Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

       1.1. Понятие и значение принципов уголовного процесса. Принципом является исходное, основное, руководящее положение какой-либо науки, учения, деятельности. Принципами уголовного судопроизводства называют исходные, основные правовые положения, определяющие назначение уголовного судопроизводства и построение всех его стадий, институтов, отдельных процедур (форм). Неразрывная связь между назначением уголовного судопроизводства и принципами, на основе которых должна осуществляться эта деятельность, выражается прежде всего в том, что статья УПК, определяющая назначение уголовного судопроизводства (ст. 6) помещена в главе «Принципы уголовного судопроизводства». Содержание этой статьи указывает, достижение каких именно результатов является принципиально важным для того, чтобы уголовное судопроизводство РФ выполнило свое назначение. В соответствии с этим и закреплены в УПК принципы уголовного судопроизводства (ст. 7-19). Принципы отражают сущность и содержание уголовного процесса, характеризуют его исторический тип, определяют предмет и метод процессуального регулирования. Принципы характеризуют уровень защиты прав и свобод человека в уголовном судопроизводстве. Однако далеко не каждое общее правовое положение является принципом уголовного судопроизводства, поэтому рассмотрим признаки, позволяющие отличить принципы от иных правил уголовного процесса:

1) принципы уголовного процесса представляют собой объективные правовые категории, отражающие политические, правовые и нравственные идеи, господствующие в обществе. Принципы уголовного судопроизводства не могут произвольно определяться законодателем, они отражают тип государства и соответствующее ему право, уровень развития теоретической мысли, судебной практики, правосознания общества. Принципы российского уголовного судопроизводства определяются тем, что Россия — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Именно поэтому принципы уголовного судопроизводства тесно связаны с такими общеправовыми принципами, закрепленными в Конституции РФ, как верховенство закона (ст. 15), равенство всех перед законом и судом (ст. 19), неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны (ч. 1 ст. 23), право на пользование родным языком (ст. 26) и др. Все принципы уголовного судопроизводства исходят из признания человека, его прав и свобод высшей ценностью, что является основной идеей демократического государства;

2) принципы уголовного судопроизводства представляют собой наиболее общие правовые положения, т. е. содержанием каждого из них является достаточно общая, широкая правовая идея, которая находит свое конкретное выражение не только в формулировке принципа в гл. 2 УПК, но и в ряде других процессуальных правил, институтов уголовно-процессуального права. Не все принципы уголовного судопроизводства действуют на всех его стадиях. Это и понятно, поскольку пределы действия того или иного принципа определяются как общими задачами уголовного судопроизводства, так и конкретными задачами отдельных стадий уголовного процесса. Однако все принципы уголовного судопроизводства находят свое выражение в судебном разбирательстве — центральной стадии уголовного процесса;

3) все принципы уголовного судопроизводства имеют нормативное выражение, т. е. закреплены в законе. Именно это обеспечивает их непосредственное регулятивное воздействие на уголовно-процессуальные отношения. Какой бы ценной ни была научная идея, та или иная правовая мысль, она не станет принципом уголовного судопроизводства, пока не получит нормативную форму. Каждый из принципов уголовного судопроизводства имеет традиционную структуру уголовно-процессуальной нормы, включающую гипотезу, диспозицию и санкцию. Обладая таким общим признаком, как закрепление в законе, принципы уголовного судопроизводства отличаются друг от друга формами такого закрепления. Все принципы уголовного судопроизводства обусловлены теми или иными положениями Конституции РФ. Большинство принципов прямо закреплены в отдельных статьях Конституции в виде конкретных правовых правил (например, ст. 21—23, 46—49 и др.), а механизм их реализации применительно к уголовному судопроизводству дается в УПК. Однако некоторые принципы не имеют прямого конституционно-правового закрепления в виде отдельной нормы, а выводятся из содержания других положений Конституции РФ. Так, принцип свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК) обусловлен таким конституционно-правовым принципом, как независимость судей (ст. 120 Конституции РФ). В принципах уголовного судопроизводства находят свое выражение такие международно-правовые акты, как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и др.1 В УПК принципы уголовного судопроизводства впервые закреплены в отдельной главе (гл. 2, ст. 6—19). Конкретизируются принципы в иных нормах, как общей, так и особенной частей УПК;

4) принципы уголовного судопроизводства являются нормами руководящего значения, т. е. подлежат непосредственному применению и являются обязательными к исполнению всеми участниками уголовного судопроизводства наряду с конкретными правилами. Обязательность принципов уголовного процесса гарантируется их закреплением в Конституции РФ, имеющей высшую юридическую силу на территории РФ, В случае возникновения неясностей применительно к содержанию той или иной нормы уголовно-процессуального закона она должна толковаться правоприменителем в контексте смысла придаваемого ей соответствующим принципом уголовного судопроизводства;

5) все принципы уголовного судопроизводства образуют целостную систему, где содержание и значение каждого принципа обусловлено функционированием всей их системы. Нарушение одного принципа уголовного процесса, как правило, влечет нарушения ряда других принципов;

6) соблюдение принципов уголовного судопроизводства гарантируется как внутригосударственным законодательством, обеспечивающим отмену или изменение незаконного или необоснованного действия (бездействия) или решения должностного лица, государственного органа, а также правом граждан обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты исчерпаны (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ). Исходя из общей характеристики понятия принципов уголовного процесса, рассмотрим содержание и значение каждого из них.

 

       1.2. Система принципов уголовного процесса. Принципы уголовного судопроизводства для того, чтобы достичь своего назначения, должны быть согласованы между собой, взаимосвязаны и образовывать логичную систему, позволяющую получить больший результат, чем простая сумма составляющих ее элементов.

       Система принципов уголовного судопроизводства – это совокупность всех принципов, находящихся друг с другом во взаимосвязи и взаимозависимости. Взаимосвязь принципов проявляется по-разному. Принципы уголовного судопроизводства порождают и обусловливают друг друга. Некоторые принципы развивают положения иных. Зачастую одни принципы служат гарантиями других принципов. Несоблюдение отдельного принципа ведет к нарушению многих. Так, например, непринятие и оставление без рассмотрения судьей жалобы на постановление следователя о прекращении уголовного дела, поданной с соблюдением закона, нарушает принцип права на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19 УПК) и, соответственно, принцип охраны прав и свобод человека и гражданина (ст. 11 УПК), что в свою очередь является препятствием для защиты прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений (ст. 6 УПК). Принципы охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11 УПК), неприкосновенности жилища (ст. 12 УПК), презумпции невиновности (ст. 14 УПК), обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16 УПК) служат гарантией защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения и ограничения ее прав (ст. 6 УПК).

Признание взаимосвязи и взаимозависимости принципов уголовного процесса не означает того, что содержание одного принципа сводится к содержанию любого другого. Каждый из принципов уголовного процесса имеет свою качественную определенность, а их взаимосвязь между собой и с принципами других отраслей права – это необходимое условие внутреннего единства и согласованности правовых норм и эффективности правового регулирования. Только дополняя, а не противореча друг другу, они определяют построение уголовного судопроизводства в целом.

       Конкретный перечень принципов, составляющих систему уголовного процесса, впервые определен в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. При этом законодатель отказался от включения в УПК в качестве принципов уголовного судопроизводства таких положений, как публичность, гласность уголовного судопроизводства, равенство всех перед законом и судом, независимость судей и других, которые традиционно, еще со времен судебной реформы 1864 года и в советский период, считались принципами уголовного судопроизводства. С другой стороны, в главе о принципах уголовного судопроизводства закреплено назначение уголовно-процессуальной деятельности, свобода оценки доказательств и право на обжалование процессуальных действий и решений.

Рассмотрим сущность и значение каждого отдельного принципа уголовного судопроизводства.

 

       1.3 Принцип законности и его гарантии. Законность является общеправовым принципом, закрепленным в ч. 2 и 3 ст. 15 Конституции РФ, а применительно к уголовному судопроизводству в ст. 49, 120 и 123 Конституции РФ. Принцип законности состоит в требовании точного и неуклонного соблюдения и исполнения Конституции РФ, УПК судом, прокурором, следователем, органом дознания, дознавателем. Принцип законности при производстве по уголовному делу подразумевает прежде всего соблюдение положений УПК, основанного на Конституции РФ, государственными органами и должностными лицами, ведущими судопроизводство. Принцип законности обязывает суд, прокурора, следователя, лицо, производящее дознание, неукоснительно следовать предписаниям уголовно-процессуальных норм и запрещает им отступать от предусмотренных УПК положений, устанавливая правило о признании недопустимыми всех доказательств, полученных с нарушением требований УПК (ч. 3 ст. 7 УПК). Таким образом, для указанных участников уголовного судопроизводства законность выражается в постулате: дозволено то, что разрешено законом. В ч. 1 ст. 7 УПК указывается, что суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК. В ч. 2 этой статьи законодатель излагает правило о том, что суд, установив в ходе производства по делу несоответствие федерального закона или иного нормативного акта УПК, принимает решение в соответствии с УПК. Конституционный Суд РФ в постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П отметил, что «...требование о приоритете Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в установлении порядка уголовного судопроизводства (без соблюдения которого никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию), сформулированное в частях первой и второй статьи 7 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьями 1 и 8 и относящееся к процессуальному праву, корреспондирует максимально кодифицированному состоянию уголовного права, обеспечивая наиболее адекватную процессуальную форму его реализации как права материального. При этом законодатель исходил из особой роли, которую выполняет в правовой системе Российской Федерации кодифицированный нормативный правовой акт, осуществляющий комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений». В названном постановлении Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой приоритет УПК перед другими федеральными законами не является безусловным: он может быть ограничен как установленной Конституцией РФ (ч. 4 ст. 15, ч. 3 ст. 76) иерархией международных договоров, федеральных конституционных законов и обычных федеральных законов (к числу последних относится и УПК), так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений. Данная правовая позиция получила свое развитие в определениях Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2005 г. № 439-O и от 2 марта 2006 г. № 54-0, которыми было признано, что приоритет уголовно-процессуального закона не распространяется на случаи, когда в иных (помимо УПК РФ, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. Принцип законности предполагает также соблюдение в уголовном судопроизводстве общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ, которые являются составной частью права, регулирующего уголовное судопроизводство, и имеют приоритет перед нормами УПК, в случае если нормы УПК противоречат международным нормам. Международно-правовые нормы должны применяться в уголовном судопроизводстве с учетом практики их толкования соответствующими международно-правовыми органами. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» говорится, что применение судами Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В содержание рассматриваемого принципа включается требование законности, обоснованности и мотивированности определений суда, постановлений судьи, прокурора, следователя и дознавателя. Это требование означает, что вышеперечисленные решения должны содержать обоснование изложенных в них выводов ссылками на доказательства, собранные в порядке, предусмотренном законом, и фактические обстоятельства уголовного дела, установленные на основе этих доказательств. Мотивировка решения позволяет проверить его обоснованность, исключает вынесение решений, не основанных на доказательствах, и тем самым обеспечивает их законность. Итак, принцип законности охватывает собой все начала уголовного судопроизводства, является общим по отношению ко всем остальным принципам уголовного процесса, которые представляют собой различные выражения принципа законности. Поэтому законность можно назвать принципом принципов уголовного процесса, а все остальные принципы — принципами реализации законности в уголовном судопроизводстве. Нарушение закона при производстве по уголовному делу влечет за собой определенные последствия, например, приговор, основанный на доказательствах, полученных с нарушением УПК, подлежит отмене, нарушение права обвиняемого на защиту рассматривается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора, аналогичные последствия влечет вынесение необоснованного или немотивированного приговора. Так, в определении по делу К. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменяя приговор, отметила следующее. В силу ст. 7 УПК судебные постановления должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Любое судебное решение, в том числе и о пересмотре приговора исходя из требований ст. 10 УК, должно содержать обоснование принятого судом решения, а в случае отклонения ходатайства заявителя — также мотивы, по которым доводы заявителя судьей признаны несостоятельными. Установлено, что осужденный К. в своем ходатайстве просил о пересмотре приговора, приведении его в соответствие с новым уголовным законом и о смягчении наказания, так как санкция нового уголовного закона от 8 декабря 2003 г. за содеянное предусматривает наказание в виде лишения свободы от пяти до 10 лет, тогда как старый уголовный закон за то же деяние предусматривал наказание от семи до 12 лет лишения свободы. Аналогичные доводы он приводил и в надзорной жалобе, поданной в президиум Приморского краевого суда. Однако указанные доводы не были предметом рассмотрения ни судьи городского суда, ни президиума краевого суда. Какие-либо решения о мере наказания К. названные судебные инстанции не принимали.

