Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

П

амятники ранней и развитой бронзы предгорно-равнинной зоны Алтая выде­лены в слунинскую культуру — более 50 поселений и могильников. Полностью раскопаны поселения Костенкова Избушка, Озерки Восточные, Ляпустин Мыс, Коровья Пристань-1,  2 и 3, причем некоторые из них являются

однослойными. Могильные комплексы известны по памятникам: Елунинский грунтовый могильник-1, Староалейска-2, Цыганкова Сопка, Волчий Мыс, ул. Поселковая в Барнауле и т. д.

Первое место по обилию находок среди всего инвентаря занимает керамика, которая по различиям в технике ориен­тации разделена на три группы. Сосуды первой украшены узорами из оттисков отступающей или шагающей гребенки, реже зубчатой или гладкой качалкой, образующими ленты, зигзаги, треугольники, прямоугольники и ромбы. По технике нанесения орнамента и технологии изготовления эта посуда генетически связана с энеолитической керамикой и собствен­но вырастает из нее. Новое, что появляется в раннюю бронзу, — это плоскодонность и преобладание отступающей техники нанесения орнамента. Для орнаментации посуды второй группы характерна комбинированная техника нанесе­ния орнамента, где большую долю составляет печатная гре­бенка, которая становится основной в третьей группе (рис. 11).

Рис. 11. Елунинская культура ранней бронзы. 1 – погребения; 2, 4-7 – каменный инвентарь; 3 – костяной наконечник стрелы; 8-10 – бронзовый инвентарь; 11,12 – скульптуры; 13-16 - керамика

 

42

ство их резко сокращается. Почти совсем исчезают топоры и тесла, уменьшается количество ножей, становятся гораздо меньше стерженьки для рыболовных крючков, что было свя­зано, видимо, с применением бронзового крючка. На ранних этапах сохраняется вкладышевая техника и комбинирован­ные орудия.

Из кости сделаны наконечники стрел шести типов, про­колки, игольницы, мотыги и стамески.

Бронзовый инвентарь представлен разнообразными изде­лиями, происходящими из могильников, поселений и случай­ных находок. Это двулезвийные черешковые с утолщением в центральной части, выгнутообушковые и фигурные ножи, наконечники копий и стрел, кельты (топоры). Большинство инвентаря относится к типичным сейминско-турбинским формам. Это классические копья с вильчатой втулкой и копья с крюком на втулке. Встречены глиняные литейные формы для изготовления таких копий и кельтов. Наиболь­ший интерес представляет фигурный нож из елунинского могильника, отлитый в двустворчатой форме и имеющий хорошо выраженное ребро жесткости. Рукоять с одной сто­роны украшена двумя заштрихованными треугольниками, разделенными взаимопроникающими выпуклыми валиками, а с другой — цепочкой из заштрихованных ромбов. В ее верхней части скульптурное изображение лошади. Четко вы­делены крупные раздутые ноздри, глаза и острые уши, слег­ка закинутая назад голова, хорошо передана торчащая не­высокая грива, которая постепенно переходит в развевающуюся. Голова расположена на четырех солнечных лучах, расходящихся в разные стороны, пятый соединяется с рукоятью. Это изображение чрезвычайно близко изображе­нию коня с рукояти ножа из могильника Ростовка и камен­ным скульптурам омского Прииртышья. Несомненно, это образ так называемого солнечного коня, возникновение куль­та которого, скорее всего, свидетельствует об огромной роли коневодства у древних жителей Алтая и Восточного Казах­стана. Рукоять аналогичного ножа найдена и в Горном Ал­тае. Складывается впечатление об алтайско-восточно-казах­станском происхождении подобных ножей и их последующем распространении на запад и восток.

Для погребального обряда характерны общие черты. Все известные могильники грунтовые и располагаются, как пра­вило, на высоких коренных берегах, порою возвышающихся над урезом воды на десятки метров. Исключение составляет

43

могильник Цыганкова Сопка, находящийся у подножия коренного берега. Могильные ямы подпрямоугольной формы и ориентированы по оси запад-восток, умершие похоронены на левом боку в скорченном положении, головой на восток или северо-восток, но почти всегда они лежат перпендикулярно по отношению к рекам. Обязательным в головах, реже встречаются бронзовые, каменные и костяные изделия. В могилах часто попадаются части туш домашних животных: коровы, лошади, овцы. В одном случае найден даже целый овечий скелет. От лошади обычно клали не части туши, а зубы и челюсти. Дно могильной ямы посыпалось охрой или обжигалось огнем, следы охры и огня иногда встречаются на костяках. Два погребения совершены по обряду трупосожжения. Детских погребений в могильниках почти нет, что предполагает возможность существования специальных мест для их погребения. Преобладают одиночные, реже встречаются парные и коллективные погребения. Бросается в глаза большое количество, по сравнению с предшествующем временем, погребений убитых различными способами людей: пораженных стрелами, с разрубленными, прорубленными и отрубленными головами, конечностями и т. д.Большинство из рассмотренных элементов погребального обряда находят аналогии в памятниках ранней, или предандроновской, бронзы, иногда даже раннеандроновских соседних регионов: Восточного Казахстана, Южного Урала, Нижнего Притомья, Енисея и т. д.Антропологические материалы позволяют выделить среди погребенных два типа. Первый тип — долихокранный лицо резко профилированное, довольно высокое, узкое, с выступающим носом и широким лбом. Это, бесспорно, европеоидный тип с признаками южной европеоидной ветви «средиземноморский». Европеоидный тип прослеживается и в каменной скульптуре, найденной в предгорьях Алтая (рис. 11). Второй тип является смешанным — европеоидный с монголоидной примесью. Характерна длинная, неширокая черепная коробка, резко профилированное лицо, но выступание носа не сильное. К первому типу относятся почти одни мужские, ко второму — все женские костяки. Второй тип характерен для эпохи энеолита этой зоны. Разница в росте между мужским (185-190 см) и женским (148-155 см) костяками составляет 30—35 см, что нельзя объяснить только половыми различиями. Здесь, скорее всего, имеют местопризнаки расы, что можно объяснить следующим образом. В эпоху ранней бронзы происходит дальнейшее проникновение южных групп населения из Средней Азии (Южной

43

Туркме­нии) на территорию племен кельтеминарской культуры. В пришлом населении преобладали, видимо, молодые мужчины в возрасте 20-30 лет, вынужденные вступать в брачные отношения с местным метисным населением. Эти отношения не всегда были мирными, о чем свидетельствуют захороне­ния убитых

44

людей.Поселения отличаются друг от друга площадью и мощ­ностью культурного слоя, который колеблется от 0,4-0,5 до 0,8-1,0 м. Лишь на одном из них прослежены следы неболь­шого легкого жилища площадью около 17 кв. м, незначи­тельно углубленного в грунт. Видимо, жилища были назем­ного типа, от которых в гумусированном слое не сохранилось следов, однако скопления находок позволяют сделать предположение, что такие жилища были, и площадь их могла достигать 45-50 кв. м.В елунинское время происходит дальнейшее заселение степных и лесостепных пространств Алтая. Возрастает роль скотоводческого хозяйства, на поселениях увеличивается до­ля костей домашних животных до 34,5%. На отдельных поселениях эта доля достигает 64% (Березовая Лука: лоша- * Д^и _u 40,2%, крупный рогатый скот — 22,7, мелкий рога­тый скот 9,9, собак, причем крупноголовых, предназна­ченных для охраны стад скота, — 27,3%). Скотоводство постепенно распространяется на север, в районы новосибир­ского Приобья, но возрастает роль охоты на диких живо­тных — кости лося составляют уже 88,7%. Получает рас­пространение сетевое рыболовство.Важное значение для датировки елунинских памятников имеют стратиграфические наблюдения, бронзовый инвентарь и радиоуглеродные даты. В нижней части культурного слоя поселения Коровья Пристань-3 и на поселении Озерки Вос­точные встречена только керамика первой группы вместе с многочисленным инвентарем. Для раннего слоя с Коровьей Пристани-3 получена дата 3660 лет или 1710±75 лет до н. э. Вторая группа керамики залегала гораздо выше и дальше от кромки берега, а иногда разделена с первой стерильными прослойками. Ее более молодой возраст не вызывает сомнений, как и то, что она вырастает из первой группы. Для погребения 2-го Елунинского могильника была получена радиоуглеродная дата 3560±30, или 1610±30 лет

45

до н.э. Радиоуглеродная дата погребения 3-го могильника Цыганкова Сопка дала возраст 3460±90 лет, или 1510±90 лет до н. э., но корректировка удревнила ее до 3880 или 1930 лет до н. э. Все аналогии бронзовому, каменному и костяному инвентарю укладываются в пределах первой по­ловины II тыс. до н. э. Представляется, что наиболее веро­ятной датой существования елунинских памятников будут XIX—XVIII — XVI-XV вв. до н. э. Елунинская культура заканчивает свое существование в связи с расселением андроновских племен, а так как хронологические рамки андроновской культуры до сих пор дискуссионны, вопрос о верх­ней границе елунинской эпохи пока остается открытым.

Елунинская культура складывается на основе местной энеолитической большемысской культуры. В процессе ее формирования приняли участие группы европеоидного насе­ления восточносредиземноморского типа, пришедшие из рай­онов Средней Азии. Направленность миграционных процес­сов, проявившаяся в эпоху энеолита, сохраняет свое значение и в раннюю и развитую бронзу. Еще один этни­ческий компонент был связан с населением Восточного, а возможно, и Северного Казахстана, являвшимся носителем керамики с гребенчато-ямочной орнаментацией. Наибольшая близость прослеживается с раннеандроновскими племенами Восточного Казахстана. Проникновение этого населения на­чинается на заключительных этапах развития елунинских племен и совпадает с территорией расселения большемысцев. Северная граница проникновения этой группы племен про­ходила в районе с. Ордынского Новосибирской области.

