­мало легенд о генетической связи богов-извращенцев не толь­ко с людьми, но и с обезьянами. Позднее с полуобезьянами... Об этом феномене написано даже у бабушки Блаватской. Но, как известно, в Европе обезьяны не живут. Так родилась древнейшая европейская гибридная раса. Очевидно, это был особый проект. И тот, кто его организовал, смотрел далеко в будущее. В послепотопное время европеоидная предраса око­ло 8-6 тысяч лет до н.э. расселилась на севере от Атлантики до Балкан и Карпат , на юге же она продвинулась до Индо­стана и Китайской равнины. Теперь бореалы были вынужде­ны сражаться не столько с последними архантропами, сколь­ко с их гибридами. В пятом тысячелетии древние русы-арии снова двинулись на враждебный Запад. То была волна бореалов-предкельтов. Европеоиды вытеснили гибридную палеоевропейскую расу с германской равнины, перешли Рейн и добрались до Пиренеев. Но на территории будущей Галлии и, заметь, — обратила Ярослава моё внимание, — на землях современной Баварии и Швейцарии борьба с архантропами и гибридной европеоидной предрасой опять прекратилась. И на Западе, и в Предгорьях Альп бореалы почему-то стали интенсивно смешиваться с местными автохтонами. Почему такое произошло, не ясно. Скорее всего, кто-то очень талант­ливо провёл реформу замены жречества и навязал новую иде­ологию. Многие учёные историки и даже антропологи пыта­ются нам внушить, что, дескать, кельты материковой Европы и Британии — чистокровные европеоиды. Но тогда почему по описанию современников они не русые, как германцы или славяне, а ярко-рыжие? Рыжий цвет волос, как известно, воз­никает в основном при межрасовом генетическом смешении. На межрасовое смешение с палеоевропейской расой указыва­ют и черепа кельтов. Они напоминают черепа балкано-кавказцев. Такие же массивные, с выступающими носовыми ко­стями и сдвинутым назад затылком. И потом, надо вспомнить поведение кельтов: импульсивное, чересчур эмоциональное, иногда далёкое от здравого смысла. Каждый этнос, как и чело­век, имеет свой характер. Именно он и не дал кельтским пле­менам объединиться и создать единое государство. Кельтские роды продолжали воевать между собой даже тогда, когда в Галлию пришли легионы Цезаря, и началась война с Римом. Казалось бы, тут, перед лицом общей опасности, можно было не резать друг другу глотки. Но вражда всё равно продолжа­лась. Спрашивается, почему? Да потому, что здравый смысл в сознании кельтских вождей не мог побороть их животные страсти. Тот звериный эгоизм, где личное, как правило, вы­ступает над общественным.

— Так ведь нас как раз этому и учат! Насильно вбивают в сознание крайний эгоцентризм. Пропагандируют, что надо жить прежде всего для себя и для своих близких. Что личност­ные интересы стоят выше интересов общества, — перебил я Ярославу.

— Верно! Точно заметил! А чему ты удивляешься? По СМИ идёт циничное программирование нашего сознания таким образом, чтобы нами можно было легко управлять. А ты хо­тел чего-то другого? Хозяевами учтён кельтский феномен, вот и всё. И теперь его пытаются навязать нам — потомкам бо- реалов. Патологическое противостояние всех против всех для тёмных просто бесценно. Вспомни, как Цезарь завоевал Гал­лию? Ему там испортил настроение один человек, один един­ственный вождь, который всё понимал и изо всех сил пытался объединить племена в одно целое. Имя его было «Повелитель великих воинов». И на короткий срок он объединил несколь­ко племён воедино. И тут же нанёс Цезарю поражение. Леги­оны последнего спас укреплённый лагерь. Что же произошло потом? Казалось бы вот он, пример единства помноженный на гений полководца. Но где там! Сколько ни объяснял кель­тский полководец своим князьям-болванам, что не надо идти на штурм лагеря римлян, что римляне в нём, как в ловушке, и со временем обречены умереть с голоду, — не подействовало! Каждый из них думал только о своей личной славе. И в душе ни во что не ставил того, кто уже нанёс поражение римлянам. Они посмеялись над своим вождём. Лишили его власти и пош­ли на штурм засевших в лагере римлян. Так была уничтожена объединённая армия кельтов. Заметь, руководители племён о Родине не думали. Ими двигали личные амбиции. И зависть к тому, кто выиграл битву у Рима. Чисто животный эгоизм; Животным чуждо чувство единства и Родины. О чём всё это говорит? Да о том, что кельты являлись гибридными этносом, в жилах которого текла кровь палеоевропейцев, смешанных с архантропом. То, что кельтский этнос был генетически свя­зан с палеоевропейской расой, говорит и их религия. Крова­вая, жестокая, требующая человеческих жертвоприношений. У кельтов родилась религия, когда другие потомки ориан продолжали жить ещё в дорелигиозном времени. Ты должен знать, что институт друидов не изобретение ариев, он был заимствован кельтами у палеоевропейцев. Вот ещё что удив­ляет: высшая прослойка друидов, судя по всему, знала общие законы Мироздания, но скрывала их и от своих коллег ран­гом пониже, и от народных масс. Спрашивается, почему? А не потому ли, что друиды высшей касты друидами не являлись. Скорее всего, они были хранителями древнего орианского знания. И понимали, что для сознания гибридного этноса, на который всё больше и больше походили их соплеменники, знания общих законов Бытия уже недоступны. Но мы опять, как всегда, отвлеклись. Я хочу вот что сказать: что экспансия гибридных кельтов или галатов назад на восток коснулась и нашей западной Украины. Это произошло во II веке до н.э., во время Пунических войн. Судя по всему, не все пришедшие кельты ушли из Закарпатья. Часть их осталась там. Со време­нем они смешались с местным населением и назвались гуцу­лами. Тем более язык позволял. Позволял и уровень культу­ры. Как видишь, гены европейских архантропов перебрались вместе с галатами и на будущую Галицкую землю. Не надо за­бывать ещё один фактор: я имею в виду близость Балкан. И на Балканах, и на Кавказе так же, как на Пиренеях, нашли себе укрытия от нашествия бореалов роды палеоевропейцев, пред­положительно по языку картвелов. Со временем началось их расселение и смешение с европеоидами. Такие вот гибридные балканские горцы во II тысячелетии до н.э., вытеснив пелас­гов, организовали свои города-государства в Ахейской Гре­ции. Подобные им в то же самое время стали расселяться на запад и на северо-запад Европы. Наверняка представители балкано-кавказской расы двигались ещё и на север. А потом, через века, в Закарпатье пришли те, о ком мы уже говорили, — гибридные галаты. Но на этом этногенез в Закарпатье и на правобережье не окончился. Почти одновременно с при­ходом на будущие Галицкие земли кельтов с востока к Кар­патам хлынули разгромленные сарматами на Дону и в При­черноморье скифы. В короткий срок они подчинили местные племена и попытались создать за Карпатами своё царство. Но этому помешали их родственники, пришедшие с востока, и враги — сарматы. Последние объединили вокруг себя все жи­вущие между Дунаем и Днепром племена и во Фракии вместе с гетами создали своё царство. Для чего я так подробно расска­зываю о всех этапах этногенеза на территории бывшей Мало­россии? Чтобы у тебя сложилось правильное представление о последующих волнах переселенцев с востока. За сарматами шли готы, за готами — русоволосые гунны. Да, да — гунны! Они когда-то тоже владели этими землями. За гуннским со­юзом с севера на берега Чёрного моря пришли анты. Это было в V веке, в начале VI появились авары, потом болгары. Всё это были волны чистокровных европеоидов. Только в IX веке в За­карпатье появились венгры-угры. Представители уральской расы. Первые с III века до н.э. носители генов восточных архантропов. Но долго они не процарствовали. Венгров через полгода вытеснили на Запад пришедшие по их следам евро­пеоиды-печенеги. Потом появились половцы, тоже скифский народ. С голубыми глазами и золотым русым волосом. Если учесть, что ордынцы были теми же половцами, то картина, я думаю, тебе ясна.

— Не хочешь ли ты мне сказать, что древние гены архантропов, как питекантропа, так и неандертальца, у местного населения Украины практически, как я понял, почти исчез­ли? — задал я вопрос Ярославе.

— Именно это я тебе и хочу сказать. Четвёртая группа кро­ви всего лишь атавизм не более, так же как и заносчивый эмо­циональный кельтский характер.

— Но тогда зачем ты мне так подробно рассказала про эт­ногенез западных русичей?

— Чтобы ты понял трагедию этого народа.

— Трагедию? — не дошло до меня.

— Да, трагедию. Потому что он следует не за своими при­родными качествами, а тащится за поводырями из той же ко­горты богоизбранных. За людьми, которые без зазрения сове­сти рассказывают ему мифы о его западном происхождении. О том, что предки «великих украинцев» пришли на берега Днестра, Буга и Днепра с благословенных равнин Галлии и гор Иллирии. Что самое интересное — всё это правда! Так оно и было. Часть предков украинцев оттуда и прибыла, только рассказчики не уточняют, какая именно? И когда? Совершен­но верно, кое-что от тех западных гибридов в форме атавизма осталось. Например, та же четвёртая группа крови, у неко­торых излишнее пристрастие к материальным благам, кое у кого жестокость.

— А как насчёт склонности к предательству? — напомнил я.

— И это тоже, но не так часто, как принято считать. В осталь­ном они мало чем отличаются от ненавистных им москалей. Потому что как минимум на 90% и у тех, и у других одни и те же гены. Даже людей с кровью богоизбранных среди запад­ников совсем немного. Я имею в виду не евреев, а тех хохлов, которые и не догадываются, что, по сути, они евреи, которые считают себя высшей расой — элитными, так сказать, укра­инцами. Им вот и поступают волновые команды посредством эгрегора Амона-Иеговы. Потому что, являясь носителями ев­рейских генов, они составляют часть мирового термитника. Здесь та же беда, что и у Гитлера, Геббельса, Гейдриха и дру­гих воротил третьего Рейха. Даже требование к ним предъяв­ляется то же самое, что и к гибридным немцам.

— Интересно, какое?

— Ненависть к русским. Лютая, патологическая ненависть. Ненависть слепая, непонятная им самим. Непонятная потому, что это программирование.

— Откуда же взялась у заправил украинского национали­стического движения кровь богоизбранных? Причём так, что они сами об этом не подозревают?

— Это технология, Юра. Умная и надёжная. Вспомни сред­невековое право первой ночи. Вспомни, что на Украине вме­сто польских магнатов хозяйничали в поместьях, как правило, евреи. И они пользовались правом первой ночи. Тут действо­вал не только закон телегонии. Хотя последствия его были на первом месте. Иногда рождались и дети. А от тех детей — дру­гие. За такие дела Богдан Хмельницкий и убрал подчистую всех евреев на левобережье. На правобережье же подобное продолжалось ещё долго. Почти столетие.

— Но это же было давно. Сама говоришь — средние века!

— Потому патологически программированных украинцев даже на земле бывшей Галиции, где богоизбранные действо­вали и при словаках и при венграх, не так много. Если бы их было больше, ненависть к русским захлестнула бы всю Укра­ину. А так бесится небольшая группа, да и то в основном на правобережье. Если же учесть их влияние, то на Украине мо­жет произойти раскол, потому что здравомыслящих среди южнорусских очень много.

— Мне хочется обратить твоё внимание ещё на одну любо­пытную деталь, — подал голос Добран Глебыч. — Програм­мирование извне просто так человеку не обходится. Втор­жение чужеродного волнового псикода в его психику ведёт сознание человека к разрушению. Причём более глубокому, чем от наркотиков. Науке это давным-давно известно. Откуда берутся фанатики? Слабые люди, программированные, как говорят военные, «до железки». Но вторжение чужой воли вы­зывает в нервной системе человека отторжение через стресс. Стресс, который человек не ощущает, но который в нём по­стоянно присутствует.

— Чужая программа — что-то вроде занозы в мозгу, это я для сравнения, — перебила жена своего мужа.

— Повторяю, — покосился он на неё. — Этот постоянно действующий стресс от внедрения пси-«занозы» разрушает гиппокамп мозга. Со временем человек становится полным дебилом. В психиатрии подобные изменения в нервной систе­ме называются болезнью Альцгеймера.

От услышанного меня подбросило с кресла.

— Получается, что нами управляют в основном ущербные люди? Потому что политиков либо покупают, либо програм­мируют!

— Не только нами, мой друг, но и американцами, и французами, и другими. У власти не должно быть ни фана­тиков, ни подонков. Если они там появились, значит, дей­ствует технология программирования. К чему это ведёт? К постепенному усыханию гиппокампов. Значит, к дебилиз­му и деградации. Примером тому может служить всё тот же Гитлер. Нашли человека с еврейскими генами, привели его к власти, завалили деньгами, положили к его ногам всю Ев­ропу. Но вот беда: по своей воле воевать с СССР он не торо­пился. Что оставалось его хозяевам? Подтолкнуть фюрера к реализации их планов через полевое и суггестивное воздей­ствие. Это и было проделано. Немецкий «термит» получил программу от своей царицы и превратился в люто ненави­дящего русских фанатика. Сначала всё было хорошо. Но потом разрушение гиппокампа дало о себе знать. Гитлер из нормального человека превратился в «бесноватого фюре­ра». Понятно, что в условии войны эффективно управлять Рейхом он уже не мог. Отсюда и его безумные приказы. В мирное время умалишенный Гитлер просидел бы у власти сколько угодно. Им бы через советников управляли его хо­зяева. И его дури никто бы не заметил... Я хочу что сказать: это в термитнике матка управляет своими подчинёнными непрерывно и всеми сразу, в людском же термитнике та­кое не проходит. Здесь программирование идёт выборочно и поэтапно. Потому что искусственно вызванная болезнь Альцгеймера не шутка. Кое-кому из простых людей может броситься в глаза, что всех властителей трясёт и колотит. И они фактически напоминают полупомешанных. Теперь тебе понятно, кто стоит во главе националистического дви­жения на Украине?

— Из твоих слов получается, что фанатики — дебилы. Больные люди. Именно больные. Были бы здоровыми, они бы стремились к объединению суперэтноса, а не к его разъ­единению и сдаче на растерзание Западу. Но как объяснить братьям на Украине, кто ими управляет?

— Кто стоит за дебилами националистами? — подала голос Светлена.

— Ответьте мне вот на какой вопрос, — обратился я к Ярос­лаве и старейшине. — Боря Ельцин генетически был тоже из богоизбранных?

— А ты как считаешь? — спросил меня в свою очередь До­бран Глебыч.

— Если у него сорвало крышу, то думаю, что с кровью бого­избранных у него всё в порядке.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. Как показали исследо­вания, к болезни Альцгеймера приводит даже элементарный самодеятельный фанатизм. Впервые её симптомы были за­мечены у ортодоксальных иудеев. В частности, у хасидов, ха- бадников, у фанатиков-христиан, и у фанатиков-мусульман. Всё просто: фанатизм приводит к дебилизму и дегенерации. Фанатику не обязательно быть «богоизбранным». Фанатик сам себя программирует. Сам себе вставляет «занозу» в гип­покамп. Понимаешь, к чему это ведёт? — посмотрела на меня Ярослава.

— Понимаю. Это путь к дебилизации всего населения пла­неты.

— Как известно, дебилами намного легче управлять, — ска­зала с порога вошедшая в библиотеку Светлада.

— Наконец-то, мы собрались все вместе, — пробасил До­бран Глебыч. — Расскажи-ка нам тайну звёздных генов, род­ная, — обратился он к своей жене. — Знание об истинном предназначении человека более ярко покажет всем нам, куда стремительно несется земной социум. Наша тема — различ­ные формы сатанизма. Контраст только усилит понимание. Тем более Георгий-Юрий очень хочет разобраться, что озна­чает звёздная наследственность. Так ведь? — посмотрел он в мою сторону.

— Как ты узнал? — удивился я.

Просто прочёл твои мысли, — сказал старейшина.

 

Глава 19

ЗВЁЗДНЫЕ ГЕНЫ

А ты прочёл, что я обо всём, что вы сейчас мне расска­зали, думаю? — спросил я Добрана Глебыча.