 1.4. Осуществление правосудия только судом.   Правосудие — это осуществляемая в соответствии с уголовно-процессуальным законом деятельность судов по рассмотрению уголовных дел в судебном заседании и их законному, обоснованному и справедливому разрешению. Согласно ч. 1 ст. 118 Конституции РФ правосудие в России осуществляется только судом. Осуществляя правосудие, суд реализует судебную власть, единственным носителем которой он является. Правосудие может осуществляться только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации». Согласно названному Закону (ст. 4) в России не допускается создание чрезвычайных судов (например, судов — для рассмотрения конкретного дела) и каких-либо иных судов, не предусмотренных указанным Законом. Никакие другие государственные органы и должностные лица не вправе брать на себя судейские функции и осуществлять правосудие по уголовному делу. Исключительное право суда на осуществление правосудия по уголовному делу обусловлено тем, что деятельность суда осуществляется в особом правовом режиме, который создает наиболее благоприятные условия для всестороннего и объективного рас; смотрения и разрешения уголовного дела. Ни одна форма государственной правоприменительной деятельности не заключает в себе большего числа правовых гарантий для вынесения по делу законного и справедливого решения, нежели правосудие. Особенности правового порядка рассмотрения и разрешения дела при осуществлении правосудия определяют содержание многих принципов уголовного судопроизводства.

Рассмотрение уголовного дела при осуществлении правосудия происходит в форме открытого, устного судебного заседания. Процедура судебного заседания предполагает непосредственное исследование всех доказательств, собранных по уголовному делу: допросы свидетелей, осмотр вещественных доказательств, оглашение документов и т. д. Важной чертой судебных заседаний является участие сторон обвинения и защиты, наделенных равными процессуальными правами. Состязание сторон, каждая из которых наделена правом представления доказательств, помогает суду всесторонне рассмотреть дело и вынести по нему обоснованный приговор (постановление, определение). Процедура вынесения судом приговора, исключающая какое бы то ни было постороннее воздействие, с соблюдением тайны совещательной комнаты, также является характерным признаком правосудия. Судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и закону. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда с целью помешать осуществлению правосудия является преступлением. Разрешая уголовное дело, суд оценивает представленные сторонами доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК). Только в рамках такой процедуры лицо может быть признано виновным в совершении преступления и подвергнуто уголовному наказанию, что и определяет содержание принципа презумпции невиновности. Правосудие осуществляется не только при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, а охватывает собой производство по делу во всех судебных инстанциях. В каждой из них правосудие осуществляется в особенной форме, соответствующей назначению этой стадии процесса. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости...»1, а возложение на суд обязанности в той или иной форме подменять деятельность органов и лиц, осуществляющих уголовное преследование, «препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия судом, как того требует ст. 120 (ч. 1) Конституции Российской Федерации»1. «Наделение суда полномочиями по возбуждению уголовного преследования не согласуется с конституционными положениями о независимом правосудии»2. Именно поэтому в УПК из круга полномочий суда исключены все те полномочия, которые ориентированы на осуществление уголовного преследования и реализуются следователем, дознавателем и прокурором. Граждане России участвуют в отправлении правосудия в качестве присяжных заседателей в порядке, предусмотренном УПК. Рассматриваемый принцип включает в себя положение ч. 3 ст. 8 УПК, согласно которому подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено уголовно-процессуальным законом. Это положение воспроизводит аналогичное правило, закрепленное в ч. 1 ст. 47 Конституции РФ. Нарушение указанного конституционного права во всех случаях влечет отмену приговора. Так, отменяя приговор в порядке надзора, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее. В силу ч. 3 ст. 8 УПК РФ подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде, к подсудности которого оно отнесено. Органами предварительного следствия установлено, что преступление совершено на территории Ленинского административного округа г. Мурманска, и таким образом дело подсудное подлежало рассмотрению Ленинским районным судом г. Мурманска. Однако по ходатайству председателя Ленинского районного суда г. Мурманска постановлением и. о. заместителя председателя Мурманского областного суда территориальная подсудность по уголовному делу изменена и оно направлено на рассмотрение в Североморский городской суд Мурманской области, что противоречит нормам УПК. В соответствии со ст. 35 УПК РФ председатель суда обладает самостоятельной инициативой ставить вопрос перед вышестоящим судом по изменению территориальной подсудности уголовного деi ла только в двух случаях: если все судьи данного суда ранее принимали участие в производстве по рассматриваемому уголовному делу (подп. «а» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК), если не все участники уголовного судопроизводства по данному уголовному делу проживают на территории, на которую распространяется юрисдикция данного суда, и все обвиняемые согласны ; на изменение территориальной подсудности данного уголовного дела (подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК). ,; Ни одного из этих обстоятельств по делу не установлено. Таким - образом, суд нарушил права М., предоставленные ему ч. 3 ст. 8 УПК. Касаясь этого вопроса, Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ произвольное изменение подсудности уголовных дел во вне процессуальной форме и при отсутствии прямо указанных в законе оснований и условий для этого.

 1.5. Уважение чести и достоинства личности. В ч. 1 ст. 21 Конституции РФ записано: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». В ч. 2 этой же статьи подчеркивается, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию, никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам. Это конституционное положение является основой принципа уважения чести и достоинства личности в уголовном процессе. Значение этого принципа определяется необходимостью защитить неотъемлемые права и свободы человека в сфере уголовного судопроизводства, где допускается применение мер процессуального принуждения к подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, свидетелям и иным лицам, где происходит вторжение в сферу частной жизни, где в интересах раскрытия преступления нередко раскрывается личная и семейная тайна. Принцип уважения чести и достоинства личности состоит в обязанности суда, прокурора, следователя, дознавателя и органа дознания при выполнении своих процессуальных функций по уголовному делу не осуществлять действий и не принимать решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также в запрете обращения, унижающего человеческое достоинство участника уголовного судопроизводства либо создающего опасность для его жизни и здоровья. Конституционный Суд РФ отметил, что обеспечение достоинства личности предполагает, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов2. Закрепленный в ст. 9 УПК принцип уважения чести и достоинства проявляется и конкретизируется во многих процессуальных нормах, регулирующих производство по делу на всех стадиях процесса. Так, в ч. 3 ст. 161 УПК содержится запрет на разглашение в ходе следствия данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия. Согласно ч. 4 ст. 179 УПК при освидетельствовании лица другого пола следователь не присутствует, если освидетельствование сопровождается обнажением. Фотографирование, видеозапись и киносъемка такого следственного действия проводятся только с согласия освидетельствуемого лица. В ч. 7 ст. 182 УПК отмечается, что при производстве обыска следователь принимает меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные в ходе этого следственного действия обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и (или) семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц.

 Под «честью» понимается общественная оценка личности, определенная мера духовных и социальных качеств лица. Под «достоинством» понимается внутренняя самооценка лицом собственных качеств, способностей, мировоззрения, своего социального значения. 1 См. постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П по делу о проверке конституционности ст. 2201 и 2202 УПК РСФСР в связи с жалобой гр-на Аветяна (ВКС РФ. 1995. № 2—3).

УПК устанавливает, что личный обыск лица производится только лицом одного с ним пола в присутствии понятых и специалистов того же пола (ч. 3 ст. 184). Согласно ч. 2 ст. 202 УПК при получении образцов для сравнительного исследования не должны применяться методы, опасные для жизни и здоровья человека или унижающие его честь и достоинство. Принцип уважения чести и достоинства в полной мере проявляется и на стадии судебного разбирательства. Так, судебное разбирательство может быть проведено в закрытой форме, если рассмотрение уголовных дел о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности и других преступлениях может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо сведений, унижающих их честь и достоинство (п. 3 ч. 2 ст. 241 УПК). Исследование в открытом судебном заседании материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписей, киносъемки, носящих личный характер, допускается только с согласия лиц, которых они касаются. В противном случае указанные материалы исследуются в закрытом судебном заседании — с удалением публики из зала суда. Суд не вправе включать в оправдательный приговор формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного или порочащие его честь и доброе имя. Составной частью рассматриваемого принципа является запрет применения к участникам уголовного судопроизводства насилия, пыток, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения. Понятие «пытки» сформулировано в ст. 1 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. и означает «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо... когда такая боль или страдания причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия». Конвенция подчеркивает, что пыткой не являются «боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно».