3. Развитая бронза. Андроновская культура

П

амятники андроновской культуры протянулись широкой полосой по степной и лесостепной зонам Западной Сибири, Южного Урала и Восточного Казахстана на западе и Енисея на востоке. Иногда они концентрируются в крупные «гнезда» или скопления, видимо, в тех местах, где были наиболее благоприятные условия для проживания и ведения хозяйства. Такими местами в древности были Минусинская котловина, Барабинская лесостепь, Верхнее Приобье и Восточный Казахстан. Это отчетливо видно по количеству памятников и их расположению, и это нельзя отнести только на лучшую изученность этих районов, ибо сейчас и другие регионы этой обширной территории изучены довольно хорошо. История изучения памятников этой культуры насчитывает уже восемь десятилетий. Первые раскопки были проведены еще в 1914 г. сибирским краеведом А.Я. Тугариновым, который раскопал могильник у с. Андроново на р. Енисее, позднее давшим название всей культуре в целом. Автор являлся сторонником точки зрения о существовании двух самостоятельных культур: андроновской (федоровской) на рассматриваемой территории и алакульской в Центральном и Западном Казахстане, граничащей на западе с племенами срубной культуры.

46

Основная масса андроновских памятников сейчас изве­стна в предгорной зоне, протянувшейся полосой от верховий Барнаулки и Касмалы на западе до Чумыша на востоке, и в степной зоне Кулунды. Сейчас их насчитывается здесь более 100. В новосибирском Приобье известно 13, шесть из которых находятся южнее Новосибирска, и в томском При­обье всего три. Из всех известных тридцать являются поселениями или кратковременными стоянками, восемь из которых раскапывались, остальные — могильники. Три из раскопанных поселений однослойные, андроновские слои на них являются очень мощными и выделяются достаточно чет­ко (Большой Лог, Шляпово и Фирсово), на остальных анд­роновские материалы выделяются типологически, прослеже­ны андроновские слои с различными объектами.

Говоря об инвентаре андроновских памятников Верхнего Приобья, следует отметить, что по составу он ничем не отличается от инвентаря памятников других районов, лежа­щих как к западу, так и к востоку от Верхнего Приобья.

Основной находкой является керамика, которая исчис­ляется сотнями сосудов, причем большое количество посуды дали поселения. По форме посуда делится на три большие группы. К первой отнесены горшковидные сосуды с четкой зональностью в орнаментации, когда плечики и тулово ор­наментированы в единой композиции. Обычно выделяется пять орнаментальных зон. Орнамент наносился мелкозубча­тым штампом, реже гладкими и резными линиями. Для этой

группы характерна пышная геометрическая орнаментация из — различных сочетаний разнообразных треугольников или ме- андровых лент (рис. 12). Вторую группу составляют банки, украшенные рядами елочки из отпечатков крупнозуоой гре­бенки или резных линий, наклонными линиями, различными насечками и лунками. В третью группу выделены сосуды на поддонах.          „

Бронзовый инвентарь очень разнообразный. Это висло­обушные топоры, тесла с уступьем, кельты, копья, кинжалы, разнообразные ножи, шилья, иглы, заколки, наконечники стрел и дротиков, многочисленные украшения из бронзы и золота. Наиболее характерными украшениями являются пла­стинчатые браслеты со спиральными окончаниями и серьги с раструбом. Инвентаря из камня очень мало. В основном это наконечники стрел, песты и литейные формы. Интерес­ная каменная форма была обнаружена в Курьинском районе Алтайского края. Этот район примыкал к Змеиногорскому, а вся эта зона чрезвычайно богата древними рудниками и разработками золота. Формы предназначались для изготов­ления методом тиснения на золотой фольге восьми разнооб­разных украшений по матрицам, вырезанным с четырех сторон формы (рис. 12). Из кости изготовлены пряслица и штампы для орнаментации посуды.

Обряд захоронения андроновских племен Алтая доста­точно разнообразен. Это касается как надмогильных соору­жений, так и устройства самих могил и положения умерших в них.’ Четыре могильника курганные, из них исследовано 35 курганов и вскрыто 49 погребений. Половина из них совершена по обряду трупосожжения, произведенного на сто­роне. Преобладают грунтовые могильники. В них вскрыто около 500 погребений. Трупоположения являются основным способом захоронения во всех грунтовых могильниках. По­гребения на грунтовых могильниках располагаются правиль­ными рядами и обычно не нарушают друг друга. Особенно­стью Алтая является существование детских кладбищ или специального места на кладбищах для взрослых.

В погребениях взрослых выделяется трупоположение и трупосожжение, причем последнее чаще находилось под кур­ганными насыпями и лишь в исключительных случаях в грунтовых могильниках. Особенностью погребений взрослых является то, что в них чаще, чем в детских, встречаются остатки деревянной обкладки и перекрытия. Они есть и в случаях с трупосожжением. В большинстве случаев умершие

49

лежали на левом боку в скорченном положении. Захороне­ния на правом боку встречаются в парных, коллективных и погребениях взрослого и ребенка, реже — в одиночных. Ориентация обычная для всех андроновских памятников — юго-западная или с отклонениями к югу и западу. В мо­гильниках взрослых встречены жертвенные и поминальные комплексы, есть они в курганных и грунтовых могильниках. Обычно это следы кострищ с остатками поминальной триз­ны. В Быково-2 это были наземные постройки типа навеса, под которым стояли сосуды, сгруппированные по два-три или три-четыре. В одном случае прослежены остатки обгоревших конструкций из досок и бревен. Захоронения детей содержа­лись в 185 случаях, из них 176 — в грунтовых могильни­ках, что составляет около 35% от общего количества погре­бенных, а все погребения детей составляют около 37%. В них встречаются трупоположения (скорченные на боку), тру- пообожжения, вторичные захоронения, захоронения черепа и условные захоронения.

Антропологический тип андроновцев европеоидный.

В.П. Алексеев указывает на то, что, вероятно, формирова­ние характерного для андроновского населения расового типа происходило на территории Казахстана и Алтая в доандро- новское время и только позднее оно проникает в Минусин­скую котловину. В.А. Дремов отмечает присутствие в соста­ве верхнеобских андроновцев монголоидной примеси, однако считает, что решать однозначно вопрос, были ли это потом­ки северных грациальных монголоидов или восточных пале­осибирцев, на имеющемся материале невозможно.

Все андроновские поселения располагаются в низких местах. Характер поселений, мощные культурные слои и остеологический материал свидетельствуют об относительной оседлости андроновского поселения. На поселении Ляпустин Мыс вскрыто вытянутое с северо-востока на юго-запад жи­лище площадью 44-45 кв. м, имеющее подпрямоугольную форму.

Исследования памятников эпохи бронзы на Алтае дали некоторые стратиграфические наблюдения, позволяющие оп­ределить относительную хронологию андроновских памятни­ков и их место среди других культур. В предгорной части Алтая андроновским памятникам предшествуют елунинские. Андроновское жилище врезано в слой елунинской культуры на поселении Ляпустин Мыс. На поселении Большой Лог андроновский слой перекрыт позднебронзовым, в котором найдены фрагменты валиковых сосудов. По втульчатому же­лобчатому теслу и валиковой керамике, близкой аналогич­ной посуде бегазыдандыбаевской культуры, этот слой можно датировать XIII—XII-XI вв. до н. э. Радиоуглеродные даты по древесине из могильника Турина Гора дали следующие результаты: могила 49 — 3700±25 г., или 1750±25 г. до н. э., могила 52 — 3570±20 г., или 1620±20 г. до н. э., то есть обе даты укладываются в пределы XIII—XII вв. до н. э. По костям скелета из погребения 15 могильника Быково была получена дата 3140±50, а корректированная дата дала возраст 1500 лет до н. э. Эти наблюдения и факты позво­ляют разместить андроновские памятники в хронологический промежуток между елунинской культурой и культурами ва­ликовой керамики, то есть между XVI-XV и XIV-X1II вв. до н. э. Памятники предгорной зоны, давшие более чистые андроновские (федоровские) комплексы, могут датироваться XV-XIV вв. до н. э., возможно, даже XVI-XV вв. до н. э. Памятники лесостепной зоны Алтая датируются более позд­ним временем, видимо, XIV—XIII вв. до н. э. или рубежом XIII—XII вв. до н. э. Они имеют смешанный андроновско(фе-доровско)-алакульский облик, хотя в целом андроновские (федоровские) черты преобладают.

50

Первая волна переселенцев, пришедшая в Верхнее При- обье, была чисто андроновской, а вторая — смешанной ан- дроновско(федоровско)-алакульской, типа амангельдинской, но с преобладанием андроновских (федоровских) черт. Они различаются хозяйством. В андроновское время на Алтае происходит резкое изменение хозяйственного типа, вызван­ное приходом сюда племен андроновской культуры со ско­товодческим типом хозяйства. На ранних памятниках 73,6% костей принадлежат крупному рогатому скоту; 10 — овце;

8.9 — козе; 5 — лошади и только 2,1% — диким живо­тным (Шляпово). Позднеандроновские поселения дают иную картину: 35,2% — крупный рогатый скот, 36,6 — лошадь,

20.9 — овца, 12,7 — коза, 0,3 — собака и 3,4% — дикие животные. Совершенно отчетливо прослеживается различная направленность отдельных отраслей скотоводческого хозяйст­ва. Для раннеандроновских памятников Алтая, давших более чистые комплексы, типична молочная направленность ското­водческого типа хозяйства, в стаде резко преобладает круп­ный рогатый скот. Для памятников позднего этапа, имею­щих смешанные андроновско(федоровско)-алакульские черты, прослеживается увеличение мясной направленности,
что объясняется большей долей лошади и овцы в стаде. Возможно, это было связано не только с появлением других групп населения, но и с каким-то изменением природной среды. Пришлое население постепенно смешивается с мест­ным, возможно, ассимилирует его, а (гладкая ка­чалка, отступающая гребенка, сплошное заполнение орна­ментом стенок сосуда, орнаментация днищ) больше присущи для предшествующего времени в Верхнем Приобье. Чрезвы­чайно близок и погребальный обряд.

51

Андроновские памятники Алтая и прилегающих районов Верхнего Приобья можно выделить в верхнеобской вариант андроновской культуры, отличающейся рядом специфических черт. Выделение этого типа предложил в свое время М.Ф. Косарев.