— И о чём же ты думаешь? — прищурилась Ярос­лава.

— Соврать или сказать правду?

— Конечно же, соври, вранье мы как-то лучше восприни­маем, — взъерошилась Светлада.

— Нам нужна правда, Юра, как сказал классик: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь», — встал со своего места князь-старейшина.

— Что же, тогда слушайте и не обижайтесь: всё, что я уз­нал, захватывает. И, кажется, что вы близки к истине, но, по сути, это ведь эзотерический, точнее, психофизический базис махрового расизма. Да-да, расизма! Иначе не назовёшь. При­чём не эмоционального, как у немцев эпохи Рейха или у со­временных фанатиков-сионистов, а такого, который доволь­но сложно опровергнуть. Мне про земной термитник кратко рассказывали и кондинский философ, и Кольский всезнайка дядя Ёша. Но у них всё это выглядело как-то иначе. Не по- расистски. У вас же всё не так. Я даже загордился, что несу в себе несокрушимые гены русичей.

— Вот оно что, — посмотрела мне в глаза Ярослава. — Да ты у нас, оказывается, в душе либерал.

— И самоед, — добавила Светлада. — Не обижайся, само­едство — типичная черта. Нет, не русичей, но русских...

— Да, расистское, — спокойно сказал Добран Глебыч. — Мы, потомки чуди белоглазой, старообрядцы по легенде, ру­сичи, хранители орианской традиции, все как один расисты. Ты что сразу это не заметил?

— Да нет, — улыбнулся я.

— Понимаю, сначала эйфория, а потом разулись глаза, — снова на меня начала наступать Светлада.

— До чего же у тебя въедливый характер, дочка, — положи­ла ей на колено руку Ярослава. — Знаешь, если они тебя вы­берут, — посмотрела она на меня своими красивыми глазами, переведя их потом на своих дочерей, — этой красавице спуску не давай. Заводится всегда с пол-оборота.

Услышав слова матери, Светлада покраснела.

— Тут беда в том, что Юра пока не владеет тем знанием, с ко­торым мы рождаемся, — пробасил Добран Глебыч. — Вспом­ни Валентину, когда я её привёз из Владивостока, — повер­нулся он к Ярославе. — Она нас всех и фашистами клеймила, и психически больными. С детства вложенные в подсознание программы так просто не ломаются. Вот и с нашим гостем та­кая беда.

— Можно мне слово, — посмотрела на свою сестру Светлена. — Светлада не с того края начала. То, что для неё азбука, для Георгия пока тёмный лес. И ты тоже, — повернулась де­вушка к матери. — Сразу окрестила Юру либералом!

— Честное слово, она в тебя по уши влюбилась! — засмея­лась Ярослава.

Но Светлена нисколько не смущаясь, продолжила:

— Ты должен знать, Юра, что хороший поэт всегда ясно­видец. Потому что он пользуется информацией своего, как сейчас принято говорить, подсознательного или даже бессоз­нательного, что ещё глубже. Следовательно, он не ошибается. Именно поэтому Пушкина и других, подобных ему, называют пророками. Если мы обратимся сейчас к поэту, к его строкам, родившимся в глубинах подсознательного, ты поверишь, что мы говорим о русском народе правду?

— Торговаться не буду, но постараюсь, — пожал я плечами.

— Ты когда-нибудь видел замечательный советский фильм «Офицеры»?

— Ещё бы, это один из самых моих любимых фильмов, — удивился я вопросу.

— Тогда ты должен знать слова песни из этого фильма.

— Я их знаю.

— Будь любезен, напомни нам строки из первых куплетов.

Растерянно оглядев вокруг меня сидящих, я стал медленно читать:

— От героев былых времён

Не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой,

Стали просто землёй и травой...

Только грозная доблесть их

Поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь, нам завещанный одним,

Мы в груди храним.

И только тут до меня дошло, что я прочёл. Посмотрев в огромные, умные глаза Светлены, я невольно сказал:

— Тебя можно безумно любить не за красоту, за твоё вну­треннее совершенство, за твой потрясающий ум!

— Смотри, что делается! — засмеялся Добран Глебыч. — Они совсем распоясались, на глазах у честной компании друг другу в любви объясняются!

— Вот просмешник! — улыбнулась Ярослава — Вы на него не обижайтесь. Давайте вернёмся к песне. Как сказал поэт: «Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых... » О чём здесь речь? Конечно же, о наследственности. О наших генах.

— Тут вот какое доказательство, что природа высокого ка­чества, — вступил в разговор князь-старейшина. — Дело в том, что хищник, каким бы он не был злым и кровожадным, доблестью обладать не может. Хищник храбр только в борьбе со слабым и сражается не за идею, а за трофеи. Доблесть — дитя идеи. Это надо всегда помнить.

— Теперь, про «вечный огонь». Что поэт хотел показать че­рез его образ? — спросила меня Ярослава.

— Во-первых, «вечный». Слово говорит само за себя. Ду­маю, что речь идёт о несокрушимой генетической основе ядра белой земной расы или русских. Дальнейшие слова это только подтверждают: «Нам завещанный одним».

— «Мы в груди храним», — закончила за меня Ярослава.

— А теперь давай разберём, что собой представляет такая вот генетическая структура? Но для этого надо вспомнить космическое предназначение носителей высшего созна­ния. Не только нас, людей, но и других его материальных проявлений, которых в космосе великое множество. Во всех религиях бытует мнение, что если материя создана Богом, то она и развивается по Божьей указке. Это при­митивное, упрощённое, далёкое от истины представление. Да, Творец, или по-древнерусски Сварог, создаёт условия физического вакуума в космическом океане для перехо­да его в волновую фазу самой тонкой в природе материи. Второе сознание Творца, которое у наших предков называ­ется Самарглом, или самоорганизующим, упорядочивает и структурирует первичную предматерию. Строит из неё все формы изначальных плазменных образований. По­этому Самаргла и называли наши предки Огнебогом. Соз­дателем небесного огня, по-ведийски Агни. Но имя Агни не отражает той сути, что древнее его название. Третья форма сознания Сварога, известная как Стребог, или стре­мительный распределитель надплазменных полей. Своей деятельностью он выстраивает созданные волновые обра­зования в такой последовательности, какая позволяет соз­давать плазменные образования второго порядка. Здесь и проявляет себя четвёртая форма сознания Создателя. Она действует в любой точке спектра, но основной вектор её приложения приходится после распределительных функ­ций Стребога. Как называется этот центр, ты, я думаю, до­гадываешься. Он объединительный.

— Ты говоришь о проявлении женской энергии?

— Это в нашем понимании женской. На самом деле я го­ворю о проявлении силы связи и единства противоположно­стей. Именно центр Лады выстраивает ту полноценную плаз­му, которая посредством пятой формы сознания Создателя строит хемосинтезные печи-галактики — звёзды. Именно звёздные системы под воздействием шестого центра высшего сознания заняты тем, что строят в своих недрах то вещество, из которого рождаются планеты. Здесь задействован творче­ский центр Создателя и последний — гравитационный. Как их называли древние? Дажбог, Велес, Перун. Все эти идущие один за другим этапы рождения материи следуют по зако­нам высшего небесного творчества. Сознанию человека они пока недоступны. Можно только предположить, что они по­рождают те законы, которые действуют в проявленном, что мы называем общими законами Мироздания. Вот мы и по­дошли к материальному миру. А теперь к тебе вопрос: как ты считаешь, материя обладает своими свойствами, или ей они переданы свыше?

— Думаю, что чем тоньше материя, тем больше она зависит от высшего сознания. И наоборот, чем она плотнее, тем боль­ше проявляет свои, только ей присущие свойства.

— Смотри-ка, да ты, я вижу, неплохо подкован?

— Но ведь это элементарно, — улыбнулся я. — Взять, на­пример, кирпич, какие у него свойства? Он твёрдый. Так? Создатель его таким сделал? Нет ведь, просто таково свойство плотной материи. Тонкий план тоже имеет свои свойства. Но ментальное поле в нём проявляет себя намного сильнее. На этом и строится психофизика.

— Наука, которой практически ещё нет, — заметил старей­шина.

— Не важно, думаю, она скоро появится.

— Вот мы и подошли к главному нашему вопросу. Предна­значение высших носителей сознания. Не только людей, но и других наших космических собратьев. А теперь надо вспом­нить главное свойство разума. Он развивается только в одном случае, если познаёт для себя неведомое. Если разум всё по­стиг, ты, я думаю, понимаешь, что я абстрагирую, и такого в природе быть не может, что с ним должно произойти?

— Тогда он самому себе становится не нужен. Происходит процесс его самоуничтожения.

— Верно, по закону развития и существования во Вселен­ной сознания, так оно и должно быть. О чём это говорит? Да о том, что и сам Создатель находится в непрерывном эволю­ционном развитии. Он постигает суть им же созданного ма­териального мира. Постигает посредством населяющих его носителей высшего сознания. Нас, людей, или кого-то ещё. Всё просто, в каждом из нас, кроме нашего личного локаль­ного развивающегося сознания, заключена ещё и частица Его самого. Что мы называем духом. По сути, человек — это по­строенный Творцом зонд в материальный мир. Но этот зонд обладает ещё и своим индивидуальным или субъективным взглядом на окружающее. Этот-то взгляд, или наше индиви­дуальное восприятие материального, особенно дорог Творцу. Потому что наш высший субъективный потенциал — в мате­риальном...

— И ещё в социуме, — добавил со своей стороны Добран Глебыч.

— Высший субъективный потенциал не просто считывает­ся и изучается, но является тем строительным материалом, ко­торый Творца строит. Вот почему силовым полям Создателя нужны не полуживотные, думающие, как бы помоднее одеть­ся, повкуснее поесть и получить всевозможные удовольствия, а носители индивидуального сознания самой высокой пробы, которых бы интересовал Он сам. Неважно, люди это будут или нет. Главное, чтобы они стремились познать через окру­жающий их материальный мир Его самого. Рвались своим ин­дивидуальным сознанием на его высоты, а не валились вниз, в мир рефлексов и инстинктов. Такие носители индивидуаль­ного сознания силами Творца и были созданы. Это произо­шло очень давно. Во времена, когда во Вселенной стали раз­ворачиваться первые материальные структуры. Как видишь, с одной стороны человек имеет индивидуальное сознание, с другой он несёт в себе качества самого Создателя. Именно они не дают ему в материальном плане опуститься до уровня животного. Что это за качества каждый из нас знает. Первое и основное — способность по-настоящему любить, второе не менее важное — чувство совести, благородства, чести и т.д. Не будем все их перечислять. Важно знать то, что все они были закреплены у космических носителей высшего сознания в их генофонде. Гены, которые отвечают за эти качества, и назы­ваются звёздными. А теперь чтобы понять, потомками какого народа являются не смешанные с архантропом представители белой европеоидной расы, вернёмся к Платону. Великий рус­ский философ в своих диалогах «Тимей и Критий», расска­зывающих об Атлантиде, что нам, своим далёким потомкам, поведал?

— Ты знаешь, что подлинные труды Платона написаны на древнерусском? Иезуиты перевели их на древнегреческий только в XV веке? — спросил меня князь-старейшина.

— Знаю, — кивнул я головой. — Знаю и то, что основные его работы процентов на восемьдесят до сих пор не переведе­ны и остаются недоступными обществу.

— Не перебивай, — повернулась к мужу Ярослава. — Ты же видишь, такие пустяки ему известны.

— Всё, больше не буду! — смутился Добран Глебыч. — Про­сто захотелось узнать, известно Юрию или нет, что греческая элита вплоть до V века н.э. помнила свой старый язык.

— Теперь удовлетворён?

— Да!

— Тогда переходим к платоновской Атлантиде. Что на­писал философ о последних веках островного государства? Что у атлантов, фактически полубогов, стала теряться их бо­жественная природа. В древности они ценили добродетель и знание, к роскоши же относились равнодушно. Но со време­нем человеческая природа восторжествовала: была забыта до­бродетель, атланты перестали заниматься постижением зако­нов природы. Всё их внимание сосредоточилось на богатстве и роскоши, на развлечениях. Я об этом в одном из разговоров упоминала. Но там мы говорили о либерально-демократиче­ской идеологии. Чтобы объяснить полный переворот в созна­нии, одной её недостаточно. Есть ещё один скрытый рычаг разворота сознания. Я имею в виду генетику. Тем более Пла­тон, говоря о божественной природе атлантов, указал имен­но на неё. Без генетического подспорья ни одна идеология полностью не побеждает. Генетика — это своего рода почва, куда попадает зерно идеологии. Возьмём как пример нас, ру­сичей. Какую только идеологию нам не навязывают? Вот уже тысячу лет идёт программирование нашего сознания. И что? Стали мы в полном смысле христианами? Конечно же, нет! На Западе нас до сих пор считают язычниками. До сих пор мы празднуем древние ведические праздники. И в христиан­ские времена в наших лесах живут лешие, в реках русалки, в домах домовые... Разве не так? Навязали нам идеологию ком­мунизма. Мы её приняли? Как старались жить по понятиям, так живём до сих пор. Из коммунистической идеологии при­жилось только то, что не противоречило нашей природе. Всё остальное было отброшено. В наше время насильно навязыва­ют нам идеологию либерал-демократизма. Разве можно ска­зать, что мы стали фанатиками новой идеологии? В основной своей массе — нет. Искренне клюнули на все эти идеологи­ческие приманки только гибридные, те, у кого застряли гены архантропов. Для таких любая идеология, где проповедуется насилие низшего над высоким, — родная стихия. Платон де­лит общество Атлантиды на полубогов и просто людей. На что это указывает? Да на то, что атланты пустили на свою бла­годатную землю племена переселенцев с материка... Гибрид­ные роды недолюдков. Вот откуда могли взяться в Атлантиде «люди» со всеми их недостатками. Другого объяснения нет и быть не может. Как племена гибридных рас могли оказаться на земле Атлантиды, можно только гадать. Может, это были гастарбайтеры, может рабы. Сейчас однозначно сказать труд­но. Факт, что они оказалась. И со временем получили граж­данство. А через несколько лет генетического смешения звёзд­ная природа потомков людей-богов превратилась в ничто. О чём красочно и доходчиво написано у Платона. Но свидетель­ство Платона о потере своей божественной природы некой группой полубогов-полулюдей далеко не единственное. Упо­минание о том, что сыны богов увидели, что «дочери людей красивы», и поэтому они стали брать их себе в жёны, можно найти и в Библии. Очевидно, в иудейскую священную книгу просочилась информация о времени второго переселения ат­лантов в Европу. Оно произошло после гибели их империи. В ту эпоху архантропов вытеснили в дремучие леса и горы. И оставалось их совсем немного. К тому же красавцами они не были. Значит, пришельцы из Атлантиды смешивались с дочерьми гибридной палеоевропейской расы. Что это до­казывает? Ещё раз то, что люди-боги, предположительно из Атлантиды, традиционно с дикими «дасью» не воевали... Та­ким вот образом, западноевропейский ореньяк стал очень по­хож на северного бореала, но в его жилах нашла себе место ещё и кровь архантропа. Возможно, именно по этой причине большинство западноевропейских прагматиков нас, русских, не понимают. Для них мы загадочный дикий полуязыческий народ, от которого можно ждать всего, что угодно. По психо­логии ближе всего к нам наши браться по крови — поляки, может быть, часть чехов, словаков, сербов, центральные и вос­точные немцы. Те, которые произошли от славян-венетов, и, конечно же, скандинавы: шведы, норвежцы, в меньшей степе­ни, датчане. Потому англо-саксонский мир и относит герман­цев, не говоря уж о славянах, к людям второго сорта. Хочется несколько слов сказать о скандинавах. Вопреки своей звёздной природе они загнали себя в чисто материальное стойло. В XX веке им это удалось. И началась трагедия нации. И в Швеции, и в Норвегии самый высокий процент суицида. Вполне обе­спеченные люди, казалось бы, безо всяких видимых причин отправляют себя на тот свет. А психологи никак не могут по­нять, что же происходит? Ответ надо искать в генетике. Она первична, психология уже вторична.

— Ты хочешь сказать, что звёздные гены тому причина?