 В УПК подобное положение закреплено в ч. 4 ст. 164, где говорится, что при производстве следственных действий недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц. По делу Ирландия против Соединенного Королевства Европейский Суд по правам человека признал метод «углубленного допроса» свидетелей нарушающим ст. 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку эти методы хотя и «не вызывали у подвергнутых им лиц реальные телесные повреждения, но влекли серьезные физические и душевные страдания, были призваны вызвать страдания и внушить жертвам чувство страха и неполноценности, с целью унизить и опорочить их и... сломить их физическое и моральное сопротивление»2. В решении по делу Михеев против Российской Федерации Европейский Суд по правам человека признал, что во время нахождения в отделении милиции заявитель был подвергнут представителями государства жестокому обращению в целях получения признательных показаний или информации о преступлении, в котором его подозревали. Жестокое обращение, примененное к нему, вызвало настолько тяжелые психические и физические страдания, что заявитель совершил попытку самоубийства, результатом которой явилась полная физическая недееспособность. В соответствии с практикой Суда и учитывая критерий жестокости и, в особенности, цель жестокого обращения, Суд пришел к заключению, что жестокое обращение в данной ситуации являлась пыткой в свете ст. 3 Конвенции. Любые доказательства, полученные с нарушением принципа уважения чести и достоинства личности, признаются недопустимыми и не могут быть использованы при осуществлении правосудия. Нарушение правил, требующих уважения чести и достоинства личности, создает основание для обжалования действий и решений должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство (ст. 123 УПК), а также предъявления иска о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда.

       1.4. Осуществление правосудия только судом. Принцип осуществления правосудия только судом закреплен в ст. 118 Конституции РФ. Этот принцип в той или иной формулировке воспроизводится во многих законодательных актах, регулирующих вопросы правосудия.

Суд является единственным органом, уполномоченным осуществлять правосудие как особую функцию государственной власти.

       В соответствии с Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации» правосудие осуществляется Конституционным Судом РФ, Верховным Судом РФ, Высшим Арбитражным Судом РФ, верховными судами республик в составе Российской Федерации, судами краев, областей, городов Федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга, автономной области, автономных округов, районными судами, окружными военными судами и гарнизонными военными судами, а в системе арбитражных судов – окружными и судами субъектов рФ. Кроме перечисленных федеральных судов, правосудие осуществляют конституционные (уставные) суды и мировые судьи субъектов РФ.

помянутый федеральный конституционный закон предусматривает возможность создания специализированных федеральных судов с целью рассмотрения гражданских и административных дел. Эти категории дел будут рассматриваться по существу, т. е. в первой инстанции, а принимаемые решения подлежат проверке в установленном порядке в федеральных судах второго звена.

Учреждение иных судов возможно только путем внесения изменений в указанные акты.

Акты правосудия (приговоры и иные судебные решения) после вступления в законную силу приобретают обязательную силу. Решения суда могут изменить или отменить только вышестоящие суды, круг которых четко ограничен указанными выше законами.

       Рассматривать и разрешать гражданские и уголовные дела суд способен, если он законен, компетентен и беспристрастен. Существенное значение в обеспечении перечисленных свойств на этом направлении имеет определение законом состава суда на основе единоличного и коллегиального начал, который должен рассматривать конкретное дело. Состав суда определяется федеральным законом и зависит от инстанции, в которой рассматривается дело.

Законодательством установлено положение, в соответствии с которым каждое дело должно быть рассмотрено одним и тем же составом суда.

Содержание принципа «осуществление правосудия только судом» включает осуществление судебной деятельности во всех ее формах, т. е. разрешение дел по существу в первой инстанции, разбирательство в кассационной (апелляционной) инстанции и в надзорном порядке (в том числе и по вновь открывшимся обстоятельствам).

Функционирование системы судебного контроля – важная составляющая обеспечения правосудия строго в рамках закона. Особая роль принадлежит Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду рФ, которые обобщают судебную практику, анализируют причины допускаемых нарушений и дают судам необходимые разъяснения, публикуя свои документы для широкого использования в Бюллетене Верховного Суда РФ и Вестнике Арбитражного Суда РФ.

Некоторые совместные документы двух высших судов уточняют вопросы распределения полномочий по рассмотрению дел так, чтобы во всех случаяхправосудие осуществлялось только судом.

1.5. Уважение чести и достоинства личности. В процессе производства по уголовному делу, применения мер уголовно-процессуального принуждения затрагиваются важнейшие права и свободы личности, вовлеченной в этот процесс в качестве подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и других участников уголовного процесса. Более того, уголовно-процессуальная деятельность сопряжена с вторжением в частную жизнь граждан, зачастую затрагивает их моральные интересы. В связи с этим принцип уважения чести и достоинства личности занимает одно из ведущих мест в системе принципов уголовного судопроизводства (ст. 9 УПК). Данный принцип соответствует нравственным меркам гражданского общества и демократического государства.

В основе данного принципа лежат положения ст. 21 Конституции РФ определяющие, что достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием для его умаления. В соответствии с ч. 2 ст. 21 Конституции РФ никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Содержание принципа уважения чести и достоинства личности применительно к уголовному судопроизводству заключается в том, что в ходе производства по уголовному делу ни при каких обстоятельствах не допускается осуществление действий и принятие решений, которые могут затронуть честь и достоинство личности, создать условия, опасные для жизни и здоровья человека. При этом под честью понимается объективно существующее общественное мнение о социальных и нравственных качествах конкретной личности, а достоинство рассматривается как осознание человеком своей социальной ценности, значимости.

 Требование уважения чести и достоинства личности, охраны их жизни и здоровья находят свое отражение в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". Так, согласно п. 10,17 ч. 1 ст. 17 и ст. 19 данного Закона лица, содержащиеся под стражей, имеет право на восьмичасовой сон в ночное время, в течение которого запрещается их привлечение к участию в процессуальных и иных действиях, за исключением случаев, предусмотренных УПК; право на вежливое обращение со стороны сотрудников мест содержания под стражей; право наличную безопасность, обеспечиваемую сотрудниками мест содержания под стражей при возникновении угрозы жизни и здоровью подозреваемого или обвиняемого либо угрозы совершения преступления против личности со стороны других подозреваемых или обвиняемых.

1.6. Неприкосновенность личности. Право на свободу и личную неприкосновенность, закрепленное в ст. 22 Конституции РФ, гарантируется многими международно-правовыми актами, являющимися в силу ст. 15 Конституции РФ, составной частью российской правовой системы.

       Данный принцип традиционно усматривают в том, что никто не может подвергнуться задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом, и при соблюдении форм, предписанных законом. Однако данная формула сама по себе недостаточна, так как оставляет возможность для манипуляций с законом. Создается опасная иллюзия, что стоит лишь нормативно установить основания ареста и предусмотреть для него некую процедуру - и неприкосновенность личности обеспечена. Но весь вопрос в том, каким законом и какими формами обставлено заключение под стражу. Ведь основания могут быть безбрежны, а процедуры несправедливы - тогда данное определение фактически прикрывает узаконенный произвол. Требование обеспечить неприкосновенность личности питают не только абстрактные гуманистические идеалы свободы личности, но и внутренняя логика построения самого состязательного судопроизводства. Ведь для того, чтобы состязаться на равных с находящимся на воле обвинителем, обвиняемому также нужна личная свобода. Это хорошо понимали уже в античные времена. Так, уголовное судопроизводство греков и римлян весьма неохотно прибегало к досудебному заточению обвиняемого - допускалось лишь его задержание потерпевшим на месте преступления и доставление в суд (примером может служить греческая иссангелия), причем такая мера могла быть заменена денежным залогом. "Заковать римского гражданина, - говорил Цицерон, - это преступление".

Итак, ограничение личной свободы обвиняемого в принципе противопоказано состязательной конструкции процесса. Изъятия из общего правила допустимы только в тех случаях, когда обвиняемый пытается нелегально выйти за пределы равенства сторон, создать для себя несправедливые преимущества. При этом основания для ареста должны быть таковы, чтобы оставление обвиняемого на свободе реально, а не в виде абстрактной возможности, грозило неоправданными потерями для обвинения. Так, например, бегство обвиняемого, сокрытие его от следствия и суда, безусловно, нарушает баланс сил в процессе: обвинителю в этом случае предстоит "бой с тенью". Уничтожение обвиняемым следов преступления, порча обвинительных доказательств, незаконное воздействие на свидетелей и т.п. также выбивают оружие из рук его процессуального противника. Невозможно также представить равное состязание сторон до тех пор, пока продолжается совершение преступления.

Указанное право закреплено в ст. 3 и 9 Декларации, ст. 9 Пакта и ст. 5 Конвенции. «Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность» (ст. 3 Декларации). «Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию» (ст. 9 Декларации). В указанных статьях установлен запрет на произвольный арест или задержание. Для того чтобы лишение гражданина свободы не было произвольным, необходимо следующее:

1) лишение свободы должно быть основано на законе;

2) закон должен четко определять случаи, допускающие лишение или ограничение свободы;

3) лишение или ограничение свободы должно происходить с соблюдением определенных гарантий, касающихся как оснований ограничения указанного права, так и процедуры рассмотрения этого вопроса.