4. Поздняя бронза. Корчажкинская культура

Е

е памятники локализуются в барнаульско-бийском Приобье довольно узкой полосой по Оби и в устьях ее проток, а также на проточных озерах, входящих в ее систему, каким является оз. Иткуль. Обязательным условием является наличие леса. Известно около 40 памятников, на которых обнаружены корчажкинские материалы. Преобладают поселения, могильники встречены единично. Поселения чаще всего многослойные, и на них выделяется лишь корчажкинский слой. Но известны и «чистые» однослойные памятники, такие, как поселение Корчажка-5, давшее название самой культуре. Большими площадями раскопаны поселения Косгенкова Избушка, Корчаж­ка-5, Фирсово-17, Речкуново-4 и могильник Осинки.

Основным инвентарем является керамика, встреченная практически на всех памятниках, которая разделена на че­тыре группы, объединенные в два типа: фирсовский и иткульский. Для керамики фирсовского типа характерна гре­бенчатая орнаментация и сплошное заполнение орнаментом стенок сосуда. Отпечатки гребенки образуют ряды елочки,
сетки, зигзага и треугольников (рис. 13-17-19, 21). На ке­рамике иткульского типа наблюдается постепенный переход от гребенчатого штампа к гладкому, который на поздних этапах становится преобладающим (рис. 13-20, 23, 24).

52

Бронзовый инвентарь составляют наконечники копий, дротиков, стрел, кинжалы, ножи, долота, шилья, рыболовные крючки и украшения, среди которых встречены браслеты, кольца, двойные бляшки, серьги, пронизки. Из кости сдела­ны наконечники стрел, гарпуны, накладки луков, детали конской сбруи, в том числе псалии. Из камня изготовлены наконечники стрел, точильные бруски, из глины — прясли­ца и фишки.

Все известные могильники грунтовые. Выделяются два типа погребального обряда. Это одиночные погребения, скор- ченно на левом боку, головой на юго-запад. И вторичные погребения, которые длительное время, по-видимому, оста­вались открытыми. Наличие двух этих типов, скорее всего, свидетельствует о сложном образовании корчажкинской культуры, ее многокомпонентности.

Выделяются два типа поселений: временные, сезонные, видимо, летние стоянки со следами наземных жилищ и поселения с мощными культурными слоями и долговремен­ными жилищами типа полуземлянок с длинными коридоро­образными выходами, площадью около 30 кв. м. Зимние поселения располагаются, как правило, по кромке ленточных боров.

Такое расположение было связано с хозяйственным ти­пом, который характеризуется сочетанием скотоводства, охо­ты и рыболовства. Причем данные по летним поселениям дают некоторое преимущество охоты над скотоводством, од­нако это преобладание получено за счет пушной охоты (5,3%), тогда как охота на мясных животных дает 46,5%, а скотоводство — 48,2%. Зимние поселения дают преобла­дание скотоводства (53,3%) над охотой (46,7%), которая полностью является мясной (лось). Летняя охота дает более широкий состав промысловых животных (лось, кабан, кулан, косуля, медведь, бобр, лиса, заяц, сурок) и птиц. Среди костей домашних животных преобладают кости лошади. На поселении Корчажка-5 они составили 75%, а на Фирсово- 17 — 56,8% от общего количества костей домашних живо­тных. На втором месте идет крупный рогатый скот — 18,7 и 22,6% соответственно. И совсем небольшое количество костей овцы — 13,3 и 2,9%.

	Рис. 13. Корчажкинская культура поздней бронзы:   1 — погребение; 2 — жилище; 3-5, 7, 8, 13 — украшения; 6,12, 13, 15 — бронзовый инвентарь; 9 - 11, 16 — костяной инвентарь; 17-24 — керамика

 

 

54

Для датировки корчажкинской культуры использовались типология бронзового инвентаря, стратиграфические и пла- ниграфические наблюдения и хорошо датируемые закрытые комплексы. Материалы фирсовского этапа укладываются в рамки XII—XI вв. до н. э., возможно, частично X в. до н. э., иткульского — X-IX вв. до н. э. Культура формируется, видимо, в результате взаимодействия местных елунинских и пришлых андроновских племен.

5. Финальная бронза. Ирменская культура

Н

а Алтае известны десятки ирменских поселений и могильников, но большими плошадями исследовались поселения Цыганкова Сопка, Быково-3, Фирсово-4, Заковряшино, Речкуново-3, Казенная Заимка, Крестьянка-9, могильники Камышенка, Плотинная и Ближние Елбаны-4. Большинство поселений тяготеют к обской пойме, располагаясь на террасах Оби и ее притоках, либо на грядах дюн или песчаных гривах в пойме.

Многочисленная керамика по форме делится на четыре типа: крупные горшковидной формы сосуды, горшки, кувши­нообразные сосуды и чашки. Резным орнаментом нанесены различные геометрические узоры: заштрихованные треуголь­ники, ромбы, зигзаги и т. д. (рис. 14) Обычно орнаменти­рована верхняя часть сосуда. Очень представительным явля­ется бронзовый инвентарь, который представлен ножами, кельтами, булавами, шильями. Среди многочисленных укра­шений встречаются изделия из бронзы, золота и серебра. Это серьги, браслеты, диадемы, гривны, кольца, пронизки, бусы, пуговицы, бляшки, обоймочки, зеркала. Из кости из­готовлены наконечники стрел, проколки, трепала. Из камня сделаны бусы, оселки, зернотерки, отбойники, грузила, раз­личные подвески.

Погребальный обряд изучен достаточно хорошо. Иссле­довано более 140 погребений. Известны как курганные, так и грунтовые могильники, что является специфической чер­той Алтая. Фиксируется три типа ирменских погребений:

Рис. 14. Ирменская культура поздней бронзы: 1 — погребение; 2, 3 — бронзовые ножи; 4-13 — украшения; 14-19 — керамика

 

56

погребения скорченно на правом боку, головой на юг с отклонениями к западу и востоку, вторичные захоро­нения и трупосожжения. На­иболее распространенным яв­ляется первый тип. В погребениях прослеживаются следы огня, деревянные об­кладки и перекрытие могил.

Встречаются парные и кол­лективные захоронения.

Четко выделяются лет­ние и зимние поселения. От­личительной чертой зимних являются зольники, распола­гающиеся на окраинах по­селков в естественных лож­бинках или оврагах. Сюда ежегодно при подготовке жи­лищ К зимнему сезону ссыпали золу, кости животных, битую посуду и другой мусор. Мощность зольников достигает от 0,8-1, а иногда и 1,5 м. Жилища представляли собой сооружения подпрямо­угольной формы, углубленные в материк на 0,4-0,6 м, пло­щадью от 20 до 60-80 кв. м. В центре прослеживался очаг, по периметру — столбовые ямы. Обязательным условием существования летних поселений было наличие пойменных луговых пространств. Связано ото было с хозяйством ирменцев, где ведущую роль играло скотоводство, подсобную — земледелие и охота. Зимние поселения дают от 95,9 до 99,5% (от общего количества) костей домашних животных, тогда как летние — несколько меньше, от 83,9 до 92,3%. Разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот. Соот­ношение домашних животных на поселениях различно. Ви­димо, это зависело от конкретных местных условий. Объек­тами охоты- являлись лось, благородный олень, кабан, кулан, дзерен, медведь, лиса, заяц.

Для датировки памятников ирменской культуры обычно использутюся хорошо датируемый инвентарь, стратиграфиче­ские наблюдения. По древесине из остатков конструкций жилищ 1 и 2 поселения Цыганкова Сопка имеются радио-

57

углеродные даты, которые дали следующий возраст 2925±50 лет, или 975±50 г. до н. э., 2935±60 лет, или 985±60 г. до н„ э., 2710±30, лет или 760±30 г. до н. э. и 2925±55 лет, или 975±55 г. до н. э., то есть три из них отнесли поселение к X в. до н. э. и одну — к VIII в. до н. э. В целом же культура, видимо, датируется X-IX вв. до н. э., возможно, первой половиной VIII вв. до н. э. Она сущест­вует одновременно с корчажкинской, занимая совершенно иную экологическую нишу. В ее происхождении приняли - участие племена бегазыдандыбаевской культуры, заселявшие степные районы юго-западной Кулунды в конце II тыс. до н. э.

 

 

Литература и примечания

1. Абдулганеев М.Т. Поселение Комарове-1 — новый памятник эпохи раннего металла//Археологические исследования на Алтае. Барнаул, 1987. С. 67-80.

2. Алексеев В.П. Антропологические типы Южной Сибири (Алтае-Саян- ское нагорье) в эпоху неолита и бронзы//Научная конференция по истории Сибири и Дальнего Востока. Секция археологии, этнографии, антропологии и истории Сибири и Дальнего Востока дооктябрьского периода. Иркутск, 1960. С. 13-15.

3. Алексеев В.П. Антропологические типы Южной Сибири (Алтае-Саян- ское нагорье) в эпоху неолита и бронзы//Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. С. 377-384.

4. Бобров В.В. Материалы большемысской культуры из западных районов Кузнецкой котловины//С)храна и изучение культурного наследия Алтая. Ч. 1. Барнаул, 1993. С. 90-94.

5. Дремов В.А. Антропологические материалы из могильников Усть-Иша и Иткуль (к вопросу о происхождении неолитического населения Верхнего Приобья )//Палеоантропология Сибири. М., 1985. С. 19-46.

6. Дремов В.А. Антропология Верхнего Приобья в эпохи неолита и бронзы: Автореф. дис. ... капд. ист. наук. М., 1981. 24 с.

7. Кадиков Б.Х. Итоги археологических разведок Бийского музея//Некоторые вопросы древней истории Западной Сибири. Томск, 1959. С. 18-19.

8. Кирюшин Ю.Ф. Энеолит, ранняя и развитая бронза Верхнего и Среднего Приобья: Автореф. дис. ... докт. ист. наук. Новосибирск, 1986. 35 с.

9. Кирюшин Ю.Ф. Палеодемография Алтая в бронзовом веке//Исторический опыт социально-демографического освоения Сибири. Вып. 1: Палеодемография и демографические процессы Сибири в эпоху феодализма и капитализма. Новосибирск, 1989.

10. Кирюшин Ю.Ф. Исследование энеолитических памятников лесостепно­го Алтая//Охрана и использование археологических памятников Алтая. Барнаул, 1990. С. 35-39.