— В общем-то, да. Только убивают людей не они, а взбунто­вавшееся подсознание. То высшее я, которое дано человеку не для того, чтобы он обслуживал своё тело, а для чего-то более серьёзного, — ответил за жену Добран Глебыч.

— Но о расизме мы ещё не закончили, Юра. У нас как? Если придерживаешься расистских взглядов, то ты — хуже по­донка. Тебе тут же приклеят ярлык фашиста, и ты окажешь­ся вне закона. Что это, как не попытка через страх отвлечь людей от проблемы своей расы? Вывод прост: белая земная раса должна исчезнуть. Полностью раствориться в тёмных, гибридных, генетически смешанных с архантропом южной и дальневосточной расах. Пропаганда, которая контролиру­ется богоизбранными, опережает время. И на Западе, и у нас постоянно слышны разглагольствования, что русоволосые и голубоглазые люди по своей природе ущербны. Они менее пассионарны, не так напористы в достижении цели, а чистые представители белой расы тупее темноволосых и темногла­зых гибридов. Особенно это относится к блондинкам. Об их тупости даже анекдоты придумывают. А между тем данные статистики говорят противоположное. Голубоглазые и ру­соволосые, в своём большинстве, талантливее и интеллекту­альнее брюнетов. А женщины-блондинки не только умнее темноволосых, но ещё и мягче последних в отношениях. Они более терпеливы и менее упрямы. По нашим СМИ можно ус­лышать, что через двести лет белой расы на Земле не будет. Что она полностью растворится в южных расах. Что это, как ни установка, адресованная нашему подсознанию? Програм­мирование на вымирание. Да, да, на вымирание! Потому что растворение в другом народе или расе представляет собой одну из форм гибели. Вот где расизм! Самый что ни на есть циничный. Его щупальца ползут в подсознание представите­лей белой расы, пытаются включить психические механизмы чувства неполноценности и самоуничтожения. Кроме того, навязывается установка на безысходность. Дескать, всё пред­решено! И любая борьба бесполезна. «Вы, неуважаемые нами представители белой расы должны смириться». Пропаганда махрового расизма идёт открыто. Никто её не замечает. Как будто её и нет. Но попробуй, скажи или напиши что-нибудь в защиту белой расы? От тебя мокрого места не останется! Ты со мной согласен?

— Вполне! — кивнул я.

— Какой можно сделать вывод из того, что у нас на Земле происходит? Только один: расизм, нацеленный на уничто­жение белой расы, всё больше набирает силу. Проводником ему служит либерально-демократическая идеология. Теперь вопрос: почему? На него можно легко ответить. Для системы представляют огромную опасность люди, в хромосомах ко­торых всё ещё сохраняются звёздные гены. Пока они живы, власть, захваченная хищниками, остаётся непрочной.

— Но ведь если всё человечество превратится в стадо праг­матичных полуобезьян, Создателю оно станет ненужным, — прервал я Ярославу.

— Это го-то как раз от нас и хотят инопланетные пучеглазые твари. По их проекту человечество должно само себя уничто­жить. Своими же руками. Но пока на Земле существуют по­томки людей-богов, с проектом приходится подождать. Бла­годаря представителям белой, не смешанной с гибридными народами расе высший эволюционный процесс на Земле пока не свёрнут. Это вселяет надежду. Теперь ты понимаешь базис нашего расизма? — посмотрела мне в глаза женщина-фило­соф. — Есть расизм ради амбиций и получения материальных благ. А есть расизм ради спасения человечества. Причём все­го, и гибридного тоже. Первый расизм, а к нему можно смело отнести талмудический и немецкий, времён Гитлера, мы на­зываем «расизмом сод знаком минус». Это скорее шовинизм, потому что в его основе заложена ненависть к другим наро­дам. Наш же расизм иного характера. Он несёт в себе любовь людей к своей расе, но сохраняет в людях уважение к другим расам. Тебя не удивляет, что речь у нас идёт не о национализ­ме, а о расизме?

— Не удивляет! То, что я от вас сейчас узнал, касается не только нас, русских, но и других представителей белой расы. Тех же поляков, шведов или немцев. Получается, что звёздные божественные гены нас всех объединяют в одно целое.

— Не всех, — вздохнул старейшина. — А только тех, у кого они сохранились. Таких на Земле остается всё меньше и мень­ше. Ни немцы, ни шведы, ни норвежцы, ни поляки, ни мы, русские, в большинстве не знаем, своей звёздной природы. Нам вбито в голову посредством линейной эволюционной те­ории дяденьки Дарвина, что наши далёкие предки произош­ли от какого-то продвинутого вида обезьяны, что предком всех земных рас является кроманьонец. Учёные мужи пошли дальше: они придумали, что цвет кожи у кроманьонцев был не белый, а буро-коричневый. Хотя доказательство иного ле­жит под носом. Я имею в виду Канарских гуанчи. Они были чистокровными кроманьонцами, это доказано антропологи­чески, но кожа у них была, как у нас, и глаза голубые.

— Наука должна быть политкорректной, а вдруг негры обидятся. До них, наконец, дойдёт, что кроманьонцы пред­ками чёрной расы не являлись, — перебила мужа Ярослава.

— Пока белая раса спит, убаюканная теорией Дарвина, ли­берально-демократической идеологией, обманутая продаж­ной исторической наукой, но должно наступить время, когда она проснётся. Это будет золотая эпоха, в течение которой её разрозненных представителей объединит их звездная приро­да. Когда-нибудь люди докопаются до своего инопланетного происхождения и поймут, кто они на самом деле. И тогда дер­житесь, пучеглазые и змееголовые манипуляторы. Повторит­ся то, что уже когда-то на Земле было.

— Ты о чём? — не понял я.

— О забытом в наше бурное время Золотом веке человече­ства. Это время ещё вернётся.

Ночью, перед тем как заснуть, я ещё раз воскресил в памяти всё, что от своих друзей мне удалось услышать.

«Удивительные люди! — думал я. — Мечтают о возвраще­нии на Землю Золотого века. Значит, всерьёз верят в возмож­ность прихода к власти на планете людей из высших сословий. Откуда эта вера? Может, я многого ещё не знаю? Наверняка то, что они мне рассказали, тоже примитивный упрощённый вариант. Всё намного сложнее. Но моему сознанию оно пока недоступно. Который раз я слышу об управляемом челове­ческом термитнике и каждый раз на ином, более глубоком уровне. Похоже, это ещё не предел. Самого главного я пока не постиг. Но что толку даже от таких знаний? Всё равно они бесполезны. Их бы не мне внушать, а живому, говорящему, распылённому по всей планете человеческому компьютеру!»

На секунду я представил себя понимающим происходящее евреем, и от безысходности у меня всё внутри похолодело.

«А ведь есть среди них такие, которых ничто не сломало! Они силой своего высшего «я» разрушили связь с энергоин­формационным диктатором и наблюдают манипуляции над своими соплеменниками со стороны. Не дай бог оказаться на их месте! Многое понимать, знать и чувствовать полное своё бессилие... Куда приткнуться таким вот, отказавшимся от своей богоизбранности, индивидуумам? Наверное, только к нам, русским. К народу, у которого нет понятия — плохой этнос или хороший. Русские рассматривают людей не по на­циональному признаку, а по поведению. Будь ты хоть мар­сианином. Если от тебя нет никому вреда, то тебя примут за своего. Может, как раз такие евреи и едут из-за бугра в разрушенную очередной революцией Россию! Устраивают­ся на стройки, заводы, нефтепромыслы, лишь бы подальше от соплеменников и поближе к простому народу. Подобных единицы! И никто «свихнувшихся» не понимает, ни свои, ни чужие. Но наверняка понимают хозяева. И если в стра­не начнётся очередная смута, отступников, вырвавшихся на свободу, разорвавших отношения со своим божком, сразу же поставят к стенке. Бывшие богоизбранные это, конечно же, осознают. И всё-таки предпочитают быть вне человеческо­го термитника. Но как они одиноки, эти люди! Всю жизнь висеть между небом и землёй — невесёлая перспектива! Но вырвавшиеся на свободу на неё всё-таки идут. Кто они, ге­рои или безумцы? Скорее всего, и не то, и не другое. Просто сильные и честные представители нового еврейства. Так ска­зать, первые ласточки. Э-э, да у вас, господа хозяева челове­ческого компьютера, с подопечными не всё ладно, — до меня стала доходить ситуация. — Может случиться, что они вас вообще пошлют! Что тогда без своих рабов будете делать? Не потому ли вы так заторопились с глобализацией? — за­думался я над теорией звёздных генов. — Действительно, та­кие качества, как любовь, совесть, чувство справедливости, благородства и многие другие проявления духовности, в ус­ловиях земного материального быта закрепиться в генофон­де не могли. Таков закон плотного мира: чем меньше у тебя совести, стыда, справедливости и т.д., тем больше ты полу­чаешь материальных благ. Обратно пропорциональная за­висимость. Какой из всего этого можно сделать вывод? Толь­ко один. Люди, обладающие закреплёнными в генофонде высокодуховными качествами, являются потомками некогда пришедшей на Землю звёздной расы. Той самой, которая в древних хрониках названа расой богов. Многие предания рассказывают, как белые бородатые боги помогли земным предрасам ступить на путь эволюции. В древнем Перу это были легендарные виракочи, в Мезоамерике оставили свой след некий Бочика и великий Кетцалькоатль, в Китае зако­нодатель Хуанди организовал первое царство. И везде бе­лые боги требовали от людей одного и того же: чтобы люди прежде всего ценили знания, а не богатства, чтобы они не были жестокими ни к животным, ни к подобным себе, что­бы жили они в согласии с окружающей природой. И что же, земное человечество пошло вслед за своими учителями? Ни в Перу, ни в Мезоамерике этого не произошло. И там, и там белые боги были изгнаны. В Китае же потомки культуртре­гера Хуанди растворились в массе своих подданных. Только в одном Египте голубоглазые Шемсу-Гор смогли создать бо­лее-менее счастливое общество. Но и оно в 1720 году до н.э. было уничтожено фиванским жречеством. И всё-таки импе­рия белых богов после гибели своей северной метрополии, великой Орианы, на Земле состоялась. Это была абсолютно закрытая, замкнутая на себе, конфедерация мощных север­ных лесостепных и степных племён. Почему она преврати­лась в закрытую со всех сторон осажденную крепость, мне было понятно. Чтобы не повторить глупость, допущенную правителями белой расы в Атлантиде, Египте и Китае. Надо было как-то сохранить звёздное генетическое наследие. И наши предки его хранили. Как могли, так и берегли тысячи долгих лет, не смешиваясь ни с одной гибридной расой. И сейчас ещё мы, прямые потомки той великой северной дер­жавы, сохраняем в себе бесценный дар своих далёких пред­ков, ту звёздную природу, с которой они несколько миллио­нов лет назад пришли с девятой планеты голубых Стожар в нашу солнечную систему. Выходит, что население северной империи тоже было расистским. По-другому поведение её царей не объяснить. Но какой это был расизм? С точки зре­ния гибридных недолюдков, конечно же, отрицательный. Потому что он не давал им никакой власти над белыми голу­боглазыми хозяевами севера, отнимал возможность проник­нуть к ним в общество и, получив гражданство и со временем организовав институт торговли и накопления, подобрать под себя их экономический потенциал, и что самое главное — свои гаремы наполнить их золотоволосыми синеглазыми дочерями. Что это, как не расизм? Причём самый что ни на есть омерзительный! Дикие северные варвары не восприни­мали даже своих южных родственников. Великий Кир нёс им цивилизацию, но они его разгромили. Нёс цивилизацию дикарям Скифского царства и персидский Дарий — опять тот же результат! И с Александром Македонским эти дика­ри не нашли общего языка. Он был свирепее и Кира, и Да­рия. На восток этот царь-полководец нёс демократический дух эллинского мира, великую западную цивилизацию! Но северная империя-крепость ощетинилась и против живого бога! Часть непобедимой армии была разгромлена, а сам полководец попал к варварам в плен. После этого живому богу пришлось подписать со скифами документ о разделе всего тогдашнего мира. Непорядок! Со стороны варваров никакой толерантности и никакой политкорректности. Им на блюдечке несут, можно сказать, бесценные дары: великую западную демократию и цивилизацию, а они её принимают ударами стрел, копий и мечей!»

И тут я вспомнил, как однажды седоголовый ведун мне рас­сказывал сказку. Было видно, что он придумывает её на ходу. Но смысл сказки от этого не изменился.

— Хочешь, я тебе расскажу одну историю, про одного порт­ного? — начал он разговор.

— Я всегда с удовольствием слушаю всё, о чём ты мне рас­сказываешь.

— Тогда слушай, — и я увидел, как в глазах старого засвети­лись искорки. — Этот портной был бедным евреем.

«Это уже не история, а настоящая сказка», — подумал я про себя.

— По фамилии Толерант.

— Постой, но с французского толерантность означает тер­пение, — перебил я рассказчика.

— Да, в том-то и дело, что означает, — кивнул головой хранитель. — Он и был терпелив, этот еврей Толерант. Жил бедно, ни на кого не жаловался. Словом, полностью соответ­ствовал своей фамилии. Зная его характер, к нему часто на­ведывались грабители. Грабили подчистую, а он только ру­ками разводил и даже помогал себя грабить. Дескать, вот это вы, ребята, забрать забыли и это. у меня тут есть похоронка, не забудьте и её прихватить... Полностью входил в положение грабителей и был во время ограблений не на своей, а на сторо­не насильников. Слава о таком странном поведении портного разнеслась по всему городку. И некие люди решили его всё- таки заставить выразить хоть какой-то протест. Грабить еврея они не стали. Это мероприятие было бесполезным. Он к нему привык. Они решили его хорошенько побить. И вот, встре­тив беднягу в темном углу, двое экспериментаторов начали его дубасить. Били от всей души, стараясь только не убить. И каждый раз спрашивали:

— Знаешь, за что мы тебя так?

— Не знаю, — лепетал Толерант. — Но если бьёте, значит, так надо...

— Как это надо! — озверели хулиганы. — Ты же ни в чём не виноват! Мы тебя просто так колотим, ублюдок!

— Что же, если вам нравится меня избивать, то не стесняй­тесь, бейте сильнее! Я вас понимаю, я полностью на вашей сто­роне. .. — выплёвывая кровь, говорил им бедный Толерант.

Услышав его слова, парни опешили. Они перестали пинать еврея и переглянулись

— Как пронять такого? — вертелось у них в сознании.

— Ты знаешь, кто мы такие? — наклонился над лежащим один из экспериментаторов. — Мы ещё и извращенцы, и ты нам как раз подходишь!

— Ну что же, я только «за»! — донесся до них голос Толе- ранта. — Главное, чтобы вам хорошо было.

Почесали затылки, ещё по паре раз пнули ненормального и пошли восвояси.

— Он же конченый псих! — сказал один другому. — Насто­ящий мазохист, вот и вся его загадка.

— Теперь понимаешь, что такое толерантность? — улыб­нулся старик.

— Одна из форм безумия, которую на Западе возвели в ранг нормальности и навязали всему миру.

«Действительно, с точки зрения современных либералов наши далёкие предки, — перенёсся я в прошлое, — были и расистами, и абсолютно не толерантными субъектами. Но с точки зрения здравого смысла они являлись вполне вменяе­мыми хранителями своего звёздного наследия. Интересное совпадение, — размышлял я. — При Сталине Советская Рос­сия представляла собой такую же со всех сторон закрытую империю, что и в древности. На враждебном Западе этот защитный барьер назван «железным занавесом». Какое точ­ное определение! Но только ли с целью остановить опасное тлетворное влияние западной идеологии был построен «же­лезный занавес»? Наверняка нет. Идеология — только одна сторона медали. Вторая сторона у нее была, конечно же, эко­номическая. Чтобы наши ресурсы не питали сырьём запад­ную промышленность. Но, может, есть ещё и скрытая сторо­на. Тогда, какая? Неужели сохранение генофонда русского этноса? То, что Иосиф Сталин не был интернационалистом, секретом для меня не являлось. Знал я и то, что Иосиф Висса­рионович, будучи полугрузином, нисколько не стеснялся ис­поведовать настоящий русский национализм. Одна его речь о значении русского народа, которую он произнёс на своем юбилее семидесятилетия, чего стоит! Но, с другой стороны, СССР заселен был не только русскими! Как можно было со­хранить чистоту суперэтноса, да и чистоту других этносов в таких условиях?»