Принимая это во внимание, ст. 9 Пакта и ст. 5 Конвенции перечисляют случаи, когда лишение свободы возможно. Среди этих случаев в ч. 1 ст. 5 Конвенции указано: а) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; б) законный арест или задержание лица за неисполнение законного решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; в) законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения. По смыслу ст. 5 Конвенции, такое основное право, как право на свободу и личную неприкосновенность, не является абсолютным. Для того чтобы необходимое ограничение этого права не приводило к произволу, случаи задержания и заключения под стражу лица должны быть строго регламентированы законом, а определять возможность применения правоограничений в области свободы и личной неприкосновенности в каждом конкретном случае должен независимый и компетентный суд. Важнейшей гарантией законного ограничения права на свободу и личную неприкосновенность является наличие оснований для задержания либо заключения под стражу. Европейский Суд неоднократно отмечал, что наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под стражу лицо совершило преступление, не может являться единственным основанием для содержания под стражей. Должны существовать и иные обстоятельства, которые могли бы оправдать изоляцию лица от общества. К таким обстоятельствам, в частности, может относиться возможность того, что подозреваемый, обвиняемый или подсудимый могут продолжить преступную деятельность либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифицировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями. При этом указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, т. е. подтверждаться достоверными сведениями. В случае продления сроков содержания под стражей суды должны указывать конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этих сроков, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств. Среди процедурных гарантий, которые необходимо соблюдать при задержании или избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, Пакт и Конвенция указывают: а) каждому арестованному сообщается при аресте причина его ареста и в срочном порядке сообщается любое предъявленное ему обвинение; б) каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинению лицо должно в срочном порядке доставляться к судье или другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока (без неоправданной задержки) или на освобождение; содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, но может ставиться в зависимость от предоставленных лицом гарантий его явки в суд; в) каждый, кто стал жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, имеет право на компенсацию причиненного ущерба. Согласно ч. 4 ст. 5 Конвенции и ст. 9 Пакта каждому, кто лишен свободы вследствие ареста, предоставляется право опротестовать в суде законность такой ограничительной меры. Международные нормы предусматривают и определенные гарантии, которые необходимо соблюсти при рассмотрении судом вопроса о законности и обоснованности применения к обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу.Указанные положения Европейской конвенции частично реализованы в новом УПК РФ. Так, в ст. ст. 91 и 97 и ч. 1 ст. 108 УПК установлены основания для задержания подозреваемого и меры пресечения - заключение под стражу. После доставления подозреваемого в орган дознания, к следователю или прокурору в достаточно короткий срок - не более 3 часов, т.е. незамедлительно, составляется протокол задержания, в котором делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены его права. При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство.

Тем не менее, не все из названных положений обязательной для России Римской конвенции нашли воплощение в новом Кодексе. Так, в случае заключения под стражу подозреваемого обвинение может быть предъявлено ему в течение 10 суток (ст. 100). Это вряд ли можно назвать незамедлительным сообщением арестованному "любого предъявляемого ему обвинения". К сожалению, УПК РФ ни слова не упоминает и о праве арестованного на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда.

       Не так решается данный вопрос в процессуальных системах, где данное право реализовано в полной мере. Например, в Англии и Уэльсе предварительное заключение с момента окончания полицейского задержания и до начала рассмотрения магистратами вопроса о предании суду не может продолжаться дольше 70 дней и 112 дней - с момента предания суду до начала судебного разбирательства; в Шотландии обвиняемый, содержащийся под стражей, должен быть освобожден, если на 110-й день не было начато судебное рассмотрение его дела. В Нидерландах дело может быть рассмотрено судом, только если прокурор направит его в суд в течение 100 дней с начала ареста. В США согласно акту "О скором судопроизводстве" (§ 3161 - 3174 разд. 18 Свода законов США) обвинительный акт должен быть предъявлен обвиняемому в течение 30 дней со дня его ареста или первого вызова повесткой - в противном случае дело должно быть прекращено.

Несмотря на то, что порядок рассмотрения указанного вопроса не может быть идентичным процедуре разрешения судом вопроса о виновности и наказании, тем не менее, Европейский Суд исходит из того, что определенные элементы справедливости должны содержаться и в разбирательстве в соответствии со ст. 5 Конвенции. К таким элементам справедливости Суд, в частности, относит следующие: а) обвиняемый (подозреваемый) должен знать основания и причины его ареста; б) иметь доступ к материалам дела, которые используются при решении вопроса о содержании лица под стражей; в) должен быть выслушан в суде; г) иметь право воспользоваться услугами адвоката. Если проанализировать нормы УПК, посвященные правовому регулированию вопросов, связанных с лишением или ограничением свободы (задержание, избрание меры пресечения в виде ареста либо домашнего ареста, помещение в лечебно-психиатрическое учреждение для проведения судебной экспертизы), то можно прийти к выводу, что законодатель привел указанную процедуру в соответствие с требованиями Конституции РФ и международного права в этом вопросе. Однако приведение законодательства в соответствие с международными, в том числе европейскими стандартами, еще не свидетельствует о том, что таким стандартам соответствует и правоприменительная практика. Прежде всего, это касается сроков содержания обвиняемых под стражей, которые далеко не всегда являются разумными с позиции ст. 5 Конвенции, что является наиболее частым основанием вынесения Европейским Судом решений о нарушении Россией указанной международно-правовой нормы. Нередко в своих решениях в отношении Российской Федерации Европейский Суд констатирует отсутствие оснований заключения обвиняемых под стражу. В рамках проблемы, связанной с лишением свободы, существует и проблема условий содержания обвиняемых под стражей, которая для России достаточно актуальна, а также применения насилия и угроз, которые чаще всего происходят в условиях изоляции подозреваемых и обвиняемых, т. е. по отношению к задержанным и содержащимся под стражей. В этом случае речь уже будет идти о нарушении ст. 5 Декларации, ст. 7 Пакта, ст. 3 Конвенции: «Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

       1.7. Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. Принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве включает в себя следующие требования.

1. Обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять права, обязанности, ответственность подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также всем другим участникам уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 11). Разъяснение должно производиться, во-первых, сразу после ознакомления участника процесса с решением о признании за ним соответствующего процессуального статуса, а во-вторых, при проведении конкретного следственного и иного процессуального действия с его участием - о правах и обязанностях в ходе этого действия. Невыполнение лицом, ведущим процесс, этой обязанности может привести к аннулированию процессуального действия и признанию его результатов юридически ничтожными. Неразъяснение судом, прокурором, следователем, дознавателем прав участникам процесса - физическим лицам, выступающим как на стороне обвинения, так и стороне защиты, которые могут и не знать эти права, должно рассматриваться как посягательство на принцип равенства сторон, основополагающий для состязательного построения процесса.

2. Обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя обеспечивать возможности для осуществления своих прав участниками уголовного судопроизводства.

3. Принятие в случаях, предусмотренных законом (ч. 3 ст. 11), мер безопасности в отношении потерпевшего, свидетеля или иных участников уголовного судопроизводства, а также их близких родственников, родственников или близких лиц. К процессуальным мерам безопасности относятся следующие действия:

- невключение в протокол следственного действия данных о личности потерпевшего, его представителя или свидетеля. В этом случае следователь с согласия прокурора выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием (ч. 9 ст. 166);

- контроль и запись телефонных и иных переговоров при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц (ч. 2 ст. 186);

- предъявление лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193);

- рассмотрение дела в закрытом судебном заседании (п. 4 ч. 2 ст. 241);

- допрос свидетеля в судебном заседании без оглашения подлинных данных о личности свидетеля в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит определение или постановление (ч. 5 ст. 278).

4. Обязанность возмещения вреда, причиненного лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование (гл. 18).

5. Обязанность рассмотрения в установленном уголовно-процессуальным законом порядке жалоб на действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (гл. 16).

       Законность в уголовном судопроизводстве. Принцип законности - общеправовое начало, которое требует неукоснительного исполнения законов всеми органами государства, должностными лицами и гражданами. Это положение означает, во-первых, общеобязательность, а во-вторых, верховенство закона. Согласно уголовно-процессуальному законодательству России верховенство закона в уголовном судопроизводстве состоит в следующем:

- единственными законами, которые могут быть источником уголовно-процессуального права, являются УПК РФ и Конституция РФ, на которой этот Кодекс основан;

- суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК. Установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта УПК, суд принимает решение в соответствии с Кодексом (ч. ч. 1, 2 ст. 7 УПК). Однако следует иметь в виду, что нормы УПК не имеют приоритета над Конституцией и конституционными федеральными законами, напротив, не могут им противоречить (ч. 1 ст. 15, ч. 3 ст. 76 Конституции РФ). Рассмотрев этот вопрос, Конституционный Суд РФ признал приоритет федеральных конституционных законов над УПК, ч. ч. 1 и 2 ст. 7 которого распространяются лишь на случаи, когда положения иных федеральных законов, непосредственно регулирующие порядок производства по уголовным делам, противоречат УПК. Если же в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом (либо ратифицированным международным договором РФ) и УПК (который является обычным федеральным законом), применению подлежит именно федеральный конституционный закон или, соответственно, международный договор РФ как обладающие большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону.

Однако помимо общеправового значения данного принципа он обладает в уголовном судопроизводстве также специфическим процессуальным содержанием. Его роль существенно различается в зависимости от того типа, к которому принадлежит процесс. В розыскном судопроизводстве законность как требование неуклонного исполнения нормативных предписаний законодателя была единственной движущей силой процесса. Напротив, состязательное судопроизводство движется вперед не безличной волей закона, а усилиями, спором сторон. Цель неуклонного соблюдения предписаний закона здесь иная, чем в розыскном производстве, - это не движение процесса, а создание условий для справедливого состязания сторон. Поэтому, на наш взгляд, принцип законности в состязательном судопроизводстве равнозначен понятию справедливой судебной процедуры. Справедливость состязательного процесса определяется в первую очередь соблюдением принципов-максимов - равенства сторон и независимости суда.

Равенство сторон и независимость суда в совокупности есть "несущая конструкция" состязательного процесса, ядро его принципа законности. Отступления от этих начал способны серьезно пошатнуть все здание правосудия и должны квалифицироваться как существенные процессуальные нарушения режима законности. Их нарушение делает состязание несправедливым, а потому незаконным. Полученные при этом доказательства должны быть признаны юридически ничтожными, процессуальные решения подлежат отмене, а результаты процессуальных действий - аннулированию. Это, конечно, не означает, что нарушения других принципов состязательного процесса - публичности, истины, непосредственности оценки доказательств, гласности и др. - всегда не существенны, а потому на них можно не обращать внимания. Институционные принципы логически выводятся из принципов-максимов, являются их условиями или следствиями. Поэтому их нарушения каждый раз также ставят под сомнение законность процесса. Однако, как мы уже говорили ранее, эти принципы не универсальны, поэтому реальное их значение (а соответственно, и "цена ошибки") определяется в зависимости от той роли, которую они выполняют по отношению к ведущим типологическим принципам состязательного процесса, насколько они в той или иной ситуации обеспечивают равенство сторон и независимость суда. В большинстве случаев нарушения требований институционных принципов существенны для процесса, однако иногда отрицательное значение этого менее велико; тогда нарушение можно не считать существенным для результатов производства по делу. Так, ч. 1 ст. 233 УПК предусматривает, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания, а по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, - не позднее 30 суток. Незначительное увеличение этого срока (на несколько дней) нарушает право подсудимого и потерпевшего на срочное судебное разбирательство, а следовательно, принцип публичности судопроизводства. Вытекает ли отсюда, что весь последующий судебный процесс незаконен? Думается, что такой вывод был бы неправильным. Незаконность бездействия суда здесь не означает еще нарушения режима законности по делу в целом. Санкцией за подобное нарушение в крайнем случае может быть обращение с жалобой в квалификационную коллегию судей.