11. Кирюшин Ю.Ф., Кадиков Б.Х. Итоги исследований археологических памятников на оз Иткуль//Барнаулу 250 лет. Барнаул, 1980.

12. Кирюшин 10.Ф., Кирюшин К.Ю. Большемысский комплекс поселения Тыткескень-2//Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул, 1993.

13. Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров А.Л., Степанова Н.Ф. Погребение из Нижнетыткескеньской пещеры 1 (Алтай)//Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке. Красноярск, 1992. С. 282 – 286.

14. Киреев С.М., Кудрявцев П.И. Новые находки эпохи бронзы из Горного Алтая/ / Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул, 1988. С. 164 – 166.

15. Кирюшин Ю.Ф., Удотов В.С. Некоторые вопросы хронологии памятников бронзового века Алтая/ / Маргулановские чтения. 1990. Ч. 1. М., 1992. С. 84 – 90.

16.

58

Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Коржачинская культура лесостепного Алтайского Приобья/ / Археологические исследования на Алтае. Барнаул, 1987. С. 137 – 158.

17. Косарев М.Ф. О культурах андроновского времени в Западной Сибири/ /СА, 1965. №2. С. 242 – 246.

18. Матющенко В.И. Нож из могильника у деревни Ростовка / / КСИА. Вып. 123. 1970. С. 103 – 105.

19. Матющенко В.И. Самусьская культура. Ч. 2/ /Из истории Сибири. Вып. 10. Томск, 1973. 139 с.

20. Мошинская В.И. О некоторых каменных скульптурах Прииртышья/ / КСИИМК. Вып. XIII. С. 45 – 55.

21. Славнин П.П. Каменный жезл с головой коня/ / КСИИМК. Вып. XXV. 1949. С. 125 – 126.

АЛТАЙ В РАННЕМ ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКЕ

1. Общие сведения и история изучения

Н

овый толчок в развитии производитель­ных сил произошел с изобретением способа получения железа и изготовле­ния из него — орудий труда и оружия. Первые изделия из железа появились в Малой Азии в XXI в. до н. э., но технология их производства была освоена хеттами позднее — в XV в. до н. э. В Сибири первые железные орудия (не считая изделий из очень редкого в природе метеоритного железа) появились в VIII—VI вв. до н. э., но окончательно они вытеснили бронзовые только в III—I в. до н. э.

Технология получения железа из руды значительно сложнее изготовления бронзы, поскольку температура плав­ления железа (1500°С) выше, чем у меди и бронзы. Для освоения железоделательного производства необходимы опре­деленные предпосылки, в первую очередь — изобретение сыродутных печей и сопел, и эти предпосылки были достиг­нуты в переходное время и в начале раннего железного века. Едва ли не главной рудой, применявшейся в этот период, была болотная в силу ее большей доступности. Сложнее, чем у меди и олова, и техника плавления железа. Это связано с тем, что первоначальный продукт, получае­мый при плавке, представляет собой шлакированную болван­ку-крицу. Только после того, как крица подверглась ковке, из нее получалась сталь, то есть металл значительно проч­нее бронзы. Именно после освоения этой технологии желез­ные орудия окончательно вытеснили бронзовые. Железные

60

орудия в силу своей большей производительности и доступ­ности произвели настоящий взрыв в материальной культуре и способствовали изменению социальной структуры древних обществ. Окончательно утвердилось производящее хозяйство разного типа, причем на степных, горностепных и лесостеп­ных пространствах Евразии — с преобладанием скотоводст­ва. Появление прибавочного продукта привело к росту чис­ленности населения, а это в свою очередь повлекло за собой занятие новых территорий, усиление военных конфликтов. Среди рядовых соплеменников выделились военные вожди. Сам этот процесс не был прямолинеен, а его составляющие факторы обусловливали друг друга.

Ранний железный век традиционно делится на два пе­риода, названных по имени народов, определивших в это время этнокультурный облик евразийских степей: скифо-сакский (2-я половина VI—II вв. до н. э.) и хунно-сарматский (II в. до н. э.-Ш в. н. э.). Поскольку судьбы древнего на­селения Алтая были неразрывно связаны с историей их соседей, имеет смысл дать краткое описание политической и культурной истории Центральной Азии в эпоху раннего же­леза.

В середине VI в. до н. э. под давлением мидийцев иранские племена скифов и саков покинули Переднюю Азию и заселили пространства степей от Монголии до Дуная. Контактируя и смешиваясь с живущим здесь до этого насе­лением, они образовали целый массив родственных по языку и культуре народов, в течение почти 500 лет определявших исторические судьбы региона. Продвижение сакских племен на Алтай, приведшее к появлению здесь культур скифо-сак- ского круга, по крайней мере части из них, возможно свя­зывать и с расширением державы Ахеменидов в Средней Азии. Однако процесс формирования культур скифо-сакского круга начался значительно раньше. В число территорий, где он происходил, входит и Горный Алтай, и период VIII-VI вв. до н. э. называют там раннескифским. На других тер­риториях, куда относится. Верхнее Приобье, в это время сохраняется местное население, и основным металлом оста­ется бронза. Влияние новых соседей на местное население проявляется лишь в появлении отдельных изделий раннескифских типов, и поэтому здесь более применим термин «переходный период от бронзового века к железному».

Главную роль в хозяйстве скифских и сакских племен играло скотоводство, причем на остепненных участках — кочевое. Поэтому период от VI—11 вв. до н. э. называют еще и «эпохой ранних кочевников».

С развитием производящего хозяйства, усилением соци­альной дифференциации и роли войн появляются первые раннегосударственные объединения. Одно из них, скорее все­го, возникло в горах Алтая, где проживали юечжи китайских летописей, которых многие исследователи отождествля­ют с пазырыкской культурой. Так называемые «царские» курганы вождей этой культуры отличаются большими раз­мерами и богатством инвентаря. Возможно, зачатки государ­ственности начали появляться и в степной зоне (каменская культура), где также имеются «царские» курганы. Об уси­лении воинственности населения свидетельствуют не только частые находки в погребениях оружия, но и появление зна­чительного количества умерших насильственной смертью. Однако количество населения в скифо-сакское время суще­ственно возрастает: происходит настоящий демографический взрыв. Не случайно, что не менее половины известных сейчас древних поселений и могильников относится именно к этому периоду.

61

Материальная культура VIII—II вв. до н. э. имеет спе­цифические особенности, и объединяет ее на всем протяже­нии евразийских степей так называемая «скифская триада»: вооружение, конская сбруя и произведения искусства. Это короткие мечи-акинаки и кинжалы с бабочковидным пере­крестием и валиковым навершием, трехлопастные и трех­гранные втульчатые и черешковые наконечники стрел и двудырчатые псалии. Распространились отлитые в золоте и бронзе и изготовленные из других материалов изображения мифических чудовищ-грифонов, оленей с ветвистыми рогами и подогнутыми ногами и других животных, именуемых ски­фо-сибирским стилем. Типы изделий раннескифского периода несколько отличны: кинжалы с грибовидными навершиями и прямыми перекрестиями, двулопастные наконечники стрел, трехдырчатые псалии, удила со стремечковидными оконча­ниями, трочные пряжки со шпеньком и т. д.

На Алтае в скифо-сакское время были распространены пять культур: каменская, староалейская, быстрянская (лесо­степной и предгорный Алтай), пазырыкская и каракобинская (Горный Алтай). Одни исследователи первые две объединяют в единую большереченскую культуру, другие включают туда же и быстрянскую. В переходный (раннескифский) период существовали две культуры: майэмирская (горы) и больше- реченская (лесостепь). В данной работе все культуры будут рассмотрены по возможности отдельно.

В III в. до н. э. южнее Саяно-Алтая усиливаются тюр­коязычные (?) племена хуннов. В 203-200 гг. до н. э. их верховный властитель (шаньюй) Модэ наносит поражения китайцам, динлинам, юечжам и другим народам, и хуннское государство становится гегемоном в Центральной Азии. Раз­гром динлинов и юечжей привел к ослаблению всей Азиат­ской Скифии. В это время на западе сарматы наносят по­ражение скифам и захватывают причерноморские степи.

62

Поражению скифо-сакских племен способствовали мно­гие факторы, и немаловажным среди них было лучшее во­оружение победителей: применение тяжеловооруженной пан­цирной конницы, более мощных по сравнению со скифскими составных луков, длинных мечей и т. д. Лук хуннского типа был и на вооружении кулайцев. В 120 г. до н. э. столица хуннской державы переносится в Северную Монголию, и на смену культурам скифо-сакского облика на Алтае приходят новые: буланкобинская в Горном Алтае, майминская в се­верных предгорьях и кулайская (на фоминском этапе) в лесостепном Приобье. Две последние культуры не были род­ственны хуннам: вероятнее всего считать их угро-самодийскими.

Кулайская культура по своему происхождению связана с томским таежным Приобьем. Еще в скифо-сакское время кулайцы пытались проникнуть на Верхнюю Обь, но были в то время, скорее всего, ассимилированы местным населени­ем. От этих миграций осталось незначительное число памят­ников: поселения Чудацкая Гора и Бочанцево-1, Новообинцевский клад. В конце И в. до н. э. внешнеполитическая обстановка изменилась, и кулайцы заняли все Верхнее При­обье; не исключено, что они были союзниками хуннам.

Местное население не оказало существенного воздейст­вия на формирование фоминского этапа кулайской культуры и было, вероятно, частично вытеснено в северные предгорья. Сюда же продвинулась и часть населения из Горного Алтая, уже испытавшая хуннское влияние. Эти два компонента и послужили основой для формирования майминской культу­ры. В целом изменился не только политический, но и куль­турный облик евразийских степей. Иными стали предметы быта, вооружение, конская сбруя, украшения; даже сохра­нившийся звериный стиль в искусстве хуннов видоизменил­ся. Однако господство хуннов не было долговечным. В 93 г.

до н. э. они были разбиты сяньбийцами и бежали от по­следних, в том числе и на север. В середине III в. н. э. пришел конец и владычеству сяньбийцев. Еще ранее часть хуннов, ушедших на север, вместе со своими союзниками, возможно, и кулайцами, двинулась на запад. Смешавшись к IV в. н. э. в Приуралье с местными племенами, они стали известны в Европе под именем гуннов.

