Об энергетическом влиянии компьютеров мы поговори­ли, — после непродолжительной паузы сказала Яросла­ва. — И о телевизоре вспомнили, хотя главная его роль не в том, чтобы откачивать жизненные силы. Он был создан для передачи образной информации, но служит тёмным в ка­честве зомби-устройства. Так у нас заведено: что бы не приду­мали научные круги для человека, всё оборачивается против него. Это отдельная тема. Она касается всего, что нас окружа­ет.

«Только не вас, — подумал я про себя. — Ваша параллель­ная цивилизация живёт по своим законам».

— Мы говорим не о себе, Юра, — прочёл мои мысли До­бран Глебыч. — Речь идёт о земном социуме.

— Разве так можно? — покачал я головой, глядя на старей­шину. — Мы же договаривались!

— Никакого нарушения договора не было. Мыслей твоих не читал. Посмотрел на твою физиономию и догадался, о чём ты думаешь. На тебе же всё написано! — заулыбался помор.

— Ты как чистый лист бумаги. Потому моим домочадцам и нравишься, — скользнул своими глазами по смутившимся де­вушкам Добран Глебыч.

— Хватит девчонок в краску вводить! — оборвала его Ярос­лава. — Мне хочется поведать нашему гостю ещё об одном сногсшибательном изобретении современных учёных. Я имею в виду микроволновую печь. Мы коснулись проблемы вскользь. Хотелось бы на микроволновке остановиться отдельно.

— Всё-всё, молчу! — улыбнулся жене старейшина. — Рас­сказывай.

— Тебе, Юра, наверное, известно, что собой представляет микроволновка. В городах их сейчас пруд пруди, — начала новую тему Ярослава. — Везут их из Европы и из США. Скоро в магазинах появятся и наши, отечественные.

— Они уже появились, — перебил я жену Добрана Глебы­ча. — Вы немного отстали от жизни.

— Наверное, потому, что нас эта зараза не интересует, — вставила Светлада. — Ты же маму не перебивай.

— Не буду, простите, пожалуйста! — улыбнулся я девушке.

— Так вот, — начала снова свой рассказ Ярослава. — Ещё в 1989 году учёные университета Миннесоты по радио пред­упредили, что в микроволновках нельзя подогревать молоко с детским питанием, и тем более с грудным молоком. Исследова­тели сообщили, что действие микроволновой печи уничтожает в молоке некоторые витамины и разрушает иммунные каче­ства грудного молока. Это объявление заинтересовало многих журналистов, которые занялись собственным расследовани­ем. Вскоре ими были привлечены некоторые учёные, которые пришли к ещё более удручающим выводам... Самым смелым из исследователей оказался швейцарец немецкого происхож­дения, Ганс Гертель. Этот человек опубликовал свои исследо­вания в 1992 году. В них он прямо сказал, что пища, приготов­ленная в микроволновой печи, ядовита и не годится в качестве питания. Она медленно, но верно разрушает человека. Сначала дегенерирует кровь, за ней ткани внутренних органов. Гертель доказал, что микроволновое тепло разрушает водяные молеку­лы, они превращаются в нечто иное, чем вода, что для организ­ма человека является смертельным ядом. По его мнению, пища, прошедшая через микроволновую печь, аналогична пище, подвергшейся мощному радиационному облучению. Под воз­действием микроволн клетки пищевых продуктов: мяса, рыбы и овощей изменяются. Прежде всего, нейтрализуется электри­ческий потенциал между внутренними и внешними сторона­ми мембран. Такие клетки, употребляемые в качестве пищи, для человека и животных становятся очень опасными. Гертель и его группа провели тесты и в результате своих исследований доказали, что облученная микроволнами пища вызывает в ор­ганизме массу патологий, главные из которых — лейкоцитоз и патологический рост холестерина в крови.

— Это же разрушение сосудов и сердца, — не выдержал я.

— Да, разрушение сердечнососудистой системы, — кивну­ла головой Ярослава. — Причём тотальное. Здесь и закупорка капилляров, и венозные тромбы, и многое другое. А теперь давай вместе припомним, где у нас самые тонкие капилляры?

— В головном мозге, — почесал я затылок.

— А теперь ответь, что происходит с центральной нервной системой, если капилляры, питающие её кровью, не в поряд­ке?