И тут до меня дошло:

«Конечно же, развитием национальных культур! Не вне­дрением западной массовой псевдокультуры и сломом всего национального, а наоборот. Что в СССР, в эпоху Сталина, и делалось! Как всё оказывается просто! — думал я. — Сколь­ко же этот гений Джугашвили знал и понимал? И как он был одинок в своём подвижничестве?!»

На миг я представил себя на месте Сталина и у меня внутри что-то сжалось.

«Что значит максимально создать условия для развития национальных культур? Без национализма такое дело про­сто завалится! Но какого национализма? Только положитель­ного! Как сказал Добран Глебыч, под знаком плюс. Когда человек по-настоящему любит свой народ и свою культуру, он волей-неволей понимает людей другого этноса и воспри­нимает их культурное наследие с большим уважением. Это один из законов психологии. И Сталин этим законом велико­лепно пользовался. При нём был полностью растоптан шо­винизм. Но положительный национализм только окреп. Так что же получается? Выходит, Советский Союз при CocoДжу­гашвили являлся империей умеющих дружить между собой националистов? Другого объяснения такому явлению я не нашёл. Просто национализм был иного качества. Он являлся положительным, не эгоистичным, не подавляющим вокруг себя другие этносы и культуры. И тут мне пришли в голову воспоминания о жизни великого русского художника Сури­кова в Казани. Описывая жизнь русских и татар в столице бывшего ханства, Суриков прямо указывает на уважительное отношение и тех, и других друг к другу. Описал художник, как сообща, и татарами, и русскими, справлялись в Казани все без исключения татарские и русские праздники. Удивля­ет, что русские чествовали своих соседей мусульман, а тата­ры с удовольствием посещали христианские празднества. И те, и другие каждый год собирались на осенний сабантуй. И татары, и русские в национальных одеждах, красивые и на­рядные. И если побеждали на соревнованиях русские, татар это сильно не расстраивало. Главное, что выявились победи­тели, и их тут же награждали подарками. Если же побеждали татары, то русские от всей души поздравляли победителей! Описывает Суриков и кулачные бои между татарскими и русскими богатырями. Но бои не злые, до первой крови, ко­торые заканчивались непременно общей весёлой пирушкой. Такова была вся Российская империя. Самое настоящее на­ционалистское государство, где каждый народ хранил свою национальную культуру, и в этом ему помогало российское государство. Культурные барьеры не разделяли людей по эт­ническим признакам. Конечно, смешанные браки происхо­дили, но случались очень редко. И дети от таких браков ока­зывались в незавидном положении. Им приходилось делать выбор, в какую сторону податься. Выбрать отцовскую или материнскую линию. Но их ни там, ни там особо не приве­чали. И всё-таки в Российской империи культура одного эт­носа находилась вне закона. Российские власти стремились, чтобы она как можно скорее ассимилировала и растворилась в других культурных образованиях. Конечно же, это культу­ра Талмудических евреев. За что же такая немилость? Да за то, что талмудисты далеки от положительного конструктив­ного национализма. Они признают только себя и свою би­блейскую талмудическую культуру. Все остальные народы с их культурными традициями евреями воспринимались как что-то низшее, богопротивное. За шовинизм и возник ценз их оседлости. Но если еврей принимал христианство, т.е. пе­реходил в другую культурную традицию, он получал полное право жить, где угодно. На этом и погорели наши недотёпы- императоры. Они не знали о связи генофонда богоизбран­ных с полевой системой Иеговы. И, конечно же, не подозре­вали, что Иегова, Амон и христианский Бог-Отец — одна и та же сущность, но это уже из «другой оперы». Получается, что CocoДжугашвили ничего нового не придумал? Он про­сто сохранил и укрепил посредством государственных ка­питаловложений то, что в России всегда сохранялось — на­циональные культуры. Вот и всё! И тут мне снова пришла в голову речь Сталина «О вкладе русского народа в победу над фашизмом». Речь чисто националистического плана. А не потому ли поторопились убрать Сталина, что поняли, кто он на самом деле? Конечно, не только за русский национа­лизм убили великого человека, уничтожать было за что. Он сделал, по сути, немыслимое! Как сказал у.Черчилль: «При­нял Россию с сохой и покинул её, когда у неё была атомная бомба». Но не надо сбрасывать со счетов и русский национа­лизм. За такие дела на Западе не прощают».

И тут мои мысли непроизвольно коснулись Светлены.

«Удивительная девушка! — вызвал я в памяти её образ. — Так тонко чувствовать истинное! Считывать его там, где, каза­лось бы, нет ничего, кроме поэтических обобщений! А песня на самом деле необыкновенная! Интересно, сколько таких ве­дических стихов и песен написано нашими замечательными поэтами? Они пишут их, думая о современном, но из подсо­знания выплывают образы совсем иного характера. Надо бы спросить Светлену, как она работает с поэзией?» — подумал я, погружаясь в крепкий глубокий сон.

Сначала мне показалось, что всё, что передо мной возника­ло, сон во сне. Какая-то неведомая сила несла меня над беско­нечной, покрытой зеленью лесостепью. Над головой пылало августовское солнце, внизу красовались покрытые травами и цветами равнины. На ней тёмно-зелёными островами кача­лись на ветру берёзовые и дубовые колки. И вдруг картина резко изменилась. Я увидел поросшие лесами высокие холмы, где-то вдали сквозь сизый туман маячили снежными верши­нами горы, а лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь кро­ны деревьев, освещали склон огромного холма. Внизу, рядом с маленькой неизвестной мне речушкой, догорала какая-то де­ревня. Стены домов были сложены из дикого камня, поэтому горели только их крыши и изгороди.

«Кто же поджёг это поселение?» — невольно подумал я.

И только тут я разглядел вдалеке, на склоне горы, тысячи странных палаток. Палатки стояли рядами, между ними вид­нелись силуэты каких-то людей и дымки разгорающихся ко­стров. От деревушки та же неведомая сила понесла меня к да­лёким палаткам. По мере приближения, я различил на склоне холма огромный табун лошадей и с ними несколько десятков верховых. Очевидно, пастухов. В одно мгновенье я оказался среди палаток, ещё пара секунд и я невидимый стою перед высоким шатром.

«Что за шатёр? — мелькнуло в сознании. — Где я оказался?»

И тут мои глаза увидели, как из выцветшего до белизны купола вышел средних лет человек. Он подошёл к двум дру­гим людям, которые возились с костром и, что-то сказав, сел на луку лежащего на земле седла. Лицо человека было запы­лённым и уставшим. Его крепкое тело украшала тонкой ра­боты кольчуга, поверх которой был надет ещё и чешуйчатый наборный панцирь. Оружия при нём никакого не было. Оче­видно, он его оставил в шатре. В этот момент к разгоревше­муся костру один за другим стали подъезжать всадники. Все они были одеты в великолепную стальную броню, сидели на покрытых доспехами рослых лошадях и держали в своих руках какие-то знамена. Вот первый воин на глазах у сидя­щего бросил в костёр своё знамя. Я догадался, что человек в доспехах и без шлема — полководец. Потом то же самое сделали второй, третий, четвёртый и все остальные воины. Их набралось несколько десятков. Наконец, мне удалось разглядеть знамёна. Они оказались украшены различными гербами, крестами и какими-то неведомыми мне значками. Передо мной проходил обряд сожжения вражеских боевых хоругвей. Очевидно, войско только что выиграло очередную битву. Она произошла несколько часов назад где-то здесь, недалеко от этого лагеря. И армия победителей, поставив свои шатры и палатки, готовится к заслуженному отдыху. Но меня поразил обряд сожжения вражеских штандартов. Со­брали их по полю, привезли к шатру военачальника и на его глазах бросили в огонь, вот и всё. И никто при этом не кри­чал, не бил в барабаны, не прославлял песней полководца и свой народ. Как будто и не было недавней жестокой битвы. Похоже, от бесчисленных побед войско уже устало. Взяли, бросили знамена в костёр и забыли про них. Завтра, навер­ное, займутся обозом противника и последними проводами своих погибших. А сейчас отдыхают и кони, и люди. Неза­метно на лагерь опустилась ночь, и только тысячи костров освещали огромный, шевелящийся, как пчелиный рой, ла­герь. Я снова взглянул на сидящего у костра полководца. Он смотрел в огонь, где догорали штандарты побеждённой им армии, чуть улыбаясь, окруженный своими не то телохрани­телями, не то друзьями,.

«Кто он, это человек? — спрашивал я себя. — Откуда при­шло его войско? И какого врага оно сегодня одолело?»

Я внимательно всмотрелся в лицо полководца. По виду он был чистокровным европеоидом. Тонкие черты лица, боль­шие глаза, русая, коротко стриженая борода и выцветшие на солнце и ветре длинные, заплетённые в две косы волосы. Та­кие типажи часто встречаются на хуторах и столицах среди донских казаков.

«Может, это и есть средневековое казачье войско? Интерес­но, какой это век? Как узнать?» — думал я, разглядывая полко­водца и двух его телохранителей.

А между тем пришедшие к костру юноши сняли доспехи со всех троих воинов и занесли их в шатёр. Полководец и двое его соратников остались в расшитых богатой вышивкой косо­воротках, шароварах и лёгких, перехваченных у щиколоток кожаных чулках. Юноши откуда-то принесли к шатру скамей­ки, какие-то, очевидно, трофейные стулья, и вскоре вокруг ко­стра военачальника собралась довольно большая компания. Некоторые из пришедших были перебинтованы. Их раны всё ещё кровоточили, но люди, похоже, своих ран не замечали. Все о чём-то между собой переговаривались. Некоторые, что- то вспоминая, смеялись. Но наблюдая их с расстояния, я, как ни старался, не мог расслышать речь воинов.

«Интересно, на каком языке говорит этот народ? — задавал я себе мучивший меня вопрос. — Вот бы узнать!»

А между тем площадь перед шатром полководца всё боль­ше наполнялась людьми, воины шли отовсюду на огонёк того, кому они всецело доверяли. Наконец, площадь у ша­тра военачальника полностью заполнилась. Но люди про­должали всё подходить и подходить. Они рядами садились на землю и смотрели в ту сторону, где догорал костёр с вра­жескими знамёнами. Вдруг в рядах собравшихся началось какое-то движение. И я увидел, как к сидящему на красивом высоком готическом стуле полководцу подошёл совершен­но седой старик в длинной белой одежде. В руках этого че­ловека виднелось что-то вроде музыкального инструмента. Инструмент этот напоминал одновременно и арфу, и бан­дуру, только был меньше их обеих. Через несколько секунд старик оказался в центре площади. Потом он жестом попро­сил, чтобы ему пододвинули две скамейки и поставили на них ещё и кресло. Когда всё было готово, седобородый усел­ся на спинку стула так, чтобы его все видели и упёр в колено свой странный музыкальный инструмент. Несколько секунд маэстро настраивал его струны, а потом заиграл. Подобной музыки я никогда не слышал. Меня поразил перебор струн. Он был мягким, певучим и своими необыкновенными пере­ливами казался мне удивительно знакомым. И тут я понял, о чём играет этот старый музыкант своим слушателям. Его музыка описывала картины той самой природы, которые я только что видел. Музыка передавала звуки текущей воды, шелест листьев и трав, голоса птиц, но самое интересное то, что она наполняла сознание ощущением гигантского про­стора. Не то степи, не то лесов. А может, и того, и другого. Я, как и окружившие старика воины, зачарованно слушал потрясающую музыку бесконечного простора, звуковой рас­сказ о той великой дали, откуда сюда, к этим горам и тесни­нам, пришло это войско. И благодаря музыке, благодаря её волшебным звукам я понял картину происходящего. Передо мной был лагерь русского войска. Но не днепровской Руси или северной Новгородской, а очень далёкой. Той, неизвест­ной ныне Руси, земли которой лежали за Волгой и даже за Уралом. Потому у воинов и одежда совсем иная: длинные ха­латы, мягкие, без твердой подошвы кожаные ичиги и остро­конечные шлемы, украшенные крыльями и перьями птиц.

«Вот почему звучит такая боль по покинутой родине! — до­гадался я. — Скорее всего, войско вышло к предгорьям Альп. Внизу горит средневековая австрийская деревня. А знамёна и штандарты с гербами — всё, что осталось от объединённой армии польских и немецких рыцарей. Тогда кто этот полко­водец, который сейчас слушает музыку старого музыканта? Неужто тот, которого на Киевской Руси назвали безбожным царём Батыгой? А может, передо мной один из лучших во­еначальников Орды? Человек по кличке «Дающий бурю», вы­зывающий ураганы ударом своих туменов? Русские летописи называют его Бурундаем.»

Пытаясь ответить на возникшие вопросы, я, никем не ви­димый, продолжал слушать волшебную музыку. Но вдруг её поток резко оборвался. Я увидел, как снова зашевелились окружающие музыканта люди. Кто-то начал подниматься с земли, некоторые стали бросать в почти догоревший костёр сушняк. И тут я увидел смотрящее на меня лицо старого му­зыканта. Наши глаза встретились, и я понял, что старик, в от­личие от всех других, меня хорошо видит. Несколько мгно­вений мы с ним изучали друг друга. Потом на лице старика появилась улыбка, а глаза наполнились какой-то непонятной мне радостью. Отвернувшись, он поднял руку и что-то сказал сидевшим рядом с ним воинам. Те сразу же поднялись с мест и что-то крикнули в толпу. В одно мгновенное весь гигантский круг слушателей замер. А старый музыкант, снова повернув­шись в мою сторону, ударил по струнам своей бандуры. Не­сколько секунд я слышал только звук небывалой красоты и силы музыку, а потом раздался его мягкий бархатный голос. Удивительное дело, всё, о чём пел седоголовый певец, я без труда понимал. И не потому, что песня звучала на понятном мне языке, а по какой-то совсем иной причине. Я ловил себя на том, что многие слова мне знакомы, но и совершенно не­известные слова были мне понятны и доступны. Но несмотря на то, что текст песни являлся для меня таинственным, я всё равно понимал, о чём звучит эта песня, гимн или, возможно, былина? Несколько секунд я находился в растерянности, и тут стал куда-то исчезать военный лагерь. Вместо него открылось бездонное звёздное небо и опять та же самая сила, что при­вела меня к шатру полководца, понесла моё сознание куда-то ввысь, на этот раз в бездну космоса. Где-то далеко позади рас­творилась в пространстве планета Земля, а впереди возникло незнакомое мне гигантское голубое Солнце. Недалеко от него я увидел какие-то небесные тела: не то планеты, не то астерои­ды. Но потом звезда стала удаляться и перед моим взором воз­никла зеленовато-голубая, неведомая, но в то же время знако­мая планета. На фоне звёздного неба, отражая лучи голубой звезды, сверкала её атмосфера, через которую просвечивали очертания огромных островов, а может, материков. Вдруг кар­тина снова стала меняться. Я увидел не голубое, а наше жёл­тое Солнце. Оно застыло у самого горизонта. А его косые лучи освещали пейзаж какого-то сказочного города. Но не успел я его как следует рассмотреть, как картина опять изменилась. На этот раз я увидел грандиозную катастрофу: чёрное от туч небо, по которому мечутся тысячи молний, ураган, несущий вырванные с корнями деревья, и надвигающиеся на сушу ки­лометровые стены фиолетово-чёрной океанской воды. Потом всё исчезло, и я оказался под толщей этого кошмара. Через се­кунду опять вспыхнуло Солнце, и я увидел себя стоящим на песчаном берегу реки, а рядом со мной вытащенный на берег деревянный корабль странного вида. Поодаль стояли такие же корабли, они все были на берегу, и их было много. И тут до моего слуха опять долетел еле слышный голос старого пев­ца. Голос пел о просторах великой степи, о лесах и реках, о бесконечности пространства и о красоте природы. И я снова с высоты птичьего полёта увидел ту же картину, с которой на­чался мой удивительный сон. Вдруг мои глаза сами по себе открылись.