История изучения памятников раннего железного века насчитывает более 150 лет. Наиболее известны из дорево­люционных раскопки В.В. Радлова. В 1865 г. он исследовал курганы скифо-сакского времени в верховьях Катуни. С 1925 г. планомерные исследования были начаты М.П. Гряз­новым и С.И. Руденко. В 20-30-е годы они, а также С.В. Киселев, С.М. Сергеев вели раскопки курганов в Пазырыке, Шибе, Сростках, у Бийска, в урочище Ближние Елбаны. Эти исследования были прерваны войной, но в конце 40-х годов возобновились. Результатом работ стал выход в свет нескольких монографических исследований С.И. Руденко,

63

С.В. Киселева и М.П. Грязнова. Для эпохи раннего желез­ного века Алтая были выделены большереченская и пазырыкская культуры, начата разработка проблем изучения дру­гих периодов.

С конца 60-х годов исследования продолжили В.А. Мо­гильников, А.П. Уманский, В.Д. Кубарев, в 80-е годы к ним присоединились археологи Горно-Алтайского НИИ истории, языка и литературы, СО РАН, Алтайского госуниверситета. В этот период разведочными работами были выявлены де­сятки новых археологических памятников, раскопаны сотни могил и курганов, а также начато целенаправленное изуче­ние поселений и городищ. В результате накопления огром­ной массы новых материалов в историко-культурную схему М.П. Грязнова и С.И. Руденко были внесены коррективы. В частности, внутри скифо-сакского периода вместо двух вы­делены пять культур, а большереченская отнесена к пере­ходному периоду. Две культуры были выделены для хунно- сарматского периода, а также обоснованно доказано, что фоминские памятники относятся к кулайской культуре. Не признаваемая до сих пор некоторыми исследователями новая культурная схема тем не менее в значительно большей степени, чем старая, отвечает полученным материалам и соответствует исторической действительности.

 

64

2. Переходный (раннескифский) период

Б

ольшереченская культура распространена в лесостепной и предгорной частях Алтайского края. Известны как поселения (Мыльниково, Ближние Елбаны-1, Усть-Чумышска я Пристань-1 и др.) и городища (Солонцы-3, Усть-Иша-2 и 3, Пикет, Королев Лог), так и могильники (Ближние Елбаны-7, 12 и 14, Бобровский) (рис. 16). Характерны грунтовые могильники; в ряде случаев возможно говорить о расположении могил рядами. Погребенные лежат в неглубоких ямах, как правило, скорченно на правом боку, головой на юго-запад. Обычны одиночные захоронения. Прослежены обгоревшие деревянные перекрытия могил (рис. 17-3, 39). В погребениях встречаются бронзовые ножи, иглы, пронизки, нашивные бляшки (рис. 17-12, 13, 14, 18, 31, 34, 37), реже — костяные наконечники стрел, игольники, гребни, бусы, каменные оселки, глиняные сосуды (рис. 17-15, 22-30). Единичны находки бронзовых копий и кельтов, каменного навершия булавы, роговых псалиев и молота (рис. 17-8, 11, 17). В отличие от поселенческой керамики, погребальная посуда имеет небольшие размеры и часто не орнаментирована.

Поселки болъшереченцев различны по размерам, но все они характеризуются мощным культурным слоем, что свидетельствует об оседлом образе жизни их обитателей. Интересна планиграфия самих поселков. В тех случаях, где фиксируются жилища, их количество колеблется от 4 до 50. Городища, известные только в предгорной зоне, располагаются на высоких речных мысах и ограничены с напольной стороны широкими и глубокими рвами (рис. 17-1). Само месторасположение городищ (предгорья) свидетельствует о далеко не мирном характере контактов большереченцев с их соседями (майэмирская культура Горного Алтая). Есть подобные же свидетельства об их взаимоотношениях и со степняками. Размеры жилищ большереченской культуры отличаются как внутри поселков, так и на отдельных памятниках. Площадь полуземлянок колеблется от 30 до 200 кв. м. В ряде случаев

 

		Рис. 16. а – схема распространения памятников раннего железного века: б – серебрянное индийское (?) зеркало из кургана у. с. Рогозиха

Рис. 17. 1 – городище; 2 – жилище; 3, 38 – погребальный обряд; инвентарь большереченской культуры: 4-7, 9, 10, 16, 21, 28, 32, 33, 35, 30, 37 – кость; 15, 34, 36 - камень

прослежена каркасно-столбовая конструкция стен и тамбурный тип выхода. В центре или углу жилища находился заглубленный в дно или наземного типа очаг, иногда обло­женный камнями. Имеются в жилищах и хозяйственные ямы (рис. 17-2).

Внутри ям и рядом с ними располагаются многочислен­ные находки: раздавленные сосуды, кости животных, камен­ные зернотерки и куранты, костяные наконечники стрел и т. д. На специализированных участках поселений и произ­водственных мастерских встречаются орудия для обработки керамики — штампы, лощила, сверла, формовочные ножи; для металлургии и металлообработки — литейные формы, точильные бруски, молотки; кожевенного и ткацкого произ­водств — пряслица, гребни, трепала, скребки, шилья, иглы. Как в могилах, так и на поселениях находят астрагалы баранов с нарезками и отверстиями для подвешивания (обе­реги?). Керамика поселений представлена двумя типами со­судов: плоскодонные горшки и круглодонные чаши (рис. 17- 4-7, 9, 10, 32, 33, 35, 36, 39). Украшена, как правило, только верхняя часть сосуда. Это — жемчужины, разделен­ные уголком и ямками, часто в два ряда, сетка, елочка, зигзаг, крестовый штамп.

Хозяйство населения большереченской культуры было комплексным. Основу его составляло скотоводство, причем с преобладанием в стаде лошади. Из домашних животных разводили также крупный и мелкий рогатый скот, собак. Значительную роль играла охота, которая велась как на мясных, так и на пушных зверей. Из других занятий, по­мимо перечисленных, следует назвать рыболовство, обработ­ку камня и кости, может быть, примитивное земледелие. Все металлические изделия большереченской культуры — бронзовые. Из железа изготовлены только немногие из них, и их следует считать, скорее всего, импортными. По своему происхождению болынереченцы связаны с местным поздне­бронзовым населением, в первую очередь — корчажкинской культуры. Определенную роль в формировании большеречен­ской культуры сыграли также ирменская культуры и при­шлые северные племена, принесшие с собой обычай украше­ния керамики крестовым штампом.

67

3.Скифо-сакский период

К

аменская культура распространена в степной части Алтайского края и на пограничных с ним территориях Ново­сибирской и Павлодарской областей. Раскопаны десятки каменских курганов на могильниках Новотроицк-1 и 2, Масляха-1 и 2, Рогозиха, Соколово-3, Камень-2, Елунино-2, Кочки-1, Аэродром, Михайловский-6 и многих других (рис. 16). Имеются сведения о существовании «царских» курганов этой культуры диаметром до 100 м, но они пока не исследовались. Поселения также почти не изучались и известны, главным образом, по сборам или материалам с многослойных памятников: Островное-3, Крестьянское-3, Вознесенское-1, Быково-3. Для погребального обряда характерны захоронения под земляными насыпями, причем, если , на раннем этапе развития могила одиночная, то позднее их количество достигает 18-ти в одном кургане. В этом случае они группируются по периметру насыпи вокруг центральной в одно или два кольца (рис. 18-1). Обычно насыпи ограничены кольцевыми рвами, но иногда последние отсутствуют. В центральных могилах преобладает ориентация погребенных головой на запад, боковые ориентироданы по-разно­му. Все погребенные лежат на спине вытянуто, реже — ноги согнуты в коленях. Как правило, в могилу укладывался один покойник, но встречаются двойные и тройные захоронения. В ряде могил на дне прослежена меловая подсыпка. Ямы. особенно центральные, в больших курганах имеют значительную глубину, с IV-III вв. до н. э. в них появляются так называемые заплечики у дна. на которые укладывалось перекрытие из бревен в один или несколько накатов. У самого дна находился сруб в один-два венца (рис. 18-2).

Инвентарь представлен чаще всего сосудами, обычно установленными в ногах. Сосуды в погребениях кувшинообразной формы, реже встречаются банки и бочонки; как правило, они не орнаментированы (рис. 18 – 4, 5, 9). На

 

 

Рис. 18. 1,2 - погребальный обряд; инвентарь каменской культуры:.,3 - камень- 4-7, 9 — керамика; 8, 12, 15, 17, 20, 21 - бронза 2; 10-11 – железо; 13, 14, 16 — золото; 19, 22 — кость

 поселениях преобладают горшки и банки, украшенные жем­чужинами (округлые выпуклости на внешней поверхности) и гребенчатым штампом (рис. 18-7). Помимо этого, встре­чается резная орнаментация, ямки, а на некоторых кувши­нах имитируются швы, как на кожаных (рис. 18-4). В из­головье находят заупокойную пищу (овцу), а рядом с ним — ножи (рис. 18-10). У пояса встречаются наконечники стрел и колчанные крюки, изредка — кинжалы (рис. 18-12, 17, 18). Помимо этого, в могилах бывают каменные «ку­рильницы» на ножках и без них (рис. 18-3), глиняные пряс­лица, украшения из пасты, бронзы и золота, зеркала, бляш­ки и пряжки. Редко находят металлические шейные гривны, браслеты, наборные пояса, боевые топоры-чеканы (рис. 18-8, 11, 13-16, 19-22), предметы конского снаряжения (удила и псалии, составляющие узду). Сами конские захоронения от­сутствуют.