Впрочем, не всегда даже существенные отступления от процессуальных норм должны влечь за собой безусловное аннулирование результатов соответствующих процессуальных действий или процесса в целом. Исключение составляют те из них, которые хотя и породили сомнение в целостности основополагающих принципов равенства сторон, независимости суда, но, как выяснилось, реально не причинили им существенного вреда. Если заинтересованная сторона сумеет доказать, что, несмотря на допущенные нарушения, реальных вредных последствий для равенства сторон, независимости суда не наступило, та или иная процедура в целом может быть признана законной. Например, непредупреждение обвиняемого или свидетеля о его праве не давать показания против себя и своих близких (п. 3 ч. 4 ст. 47, п. 1 ч. 4 ст. 56), несомненно, является весьма серьезным процессуальным нарушением. Однако, если будет доказано (в том числе и объяснениями самого обвиняемого или свидетеля), что это никак не повлияло на добровольность данных им показаний, а значит, и на сохранение равенства сторон, суд, как нам представляется, вправе признать полученные показания допустимыми. В конечном счете уже нельзя сказать, что такое доказательство использовано судом в нарушение закона, так как именно с помощью средств и способов, предусмотренных самим законом, "пятно" процессуального нарушения было как бы смыто, уничтожено. Нарушения, поддающиеся опровержению, следует, на наш взгляд, именовать устранимыми.

       Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для принципов-максимов состязательного судопроизводства, результаты этой процедуры в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а допущенные нарушения - неустранимыми. Нельзя устранить, например, такое нарушение, как получение от обвиняемого признательных показаний путем применения к нему пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения. В результате такого нарушения процесс перестал бы отвечать требованиям справедливой судебной процедуры, где стороны должны находиться в равном положении. Возместить правосудию столь жестокий урон невозможно.

Право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство зафиксировано в ст. 10 Декларации, ч. 1 ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции. Статья 14 Пакта и ст. 6 Конвенции состоят из нескольких частей. Первые части посвящены праву на судебную защиту (доступу к правосудию) и некоторым общим принципам справедливости, которым должно удовлетворять правосудие, как по уголовным, так и по гражданским делам. Остальные части посвящены исключительно правосудию по уголовным делам. Часть 1 ст. 6 Конвенции гласит: «Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо — при особых обстоятельствах, когда гласность нарушила бы интересы правосудия». Таким образом, право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство включает в себя следующие элементы общего характера:

1) обеспечение доступа к правосудию в любом случае, когда имеется спор относительно гражданских прав и обязанностей или когда гражданину предъявлено уголовное обвинение;

2) наличие развитой судебной системы, установленной законом, при обеспечении независимости судей. Право на рассмотрение дела судом, созданным на основании закона, понимается как право на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно относится. Образование судов, не предусмотренных законом, запрещается;

3) необходимость рассмотрения дела в разумный срок (без неоправданной задержки);

4) беспристрастность суда;

5) гласность судебного разбирательства за исключением случаев, предусмотренных законом. Анализ УПК, Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» свидетельствует о том, что такие права, как право быть судимым независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, нормативно обеспечены в полной мере.

Законодательно гарантируется право быть судимым в разумный срок, которое интерпретируется как право быть судимым без неоправданной задержки. Так, обвиняемый и его защитник имеют право обжалования продления сроков предварительного следствия, а также приостановления дела и отложения судебного разбирательства. Установлены достаточно короткие сроки рассмотрения такого рода жалоб. Вместе с тем среди прав обвиняемого закон прямо не предусмотрел право быть судимым в разумный срок, что было бы желательно. Однако в силу прямого действия указанного права, предусмотренного как Пактом, так и Конвенцией, судьи, рассматривающие такого рода жалобы, в обоснование своих решений вправе ссылаться на соответствующие международные нормы. Особо следует обратить внимание на подход законодателя к вопросу гласности судебного разбирательства, который основан на положениях ст. 6 Конвенции и позициях Европейского Суда по этому вопросу.

О позиции Европейского Суда по этому вопросу красноречиво свидетельствует решение по делу Z против Финляндии. При рассмотрении дела в национальных судах заявительница потребовала, чтобы данные о наличии у нее ВИЧ-инфекции оставались в тайне. Суд первой инстанции провел закрытое судебное разбирательство, распорядился, чтобы все документы, включая протоколы показаний свидетелей, оставались секретными, всех принимавших участие в процессе обязал под угрозой уголовной или гражданской ответственности относиться к данным материалам как к секретным, предал гласности (опубликовал) только резолютивную часть приговора без упоминания каких-либо имен. Европейский Суд признал такие действия суда соответствующими ч. 1 ст. 6 Конвенции. Однако суд апелляционной инстанции предал гласности свое решение по этому делу, где содержалась полная информация о лице, являющемся носителем ВИЧ-инфекции. В своей жалобе в Суд заявительница указала на нарушение ее частной жизни судом второй инстанции, и Суд согласился с этим. Что касается интересов правосудия как основания для ограничения гласности процесса, то под этим Суд, в частности, понимает возможность проведения закрытого судебного заседания в условиях тюрьмы или следственного изолятора, а также ситуацию, когда свидетели и потерпевшие, которым угрожают, испытывают страх давать показания в открытом судебном заседании. Учитывая сказанное, УПК, кроме существовавших ранее оснований ограничения гласности судебного разбирательства, в ст. 241 дополнительно предусмотрел недопустимость разглашения сведений, унижающих честь и достоинство участников уголовного судопроизводства, а также необходимость учета безопасности вызванных в суд лиц или их родственников. Кроме того, в ч. 4 ст. 241 УПК говорится, что переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые или иные сообщения лиц, носящие личный характер, могут исследоваться в открытом судебном заседании только с их согласия. В отличие от ранее действующего законодательства в ч. 7 ст. 241 УПК предусмотрена возможность оглашения только вводной и резолютивной части приговора, если судебное разбирательство было закрытым. Поскольку, как уже подчеркивалось, сфера правосудия по уголовным делам представляет собой зону повышенной опасности для прав и свобод человека в силу тяжести возможных для него последствий, международные нормы предусматривают для этого вида правосудия дополнительные гарантии справедливости. Прежде всего, речь идет о презумпции невиновности. Она закреплена в ст. 11 Декларации, ч. 2 ст. 14 Пакта и ч. 2 ст. 6 Конвенции. Все указанные акты, по сути, одинаково формулируют презумпцию невиновности: «Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком». Конституция РФ (ст. 49) и УПК (ст. 14) добавляют к этому тексту фразу «и установлена вступившим в законную силу приговором суда». Анализ решений Европейского Суда показывает, что, несмотря на некоторое различие в формулировке, сущность презумпции невиновности и порядок ее опровержения понимаются одинаково. Презумпция невиновности «требует, в частности, чтобы при исполнении своих обязанностей члены суда не исходили из предубеждения, что обвиняемый совершил преступление, в котором он обвиняется; бремя доказывания несет обвинение и любое сомнение должно толковаться в пользу обвиняемого».

В свете презумпции невиновности определенный интерес представляет решение Европейского Суда по делу Минелли против, Швейцарии. В этом деле уголовное преследование заявителя было прекращено судом за истечением сроков давности. Однако швейцарский суд возложил на заявителя основную часть судебных издержек, включая расходы лиц, осуществлявших преследование, на том основании, что если бы удалось продолжить судебное разбирательство, то «он по всей вероятности, был бы осужден». Европейский Суд, установил, что имело место нарушение п. 2 ст. 6, поскольку «презумпция невиновности нарушается, если ранее виновность обвиняемого не была доказана по закону... а касающееся его судебное решение отражает мнение, что он виновен». Европейский Суд подчеркнул, что нарушение презумпции невиновности «может произойти и при отсутствии официальных выводов; достаточно, чтобы существовала некая аргументация, говорящая о том, что суд считает обвиняемого виновным».

Кроме презумпции невиновности в международных нормах предусмотрены так называемые минимальные гарантии справедливости правосудия по уголовным делам. При этом подчеркивается, что соблюдение минимальных гарантий еще не свидетельствует о том, что правосудие будет в полной мере справедливым. Это лишь минимальные гарантии, которые ни при каких обстоятельствах не должны игнорироваться национальным законодательством и судебной практикой. Эти минимальные гарантии закреплены в ч. 3 ст. 14 Пакта и ч. 3 ст. 6 Конвенции. «Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

a) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточно средств для оплаты услуг защитника, воспользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

e) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке».

Анализ минимальных гарантий справедливости правосудия свидетельствует о том, что все они предусмотрены действующим УПК. Более того, в ряде случаев процессуальные гарантии, предоставленные обвиняемому УПК, шире этих минимальных требований. Европейский Суд исходит из того, что сообщать об обвинении можно не только в письменной, но и в устной форме, и не обязательно, чтобы эта информация фиксировалась в официальном документе. Российское законодательство более требовательно подходит к форме и содержанию сообщения лицу о подозрении и обвинении. В протоколе задержания необходимо указать основания и мотивы задержания подозреваемого (ст. 92 УПК). В случае проведения по делу предварительного расследования в форме дознания, закон предусматривает письменное уведомление подозреваемого о существующем в отношении его подозрении в совершении преступления (ст. 2231 УПК). В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого необходимо описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 171 УПК). Причем как информация о подозрении, так и информация об обвинении незамедлительно доводится до сведения подозреваемого и обвиняемого. Задержанному подозреваемому такая информация должна быть сообщена в течение трех часов с момента задержания, а обвиняемому — в течение трех суток с момента вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого. Аналогичным образом обстоит дело и с другими минимальными гарантиями. Обвиняемому предоставлены самые широкие возможности защищать себя лично, а также с помощью избранного им самим защитника. В случае отсутствия у обвиняемого средств на оплату услуг адвоката юридическая помощь адвоката предоставляется ему бесплатно. Причем в отличие от минимальных гарантий российское законодательство гарантирует обвиняемому участие защитника, в том числе бесплатно для него, не только тогда, когда того требуют интересы правосудия, а во всех случаях, когда обвиняемый посчитает нужным воспользоваться помощью защитника. Под необходимостью предоставления защитника, когда того требуют интересы правосудия, понимаются случаи, совпадающие с основаниями обязательного участия защитника по российскому законодательству (ст. 47, 49, 51 УПК). Среди основополагающих принципов справедливого правосудия центральным является принцип состязательности или равенства процессуальных условий, согласно которому стороны в судебном разбирательстве должны иметь равную возможность представить свое дело и ни одна из сторон не должна пользоваться какими-либо существенными преимуществами по сравнению с другой стороной. По существу, все гарантии, предусмотренные в ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции, направлены на то, чтобы обеспечить равенство сторон в процессе. Право обвиняемого не свидетельствовать против себя закреплено в подп. «g» ч. 3 ст. 14 Пакта. Несмотря на то, что ст. 6 Конвенции прямо не указывает на наличие такого права у обвиняемого, Европейский Суд в своих решениях выводит это право из общих условий справедливого правосудия. Право не свидетельствовать против самого себя обеспечивает справедливость судебного разбирательства, так как его смысл состоит «в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных статьей 6 Конвенции». Европейский Суд связывает возможность реализации права не свидетельствовать против самого себя также и с правом каждого «считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана в соответствии с законом» (п. 2 ст. 6 Конвенции). В решении по делу Саундерс против Соединенного Королевства отмечается, что право на молчание «тесно связано с презумпцией невиновности», поскольку «это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления». Иными словами, право хранить молчание создает юридическое препятствие для отношения обвинительной власти к обвиняемому как к лицу, виновному в совершении преступления (ведь принуждение обвиняемого к самоизобличению выдает предубеждение обвинительных органов в виновности этого лица). Право обвиняемого хранить молчание рассматривается Европейским Судом как распространяющееся на любую информацию, которая может исходить от обвиняемого.