— Наступает угнетение и гибель нейронов. Сначала возни­кает стадия дебилизации, а потом и полного идиотизма.

— Вот-вот, прямо в точку, — пробасил со своего места До­бран Глебыч. — Только до полного идиотизма не дойдёт. Че­ловек завернёт ласты от сердечной недостаточности намного раньше. Но то, что отупляет, — это факт. Так сказать, перед смертью...

— А ты у нас «оптимист»... — обернулась к мужу Ярослава.

— Оптимизм — не оптимизм, какая разница? Я же говорю правду!

— Только грустную, — кивнула своей головкой Светлена.

— Но это не всё, — посмотрела на меня жена Глебыча. — Есть ещё один фактор. И он не менее страшен, чем вышеизло­женное. Дело в том, что употребление микроволновой пищи приводит к раковым заболеваниям. Вот такая вот «вилка». Если не умрёшь от инфаркта, то от рака точно.

В комнате на пару минут воцарилась тишина. Все молчали и смотрели друг на друга.

«Вот это подарок, — размышлял я. — Нашему тупоголово­му обывателю. С одной стороны прибыльно, с другой — эф­фективно! Третьего не дано. На тот свет либо от инфаркта, либо от рака».

— Неужели «хозяева» не всполошились, позволили обна­родовать Гансу Гертеля такой убийственный материал? — прервал я затянувшуюся паузу.

— Конечно, всполошились, — пробурчал старейшина. — И корпорации и олигархи, все кому не лень. Швейцарская ор­ганизация дилеров, известная как FFA, тут же подала на учё­ного в суд. Кроме того, началось прямое запугивание и шан­таж. Часть учёных, поддерживающих Гертеля, чтобы выжить, отреклись от своих взглядов. Не сломался один Ганс Гертель. Он уехал из Швейцарии на свою историческую родину и про­должил борьбу. Гертель потребовал от суда провести объек­тивную научную экспертизу. Однако суд ему в этом отказал...

— Это и понятно, их суды обслуживают систему, для того они и созданы, — отозвалась со своего места Ярослава.

— Чем же всё-таки всё закончилось?

— Тем, что Гертель ещё раз потребовал публичной экспер­тизы. Понятно, что ему опять отказали. Но его исследования, проведённые в Германии, снова подтвердили старые выводы.

— Что толку! Всё равно миллионы микроволновок посту­пают в продажу по всему свету, и производство такого сред­ства для уничтожения человека расширяется, — закончил за жену старейшина.

— Надо отдать должное этому Гансу Гертелю. Ничего не скажешь, и молодец, и гражданин! Гражданин не только ев­ропейского союза, но и всего мира. Вот какое должно быть со­знание у настоящего человека — глобальное! — посмотрела на меня Светлада.

— Ты что на него косишься? — улыбнулся Добран Глебыч.

— Сомневаешься, что у нашего героя оно другое?

— Да нет, — сконфузилась девушка. — Просто у меня так получилось...

— У неё так получилось! В следующий раз, когда будешь произносить пожелания, на людей не таращись. Они могут твои высказывания принять на свой счёт.

— Хватит вам! — посмотрела на дочь и на мужа Ярослава.

— Нашли тему любезничать. Всё это не всерьёз, — поверну­лась она ко мне. — Так, пустословие.

— Мне вот что не ясно, — перевёл я разговор в иное русло.

— Неужели все эти демоны, возомнившие себя хозяевами пла­неты, всерьёз собираются покончить с человечеством?

— Не только собираются, но, как видишь, и действуют в этом направлении, — посерьёзнел отец семейства.

— Не понятно, зачем?

— Тебе потому непонятно, что ты пока не ведаешь, кто они такие. Когда узнаешь, с кем люди Земли имеют дело, до тебя дойдёт.

— То, что за ними стоит инопланетный разум, мне извест­но. Но ведь они же люди!

— Люди, говоришь? Да, по виду они на людей похожи, ты прав. Но, человечество имеет дело не с людьми...

— Ты забегаешь вперёд, — остановила мужа Ярослава. — Ему об обществе «земных богов» расскажет другой. Кто, тебе известно. Мне бы хотелось успеть поведать Юрию о том, чем нас потчуют наши западные друзья-приятели.

Глава 11