Загадочный сон кончился, но он врезался в мою память до мелочей. Находясь под впечатлением увиденного, я сел на кровати и прислушался. В избе уже проснулись. Где-то слы­шался приглушённый разговор. Кто-то тихими шагами про­шёл на кухню. Я зажег керосинку и стал быстро одеваться. Хотелось поскорее рассказать о своём сне либо Добрану Гле- бычу, либо его жене Ярославе. И вообще, было ли это сном? Уж очень яркие картины! А песня старого Баяна? Она до сих пор звучала не только в ушах, но и в каждой моей клетке.

«Может, это и был тот самый легендарный Баян, — пришла в голову смелая мысль. — Хотя нет. Настоящий Баян жил во времена Германариха, короля готов. Это V век, а мне удалось побывать в ХШ-ом. Я был почти одет, когда в комнату вошёл Добран Глебыч.

— Э..э, да ты, я вижу, уже собрался, — посмотрел он на меня.

— А как же массаж? Он тебе нужен вместо зарядки. Давай-ка снимай рубаху и на живот. Мне нужны твои плечи и спина. С конечностями вроде бы всё в порядке.

Пришлось повиноваться. Я сбросил верхнюю одежду и, упав на живот, стал рассказывать старейшине свой сон. Услы­шав, что я увидел, Добран Глебыч на несколько секунд заду­мался, потом просто сказал:

— В этой жизни ты спал, а твоя душа побывала в совершен­но ином времени. То, что тебе показали, не астрал. Это была реальность, потому она так и врезалась в твоё сознание.

— А зачем мне показали прошлое, как ты считаешь?

— Может, ты, сам того не понимая, дал такую установку своему подсознанию? О чём ты думал перед сном?

— О современных ведических песнях. О поэзии, которая рождается в подсознании поэтов, и которую они понять не в состоянии. О том, как со всем этим материалом работает Свет­лена?

— Ну вот я оказался прав, — разминая мой позвоночник, пробасил помор.

— Не улавливаю связи.

— Не улавливаешь, потому что ничего пока не понял. Судя по видению, ты слышал гимн матери — сырой земле, аналог современного «Малинового звона».

— Что? Какого ещё звона?! — не понял я.

— Обыкновенного, который исполняется Дмитрием Гна- тюком. Ты что, не слышал этой песни-гимна?

— Слышал, но не пойму, что ты мне хочешь сказать?

— Но если ты знаешь эту замечательную ведическую пес­ню современности, то вспомни, о чём она? — размяв мне спи­ну, уселся на стул Добран Глебыч.

— О голосах растений, — начал было я вспоминать.

— О связи души человека нашего русского с нашей русской природой. Помнишь:

Это средь русских равнин

Вспыхнули гроздья рябин,

Это в родимой глуши

Что-то коснулось души...

Я сел на кровать и в недоумении уставился на старейшину.

— Что на меня так смотришь? Тебе об этой же связи пел в твоём путешествии во времени и неизвестный певец. Разве не так?

— Так, — согласился я. — Но потом картины поменялись.

— Так же, как и в песне «Малиновый звон», — невозмутимо продолжил помор. — Как там дальше вспомни:

Этот малиновый звон

От материнских окон,

От той высокой звезды,

Да от минувшей беды...

Как ты думаешь, о какой звезде говорится в песне?

— Неужели о метрополии, о великих Стожарах?!

— И о катастрофе, которую тебе показали в твоём путе­шествии. Ты думаешь, что в песне слова о «далёкой звезде и о минувшей беде» просто так, для красоты? Что в словах нет смысла? Стихи её родились в подсознании поэта. Он не по­нял, что написал, но написал правильно. В своём путешествии ты услышал такой же гимн, такое же признание в любви к своей земле, но наполненное вполне осмысленной информа­цией. Песня тебе рассказала о стародавнем прошлом людей нашей расы. То же самое написал и современный поэт. Напи­сал, не зная ничего... о прошлом, но не ошибся. Потому что доверился своему подсознанию. Помнишь последний куплет современного гимна?

Пыльный затеплится шлях,

Где мы бродили в полях,

Где на заре,

Как сквозь сон,

Слышен малиновый звон...

О чём это? О бесконечной арийской степи. О земле ассов, где сохранился после «великой беды» наш народ.

— Ты рассказал мне невероятное, — признался я. — Без тебя бы я не догадался...

— Догадался бы, но не сразу, а через какое-то время, — под­нялся со своего места Добран Глебыч.

— А знаешь ты ещё подобные песни? Такого же ведическо­го смысла? — спросил я его.

— И ты их знаешь не хуже меня.

— Я?

— Да, да, ты!

— Какие же? Посмотрел я на старейшину-князя с недове­рием.

— Например, «Зима». Её когда-то пел замечательный певец Эдуард Хиль. Вспоминай:

У леса на опушке

Жила зима в избушке.

Она снежки солила

В берёзовой кадушке...

Это чисто ведическая песня. Почти гимн Зиме-Зимушке. А сколько песен про деда Мороза? А народных сколько? Их уйма, просто ведические песни поют, слушают, но над их смыслом не задумываются.

Когда мы вышли из комнаты, Добран Глебыч обернулся и спросил:

— Ты видел когда-нибудь фильм «Идущие за горизонт»?

— Видел, — кивнул я.

— Тогда давай вспомним, на каком фоне разворачиваются события в фильме.

— Идёт поиск розовой чайки... двумя исследователями...

— Да, да, розовой чайки, единственной птицы, которая осталась верна нашей погибшей в волнах океана прародине, — вздохнул Добран Глебыч. — Только она одна осенью летит не на юг, а на север. Но я не о чайке. А о песне. В фильме зву­чит песня. Помнишь её слова?

— Нет, — признался я. — Помню только тревожный мотив.

— Так я тебе их напомню, — остановился старейшина. — Слушай:

Велик океан и Земля велика,

Надо бы всё пройти.

Большая Медведица издалека

Желает тебе пути.

А где-то там скатилась звезда,

Как будто слеза с лица.

И к детям твоим пришла беда,

Большая Медведица.

Наляжем, друг, на вёсла свои!

Волна пощадит гребца.

Большая Медведица, благослови!

Большая Медведица!

Ты понял, о чём говорится в песне?

— Понял, только сейчас дошло. О гибели прародины белой расы.

— Докажи! — посмотрел мне в глаза помор.

И я увидел в них дрожащую не то слезу, не то искорку.

— А что тут доказывать? — улыбнулся я ему. — Кто дети Большой медведицы? Это ведь мы, русичи. Медведь всегда был нашим тотемом. Мы — дети звёзд. Кстати, в ведах есть упоминание, что часть белой расы пришла на Землю с одного из Солнц созвездия Большой Медведицы.

— Верно! — обнял меня за плечо старейшина. — Ты прав, пойдём! Нас, наверное, заждались.

 

 

Глава 20

ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ ЦЕНТРЫ

После завтрака, несмотря на протест Добрана Глебыча, я отправился помогать ему по хозяйству. Через час, по­мывшись и переодевшись, я пришёл в «аудиторию». Так мне пришло в голову назвать библиотеку старейшины. Женщины что-то готовили на кухне и, поджидая их, я опять взялся за изучение петрографической веды.

«Интересно, — думал я. — Сколько таких вот рисунчатых писем отправили древние цивилизации в будущее? Их сот­ни тысяч. Но современная наука такие письмена упорно не замечает. А если и занимается подобием изучения, то крайне однобоко. Все рисунчатые письмена у неё связаны с древней примитивной охотничьей магией или погребениями пред­ков. На самом деле такая письменность, по мнению истори­ков с прогрессивными взглядами, несёт в себе совсем иной смысл. Вопрос: какой? Как говорил незабвенный дядя Ёша, рисунчатое письмо легко читается. Просто надо немного над ним подумать. И найти начало. Потом всё пойдёт по нака­танной. Наверное, этот принцип и применили местные де­шифровщики».

От размышлений меня оторвала впорхнувшая в библио­теку подобно райской птице Светлена, одетая в домашний сарафан.

— Ты слышал когда-нибудь легенды о чуди? — тут же за­дала мне она свой вопрос.

— Слышал! -любуясь девушкой, оторвал я взгляд от аль­бома.

— Тогда ответь мне, — пододвинула Светлена к моему столу скамейку. — Кто автор всех этих мифов о чуди?

— Откуда же мне знать? Спроси что-нибудь полегче.

— А ты не догадываешься? — прищурила она свои глаза- озёра.

— Неужели вы сами?! — удивился я.

— Да, мы. Чтобы запутать тех, кому мешаем.

— Кому вы, живущие на краю земли, можете мешать? Я что-то не понимаю.

— Мы та видимая часть хранителей древнего знания, а точнее, ядро всех трёх высших сословий, которое представ­ляет собой базис движения к возрождению. Что-то вроде ис­кры, из которой когда-нибудь, как сказал поэт, возродится пламя. Чтобы жить в будущем, нам надо было умереть. И мы создали мифы о своей смерти.

— Придумали, что ушли под землю и тому подобное? — отложил в сторону я альбом с письменами.

— Да, именно так! — улыбнулась красавица.

— Ну, хорошо, — посмотрел я на неё. — А кто в Сибири придумал мифы? В Западной о том, что легендарные квели погребли сами себя... В Сибири Восточной, что нгомэндри ушли под землю.

— Заметь, так же, как и чудь белоглазая, — подняла де­вушка свой пальчик.

— Да, похоже, — согласился я с ней.

— Тогда возьми и подумай, о чём это говорит?

— По логике, что мифы о гибели чуди и исчезновение белых потомков древней расы Сибири имеют общее проис­хождение.

— Совершенно верно! Общее происхождение и предания! Сложены и те, и другие были в одно и то же время, — кивну­ла своей изящной головкой Светлена.

— Тогда ответь мне, кем они были сложены? Неужели здесь, на Мезене, Двине и Печоре, а потом каким-то образом попали на Урал?

— У тебя неверная постановка вопроса, Гера, — глаза Светлены вдруг стали грустными. — Ты и так знаешь, кто сложил мифы о гибели или уходе чуди под землю. Я тебе даже дала подсказку, что всё это произошло в одно время. Но ты не обратил на неё никакого внимания.

— Из твоих слов получается, что из неизвестного центра, расположенного не то в Сибири, не то на Урале, не то здесь, у вас, была дана команда сочинить мифологию защиты. Другими словами, придумать легенду или дезинформацию, которая бы уводила поиск уцелевших носителей древнего знания в никуда...

— Вот ты и догадался. Но почему-то не задаёшь мне во­прос, действует этот координационный центр в наше время или нет?

— Неужели, то, о чём ты мне говоришь, всё ещё «дышит»?!— искренне удивился я.

— А почему телепатические связи между разными груп­пами нашего народа должны разрушиться? — в свою оче­редь задала мне вопрос Светлена.

— Вот, оказывается, что? Всё совсем не так, как я думал. Передача информации имеет иное качество.

— Знаешь, для чего я тебе рассказала о наших связях и о психической сети, про которую ты ещё не слышал?

— Нет, откуда же мне знать, что у тебя в голове?

— Вчера мама Ярослава и папа рассказали тебе о том, как управляют богоизбранными. Вот я и подумала, что тебе было бы полезно знать и о нашем полевом единстве. Оно постро­ено по иному принципу, и в нём нет посредника в виде уси­лителя — эгрегора. Правда, существует не так много людей, которые пользуются таким «мостом». Но ведь и далеко не все евреи ощущают на себе диктат своей «матки». Большинство хазарских евреев совсем не семиты, у них иной генофонд, отсюда и появилась армия евреев-отступников. По такой же причине имеются отступники и у нас. Все они из первого со­словия. А из второго и высшего люди иные. Они владеют ре­альным знанием и знают, зачем живут.

За полминуты Светлена рассказала то, что до меня никак не доходило. В чём критерий перехода из первого высшего сословия во второе.

«Оказывается, всё не так сложно. Просто надо поднять свои духовные качества до способности к телепатии. Поче­му я сразу не догадался? Ведь управление без связи просто не может состояться. Лучшая же из всех известных на земле связей, конечно же, телепатическая. Освоил телепатические способности, значит, готов к переходу в иное сословие».

— У меня такое впечатление, — посмотрел я на Светлену,— что критерием перехода из сословия тружеников в сосло­вие управленцев является способность к телепатии.

— Совсем нет! — засмеялась она. — Телепатия или чтение мыслей на расстоянии — то же самое, что и сотовый теле­фон. Неужели если у тебя в кармане есть мобильник, значит, ты поднялся на другую ступень эволюции? Это смешно. Есть другие критерии, удивляюсь, почему ты их не знаешь? Здесь всё дело в границах сознания и в осознании общих законов Мироздания. Думаю, папа тебе обо всём расскажет. Просто не пришло время.

В этот момент в библиотеку вошла вторая красавица.

— Я вижу, вы тут мило воркуете и без меня! Сейчас я вам испорчу идиллию!

— Ты что такая напыженная? — засмеялась Светлана. — Неужели ревнуешь?

— Я ревную?! Просто дурачусь! Посвятите, какая у вас тема?

— О телепатической связи внутри общества хранителей традиции, — посмотрел я на вторую Свету.

— Я так и знала, все разговоры то о «них», то о нас. Ну и на чём остановились?

— На том, что переход во второе сословие связан не столь­ко с телепатическими способностями, сколько с расширени­ем и подъёмом сознания, — пододвинула сестре скамейку Светлена.

— На мой взгляд, переход в новое качество фактически связан с полным духовным перерождением. Кстати, всегда болезненным.

— Болезненным? — удивился я.

— Конечно, потому что перерождение связано с потеря­ми. От чего-то привычного человек уходит, новое, обнару­женное в себе, иногда пугает. И не важно, на каких это по­люсах, на нашем или на их. И там, и там принцип один и тот же, только вектора разные.

— Посмотри, — показала на стол Светлада. — На этом краю образовался «их» центр сохранения древнего знания. А вот на этом наш. Здесь минус, а здесь плюс. А вот тут про­ходит линия напряжения между обоими центрами, — по­ложила девушка на середину стола свою изящную руку. — Эта линия имеет свойство смещаться в ту или иную сторону. Исторически всё, о чём я говорю, можно проследить: далеко не пойдём, начнём со II века н.э. Что мы наблюдаем в Евро­пе, да и в мире в целом? Легионы Траяна разгромили Даков, взяли их столицу Сармисигетузу и вышли к границам нашей империи. В Карпатах римская армия была уничтожена. По­сле этого граница на севере стабилизировалась. Будем счи­тать, что она вот здесь, — снова показала девушка на сере­дину стола. — На юге же Траян потеснил парфов, но был остановлен и отброшен к Междуречью. С IV века граница между полюсами начала передвигаться всё дальше на запад. Первый удар по Риму нанесли готы, за ними в союзе с сарма­тами гунны. Только когда готы приняли сторону Рима, гра­ница опять стабилизировалась. Но она оказалась далеко на западе. Чтобы остановить свою гибель западный эзотериче­ский центр, тот самый, которому мы дали значение «минус», создаёт на Балканах, в Малой, Передней Азии и Африке от­дельное мощное государство — Византию. В него вклады­ваются все энергетические ресурсы, которыми обладал в ту эпоху Запад. Зачем была создана Византия? Кстати, в момент своего создания уже обречённая на гибель. Для того чтобы на какое-то время послужила форпостом от ударов с востока. Запад нуждался в своей карманной военной силе. Силе, ко­торой бы управляли из Ватикана. Византия с V века, взвалив на себя основную тяжесть борьбы с Ватиканом, создала ус­ловия для возникновения на Западе священной, полностью подчинённой папе Римской империи...

— А почему ты считаешь, что алгоритм гибели Византии был заложен с момента её возникновения?

— Да это же просто, — улыбнулась Светлада. — Всё дело в расколе церкви. Её раскол начался намного раньше, чем при­нято считать историками. Восточно-римская империя была нужна Западу, прежде всего, как щит от ударов с востока. Ватикан не стремился сделать из Византии идеологическо­го союзника. Идеологию он оставил себе. Чтобы убедиться в этом, достаточно отследить движение на восток его эмис­саров: католицизм приняли страны Скандинавии. В X веке католической стала Моравия, Польша. Не будь Светослава, католицизм усилиями Ольги приняла бы и Русь. Всё шло к этому. Всё, о чём я тебе говорю, должно быть тебе известно, или тебе нужны доказательства? — изучающее посмотрела мне в глаза Светлада.