 Так, по делу Саундерс против Соединенного Королевства правительство настаивало на том, что п. 1 ст. 6 Конвенции не был нарушен, так как «из сказанного заявителем в ходе опросов ничто не носило характера самообвинения... он давал лишь пояснения, свидетельствующие в его пользу... Только показания, свидетельствующие против обвиняемого, подпадают под действие привилегии». Европейский Суд признал этот аргумент несостоятельным и подчеркнул, что «право не свидетельствовать против себя не может быть разумно ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер». Суд отметил, что «свидетельские показания, полученные с помощью принуждения, которые внешне не выглядят инкриминирующими — оправдательные замечания или просто информация по фактам — могут быть в последующем развернуты в ходе уголовного процесса в поддержку обвинения, например, чтобы противопоставить их другим заявлениям подсудимого или подвергнуть сомнению свидетельские показания или иным образом подорвать доверие к нему». Конституция РФ (ст. 51) распространила указанное право не только на обвиняемого, но и на каждого, кто выступает в качестве свидетеля. Более того, Конституция РФ предоставила право не свидетельствовать не только против себя, но и против своего супруга и близких родственников. Эти положения полностью реализованы в УПК. Если такое право не разъяснено обвиняемому, потерпевшему или свидетелю, то доказательства, полученные в результате их допроса, должны признаваться недопустимыми. Поскольку Пакт был принят значительно позже Конвенции (через 16 лет), то в нем предусмотрены некоторые дополнительные права, которых нет в Конвенции. Речь идет о праве на пересмотр приговора вышестоящим судом, запрете повторного осуждения за одно и то же преступление и праве на возмещение ущерба за незаконное осуждение. Однако впоследствии Конвенция была дополнена целым рядом протоколов, в которых указанные права нашли свое отражение. Это прежде всего Протокол № 7, принятый в 1984 г. Так, п. 1 ст. 2 Протокола № 7 гласит: «Каждый осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы его осуждение или приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом». Пункт 2 этой статьи допускает возможность исключений из этого правила, если речь идет о малозначительных преступлениях или когда уголовное дело рассматривалось по первой инстанции высшим судом страны.

В решении Европейского Суда по делу Моннелла и Мориса против Соединенного Королевства отмечается, что к государству, где действуют апелляционные или кассационные суды, «предъявляются требования обеспечить привлеченным к ответственности перед законом лицам возможность пользоваться в этих судах основополагающими гарантиями», которые содержатся в ст. 6 Конвенции.

По делу Экбатани против Швеции Европейский Суд установил, что «производство по уголовному делу — это единое целое, и защита, предоставляемая ст. 6, не прекращается с решением по делу.

Такая же позиция высказана Европейским Судом в решении по делу Делькур против Бельгии, где отмечается, что «невозможно представить, что кассационное производство находится вне сферы действия параграфа 1 ст. 6 Конвенции». Вместе с тем Европейский Суд использует избирательный подход к определению объема правовых гарантий, предоставляемых осужденным ст. 6 Конвенции в кассационном и апелляционном производстве, каждый раз проверяет «может ли в обстоятельствах данного дела, с учетом особенностей национального процессуального права, быть оправдан отход в апелляционной инстанции от принципа обязательности публичного разбирательства, на котором обвиняемый может присутствовать и приводить доводы в свою защиту».

Конституция РФ, в ч. 3 ст. 50 предусмотрев право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом, никакого исключения из этого правила не сделала. Поэтому УПК также не предусмотрел никаких исключений из права осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом независимо от тяжести преступления и уровня суда, рассматривающего дела по первой инстанции. Пункт 1 ст. 4 Протокола № 7 запрещает повторное осуждение за одно и то же преступление: «Никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое оно уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством этого государства». В большинстве решений Европейского Суда указанное положение рассматривается не только как формальный запрет повторения уголовной процедуры по тому же делу, но и как важнейшее право осужденного. В особом мнении судьи Репик по делу Оливейра против Швейцарии отмечается, что правило «поп bis in idem» прежде всего обеспечивает невозможность пересмотра судьбы осужденного, что он не будет подвергаться новому уголовному преследованию, признанию виновным и осуждению за одно и то же деяние. По смыслу п. 1 ст. 4 Протокола № 7 для применения правила «поп bis in idem» обвинение или оправдание лица за совершенное ранее преступление должно быть окончательным. В пояснительном меморандуме к Протоколу № 7 отмечается, что обвинение или оправдание становятся окончательными, когда «в распоряжении нет дополнительных средств, или когда стороны исчерпали такие средства, или когда стороны пропустили сроки рассмотрения дела, не воспользовавшись ими». Статья 4, так же как и ст. 2 указанного Протокола, содержит возможность исключения из общего правила: «Положения предыдущего пункта не препятствуют пересмотру дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в предыдущем разбирательстве были допущены существенные ошибки, которые могли повлиять на исход дела». Из этого вытекает, что Конвенция допускает возможность после вступления приговора в законную силу (после окончательного осуждения), отмену приговора и пересмотр уголовного дела, в том числе в худшую для осужденного сторону. Ссылаясь на указанные положения Конвенции, Конституционный Суд РФ отметил, что «...требования правовой определенности и стабильности не являются абсолютными и не препятствуют возобновлению производства по делу в связи с появлением новых или вновь открывшихся обстоятельств или при обнаружении существенных нарушений, которые были допущены на предыдущих стадиях процесса и привели к неправильному разрешению дела». Аналогичная позиция сформулирована Европейским Судом в деле Никитин против России (решение от 20 июля 2004 г.). В связи с этим Конституционный Суд РФ признал ст. 405 УПК в той мере, в какой она не допускает поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего или представлению прокурора в случаях, когда в предшествующем разбирательстве были допущены существенные фундаментальные нарушения, повлиявшие на исход дела, не соответствующей Конституции РФ (ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст. 18, 19, 21, ч. 1 ст. 46, ст. 52, ч. 3 ст. 55, ч. 3 ст. 123) во взаимосвязи с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ст. 6, а также п. 2 ст. 4 Протокола № 7 в ред. Протокола № 11). Впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда о прекращении уголовного дела, допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу.

1.8. Неприкосновенность жилища. Статья 25 Конституции РФ гласит: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Принцип неприкосновенности жилища провозглашен в большинстве международно-правовых актов, ратифицированных Российской Федерацией, например, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, где в п. 1 ст. 8 говорится: «Каждый человек имеет право на уважение... его жилища». Этот принцип обеспечивает право на неприкосновенность частной жизни, уважение личной и семейной тайны, уважение чести и достоинства личности в уголовном судопроизводстве, поскольку именно эти права ограничиваются в наибольшей степени в случае производства процессуальных действий, связанных с проникновением в жилище. Сфера действия рассматриваемого принципа определяется толкованием термина «жилище» в уголовно-процессуальном смысле. В п. 10 ст. 5 УПК дается законодательное определение этого термина: «Жилище — индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания». Интересный подход к толкованию термина «жилище» использует Европейский Суд по правам человека. В решении по делу Нимитц против Германии Европейский Суд сформулировал и обосновал доктрину расширительного толкования термина «жилище». В решении подчеркивается, что слово жилище («home» в английском тексте) распространяется и на служебные помещения. Суд отметил, что «такое толкование полностью созвучно французскому варианту текста, так как слово «domicile» имеет даже более широкое значение, чем «home», и может распространяться на деловой офис типа адвокатского». Позиция Европейского Суда обоснована невозможностью четкого разграничения жилых и служебных помещений, поскольку «вести деятельность, которую можно отнести к профессиональной или деловой, можно с таким же успехом и со своего места жительства, и наоборот, можно заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере, в офисе или коммерческих служебных помещениях». Европейский Суд подчеркивает, что «особенно в случае, когда человек имеет гуманитарную профессию, его работа в таком контексте может стать неотъемлемой частью его жизни до такой степени, что становится невозможным определить, в качестве кого он действует в данный момент времени». В решении по этому делу отмечается, что узкое толкование слов «home» и «domicile» может привести к «опасности... неравенства», так как при таком подходе правовая защита по ст. 8 Европейской конвенции «могла бы оказаться доступной лишь для того, чья профессиональная и непрофессиональная деятельность настолько переплетены, что нет никакой возможности их разграничить». Основываясь на изложенном подходе Европейский Суд признал нарушающим право на неприкосновенность жилища, произведенный с нарушением условий допустимого ограничения этого права, обыск в офисе адвоката. Ограничение неприкосновенности жилища допускается только при наличии к тому оснований (например, оснований для производства обыска) и в строгом соответствии с условиями, установленными УПК. Эти условия варьируются в зависимости от вида процессуального действия, связанного с проникновением в жилище. Так, согласно ч. 1 ст. 12 УПК, осмотр жилища допускается как с согласия проживающих в нем лиц, так и на основании судебного решения (в случае, когда такого согласия не получено). Такие следственные действия, как обыск и выемка, в жилище могут производиться только на основании судебного решения (независимо от согласия лиц, проживающих в жилище). Остальные процессуальные действия, производство которых сопряжено с проникновением в жилище (например, проверка показаний на месте и т. д.), производятся либо с согласия лиц, проживающих в жилище, либо на основании судебного решения. В исключительных случаях, не терпящих отлагательства, на основании постановления следователя, без получения судебного решения могут производиться осмотр жилища, обыск и выемка в жилище. В этом случае следователь или орган дознания, по постановлению которых проводилось такое следственное действие, обязаны в течение 24 часов с момента начала производства этого действия уведомить об этом судью и прокурора, приложив к уведомлению копии постановления о производстве этого следственного действия и его протокола. В течение 24 часов с момента поступления указанных материалов в суд судья выносит постановление о законности либо незаконности произведенного следственного действия. Признание судьей произведенного действия незаконным лишает юридической силы все доказательства, полученные по результатам его проведения. Обязательным условием правомерности вмешательства в право на неприкосновенность жилища, согласно п. 2 ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, является необходимость такого вмешательства и его соразмерность поставленной цели.