Староалейская культура распространена на правом и отчасти левом берегу Оби на участке от устья Чемровки до устья Барнаулки. Стаэоалейских погребений исследовано меньше, чем каменских, зато значительно полнее исследо­вались поселения. Наиболее известные могильники старо- алейской культуры — Староалейка-2, Малый Гоньбинский Кордон-1, Обские Плесы-2, Фирсово-11 и 14; поселения — Малый Гоньбинский Кордон-1, Ближние Елбаны-1 и 12, Фирсово-4, 10 и 17, Костенкова Избушка, Дмитриевская Грива (рис. 16). Для погребального обряда характерны грун­товые могильники, без видимых на современной поверхности надмогильных сооружений. Умершие лежали на спине вытя­нуто, головой на юго-запад; погребения одиночные. Могилы образуют ряды, вытянутые с юго-востока на северо-запад (рис. 19-1, 2). Внутри ям по периметру устанавливалась рама из жердей или сруб; сверху на нее (него) укладывались плахи или жерди перекрытия. Встречаются и перекрытия без рам. В могилах обычны следы огня: угли, зола, обожженные перекрытия. Система расположения инвентаря сходна с Ка­менскими погребениями. Обычно встречаются металлические и костяные наконечники стрел, ножи (рис. 19-11-13, 15, 24), глиняные пряслица (рис. 19-14), каменные курильницы без ножек (рис. 19-8), наборные пояса, зеркала, украшения из бронзы и пасты (рис. 19-17, 20-23), сосуды, единичны находки кинжалов и топоров-кельтов (рис. 19-18, 25). На поселениях находят зернотерки и песты, литейные формы (рис. 19-16), орудия для обработки кости, металла, кожи и

 

 

 

 

 

Рис. 19. 1,2 — погребальный обряд; 5 – жилище; инвентарь староалейской культуры: 3, 4, 6, 7, 13, 14, 16 – керамика; 8 – камень; 15 – 18 – железо; 19, 25 – кость; 9 – 13, 17, 20 – 24 – бронза

<              

 керамики. Сосуды на поселениях и в могилах сходны по орнаментации и форме. Обычно это горшки и чаши, реже кувшины, украшенные жемчужинами и ямками, иногда рез­ными линиями и гребенчатым штампом (рис. 19-3, 4, 67).

Быстрянская культура распространена в северных пред­горьях Алтая от Маймы до Причумышья. В достаточном ко­личестве раскопаны как могилы, так и поселения. Наиболее изучены могильники Березовка-1, Бийск-1, Быстрянка, Май­ма-6, 7 и 19, Енисейское-4, Аэродромный, поселения Боровое- 3, Майма-2 и 3, Заречное, Точильное-1, 3, 7, 8 и 10 (рис. 16). Известны три городища быстрянской культуры, но из-за раз­рушенности двух возможно дать описание только одного — Усть-Иша-3. Оно имеет правильную пятиугольную форму и ограничено двумя рвами. В двух местах ров прерывается въез­дами. Система укрепления не повторяет конфигурацию мыса, как это бывает на большереченских, кулайских и одинцовских городищах, а дополняет ее. Надмогильные сооружения пред­ставляют собой насыпи из земли или камня; по периметру их иногда фиксируются кольцевые ровик или обкладка из кам­ней. Под насыпями находится по одной, реже две-три мо­гилы (рис. 20-1). Погребения одиночные, иногда двойные. Типичная ориентация умерших — головой на запад, поло­жение — скорченно на правом боку или вытянутое. Во многих мужских погребениях встречаются сопроводительные захоронения лошадей, уложенных вдоль южной стенки мо­гилы на приступке. Внутримогильные конструкции представ­ляют собой, как правило, деревянные рамы или срубы, перекрытые жердями или досками в один-пять накатов (рис. 20-2, 5). Помимо этого встречаются обкладка дна камнями и каменные ящики. Сопроводительная пиша и сосуды укла­дывались обычно в головах, остальной инвентарь лежит в зависимости от его предназначения. Характерны ножи, колчан­ные крюки, чеканы, кинжалы, костяные и бронзовые наконеч­ники стрел (рис. 20-12, 15, 17-20, 29), зеркала, украшения из пасты, бронзы и золота (рис. 20-14, 16, 21, 24, 26); изредка встречаются втоки (оконечник рукояти боевого то­пора) (рис. 20-11) и шейные гривны (рис. 20-30). На лоша­дях находят удила, псалии, подпружные пряжки, пронизки и застежки, украшения узды (рис. 20-10, 23, 25, 27, 28). Сосуды разнообразных форм: кувшины, горшки, банки и чаши. Орнаментация их сходна со староалейской (рис. 20- 6-9). Отличительным признаком быстрянских сосудов явля-

 

Рис. 20. 1, 2, 5 – погребальный обряд; инвентарь быстрянской культуры: 4, 6-9, 22 – керамика; 10-12, 4-18, 21, 25, 29, 30 – бронза; 13, 20 – железо; 24 – золото; 19, 23, 26-28 – кость

74

 

невелики по размерам: количество жилищ колеб­лется от 3 до 10. Скорее всего, на них проживали отдельные семьи или группы семей. Исключение составляют два быст- рянских памятника — Усть-Кажа (более 30 жилищ) и Усть- Иша-3 (около 60 жилищ), которые следует трактовать как какие-то родо-племенные центры. Раскопанные жилища это­го периода были подпрямоугольной формы наземного типа и обычно имели неглубокий котлован для более прочной ус­тановки нижних венцов сруба или столбов каркаса. Стены не прослежены, но в некоторых случаях возможно говорить об их каркасно-столбовой конструкции. Входы имеют форму выступа, скорее всего, двери были двойными, то есть для сохранения тепла сооружался тамбур. Вдоль стен жилища располагались хозяйственные ямы, где хранились продукты и утварь, а в центре находилась очаговая яма. В тех слу­чаях, когда жилище было значительных размеров, сооружа­лось два очага. Площадь жилищ, вероятнее всего, в зависи­мости от количества проживавших в них людей, колебалась в пределах от 25 до 100 кв. м (рис. 19-5).

Главной отраслью хозяйства населения Алтая во 2-й половине VI—II вв. до н. э. было скотоводство: кости домаш­них животных на поселениях составляют от 65 до 95%. В состав стада входил крупный и мелкий рогатый скот, ло­шадь, встречены кости собаки. В Кулунде и части предгорий в стаде преобладали лошадь и мелкий рогатый скот, в Приобье и другой части предгорий — крупный рогатый скот и лошадь. Это является явным свидетельством большей осед­лости населения староалейской культуры, по сравнению с быстрянской, а тем более каменской, и различной направ­ленностью их скотоводства. Тем не менее на большей части поселений доля крупного рогатого скота значительна, то есть большая часть населения 2-й половины VI—II _вв. до н. э. вела оседлый оораз жизни. Существенна в получении мя­сопродуктов была и роль охоты. Она велась как на крупных копытных (лось, кулан, косуля, благородный олень), так и пушных животных (лиса, барсук, бобр, сурок). На ряде памятников имеются свидетельства рыболовства и, вероятно, земледелия.

Не менее важной отраслью производства было изготов­ление металлических орудий. Бронза в районы распростра-

нения каменской, староалейской и быстрянской культур по­ступала в виде слитков, скорее всего, из юго-западного (Рудного) Алтая. На месте они переплавлялись в орудия: обломки литейных форм для них встречены на многих па­мятниках. После расплавки слитков металл разливался в одноразовые двухстворчатые глиняные формы (рис. 19-1о, 20-22). По мере остывания орудия подвергались дополни­тельной обработке: горячей и холодной прессовке, заточке и шлифовке. На двух памятниках (Ближние Елбаны-12 и Бо- ровое-3) зафиксированы следы бронзолитейных мастерских. Они представляли собой открытого типа кострища и костро­вые ямы, внутри и вокруг которых во множестве найдены кости животных, керамики, обломки литейных форм и лья­чек (сосуд для разлива металла), кусочки металла, испор­ченные изделия. Реконструируются и некоторые виды до­машних производств: изготовление керамики, прядение,

обработка камня, кости и кожи.                                                         „

Базой для формирования каменской, староалейской и быстрянской культур послужила большереченская культура переходного времени, но доля ее участия в их сложении была различна. Наибольшее сходство с большереченекой об­наруживает староалейская культура, участие групп сакского населения из Казахстана в ее формировании прослеживается только на раннем этапе.

Каменскую культуру сакское влияние затронуло в зна­чительно большей степени, скорее следует говорить о незна­чительной роли для ее формирования большереченцев. Обе культуры испытали на себе влияние и саргатской культуры, занимавшей лесостепное Обь-Иртышье, причем у каменцев оно было более значительным. Как сакские племена Казах­стана, так и саргатские проникали на Алтай не один раз: фиксируется два или три таких продвижения (2-я половина VI-V вв., IV—III вв. и Ш-П вв. до н. э.). Не исключено, что это могло быть связано с событиями, происходившими в то время в Средней Азии (550 г. до н. э. создание державы Ахеменидов; 330-320 гг. до н. э. завоевания Александра Македонского; 201 г. до н. э. северный поход Маодуня). Такие события влекли за собой, как правило, перемещение крупных масс населения. Быстрянская культу­ра, как и староалейская, тоже впитала существенные мест­ные традиции. Другим компонентом ее сложения послужило, видимо, население пазырыкской культуры Горного Алтая, причем в стадии формирования последней (VI в. до н. э.).

Этим объясняется наличие как сходных, так и отличных черт (причем часто в деталях) этих двух культур. Позднее пазырыкцы пытались проникнуть на север еще не раз, и как реакцию на это следует рассматривать сооружение быстрян- ских городищ на Нижней Катуни.

3. Хунно-сарматский период

К

улайская культура занимала все лесостепное Верхнее Приобье, включая Алтайский край, а отдельные находки кулайской керамики встречены даже на Телецком озере.

Памятники представлены в основном городищами (Малый Гоньбинский Кордон-2, Бийск-2, 4 и 6, Иткульские-1 и 9, Малый Иткуль-2 и 6 и др.) и поселениями (Малый Иткуль-1, Усть-Чумыш-1, Бочанцсво-1, Чудацкая гора) (рис. 16). Достовер­но известен на Алтае только один кулайский могильник Ближние Елбаны-7. Городища обычно расположены на краю берега реки или озера, либо на их мысах. С напольной стороны находится одинарный или двойной ров, а вдоль береговой - кромки эскарп. Рвы и эскарпы усиливались частоколом. Внутри городищ находились жилища от 10 до 30; имеются они и за пределами укреплений (рис. 21-3).