— Всё это я знаю, не трудись. До сих пор у нас календарь латинский...

— Вот, вот, тогда пойдём дальше. Как ты уже понял, запад­ный эзотерический центр, осознав, что в военном отношении он слабее, применил оружие иного рода — идеологическое. И граница взаимодействия между двумя эзотерическими центрами снова покатилась на восток. Информационное воздействие творило своё чёрное дело. Правда, в X веке всё резко изменилось в пользу восточного центра. Светослав на Волге сокрушил Хазарию, а на Западе подошёл к границам Византии. Но победить византийцев и обрушиться всей мощью ведической Руси на священную римскую империю за­падный эзотерический центр ему не позволил.

— А где был в это время восточный эзотерический центр? Неужели нельзя было поддержать своего князя? — возмутил­ся я.

— Насколько я знаю, эзотерический центр, который мы окрестили знаком плюс, никогда не располагался в Европе. И на Урале его никогда не было.

— А причём здесь расстояние? Да будь он хоть на Луне, какая разница?!

— А разница вот какая, — раздался голос вошедшей в ком­нату Ярославы. — Дело в том, что основные его силы были отвлечены на восток. Нужно было любой ценой остановить экспансию Китая в Приморье и на территории Сибирской степи. В Манчжурии китайцев остановила во главе с гени­альным Агудой Золотая империя племён журавля. Те, кого китайцы называли чжурдженями. А дорогу в степь для во­инов Поднебесной закрыли своей бронированной конницей предки уйгуров. Для чего это делалось? Чтобы на террито­рии империи киданей-ляо, в то время довольно сильной, но непрочной, возникло новое политическое образование. Такое, которое бы в будущем смогло сокрушить и Китай, и государство хорезмшахов и положить под копыта своих ко­ней всю Европу. Как всегда, ставка восточным эзотерическим центром делалась не на ложь, а на правду и военную до­блесть. Теперь ты удовлетворён? Светославу помочь не успе­ли, понадеялись на местных жрецов. Последние же со своей задачей не справились.

— В результате чего восточный эзотерический центр, как я понимаю, работает сейчас в подполье?

— Да, работает на территории врага, — вздохнула Яросла­ва. — Хотя на короткое время его западная граница дошла до Адриатики. Я имею в виду европейский поход ордынского войска...

То, что я услышал от девушек и их матери, меня дей­ствительно потрясло. Интуитивно я предполагал нечто по­добное. Но теорию, что в мире идёт непримиримая борьба между двумя сильными эзотерическими центрами, я услы­шал впервые. По-видимому, прочитав мои мысли, Ярослава после продолжительной паузы сказала:

— На Земле существует не два эзотерических центра, Юра, их больше. Дети тебе забыли сказать ещё про один. Беда в том, что он построен нелюдью, и благодаря ему действует его филиал — эзотерический центр, который мы справедли­во считаем отрицательным. Как правило, третий центр про­являет себя в критическое для западной цивилизации время. Тогда, когда она готова отдать концы и пойти ко дну. Напри­мер, подобное произошло в 1242 году в момент, когда орда уничтожила все лучшие войска Польши, Венгрии, Германии и готова была двинуть свои тумены в Италию и Францию. Что тогда произошло?

— Кажется, умер в Каракоруме или Харахоре великий хан, — припомнил я.

— За ним последовал Ярослав, его друг Бату или Бата, а потом те же силы добрались и до князя Александра... Вот где был нанесён удар в самое сердце! Погибли люди, которые понимали, что на Земле происходит, и пытались с этой бе­дой бороться.

— Но почему мечом?! — возмутился я. — Неужели свет­лый эзотерический центр так и не научился информацион­ной войне?

— Приёмами информационной борьбы он владеет в со­вершенстве, — погрустнела Ярослава. — Вся трагедия в том, что по своей природе люди больше склонны верить лжи, чем правде. Сила тёмного эзотерического центра в том, что он создал, используя сначала золото, потом банковские билеты целую сеть филиалов в виде тайных обществ. Светлый же центр всегда опирался на людей высокодуховных и предан­ных идее. Таких всегда мало. Вот почему мир повис над про­пастью. А мы, как и другие представители орианской север­ной звёздной традиции, оказались катакомбной общностью. Официально нас нет, но влияние светлого эзотерического центра ощущается. И ощущается довольно сильно. Пока мы не можем подняться во весь рост и заявить, что пора возвра­щаться к нашим утерянным корням. Нас просто не поймут. Например, в несчастной России ждут — не дождутся, когда будет построен во всей своей рекламной красоте капитализм. И никому в голову не приходит, что всё уже свершилось, и теперь российское общество двинулось к своей гибели. Но будущий распад России и свою жалкую судьбу россияне пока не ощущают. Когда они это поймут, вот тогда, может быть, придёт и наше время.

— А не будет поздно? — посмотрел я на растерянное лицо Ярославы. — Когда свалимся в яму, подниматься из неё бу­дет, ой, как непросто!

Я сказала то, что думаю. Что мы предпримем, если чест­но, никто не знает. И вообще мы затронули совсем другую тему. Мне хотелось тебе рассказать о механизме славянского чужебесия. Той психической черте, которой страдают все без исключения славянские народы.

 

Глава 21

ВИД НА БУДУЩЕЕ

Постойте-постойте! — раздался бархатный бас во­шедшего в библиотеку Добрана Глебыча. — Посвя­тите меня в свои разговоры. Мне хочется знать, что вы успели здесь без меня обсудить? Может, что-то и забыли!

— Тут наши дочери поведали твоему любимому Ару- Юрию о двух противоборствующих между собой земных эзо­терических центрах. Заодно вспомнили про центр третий, не- гуманоидный, — повернулась к мужу Ярослава.

— И это всё? — удивился старейшина.

— А что ещё надо было рассказать? Что иногда в наши зем­ные дела вмешивается метрополия?

— Конечно! Пусть знает всё. Иначе у парня может сложить­ся неправильное представление. Как чувствовал, что вы что- нибудь забудете! — проворчал князь-старейшина, усаживаясь напротив. — Вот что, Ар, — посмотрел он на меня. — Не так всё плохо, как кажется. Верно, ящероголовые и пучеглазые подталкивают человечество к пропасти. Не своими лапами, нет, они создают такие условия, что мы сами себя разрушаем. Действуют нашими же тупыми мозгами. С их подачи часть за­падной элиты потеряла чувство реальности. Но до конца ещё далеко. Ты должен знать, что в критические времена на Земле проявляет себя ещё одна сила. Назовём её четвёртой. Они, — показал глазами Добран Глебыч на женщин, — о ней почему- то забыли упомянуть.

— А если у парня нервы окажутся слабые?

— От вашей забывчивости даже крепышу захочется уда­виться, — повернулся он в мою сторону. — Как у тебя с не­рвами?

— Да вроде не жалуюсь.

— Вот и хорошо! В следующий раз, если что рассказываете, то обязательно до конца, чтобы у человека была полная ин­формация. Понимаете, полная!

Видя, что Добран только делает вид, что сердится, все три красавицы повеселели.

— Учтём, — улыбнулась Светлена. — Это я во всём вино­вата

— Скорее всего, моя вина! Только моя и ничья больше! — строго взглянула на дочерей Ярослава.

— Вы что, сговорились? Или меня разыгрываете?! — свер­кнул глазами Добран Глебыч. — Кто вас винит? Посмотри, Ар, как они умеют давить на жалость? Не верь ни одному слову, всё это комедия! Я вот тебе что хочу сказать, — посмо­трел старейшина куда-то поверх меня. — Помнишь герман­ский Аненербе? Якобы деятели этого оккультного центра вышли на контакт с инопланетным разумом? Может, у них и были контакты с инопланетянами, об это нам неизвестно, но вот с вражеским эзотерическим центром у этих людоедов связь была. Причём давнишняя. Задолго до Аненербе и даже до возникновения в Германии национал-социализма. Связа­лось с тёмным эзотерическим центром возникшее в Германии под патронажем Германа Вирта оккультное общество Туле. Через него и подобные ему ордена и получила идею нацио­нал-социализма разгромленная в Первой мировой Германия. Без неё, без этой вот идеи никогда бы германского фашизма не состоялось. Тёмному эзотерическому центру для создания мощного, агрессивного, нацеленного на захват чужих тер­риторий немецкого государства, нужна была максимальная энергия германского этноса. Та сила, которую способен выде­лить этнос в период своего наивысшего социального подъёма. Энергетический взрыв, осуществленный посредством вброса в коллективное сознание немецкого общества идеи национал- социализма, был удачно организован. Образ ария-сверхчело­века нашёл себе место в глубинном бессознательном немцев ещё и потому, что они были раздавлены и уничтожены своим поражением. Как видишь, с Германией тёмным удалось. Они выбрали единственно верный для себя путь. Другим спосо­бом вырвать из немецкой нации энергию агрессии и реванша было невозможно. Почему невозможно? Да потому, что Гер­мания пережила свою эпоху модерна ещё до первой мировой. Вся внутренняя энергия нации была уже потрачена: сначала индустриализация, а потом война. Немцы спали наяву, и их надо было разбудить.

— Мы сейчас тоже спим, — заметил я. — Наверное, поэто­му вы и начали наше занятие с объяснения законов русского национализма.

— Который отмечен не знаком минус, — улыбнулся ста­рейшина. — А знаком плюс. Что плохого, если человек любит свой народ и свою расу? Ничего плохого в этом нет. Главное, чтобы в его поведении не прослеживалось шовинизма. Если любишь свой народ, ты должен принять и понять националь­ные чувства другого народа. Любовь к своему народу, к его традиции и культуре является не источником ненависти, а наоборот — источником уважения к другим культурам и эт­носам. Плохо то, что в настоящее время этой любви к самим себе нам, русским, катастрофически не хватает. Отсюда у нас и негатив к кавказцам, среднеазиатам, китайцам и т.д. По­следние этим как раз и пользуются. Любили бы мы себя по- настоящему, не было бы в наших городах ни тех, ни других, ни третьих.

— Это почему же? — удивился я.

— Да потому, что все работы по становлению и развитию своего общества делали бы мы сами. И никакие помощники нам ни с Кавказа, ни со Средней Азии были бы не нужны. Вспомни царскую Россию. Разве при наших русских царях су­ществовали китайские или чеченские рынки? И работали, и торговали на своей земле в основном одни русские. Мы уважа­ли другие народы империи и их не унижали. Но и не позво­ляли, чтобы они к нам являлись со своими законами. Теперь ты понимаешь, что такое наш русский национализм, и с чем его едят?

Я кивнул.

— Если понимаешь, то не пытайся увидеть в нём что-то не­гативное. Давай снова вернёмся к теме. Так вот, когда в Герма­нии был создан Аненербе, то его адепты тут же вышли через посредников-масонов на тёмный оккультный центр. На этот раз Гитлеру необходимо было сверхоружие. И что же? Тём­ные пошли навстречу. Сначала немцы получили секретные технологии по ракетостроению, через некоторое время им по­дарили принцип движения «летающих тарелок», и техноло­гию изготовления ядерной бомбы. Понятно, что создавать за них все эти новшества никто не стал. Да и зачем? Если знаешь принцип, остальное рано или поздно решится. Был ещё один подарок, о котором мало кто знает, я имею в виду пещерный комплекс базы 211. Ты когда-нибудь слышал про Новую Шва­бию в Антарктиде?

— Слышал, но не знал, что координаты подземелий немцы тоже получили от своих тайных союзников.

— С Новой Швабией тут вот какое дело, — на несколько секунд Добран Глебыч задумался. — Примерно 40 тысяч лет назад Антарктида представляла собой роскошную землю. Умеренный климат, масса рек и озёр, хвойно-лиственные леса третичного периода и благодатное море... Понятно, что архи­пелаг был обжит людьми. До сих пор сквозь толщу льда про­сматриваются их разрушенные поселения. Так как Антаркти­да лежала ближе к полюсу и не отличалась жарким климатом, то она была заселена выходцами с Ора. Теперь ты понимаешь, почему именно русские её открыли, а не кто-то другой. По закону Антарктида должна быть нашей, российской. Но это уже совсем другая тема. Теперь давай вспомним, когда про­гремела над планетой первая великая война? Борьба двух ми­ров, северного и экваториального?

— Если верить исследованиям, около 40 тысяч лет назад.

— Именно тогда орианская Антарктида и получила смер­тельный удар. Сейчас трудно сказать, что это было: астероид или сверхмощная ионосферная бомба? После взрыва остался кратер. Диаметр его более 200 километров, а глубина пока не исследована. Ясно одно, что взрыв пробил земную кору. При­мерно 13 тысяч лет назад, во время второй великой войны цивилизаций, южный полюс оказался в центре континента, точнее Антарктического архипелага. После такой беды за­лечившая раны земля стала покрываться ледяным панцирем. Лёд километровой толщины покрыл всю Антарктиду, но из пробитой земной коры поступало на поверхность тепло. По­степенно оно и вытопило в ледяной массе гигантские пусто­ты. На этот процесс ушла не одна тысяча лет. Их немецкие подводники и нашли по стекающей в океан тёплой воде, ко­торая из-подо льда пробила себе дорогу в сторону океана. Для того, чтобы обнаружить антарктический рай, адмиралу Деницу необходим был всего лишь хороший термометр и, ко­нечно же, координаты места выброса тёплых вод. Последнее гитлеровскому гросс-адмиралу показали деятели из Аненер­бе. Зачем был сделан такой вот царский подарок тёмным эзо­терическим центром Гитлеру? Очевидно, чтобы было место, куда немцы, в случае своего поражения, могли спрятать полу­ченные от своих «друзей» технологии и укрыть от справед­ливого возмездия военных преступников. Горячие недра дали возможность построить тепловые электростанции. Если есть энергия, значит, можно решить проблему продовольствия и долговременного жилья. Удался немцам проект Новая Шва­бия или нет, обсуждать не будем. Не это главное. Теперь ты понимаешь, откуда взялся на Земле тёмный эзотерический центр? Пример немецкой антарктической базы прямо ука­зывает на его древнее Атлантическое происхождение. Вот и разгадана тайна связи Аненербе с неким инопланетным раз­умом. Инопланетяне с немцами не сотрудничали и не мог­ли сотрудничать. Слишком большая разница в понимании и осознании законов природы. С ними сотрудничали те, кто создал современную западную цивилизацию. Та самая группа нелюдей, которая считает себя тайным оккультным земным правительством. С немцами был проведён тот же экспери­мент, что и 1,5 тысячи лет назад до н.э. с евреями. Только в бо­лее ускоренном варианте без генетического кодирования. Та же самая песня: опять появились богоизбранные, только уже не семиты, а потомки бореалов. Теперь понимаешь, почему еврейские банкиры так старательно снабжали Гитлера всем необходимым? Прежде всего, деньгами. Это они помогли ему без боя присоединить Австрию и Чехословакию. Последняя в военном отношении была не слабее Германии, но сопротив­ления не оказала. И тайное, и мировое правительства гото­вили Германию к борьбе с нашей возродившейся империей. И эзотерическая группа, и банкиры из мирового правитель­ства были уверены в успехе. Но вышел, как ты знаешь, про­вал. Либероиды со времен Хруща рассказывают, что, дескать, Сталин виноват в том, что на нас напали внезапно. Отсюда и наши колоссальные потери в начале войны. На самом деле всё было не так. И русский грузин Джугашвили, и советский генштаб хорошо знали о надвигающейся опасности. Наши во­йска были вовремя предупреждены. Но слишком неравными были силы. На севере и на юге армии Германской коалиции превосходили наши вооруженные формирования в два раза. На центральном направлении в четыре, а то и в пять раз! Вот так тёмный эзотерический центр подготовил Германию для войны со своими заклятыми врагами. Великолепно подго­товил. Ничто не скажешь. Когда мы стали побеждать, что в планы тёмных, конечно же, не входило, последние подсуну­ли Гитлеру технологию изготовления атомного оружия. И не только её, гитлеровцам было дано и кое-что похуже. Просто они не успели всё это освоить. Почему не успели? — Добран Глебыч разгорячено поднялся со своего места. — Как только либероиды с демократами не ругают Сталина? И такой он, и разэтакий! Но не будь его во главе нашей армии, Гитлер бы победил. Немцы смогли бы это сделать, освоив технологии, которые им были даны... Чего не хватало Германии для за­пуска в серию атомного оружия? Совсем немного — его ис­пытания и доводки. А кто им сорвал испытания? Некоторые генералы и политики были недовольны, что наши войска, ос­вободив Советский Союз, двинулись в логово Рейха. Дескать, мы освободили свою державу, и пускай теперь Гитлера доби­вают союзники. Но Сталин дал команду наступать и насту­пать, как можно быстрее. Наверняка ему было известно о тай­ном оружии «вундер-бах». Вот почему наши войска неистово рвались вперёд и вперёд. Даже тогда, когда отставали тылы, и мы теряли огромное количество людей только потому, что за войсками не поспевала тяжёлая штурмовая артиллерия. Три раза немцы пытались провести испытание атомного оружия, И все три раза им не дал этого сделать «мерзавец» Джугашви­ли. Представь, что могло бы произойти, если бы не наше не­истовое наступление? Мир мог бы погибнуть. Сгореть в ура­гане ядерных взрывов. Сталина не ругать надо, а поклониться ему в ноги и сказать огромное спасибо. И не только нам, но и западным европейцам, начиная с поляков и кончая испанца­ми. Случись у Германии в 1944-1945 году атомное оружие, то наши союзники сразу же переметнулись бы на сторону Рейха. Это однозначно. Они бы сделали выбор в сторону силы. Тём­ный эзотерический центр к такому решению их бы, конечно, склонил. Что бы мы тогда делали?