       1.9. Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений . Конституция РФ устанавливает, что каждый «имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения» (ч. 2 ст. 23). Право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений закреплено в п. 1 ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, где говорится: «Каждый человек имеет право на уважение... его корреспонденции». Положения, гарантирующие тайну переписки, закреплены также в ст. 13 УПК, ст. 15 Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 176-ФЗ «О почтовой связи». Этот принцип гарантирует не только неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, но и конфиденциальность сведений, распространяемых в служебных и иных общественных отношениях. Охраняется тайна связи в любых формах (переписки, телефонных переговоров и т. д.). Согласно ст. 15 названного Закона информация об адресных данных пользователей услуг почтовой связи, о почтовых отправлениях, почтовых переводах денежных средств, телеграфных и иных сообщениях, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, а также сами эти почтовые отправления, переводимые денежные средства, телеграфные и иные сообщения являются тайной связи и могут выдаваться только отправителям (адресатам) или их представителям. Тенденция расширительного толкования Европейским Судом термина «корреспонденция» применительно к рассматриваемому праву нашла свое логическое продолжение в ст. 7 Хартии Европейского Союза об основных правах, где говорится о праве каждого человека «на уважение... своих коммуникаций», охватывающем «не только... корреспонденцию, но и... все иные виды коммуникаций». Запрет нарушения тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений распространяется не только на операторов почтовой и иных видов связи, лиц, ведущих расследование уголовных дел и осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, но и на всех остальных граждан. Информация, полученная кем-либо с нарушением тайны корреспонденции, признается недопустимым доказательством и не может использоваться в уголовном судопроизводстве. Ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения, вынесенного в порядке, предусмотренном УПК и Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Обыск, наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления, их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров могут производиться только приналичии достаточных доказательств, подтверждающих основания для производства указанных следственных действий, что устанавливается судом при рассмотрении ходатайства следователя или дознавателя о производстве этих следственных действий. Защита прав пользователей услугами связи, охрана тайны связи, обязанности операторов связи и ограничение прав пользователей услугами связи при проведении оперативно-розыскных мероприятий и осуществлении следственных действий подробно регламентированы в ст. 62—64 Федерального закона от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи». Следует отметить, что принцип обеспечения права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений не перестает действовать с момента ограничения этого права на основании судебного решения в указанных выше случаях. Уголовно-процессуальный закон обеспечивает сохранение в тайне полученных сведений на протяжении всего производства по уголовному делу. В открытом судебном заседании переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые и иные отправления могут оглашаться только с согласия лиц, являющихся адресатами (отправителями или получателями) этой корреспонденции. В противном случае указанные материалы оглашаются только при удалении публики из зала суда.

       1.10. Презумпция невиновности. Принцип презумпции невиновности закреплен в ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 которой гласит: «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». Презумпция невиновности является общепризнанной гарантией прав человека и закреплена во многих международно-правовых актах, например, в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Длительное время, несмотря на ратификацию СССР ряда международных актов, отражавших этот принцип, презумпция невиновности не имела законодательного закрепления, хотя отдельные ее положения были отражены в Конституции СССР 1977 г., УК и УПК РСФСР. Впервые понятие презумпции невиновности было сформулировано в законодательстве СССР, а именно в Основах законодательства о судоустройстве 1989 г. В УПК этот принцип закреплен в ст. 14, однако этим его законодательная регламентация не исчерпывается. Многие положения как Общей, так и Особенной частей УПК обусловлены действием именно этого принципа и представляют собой различные формы его проявления в уголовном судопроизводстве (например, ч. 4 ст. 302, ч. 5 ст. 348 УПК и др.). Презумпция невиновности действует не только в отношении обвиняемого, но также в отношении подозреваемого и любого иного лица. Назначение презумпции невиновности состоит в процессуальном сдерживании субъектов уголовного судопроизводства, ведущих производство по делу, а также любых иных лиц в отношении обвиняемого (подозреваемого), что обеспечивает всестороннее и полное исследование обстоятельств дела, исключает обвинительный уклон, защищает права лица, привлеченного к уголовной ответственности. Презумпция невиновности рассматривается Европейским Судом по правам человека не только как принцип уголовного судопроизводства, но и как «конкретное и реальное» право обвиняемого считаться невиновным до процессуального момента, определенного п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Поскольку «требование беспристрастности суда является отражением этого... принципа», Европейский Суд рассматривает презумпцию невиновности еще и как один из элементов права на справедливое судебное разбирательство. В решении по делу Девеер против Бельгии отмечается: «Презумпция невиновности, воплощенная в п. 2... является наряду с другими правами составными элементами понятия справедливого судебного разбирательства по уголовным делам». Содержание презумпции невиновности состоит в том, что в силу прямого предписания Конституции РФ и уголовно-процессуального закона лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, считается невиновным, вплоть до определенного законом момента, независимо от убеждения лиц, ведущих производство по делу. Конечно, участники уголовного судопроизводства на стороне обвинения (следователь, дознаватель и др.) могут быть убеждены в виновности определенного лица, что и является основанием, например, привлечения его в качестве обвиняемого, однако обвиняемого невиновным считает закон, который связывает возможность признания лица виновным только со справедливым порядком судебного разбирательства уголовного дела, на котором каждое доказательство виновности лица в совершении преступления публично подвергается полному, всестороннему и объективному исследованию независимым судом с участием сторон и на основе осуществления всех принципов уголовного процесса. Только в момент вступления в законную силу обвинительного приговора суда осужденный может считаться виновным в совершении преступления и подвергаться мерам уголовного наказания. Однако до этого момента любые публичные утверждения о виновности лица либо ограничение прав обвиняемого (например, жилищных, трудовых и др.), применяемые к лицам, виновным в совершении преступлений, будут нарушением этого принципа. По делу Аллене де Рибемон против Франции Европейский Суд по правам человека признал нарушающим п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод сообщение высокопоставленным должностным лицом полиции на пресс-конференции о том, что заявитель является подстрекателем убийства. Суд подчеркнул, что здесь явно налицо заявление о виновности, которое, с одной стороны, побуждало общественность поверить в нее, а с другой — предваряло оценку фактов дела компетентными судьями. По мнению Европейского Суда, презумпция невиновности не может препятствовать властям информировать общественность о ведущихся уголовных расследованиях, но она требует, чтобы власти делали это сдержанно и деликатно. В решении по делу Дактарас против Латвии Европейский Суд не признал нарушением презумпции невиновности утверждение обвинителя о доказанности виновности заявителя в решении по ходатайству защиты о прекращении дела, поскольку оспариваемое утверждение было сделано обвинителем не в контексте независимого судебного разбирательства, не в качестве официальной инстанции на пресс-конференции, но только в целях обоснования решения на предварительной стадии процесса, как ответ на требование заявителя прекратить уголовное преследование. Европейский Суд не находит нарушения презумпции невиновности, если власти «заявляют о наличии подозрений, об аресте соответствующих лиц, о признании ими своей вины...». Обвиняемый может быть признан виновным только в том случае, если его вина будет доказана «в соответствии с законом», т. е. надлежащими субъектами (государственным, частным обвинителем), по установленной законом процедуре (гласное, состязательное судебное разбирательство), с соблюдением всех прав обвиняемого. Надо обратить внимание на тесную связь презумпции невиновности с правом обвиняемого на защиту. Презумпция невиновности нарушается, если виновность обвиняемого не была доказана по закону и, особенно в случаях, когда он не имел возможности осуществить свои права на защиту. Виновность лица в совершении преступления может устанавливаться только приговором суда, вступившим в законную силу. Конституционным Судом РФ отмечается, что решение о прекращении уголовного дела по не реабилитирующему основанию не может подменять приговор суда и не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого. Из содержания презумпции невиновности следует, что подозреваемый или обвиняемый не обязаны доказывать свою невиновность, бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК). Это означает, что отказ обвиняемого или подозреваемого от дачи показаний не должен влечь для них никаких негативных последствий, ни как подтверждение их виновности, ни как обстоятельство, отягчающее наказание. Такой отказ не должен оцениваться и как воспрепятствование производству по уголовному делу и не может являться основанием избрания в отношении лица меры пресечения. В решении по делу Саундерса Европейский Суд сформулировал позицию, состоящую в том, что право обвиняемого хранить молчание «не распространяется на использование в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем, как-то inter alia: изъятие... документов, получение образцов крови... и кожного покрова для проведения анализа ДНК». Вместе с тем обвиняемый вправе участвовать в доказывании по делу, т. е. представлять документы, ходатайствовать о допросе свидетелей, давать оценку собранным по делу доказательствам и т. д. Презумпция невиновности предполагает, что виновность обвиняемого должна быть доказана без неустранимых сомнений достаточной совокупностью допустимых и достоверных доказательств. Именно поэтому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ч. 3 ст. 14 УПК). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» отмечается, что «по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств». По этой же причине обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 14 УПК), а в оправдательный приговор запрещается включать формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного. Примером соблюдения этого принципа уголовного судопроизводства может служить кассационное определение по делу Ф., в ко' тором Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор, отметила следующее. В деле имеется два неотмененных постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Ф. по ст. 116 УК в части нанесения побоев потерпевшим А. и П. и по ст. 167 УК в связи с причинением взрывом гранаты в доме Ш. незначительного ущерба его имуществу и отсутствием у него претензий. Приведенные обстоятельства, включая незначительный ущерб от взрыва гранаты в доме, не свидетельствуют о прямом умысле, мотиве личной неприязни и общеопасном способе совершения Ф. преступления и подтверждают вывод Судебной коллегии о наличии неразрешенных противоречий по делу. В соответствии со ст. 302 УПК, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все сомнения в виновности осужденного, которые не могут быть устранены, толкуются в его пользу, как это предусмотрено ст. 14 УПК о презумпции невиновности. Как следует из ст. 5 УК о принципе вины, объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. При таких обстоятельствах, когда судом на основе исследованных доказательств достоверно не установлен прямой умысел и мотив покушения на убийство двух лиц общеопасным способом, действия осужденного Ф. подлежат переквалификации с учетом фактически причиненного А. тяжкого вреда здоровью, а П. — легкого вреда здоровью — по неосторожности1. С презумпцией невиновности также связывают правило о том, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинительного приговора только при подтверждении его другими доказательствами по делу (ч. 2 ст. 77 УПК). Приговор суда по ранее рассмотренному уголовному делу не имеет преюдициальной силы в части предрешения виновности лиц, не участвовавших в рассмотрении этого дела. Это обусловлено действием принципа презумпции невиновности, из которого следует, что виновность лица должна быть доказана в ходе самостоятельного судебного разбирательства, с предоставлением подсудимому права защищаться от предъявленного обвинения. В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» отмечается, что поскольку «разбирательство дела в суде производится только в отношении подсудимых, суд не должен допускать в приговоре формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступления других лиц». Там же подчеркивается, что «если дело в отношении некоторых обвиняемых выделено в отдельное производство, в приговоре указывается, что преступление совершено подсудимым совместно с другими лицами, без упоминания их фамилий».