Сами жилища подпрямоугольной формы с выходом по типу выступа, по конструкции похожи на жилища скифо-сакского периода (рис. 21-1). В отличие от последних в них очаговые ямы устраивались по углам, желательно ближе к выходу. Хозяйственные ямы выкапывались вдоль стен. Раз­меры жилищ — не более 20-30 кв. м. Видимо, кулайские городища нужно рассматривать как поселки родов или не­скольких семей. Находки как в целом на кулайских горо­дищах, так и внутри жилищ незначительны: сосуды, редко кости животных и изделия из железа, бронзы и камня.

Погребальный обряд достаточно специфичен по сравне­нию с предыдущим периодом (рис. 21-2). Могилы грунтовые и не имеют видимых надмогильных сооружений. В несколь­ких случаях прослеживаются их ряды, протянувшиеся с юго-

Рис. 21. 2 – погребальный обряд; 3 – городище; 1 – жилище; инвентарь кулайской культуры: 4-7, 26, 30 – керамика; 9, 11, 13, 16, 17, 19, 21-24, 27, 28 – бронза; 14, 15, 18 – железо; 10, 12, 13, 20, 25, 29 – кость

 

востока на северо-запад. Могилы подпрямоугольной формы, неглубоки, некоторые из них перекрыты жердями, а стенки укреплены досками. Возможно, часть погребенных была за­вернута в гробовища из дерева и бересты. Основной обряд трупосожжение: пепел занимает центральную часть могил, а сопроводительный инвентарь разбросан в беспоряд­ке. В четырех могилах погребенные лежали вытянуто на спине, головой на северо-восток. Во всех могилах найдены сосуды, во многих — изделия из железа, кости и бронзы. Кулайские сосуды имеют округлые днища и украшены глад­ким и гребенчатым штампом в виде «уточки», ямками и гребенчатой елочкой (рис. 21-4, 7, 26, 30). Характерны бронзовые трехгранные втульчатые костяные наконечники стрел, топоры, тесла, железные ножи с остатками ножен (рис. 21-8-10, 14, 15, 24), удила, пряжки, поясные наборы, бляшки, пуговицы, роговые гребни и гарпун (рис. 21-7, 12, 16 18, 20, 22, 28, 29). Любопытно бронзовое литье кулайцев, отлитое в так называемом «келетном стиле», где изо­бражены люди и дикие животные (медведь, бобр, лось, волк, заяц, гусь) (рис. 17-12, 19, 23, 27, 28). В отличие от подобных же изображений скифо-сибирского стиля все изо­бражения сильно стилизованы и более напоминают xvhhские.

Слабый культурный слой кулайских городищ свидетель­ствует о более подвижном образе жизни по сравнению с предшествующим периодом. Хозяйство было комплексным при довольно существенной роли охоты и рыболовства. На­ходят на поселениях и городищах и кости домашних живо­тных: крупного и мелкого рогатого скота, собаки, лошади. Установить их реальную роль в стаде сложно, но можно сказать, что лошадь играла первостепенное значение: ее кости обнаружены абсолютно на всех памятниках.

Сложные политические коллизии в Центральной Азии привели к тому, что в III в. н. э. кулайская культура исчезает, но не бесследно. Несомненно, что кулайцы приня­ли участие и в формировании одинцовской культуры.

Майминская культура изучена пока очень слабо. Памят­ники ее известны в междуречье Бии и Катуни и в верховьях Чумыша. Они представлены односторонне: это поселения (Майма-1, Черемшанка, Долина Свободы, Солонцы-2, Уш- леп-5) и городища (Сайлап, Курлак) (рис. 16). Единствен­ное погребение, возможно, являющееся майминским, раско­пано в жилище 1 поселения Ушлеп-5. Погребенный лежал

79

вытянуто на спине, головой на север, а при нем были ^- найдены два железных ярусных наконечника стрел (рис. 22- 2). Поселения и городища майминской культуры отличаются большой мощностью и насыщенностью культурного слоя, что свидетельствует об оседлом образе жизни. Городища мысо- вые, с напольной стороны их ограничивают несколько рвов. Зафиксированы два типа жилищ: наземного типа и полузем­лянки, причем встречаются они на одних и тех же памят­никах (рис. 22-1, 2). О конструкции стен судить пока слож­но, но в некоторых случаях возможно предположить наличие столбов и объемного каркаса. Дно жилищ в полуземлянках было земляным, а у наземных жилищ — пол деревянный.

В последнем случае вдоль стен была прослежена отопитель­ная система типа хуннских канов (утепленные лежанки вдоль стен). В жилищах имелось по одному-два прямоуголь­ных каменных очага наземного типа и хозяйственные ямы. Встречены специальные ямы для обжига керамики и, воз­можно, плавки железа, а также железные шлаки. Как внут­ри, так и межжилищное пространство насыщено находками, в первую очередь, сосудами и их обломками, зернотерками и курантами. В одном из горшков в очаге обнаружены зерна. Сосуды имели горшковидную и чашеобразную формы, пло­ские днища и были украшены ямками, защипами, гладким и гребенчатым штампами, образующими елочку, зигзаг, вол­нообразные линии (рис. 22-3-10, 26-28). Помимо этого, имеются находки каменных пестов, терочников и точил, железных ножей, в том числе и жатвенных, керамических пряслиц, костяных украшений, наконечников стрел, накла­док лука, застежек и распределителей ремней, трепал. Об­наружены также железный топор-тесло и рыболовный крю­чок (рис. 22-11-25).

Анализ остеологических материалов свидетельствует о преобладающей роли скотоводства: кости домашних живо­тных составляют 80—90% от общего количества. Причем их состав был различен на отдельных памятниках: с преобла­данием в стаде рогатого скота и лошади или лошади и мелкого рогатого скота. Помимо этого, встречены кости со­баки и, может быть, свиньи. Охота велась как на крупных (лось, косуля, благородный олень, кулан), так и пушных (в основном лиса) животных и птиц. О реальной роли земле­делия и рыболовства судить сложно, но наличие их у май- минцев не вызывает сомнений. Кроме того, были развиты железоделательное производство (причем руду плавили пря-

 

Рис. 22. 1 – городище; 2 – жилище; инвентарь майминской культуры: 3-12, 22 – керамика; 13, 19-21, 23 – железо; 14-18, 24 – кость; 25 – камень

 

 

81

мо в поселках); ткачество; обработка камня, кожи, кости; керамическое производство. Майминская культура пережила соседнюю с ней кулайскую и просуществовала, скорее всего, до IV-V вв. н. э.

 

 

Литература и примечания

1. Абдулганесв М.Т. Памятники бийского этапа в Верхнем При­обье//Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул, 1993. С. 51-56.

2 Абдулганеев М.Т. Майминская культура (предварительные итоги и перспективы изучения )//Культурно-генетические процессы в Западной Сибири: Тез. докл. Томск. 1993. С. 3-5

3. Абдулганеев М.Т., Владимиров В.Н. Статистическая обработка керамики и периодизации поселений лесостепного и предгорного Алтая 2-й половины 1 тыс. до н. э.//Проблемы хронологии .в археологии и истории. Барнаул, 1991. С. 93-107.

4. Абдулганеев М.Т., Кунгуров АЛ., Фролов Я.В. Староалейская культура//Проблемы изучения культурно-исторического наследия Алтая: Тез. докл. Горно-Алтайск, 1994. С. 52-55.

5. Грязнов М П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая Речка. МИА №48. М.-Л., 1956. 226 с.

6. Иванов Г.Е. Вооружение племен лесостепного Алтая в раннем железном веке//Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск, 1987. С. 6-27.

7. Иванов Г.Е. Поселение Бочанцево-1 — памятник кулайской культуры в степном Алтае//Охрана и исследование археологических памятников Алтая: Тез. докл. Барнаул, 1991. С. 117-122.

8. Киреев С.М. Погребения быстрянской культуры//Проблемы изучения истории и культуры Алтая и сопредельных территорий: Тез. докл. Горно-Алтайск, 1992. С. 54-58.

9. Кунгуров А.Л., Горбунов В.В. Средневековое поселение Ушлеп- 5//Культура древних народов Южной Сибири. Барнаул, 1993. С. 99-107.

10. Могильников В.А. К этнокультурной ситуации на Алтае в скифское время//Скифская эпоха Алтая. Тез. докл. Барнаул, 1986. С. 24-32.

11. Степная полоса азиатской части СССР в скифско-сарматское

' врем я//Археология СССР. М., 1992. 493 с.

12. Суразаков А.С. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху раннего железа. Проблемы хронологии и культурного разграничения. Горно-Алтайск, 1989. 215 с.

13. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в новосибирском Приобье. Новосибирск, 1979. 124 с.

14. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Большереченская культура лесостеп­ного Приобья. Новосибирск, 1994. 184 с.

15. Шамшин А. Б. Переходное время от эпохи бронзы к эпохе железа в барнаульском Приобье (VJII-VI вв. до н. э. )//Западносибирская лесостепь на рубеже бронзового и железного веков. Тюмень, 1989. С. 116-129.

АЛТАЙ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

1. Одинцовская культура

В

 конце III в. н. э. завершается гунносарматский период и начинается эпоха «великого переселения народов». Она характеризуется повсеместным созданием племенных государст­венных образований, постоянными войнами между ними, образованием на их основе межплеменных суперимперий с непродолжительным временем существования из-за постоянной борьбы за власть внутри этих суперимперий и их раскола в результате этой борьбы и, как следствие, покорением этих империй другими. Наиболее показательными примерами могут служить союз хунну, создание и распад Жужанских, Тюркских, Уйгурских, Кыргызских и других каганатов.

Наиболее интересные события разворачивались в степях, их главными действующими лицами были кочевники-ското­воды, населявшие эти степи. Объясняется это, прежде всего, системой хозяйствования, так как кочевое скотоводство требовало централизованной координации действий больших коллективов в процессе трудовой деятельности и, как следствие этого, наделением определенной группы лиц неограниченными полномочиями.

Несмотря на то, что территория Алтая является как бы переходной зоной между степями и тайгой и лежит на периферии степного мира, исторические события отразились и на его обитателях.