— Не знаю! — пожал я плечами.

— То-то! — сел на своё место старейшина. — Знаешь, поче­му Запад так жестоко разделался с Сербией? — через несколь­ко секунд посмотрел он на мою озадаченную физиономию.

— Потому что она вместе с нами отчаянно боролась с гитле­ризмом — его любимым детищем. И нас впереди ждёт гибель. Если не осознаем, какие силы управляют пресловутым миро­вым правительством.

— Неужели что-то наподобие фашизма? — удивился я.

— А чем отличается изложенная в Талмуде идеология от идеологии национал-социализма? Это ведь одно и то же, не­ужели не ясно?

— Ты говоришь об ужасных вещах, у меня от твоих слов скоро волос на голове зашевелится. Не пойму, то вы говорите, что не так всё плохо, то вдруг утверждаете, что впереди нас ждёт гибель. Что же делать?

— Каждый раз ты задаешь нам один и тот же вопрос. Не торопись. Тебе на него ответят. Но не мы, у нас другая задача. Пока тебе надо многое понять. Очень многое! И им тоже, — кивнул Добран Глебыч в сторону притихших девушек.

— Ты только что сказал, что Россия может погибнуть. И на­мекнул, что уничтожат её те же самые силы, которые породи­ли Гитлера.

— А других и не может быть. Тебе рассказать, как начнётся второй этап уничтожения нашего отечества?

— Конечно. Я весь во внимании.

— Тогда слушай и запоминай. Давай вспомним, с чего на­чалась перестройка, которая разродилась гибелью Советского Союза? С критики Сталина, а потом и всего советского строя. В данный момент пока затишье, враги выдохлись и набирают силы для следующего этапа. Начнётся же он опять с крити­ки Иосифа Виссарионовича. Дирижеры на Западе наверняка объявят Сталина более кровавой фигурой, чем Гитлер, и бу­дут доказывать с пеной у рта, что войну выиграли не мы, а они. Это станет сигналом для наших либероидов. Последние под козырьком своих хозяев обрушат на Сталина и его соратников новые ушаты грязи. Потом грязью несколько раз польют со­ветское время и объявят какую-нибудь абракадабру. У Хруща была химизация и целина, у Горби перестройка, и наши по­донки в карман за словом не полезут. Что-нибудь придумают. Но как бы это не называлось, суть останется прежней. Будет запущена очередная перестройка, после которой распадётся уже Россия. И вот тогда русскому народу точно придёт конец. Нам, как и сербам, не простят, что жестоко обидели их лю­бимчика — дядюшку Адольфа и что спутали своей победой все их далеко идущие планы.

— Всё, о чём ты мне сейчас говоришь, должна проделать, как я понимаю, пятая колонна, или группировка российских подонков-либероидов на западные фальшивки?

— Не совсем так. Дело не только в деньгах. Появятся у на­ших правителей разного рода западные советники, а за кор­доном специально занимающиеся делами России комиссии. Где будут решать, что с нами со всеми делать. Либо поставить к стенке как бунтарей против нового мирового порядка, либо постепенно загнать в могилу отравленными продуктами пи­тания? Что собственно уже делается...

Перспектива будущего, которую описал старейшина, на­гнала на меня тоску. Помолчав несколько секунд, я его спро­сил:

— Почему ты называешь либералов либероидами? Просто так? Или в этом названии скрыт какой-то смысл?

— Без смыслов мы ничего не называем, — усмехнулся сквозь седую бороду Добран Глебыч. — Кто такие либералы? Какую идеологию они исповедуют? Всем понятно, что идео­логию смерти, идеологию гибели нормального человеческого общества, в которой оправданы любые самые отвратительные пороки. Великий Киплинг в «Маугли» представил стаей бан- дерлогов именно их с демократами. Дураку это не понятно. Вот мы и называем либерально настроенных вырожденцев новым видом человекообразной обезьяны. Красиво звучит, не правда ли? Либероид! Удивительно точное название...

С этими словами князь-старейшина поднялся со своего ме­ста и направился к двери.

— Когда закончите свое занятие, — повернулся он к сво­ей жене, — жду всех в спортивном зале. Сейчас пойду, наведу там порядок.

 

 

Глава 22

О ЧУЖЕБЕСИИ

Глядя вслед ушедшему отцу, Светлена вдруг с горькой ус­мешкой запела:

— Обезьяны - новый вид,

Звать еголибероид.

В деградацию ведёт Он обманутый народ.

Наши беды в том, что мы,

Верим порожденьям тьмы!

Верим в то, что нам плетёт,

Это подлый, мерзкий сброд!

— Хватит импровизировать! — оборвала свою дочь Ярос­лава. — Нам легко распевать такие вот песни, потому что владеем знанием и понимаем, кто такие либероиды, и зачем они созданы. Другие же, которые идут за дегенератами, не из нашего общества. , Подумайте, что их ждёт в будущем? Как там в твоей песне? «Верим в то, что нам плетёт этот обезьяний сброд?»

— Не обезьяний, а подлый и мерзкий, — поправила мать Светлена.

— Это одно и то же, — вздохнула Ярослава. — Я всё пыта­юсь рассказать Георгию-Юрию о психическом устройстве на­шего славянского чужебесия. А вы мне никак этого сделать не даёте. Ты вот — взглянула на Светлену погрустневшая Ярос­лава. — Затеяла разговор про оккультные мировые центры. Добран вспомнил про Гитлера и про его хозяев. Нагрузили парня информацией.

— Да ничего со мною не произошло, — попытался успо­коить я её. — Наоборот, многое стало понятным, за это вам только спасибо.

— Видишь ли, я тоже тебе буду сейчас рассказывать доволь­но грустные вещи. Не многовато ли будет?

— Ничего, я же сибиряк, значит, крайне выносливый. Пе­реживу.

— Тогда слушай и запоминай, — покачала своей красивой головой Ярослава. — На прошлом занятии мы говорили о не­обычной генетике русских и о нашем бездумном поведении. Странность в том, что сколько мы себя психически не приспо­сабливаем к новому устройству жизни, где правят рыночные отношения средневековья и современный индустриальный модерн, наша генетика остаётся прежней. Волевым усилием и самовнушением нам удаётся заставить замолчать свою со­весть, природное чувство справедливости, благородство и даже погасить великое чувство сердечной любви. Некоторым, особо продвинутым придуркам, такое удаётся, но всё это про­ходит без изменения генетического аппарата. Утраченное тут же восстанавливается снова. Гены телепортируются, как у мушки дрозофилы. Опыт с дрозофилой ты, наверное, знаешь: генетику бедных мух так «обгрызут», что дрозофилы рожда­ются слепые, без крыльев и лап, казалось бы, ещё немного и подопытным конец — начнут рождаться без головы. Но про­исходит обратное. Дегенеративные мушки рождают на свет к великому удивлению учёных мужей совершенно здоровое и полноценное потомство. Спрашивается, откуда взялись утра­ченные гены? На такой вопрос современная наука ответить не в состоянии. У нас же, у славян, прежде всего у русских, к ним я отношу украинцеви белорусов, гены вообще не ис­чезают. Конечно, наше ментальное поле, нацеленное на деге­нерацию, их пытается выключить. Таков закон природы. Но они не выключаются и не исчезают. О чём это говорит? О том, что в целостности нашего генофонда заинтересован сам Соз­датель.

— О том, что ты сейчас рассказываешь, мы уже беседовали,— напомнил я Ярославе.

— Да, говорили, — согласилась она, — но в ином ключе. Тогда всё это прозвучало у меня под знаком плюс. Дескать, «знай наших»! На самом деле тёмным удалось славянскую ге­нетическую стабильность повернуть против нас.

— Интересно, каким образом?

— Внушить нам комплекс неполноценности. Превратить полноценность и совершенство в полную его противополож­ность. Давление на нашу психику началось ещё во времена готов. Как известно, готские вожди по дороге в восточную Ев­ропу приняли христианство. Всё это сказки, что король готов Германарик, или по-западному Германарих, был язычником. Он вёл себя как лунник-язычник. На самом же деле готы при­няли христианство по орианскому обряду. Их поход в степи Причерноморья можно рассматривать как первую попытку христианизации антов. И уже в IV веке готские миссионеры стали распространять байки о нашей русской неспособности воспринимать новшества. Намёк на несовершенство психики славян есть у готского летописца Иордана. Но в те времена христианское идеологическое оружие не прошло. В своих духовных возможностях наши предки не сомневались. Готы были разгромлены и выброшены за Дунай. Второй удар по нашим мозгам тёмные нанесли в VIII веке после гибели Авар­ского каганата. Правителям великой Моравии было вбито в голову, что христианский западный мир наголову превосхо­дит ведический восточный. И дело тут не столько в христи­анской религии, сколько в неспособности славян постичь ис­тинные, собранные ещё Римом духовные ценности. Потому моравские правители и бросились с поклоном в Византию. Дескать, мы готовы на всё, лишь бы вы приобщили нас к сво­им ценностям. Ты должен знать, что Великая Моравия начала лихорадочно христианизироваться и менять себя ещё в VIII веке. Она торопилась, как бы не опоздать! Поскорее бы влить­ся в продвинутый западный мир! Влилась и вскоре исчезла. Пришедшие в IX веке на земли Моравии мадьяры-язычники разгромили её на голову. Не помогло ей приобщение к запад­ной цивилизации. И на Украине, и в Белоруссии, и у нас, хо­рошо знают о национальной черте поляков — их заносчиво­сти. Но никто не хочет докопаться, откуда взялось это мерзкое свойство человеческой психики? Оно же не с неба свалилось? Не догадываешься?

— Признаться, нет.

— Тогда я тебе подскажу, — улыбнулась своей очарователь­ной улыбкой женщина-философ. — Поляки, я имею в виду далеко не всех, а в основном сословие дворян-шляхтичей, ве­дут себя заносчиво и кичливо с сербами, украинцами, белору­сами и нами, русскими. С немцами же, французами, особенно с англосаксами, они ведут себя крайне заискивающе. Всё, что я тебе говорю, ты можешь вычитать у польских же авторов. Могу тебе дать их целый список.

— Да я и так верю. Подобным образом ведут себя и запад­ные украинцы. Я на них в своё время насмотрелся. Ответ ясен — виновато в заносчивости и кичливости польского панства врождённое чувство собственной неполноценности.

— А теперь попробуй ответить, откуда появилось у поля­ков и западных хохлов это, прямо скажем, отвратительное ка­чество?

— Да оно и у русских прослеживается, особенно в среде на­шей интеллигенции, — дополнил я высказывание Ярославы.

— Не просто прослеживается, ты говоришь о том, что ха­рактеризует почти всех наших недоумков-интеллигентов. Ни В одной западной стране не встретить интеллигента, который бы ненавидел собственный народ. Презирал бы его историю и культуру. Особенно культуру. А теперь займёмся механиз­мом, отвечающим за то, что это происходит.

— Один Кольский философ мне популярно объяснил, что русская интеллигенция проросла из разорившегося дворян­ства. Как известно, дворяне не очень-то любили свой народ. Через барскую традицию эта беда переползла к советской, а потом и к российской интеллигенции.

— Ты говоришь о ведическом еврее? В какой-то мере дядя Ёша Солганик прав. Так оно и есть. Но мне хочется показать тебе глубинную суть такой вот болезни. Исходит она, как ни Странно, из нашей несокрушимой генетики. Именно она ви­новата в психическом заболевании славян под названием чужебесие. Ты должен знать, что торговля всегда связана с об­маном. Как говорят: «Не обманешь — не продашь». А теперь вспоминай, как звали на Руси купцов?

— Честными, — не понял я, куда клонит Ярослава.

— Вот тебе и парадокс. С одной стороны, «не обманешь — не продашь», с другой, обманщик — честный человек. Как честному обманывать? Какую экзекуцию надо ему над собою проделать, чтобы торговля его была успешной?

— Заставить замолчать голос совести и подавить в себе стыд.

— Вот-вот, — кивнула женщина-историк, — а если приро­да человека упорно сопротивляется, что тогда?

— Тогда торговля не всегда будет успешной.

— Всё правильно, уже в предмодерновое время, я имею в виду средневековье, большая часть русских купцов в торгов­ле некачественным товаром (качественным товар всё время, как ты понимаешь, быть не может), испытывали трудности. Нравственность мешала делу. Проблемы русского купечества я взяла как пример. Всё, о чём я говорю, относилось не только к ним, но и ко всем слоям русского общества: и к крестьянам, и к боярам, и к князьям. Развитие промышленности и торгов­ли диктовал один стереотип поведения, а природа славянской души совсем другой. Современные русские люди всё больше и больше стали ощущать в своём внутреннем мире что-то та­кое, что резко отличает их от западников. То, что в условиях надвигающегося модерна или научно-технической револю­ции мешает им вписаться в новые стандарты жизни. Как мы уже говорили раньше, одна часть славянского общества стала пытаться сломать свою «отвратительную» русскую природу и стать похожей на немцев запада. Что внешне ей удалось, не получилось на внутреннем, глубинном уровне. Другая же часть, не осилив свою природу, пришла к выводу, что русские люди психически неполноценны. Неполноценна и их куль­тура, и всё, что с нею связано. К последним и относится наша национальная интеллигенция. Конечно, не надо сбрасывать со счетов то, что тебе поведал дядя Ёша. Его утверждения тоже имеют право на жизнь. Постепенно ощущение в себе чего-то такого, что мешает приспосабливаться к новому времени, по­родило у нас, русских, преклонение перед успешными и уве­ренными в себе западниками. Это самое преклонение и вы­звало психическую болезнь, которая называется чужебесием. Именно По причине чужебесия пресмыкаются перед немца­ми, французами и англичанами поляки. Так как поляки — католики, следовательно, они приобщены к западной циви­лизации. И братья-славяне ведут себя по отношению к нам крайне высокомерно. В их глазах мы, как продолжатели ви­зантийской религиозной традиции, люди второго сорта. Го­воря «мы», я имею в виду и украинцев, и белорусов, и сербов. Поляки же стоят на ступень ближе к Западу, значит, автома­тически оказываются выше нас, полуязычников. Как видишь, всё проистекает из нашей несокрушимой русской звёздной генетики. С одной стороны, это вроде бы хорошо, но с другой — в условиях западного модерна, — хуже некуда. Именно по такой причине мы, русские, и другие славянские народы мо­дерн в том виде, как он представлен на Западе, всегда отвер­гали. Чем характерен научно-технический прогресс, который бытует за кордоном? Тем, что в нём идёт развитие техники, но человек при этом, наоборот, деградирует. Он максимально приспосабливает свою психику под законы вседозволенности рыночных отношений и превращается в абсолютно безнрав­ственную личность. Такой разрыв между носителем сознания и человеком, который всё больше духовно деградирует, в то время, как созданный им научно-технический прогресс наби­рает обороты, рвет цивилизацию классического модерна на два несовместимых полюса. Какая в этом антагонистическом процессе заложена «бомба», нетрудно догадаться. Если нару­шается один из универсальных законов Мироздания, что на­ступает? Гибель системы, которую он контролирует. В данном случае нарушается закон всеобщего единства. Его в своё время озвучил ещё Гермес Трижды величайший. Как он звучит, ты, я думаю, помнишь?

— Что вверху, то и внизу. Другими словами, любая жизне­способная система должна быть единой.

— Да, именно так, иначе система, дойдя до критической точки, гибнет. Теперь, ты понимаешь, что ждёт человечество, если оно и дальше будет двигаться путём западного модер­на? Именно по этой причине славянские народы, и, прежде всего, мы, русские, интуитивно чувствуя, что западный на­учно-технический прогресс идёт в разрез с развитием самого человека, всегда старались идти своим путём развития. Та­ким, который бы не бросал человека в ад нравственного без­умия. Отсюда у нас даже купцы не пройдохи, а «честные». Ты вправе у меня спросить, откуда у нас, русских, такое от­рицание модерна? Я тебе отвечу! Виною этому служит наша звёздная природа. Генный комплекс, который мы унаследо­вали от далёких предков, принесших его на Землю с загадоч­ной небесной прародины. Но я тебе говорю о коллективном бессознательном нашего народа. И не имею в виду прекло­нение перед Западом безумцев и генетических гибридов, которые по своей природе никакой опасности от извращён­ного западного модерна не ощущают. Именно последние и наносят наибольший вред нашему пока ещё здоровому об­ществу. Это они постоянно вставляют палки в колёса русско­му национальному развитию, где вместе с техникой растет и развивается создатель этой техники — сам человек. Вспомни проект И.В.Сталина о будущем образовании нашего наро­да. Как там у него? Сначала неполное среднее, потом высшее среднее образование и среднетехническое, дальше всеоб­щее высшее и даже два высших! Это как минимум. Потому и торопились Сталина поскорее ухлопать. Его проект о все­общем высшем после его смерти заморозили. А теперь что происходит? Наши демократы и либероиды убивают и сред­нюю школу, и высшую. Спрашивается, зачем? Да затем, что собираются запустить в стране модернизацию по западному шаблону. Где люди крайне узкоспециализированы, знают только то, что им положено знать для обслуживания техни­ки. В остальном они просто безграмотные тупицы. Мы вот смеёмся над тупостью американцев, недалёкостью немцев и французов. Нам и невдомёк, что все они дети извращённого западного модерна. Того общества, где человека искусствен­но превращают в идиота. Так им легче манипулировать.

— Ну и что же жрецы? — перебил я разгорячённую Ярос­лаву. — Разве эти деятели из тайного правительства не пони­мают, что нарушен общий закон Мироздания, и западное об­щество ждёт неминуемая гибель? На него уже сейчас можно нарисовать карикатуру.

— Какую же? — поинтересовалась Светлена.

— Макаку, в одной руке у которой атомная бомба, в другой — кувалда!

— Ты, я вижу, понимаешь, почему американцы со своим атомным арсеналом обращаются так легко и просто. Сначала сбросили бомбы на Японию, потом собирались бомбить нас, позднее были готовы забрасывать бомбами Вьетнам. Как буд­то все эти взрывы произойдут на другой планете? Прорисовы­вается один из вариантов гибели их хваленого модерна.

— Но ведь он потянет за собой население всей нашей пла­неты!

— Конечно! — кивнула головой Ярослава. — К этому всё и идёт. Хотя имеются не только военные варианты всеобщей гибели. Жрецы из тайного правительства, конечно же, все по­нимают. Наверняка догадываются, в какую пропасть летит человечество и банкиры из мирового правительства. Но ни те, ни другие ничего на Земле не решают. Они только мнят себя правительствами. Каждое в отдельности. На самом деле за них все дела на планете решают те, которые известны нам как негуманоиды. С помощью них был создан на Земле эгре­гор Амона. С ними же в своё время заключили союз атланты.

— А позднее всем известный патриарх Авраам, — добавила Света вторая.

— Ты права, — повернулась к дочери Ярослава. — Только посредником того сговора явился эгрегор Амона-Яхве!

— И что нам теперь делать? Ждать, когда на Землю обру­шатся небеса, и человечество уничтожит само себя?

— Заметь, ты всё время задаешь нам один и тот же вопрос. Чисто русский.

— А вы изо всех сил стараетесь на него не отвечать, — огрызнулся я.

— Ты что, сам не догадываешься? Тебе уже всё разжевали, но ты как попугай! Голова у тебя не для того, чтобы ею есть, а для того, чтобы ею думать. Вот возьми и подумай.

— Что ж попробую. Ясно одно, что спасение человечества зависит от нас, русских. Как мы себя поведём, так и будет. Можно я попытаюсь мысленно построить модель своих дей­ствий на случай, если бы я стал вдруг диктатором России?

Услышав мои слова, женщины посмотрели на меня с не­скрываемым интересом.

— Заинтриговал! Давай, мы послушаем, — улыбнулась сдержанной улыбкой Светлена.

— То, что наше общество находится на краю пропасти, ду­маю, сомнений не вызывает. Что делали в такие критические времена римляне и предки нашего народа, те, кого называли греки скифами? Ставили во главе своего агонизирующего об­щества диктатора и наделяли его огромными полномочиями. Таким вот диктатором под знаком плюс был и Иосиф Висса­рионович.

— «Хватит тянуть кота за хвост», это мы и так знаем, — улыбнулась Светлада. — Мы тебя слушаем, с чего бы ты на­чал?

— Начал бы, — сказал я, немного подумав, — с укрепления репрессивных органов. Выгнал бы из них всех, кто имеет сче­та в заграничных банках. Это раз! И второе — подобрал бы в эти силовые структуры людей из народа, таких, которых бы невозможно было купить ни за какие деньги. Подобных пре­данных патриотов поставил бы и во главе армии.

— Хорошо! Что дальше? — подбодрила меня Ярослава.

— За 24 часа арестовал бы весь паразитический уголовный класс олигархов. Тех, которые нагло присвоили то, что им ни­когда не принадлежало, и бессовестно этим распоряжаются. Имея таких вот деятелей за решёткой, я бы наверняка нашёл способ вернуть в Россию украденные и вывезенные за кордон народные деньги.

— Мы не сомневаемся, — переглянулись женщины. — Что ещё?

— Одновременно с арестом уголовного сообщества я бы на­ционализировал наш Центральный банк. Чтобы деньги Рос­сии не зависели ни от МВФ, ним от федеральной резервной системы.

Мои рассуждения вызвали у собеседниц неподдельный ин­терес. Девушки пододвинули свои скамейки поближе к моему креслу, а Ярослава, встав со своего места, стала медленно хо­дить по комнате.

— Неплохо! — нараспев сказала она. — Очень неплохо! А дальше что?

— Произвёл бы чистку нашего парламента. Всех ярых де­мократов и особенно либералов отправил бы заниматься вос­становлением разрушенного ими сельского хозяйства.

— Оригинальное положение! Может, всё-таки выставить их за границу?

— За бугор нельзя, они слишком много знают. К тому же свежий воздух для них полезен. Параллельно с этим нашёл бы людей, которые когда-то голосовали против распада Со­ветского Союза. Им бы поручил собрать новый парламент из неподкупных, надёжных, любящих родину граждан. Думаю, эти ребята с такой задачей справились бы без особого труда.

— Можно вопрос? — подняла руку Светлада. — Что бы ты сделал с непродажными, по-настоящему любящими Россию евреями? Такие наверняка есть и в нашем современном пар­ламенте.

— Неужели? — изумился я. — Евреи у власти и не продаж­ные?!

— Не просто непродажные, но и ратующие за восстановле­ние Советского Союза? — не сдавалась Света вторая.

— Я бы послал их по синагогам, читать лекции против сио­низма, талмудического иудаизма, хасидизма и хабада.

— Здорово! — засмеялась Ярослава. — Что ещё? Мы сгора­ем от нетерпения.

— Одновременно с ликвидацией паразитического класса и национализацией Центрального банка России, национализи­ровал бы недра, всю добывающую и тяжёлую индустрию. За­одно провёл бы и денежную реформу.

— Интересно, как? — Ярослава смотрела на меня, открыв рот.

— Российский рубль я бы не стал обеспечивать одним лишь золотом. Я бы добавил к нему ещё и природные ресурсы. И тогда наша валюта на мировом валютном рынке оказалась бы самой востребованной. А доллары вместе с евро превратились бы в мыльные пузыри. С нами бы стали торговать только на­шими же рублями. Но это далеко не всё. Без подъёма сельско­го хозяйства все начинания обречены на провал.

— И что бы ты в этом направлении сделал? — поинтересо­валась Светлена.

— Во-первых, я бы разрешил всем желающим заселить ты­сячи брошенных ныне деревень. Уверен, такие желающие найдутся. Кроме того, тем людям, которые начнут пересе­ляться на землю, я бы разрешил бесплатно пользоваться при­родными ресурсами для своих нужд.

— Какими?

— Орехами, ягодами, грибами и, конечно же, рыбой и ле­сом. Как это было при наших царях, да и при Иосифе Вис­сарионовиче. И следующее: запустил бы как можно скорее несколько предприятий по производству малогабаритных сельскохозяйственной техники. Чтобы любой крестьянин, не важно, колхозник он или нет, мог себе ее позволить. И давал бы её людям в кредит на десять лет, без процентов.

— А как насчёт коллективных хозяйств? — спросила Ярос­лава.

— Если хотят фермеры работать сообща, пусть работают. Это их дело! Если им нравится работать отдельно — тоже их право. Мешать не надо. Для колхозников необходимо органи­зовать МТС (машинотракторные станции), чтобы не обреме­нять их тяжёлой, требующих больших затрат техникой.

— А как насчёт нашей, гнилой русской интеллигенции?— прищурилась Светлада, — той, которая ненавидит всё рус­ское. Начиная от языка и кончая культурой?

— Русофобов вместе с либероидами и ярыми демократами отправил бы за границу.

— Да кто же их там примет? У них своих болтунов-парази- тов достаточно. Они нужны здесь, в России, чтоб разрушать!— засмеялась Ярослава.

— Тогда надо отделить их от общества и отправить добы­вать уран и золото. Пусть там между собой болтают о демо­кратии и либерализме. Главное, чтобы своими речами не раз­лагали не умеющих думать обывателей.

— М-да, — остановилась Ярослава. — Значит, трудовые ла­геря?!

— Ничего не поделаешь, трудотерапия — лучшее средство для перевоспитания... Пусть честным трудом исправляют то, что они натворили. Разве это несправедливо? Но я не сказал самого главного.

— Что ещё?

— Необходимо снова вернуть нашему народу бесплатное здравоохранение и образование. И то, и другое — самого вы­сокого качества. Насчёт образования вообще разговор осо­бый. Надо нашему обществу вернуть ныне забытые единые законы Мироздания. Когда до людей дойдёт, что их наруше­ние разрушает эволюционный процесс и ведёт человечество к гибели, то очень многие начнут нравственно меняться. И меняться в лучшую сторону. Мы, русские, наконец-то пой­мём самих себя. До нас дойдёт, что качества, которые мы в себе пытаемся растоптать — это не пережиток далёкого па­триархального прошлого, а самые что ни на есть современ­ные и нужные человечеству стороны. Только обладая ими, человечество имеет право на будущее. Поэтому с общими законами Вселенной надо начать знакомить наших детей с колыбели. Рассказывать в детских садах, средней школе и, конечно же, в ВУЗе, как эти законы действуют. Потому что только благодаря им будущее человечество поднимется до понимания Создателя. Религия в новом обществе станет не нужна, мистика будет вытеснена знанием. Религия же дер­жится на вере и мистике.

Я взглянул на женщин и увидел, что и мать, и обе её дочери смотрят на меня с удивлением.

— Прав был Добран, когда сказал нам, что твоей глубины мы не ощущаем. Интересно, о каких законах ты ведёшь речь?— снова села на своё место Ярослава.

— Не лукавьте, вы их наверняка хорошо знаете. О наруше­нии двух из них мы уже говорили.

— Ты имеешь в виду закон свободы воли? — улыбнулась женщина-философ.

— И закон равновесия, — напомнил я.

— А ещё какие ты знаешь общие законы Мироздания?

— Закон неуничтожаемости сознания, закон равенств, за­кон единства противоположностей, закон меры, закон време­ни...

— Хватит! Я вижу, ты знаешь, о чём говоришь. Школа у тебя неплохая. И то, что ты нам сейчас рассказал, впечатляет.

— И про концлагеря не забыл, и про МТС — настоящий Сталин! — съязвила Светлада.

— И про бесплатное не только академическое, но и психо­физическое образование не запамятовал, — задумчиво посмо­трела на меня Светлена.

— Значит, снова плановое хозяйство? Ты же говоришь о со­циализме! — задала вопрос Ярослава.

— Конечно, плановое, другого и не может быть. Потому что рынок смертельно опасен. Он позволяет продать всё, что угодно. Поменять на пустые, ничем не обеспеченные бумаж­ки такие ценности, которым нет и не может быть цены! Вот пример: в наше время в Приморье исчезает уссурийский тигр. Спрашивается: почему? Потому что китайцы за него хорошо платят! Всё просто. У кого есть деньги, тот хозяин всего и вся! Так можно уничтожить и продать не только все ресурсы Зем­ли, но и саму нашу планету. Законы рынка это позволяют. Надо, наконец, осознать, что рынок не бывает преступным или честным. Рынок, по своей сути, сатанинское изобретение. Если человечество хочет жить и дальше, то оно должно отка­заться от рыночных отношений. Это однозначно. Но и план, который бытовал в СССР, тоже не годится. Какая разница, как используются природные ресурсы страны: через рыноч­ные механизмы или уничтожаются по плану? И там, и там мы видим одно тупое потребительское отношение. Новое плано­вое хозяйство должно предусматривать восстановление лесов, почв, водоёмов, возрождение степных ландшафтов. Наконец, в план страны должно входить направление борьбы с пусты­нями. Общество обязано на всё вышеперечисленное находить средства. Иначе экологической катастрофы не избежать.

— Как я поняла, ты говоришь о социализме будущего?

— О первом шаге к «Золотому веку», о той общественно­экономической формации, которая по-научному называется коммунизмом. Но коммунизмом не марксистского содержа­ния, а нашего — орианского. Того, который проверен многи­ми тысячелетиями.

— Что ты имеешь в виду?

— Неоднородность общества, где вместо номенклатуры станут у власти люди, которые действительно имеют на это право. Не просто хорошие организаторы и специалисты, а люди высокой духовности. Для таких людей материальное не является подлинной ценностью. Такие, сознание которых настроено на волну добродетели и знания. Только в послед­нем они видят ценности, ради которых стоит человеку жить и работать. Таких вот людей должны готовить и рекомендовать на тот или иной пост представители третьего сословия. Жре­цы никогда не занимались непосредственно управлением. Их обязанность совсем иная. Делегировать власть или лишить власти, если человек не справляется со своими обязанностя­ми. Третье сословие всегда действовало, опираясь на первое высшее, я имею в виду народные массы, которые либо утверж­дали кандидатов, рекомендованных жречеством, либо их от­вергали.

— А я, грешным делом думала, что ты забудешь о коллектив­ном сознании граждан, — улыбнулась Ярослава. — Не забыл! Что ж, общество Золотого века ты представляешь правильно. У власти должны быть люди, не привязанные к материально­му, высоко образованные и моральные, формула архипро­стая.

— Но почему-то она не работает, — заметил я. — Неверное, потому что на самом деле человечество в основной своей мас­се стало гибридным.

— Что ты имеешь в виду?

— То же, что утверждают многие антропологи. Орды архантропов тысячи лет назад не вымерли и не были перебиты, а генетически смешивались с нашим видом.

— В какой-то степени это так, — погрустнела Ярослава. — Ты прав, только нас, русских, такая беда практически не кос­нулась.

 

Глава 23