В 552 г. ( здесь и далее даты даются по новому стилю ) возникает 1-й Тюркский каганат, объединивший вокруг ал-

83

тайских тюрок-тугю разноязычные племена Алтая и Цент­ральной Азии. В 651 г. этот каганат подпал под власть Китайской империи и был разделен на два округа, во главе которых китайский император поставил своих чиновников из представителей местной тюркской знати. Но эта зависимость была чисто номинальной. В результате борьбы в 682 г. возникает 2-й Тюркский каганат во главе с каганом Ильтересом. Алтай был его северной окраиной. В 744 г. 2-й Тюркский каганат рухнул, а на его месте в 745 г. возникает Уйгурский каганат, в состав которого территории Алтая не входили. В 840 г. Уйгурский каганат был разгромлен древ­ними хакасами. Древне хакасское государство — Кыргызский каганат включало в свой состав Алтай и его северные пред­горья.

Все эти события привели к тому, что в конце Ш-начале IV вв. кулайское население было вовлечено в активные контакты с инокультурными племенами. Об этом говорят погребения гунно-сарматской эпохи в селах Тугозвоново и Усть-Пустынка, на р. Ераська в Калманском районе, погребальный обряд которых резко отличался от погребального обряда местного населения. Это одиночные погребения воинов, как правило, с богатым инвентарем, содержащим боль­шое количество оружия и золотые украшения, выполненные в полихромном стиле (сочетание в одном изделии металлов, драгоценных и полудрагоценных камней в обрамлении зерни и скани). Черепа их имеют следы кольцевой деформации, что придавало им вытянутые формы. Подобная деформация черепов и полихромные украшения указывают на то, что это пришельцы из Восточного Казахстана. Кроме этого, в погребениях стали чаще встречаться вещи, характерные для таштыкской культуры (археологическая культура 1-й половины I тыс. н. э., локализованная в Минусинской котловине), что говорит о возросшем влиянии с востока, а новые элементы орнаментации керамики указывают на влияние с юга населения майминской культуры. Все это привело к тому, что на основе кулайской культуры в конце III—IV вв. складывается принципиально новая археологическая культу­ра — одинцовская.

Возникшая на основе самодийского кулайского населения в лесостепной зоне Алтая, граничащей с предгорьями, эта культура затем распространилась на север вплоть до Томской области, с некоторыми незначительными различиями внутри этого ареала. Мы сконцентрируем свое внимание на одинцовском населении, проживавшем на территории Ал­тайского края.

Свое наименование культура получила по названию с. Одинцовка, расположенному около Бийска. Именно здесь в 1930 г. работниками Бийского краеведческого музея М.Д. Копытовым и С.М. Сергеевым было исследовано разрушающееся погребение, содержавшее захоронение по ранее не известному на территории края обряду. Но массовые находки, позволяющие говорить о существовании особой группы памятников, объединенными только ей присущими признаками, были сделаны несколько позже, в 1946-1949 гг. в результате работ Северо-Алтайской экспедиции Государственного Эрмитажа и Института истории материальной культуры АН СССР под руководством М.П. Грязнова. В урочище Ближние Елбаны близ с. Чаузово среди большого количества памятников различных эпох этой экспедицией были изучены могильники Ближние Елбаны-3, 7, 12 и 14, материалы которых М.П. Грязновым были объединены в одинцовский этап верхнеобской культуры. Дальнейшее накопление материалов позволило Т.Н. Троицкой в 1981 г. выделить этот этап в самостоятельную культуру.

84

В настоящее время на территории Алтайского края известно почти 50 памятников одинцовской культуры. Это поселения, городища (укрепленные поселения) и могильники. Располагаются они в боровых массивах по берегам рек и озер. Наиболее известными являются комплекс городищ около Бийска, комплекс городищ и поселений на берегах оз. Малый и Большой Иткуль, вышеупомянутые могильники в урочище Ближние Елбаны и комплекс поселений и городищ Малый Гоньбинский Кордон-2 около Барнаула.

Погребальный обряд племен одинцовской культуры на территории Алтая изучен недостаточно хорошо. Это объяс­няется слабой источниковедческой базой. Из десяти извест­ных могильников часть или уже разрушена полностью, или подвергалась разрушению ранее в результате воздействия различных естественных факторов. Сохранившиеся материа­лы позволяют говорить, что захоронения производились под небольшими (диаметром 6-10 м и высотой до 0,4 м) земля­ными курганными насыпями, в неглубоких (до 1 м) грун­товых ямах прямоугольной формы. На некоторых могильни­ках курганные насыпи не зафиксированы, они могли быть грунтовыми, но не исключена возможность, что эти курган­ные насыпи были снивелированы в результате воздействия

естественных факторов, о чем говорилось выше. Покойников укладывали вытянуто на спине, ориентируя головой на се­веро-восток. Захоронения производились в деревянных ра­мах, дно которых нередко застилали берестой. Сверху рамы также закрывались полотнищами бересты. Иногда захороне­ния совершали в деревянных колодах. Вместе с покойниками в могилу клали сопроводительный инвентарь и заупокойную пишу. Это керамические сосуды, украшения, предметы быта (железные ножи, оселки) и другие вещи, необходимые в загробном мире. На поздних этапах под влиянием тюркских традиций вместе с покойником в ряде случаев хоронили шкуру, голову и конечности лошади. После похорон устра­ивали поминальные тризны, от которых остались кости жи­вотных и разбитые сосуды.

85

Поселения изучены значительно лучше. В основном это городища. Располагаются они у кромки крутых и высоких речных или озерных террас, поросших бором. С трех сторон, не защищенных крутыми склонами террасы, городища окру­жены валом и располагающимся позади вала рвом. Площади укрепленной площадки городищ различны — от 400 до 3000 кв. м. Внутри этой укрепленной площадки располагались жилищные и хозяйственные постройки. Количество построек на городищах колеблется от 5 до 90.

Жилища сооружались в неглубоких (до 70 см) котловинах, в которые затем устанавливался сруб, перекрытый жердями, на них затем укладывалась кора деревьев. После этого крышу утепляли слоями дерна. В крышах некоторых жилищ прослежены дымовые отверстия. Известны и жилища, имеющие каркасно-столбовую конструкцию, но их меньше. Внутри жилища устраивали очаги открытого типа, служив­шие как для обогрева, так и для различных хозяйственных нужд. Очаги регулярно вычищали. Наиболее изученными в настоящее время являются городища Сошниково-1 и Малый Гоньбинский Кордон-2/6-2.

Керамический комплекс представлен хорошо профилированными круглодонными сосудами с шаровидным туловом ручной лепки, украшенным в верхней части ямками, гребенчатым и полулунным штампами. Гребенчатый штамп образует различные композиции из горизонтальных рядов — это елочка или параллельные оттиски. Иногда внизу композицию завершают треугольники или фестоны, выполненные тем же штампом. Довольно часто сосуды украшались только ямочными вдавлениями. После изготовления, нанесения ор­намента и просушки сосуды обжигали, вероятнее всего, открытым способом на кострах. На крупных поселениях существовали специализированные помещения — навесы для обжига керамики. Одно такое помещение обнаружено при раскопках городища Малый Гоньбинский Кордон-2/6-2.

Из ремесел следует отметить металлобработку. Металлические изделия производились как в специализированных металлургических центрах, о чем говорит большое количество идентичных металлических изделий, найденных в различных частях ареала распространения одинцовской культуры, так и кустарным способом. Это подтверждает находка небольшой металлургической печи в жилище городища Малый Гоньбинский Кордон-2/6-2, предназначенной для плавления небольшого количества металла. Это были либо сломанные изделия, нуждавшиеся в переплавке, либо небольшие слитки уже выплавленного из руды металла. Одйако следует заметить, что металлургическими навыками владело небольшое количество населения, проживавшего в довольно круп­ных поселках.

86

Из металла изготавливали оружие, орудия труда и украшения. На украшения использовали бронзу, реже золото, для изготовления оружия и орудий труда использовали железо. Из него делали черешковые однолезвийные ножи, палаши, трехлопастные черешковые наконечники стрел, панцирные пластины, из которых затем изготовляли ламеллярные до­спехи (защитные панцири, изготовленные из налегающих друг на друга металлических пластин) и другие изделия.

Хорошо развита была также обработка кости и рога, из которых делали наконечники стрел, гребни, панцири, рукояти ножей, пряжки, накладки на лук. Последние обеспечи­вали дальнобойность и большую пробивную способность пу­щенной из такого сложносоставного лука стрелы.

Но, несмотря на довольно высокий уровень развития ремесел, основу хозяйства одинцовских племен составляли охота и рыбная ловля. Охотились в основном на крупных копытных животных — лосей, оленей, косуль. Встречены кости медведя и мелких животных — зайца, лисы. Подсоб­ную роль в хозяйстве играли собирательство (грибы, ягоды, орехи, съедобные растения и коренья) и животноводство. Из домашних животных наиболее распространена была лошадь. Разводили, но крайне в небольших количествах, и крупный рогатый скот.

87

Время бытования одинцовской культуры на территории Алтая определяется концом III-началом IX вв. Сильное тюркское влияние во время Тюркских каганатов и включение Алтая в 840 г. в состав Кыргызского каганата трансформировали одинцовскую культуру в сросткинскую.

Бурные исторические события, способствовавшие трансформации кулайской культуры в одинцовскую, также оставили след в материалах последней. Так, разгром 1-го Тюркского каганата и установление власти китайского императора привели к проникновению китайских изделий на территорию Ал­тая через чиновников из местной тюркской знати. А завое­вательные войны тюркских каганов позволили проникнуть на изучаемую территорию изделиям из Передней Азии. О таких связях говорят находки китайских и арабских монет в погребениях и на поселениях. Кроме того, в погребениях встречаются китайские зеркала и шелка.

Все же Алтай являлся периферией арены, на которой происходили бурные исторические события, вследствие чего эти связи не играли определяющей роли в жизни одинцовского населения, которое относилось к самодийскому этни­ческому массиву и в основном оставалось однородным. Они были толчком, приведшим к трансформации кулайской культуры в одинцовскую, затем влияние этих событий способствовало проникновению тюркских элементов в самодийскую среду, а включение Алтая и его северных предгорий в состав Кыргызского каганата полностью изменило этническую ситуацию, оттеснив самодийские племена в глухую, черневую тайгу Присалаирья, и послужило формированию новой археологической культуры на территории Алтая — сросткинской.