       1.11. Состязательность сторон. Принцип состязательности сторон, предусмотренный ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 15 УПК, определяет такое построение уголовного процесса, в котором функции обвинения (уголовного преследования) и защиты разграничены между собой, отделены от судебной деятельности и выполняются сторонами, пользующимися равными процессуальными правами для отстаивания своей позиции, а суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав и разрешает уголовное дело по существу. Состязательная форма уголовного судопроизводства предполагает, что судебное разбирательство по уголовному делу может быть начато только при наличии обвинительного заключения (акта), утвержденного прокурором, или жалобы частного обвинителя, настаивающих перед судом на удовлетворении своих требований. Это правило отражает значение спора сторон как движущего начала состязательного судебного процесса. Из этого правила вытекает также и то, что отказ инициатора судебного процесса от выдвигаемого обвинения (прокурора от поддержания государственного обвинения, частного обвинителя от жалобы, истца от иска) либо признание жалобы, обвинения или иска противоположной стороной влечет прекращение производства по делу. В уголовном судопроизводстве отказ государственного или частного обвинителя от обвинения, а гражданского истца от иска обязателен для суда и влечет прекращение производства по делу (полностью или в определенной части). Однако признание подсудимым своей вины не влечет немедленного вынесения приговора, поскольку это противоречило бы принципу презумпции невиновности, согласно которому вина должна быть доказана в предусмотренном законом порядке. Лишь по делам о преступлениях, наказание за которые не превышает пяти лет лишения свободы, признание подсудимым своей вины позволяет суду вынести приговор без проведения судебного разбирательства (ст. 314—316 УПК). Состязательность сторон характеризуется также разделением процессуальных функций сторон и отделением от них функции суда по разрешению дела. Под сторонами понимаются участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. Стороной защиты являются: обвиняемый, его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель. Сторону обвинения представляют: прокурор, следователь, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель. Конституционный Суд РФ отметил, что этот принцип «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения) дела, осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, а потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций». Состязательность проявляется и в том, что суд не выступает на стороне обвинения или защиты, объективен и свободен в оценке доказательств и доводов сторон, является для них «беспристрастным арбитром». В силу этого признака состязательности суд не вправе возбуждать уголовные дела публичного обвинения или отказывать в их возбуждении, возвращать дела для производства дополнительного расследования и давать органам предварительного расследования какие-либо указания по восполнению доказательственной базы обвинения, принимать по собственной инициативе меры к доказыванию виновности подсудимого. Конституционный Суд РФ в этом и других постановлениях признал неконституционными те положения УПК РСФСР, которые возлагали на суд несвойственную ему функцию уголовного преследования. Вместе с тем состязательность не исключает права суда истребовать и исследовать по собственной инициативе доказательства для проверки доводов, приведенных сторонами. С этой целью суд может проверять показания и другие представленные суду доказательства путем постановки вопросов лицам, дающим показания, назначения экспертизы и участия в других следственных действиях. Однако основная задача суда, обусловленная состязательными началами, состоит в создании необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Важнейшим условием состязательности является равноправие сторон. Стороны обвинения и защиты пользуются в судебном разбирательстве равными правами по представлению доказательств, участию в их исследовании, заявлении ходатайств, высказывании мнения по возникающим процессуальным вопросам. Состязательность сторон наиболее полно проявляется на стадии судебного разбирательства. Вместе с тем с определенными ограничениями этот принцип действует и на стадии предварительного расследования (наиболее полно — при рассмотрении судом жалоб на действия органов предварительного расследования, при решении судом вопроса об избрании обвиняемому или подозреваемому меры пресечения).

1.12. Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Право подозреваемого и обвиняемого на защиту — предусмотренная Конституцией РФ, УПК, рядом международно-правовых актов правовая возможность для обвиняемого (подозреваемого) защищать себя от предъявленного обвинения (выдвинутого подозрения) как лично, используя все предусмотренные законом права, так и с помощью защитника и (или) законного представителя. Право на защиту предусмотрено подп. «с» п. 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, где говорится, что «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия». УПК наделил обвиняемого и подозреваемого широким кругом прав, позволяющих защищаться от предъявленного обвинения или имеющегося подозрения: давать объяснения, представлять доказательства, заявлять ходатайства, выдвигать свои доводы (ст. 46, 47 УПК). Эти права могут быть реализованы обвиняемым (подозреваемым) как лично, так и при помощи защитника, а некоторые (например, право на дачу показаний) только лично. Наиболее широкие права обвиняемый имеет на стадии судебного разбирательства, где он занимает положение стороны, равноправной с обвинителем. Важнейшим элементом права на защиту, закрепленным в ст. 48 Конституции РФ, является право обвиняемого и подозреваемого на квалифицированную юридическую помощь адвоката (защитника). Обязательным условием реализации этого права является возможность свободного выбора защитника. В ряде своих решений Верховный Суд РФ признал существенным нарушением уголовно-процессуального закона факт необеспечения обвиняемому права пригласить защитника по своему выбору, факт участия в деле другого адвоката вместо избранного обвиняемым, случаи нарушения права на выбор адвоката. Неотъемлемой частью права на защиту является право обвиняемого и подозреваемого на бесплатную юридическую помощь адвоката, назначаемого защитником по решению суда, прокурора, следователя, дознавателя. Подозреваемый и обвиняемый могут быть освобождены от оплаты труда адвоката, участвующего в деле, по их заявлению с учетом материального положения и иных обстоятельств. Важным элементом права на защиту является право обвиняемого и подозреваемого на беспрепятственную коммуникацию с выбранным или назначенным защитником. УПК гарантирует право каждого обвиняемого и подозреваемого на конфиденциальные встречи с защитником без ограничения их количества и продолжительности (ст. 46, 47 УПК). Исключением является возможность ограничения встречи защитника с подозреваемым до его первого допроса (ч. 4 ст. 92 УПК). Право на защиту неотделимо от гарантий его осуществления. Гарантией права обвиняемого и подозреваемого на защиту является установленная законом обязанность суда, прокурора, следователя и дознавателя разъяснить обвиняемому и подозреваемому их права и обеспечить им возможность защищаться всеми не запрещенными УПК способами и средствами. Права обвиняемого и подозреваемого обеспечиваются указанными субъектами уголовного процесса путем удовлетворения ходатайств обвиняемого и подозреваемого, ознакомления их с материалами дела в установленном законом порядке, соблюдения УПК при производстве следственных и судебных действий, обеспечения участия защитника в деле. Существенной гарантией права обвиняемого и подозреваемого на защиту являются следующие предусмотренные УПК случаи обязательного участия защитника: 1) если подозреваемый, обвиняемый не отказались от защитника; 2) если подозреваемый, обвиняемый являются несовершеннолетними; 3) если подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту; 4) если подозреваемый, обвиняемый не владеют языком, на котором ведется производство по уголовному делу; 5) если лицо обвиняется в совершении преступлений, за которые в качестве меры наказания может быть назначено лишение свободы на срок свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь; 6) если уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных заседателей; 7) если обвиняемый при согласии с предъявленным обвинением заявил ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства (гл. 40 УПК).

В случаях, предусмотренных п. 2—7 ч. 1 ст. 51 УПК, отказ подозреваемого или обвиняемого от защитника не обязателен для дознавателя, следователя, прокурора и суда. В этом правиле законодатель исходит из того, что защитник нужен не только для оказания квалифицированной юридической помощи обвиняемому, но и для того, чтобы лица, ведущие производство по делу, были уверены в том, что подозреваемый (обвиняемый) воспользовался предоставленным правом на защиту и свободно выразил своей выбор на ту или иную судебную процедуру. В остальных случаях подозреваемый и обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Такой отказ заявляется в письменной форме и отражается в протоколе соответствующего следственного или судебного действия. Важной гарантией от принуждения обвиняемого и подозреваемого к отказу от защитника является положение п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК, согласно которому показания указанных лиц, данные на стадии предварительного расследования в отсутствие защитника, включая случаи отказа от него, и не подтвержденные обвиняемым (подозреваемым) в суде, признаются недопустимыми доказательствами и не могут быть использованы в осуществлении правосудия. Гарантиями права на защиту также выступают: запрет возлагать на обвиняемого обязанность доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 49 Конституции РФ, ч. 2 ст. 14 УПК); право указанных лиц на отказ от дачи показаний (ст. 47 УПК). Нарушение права на защиту является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и влечет отмену приговора по делу.

       1.13. Свобода оценки доказательств. Принцип свободы оценки доказательств, закрепленный в ст. 17 УПК, заключается в том, что судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. При этом никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Под оценкой доказательств понимают мыслительную (логическую) деятельность субъектов уголовного процесса, осуществляющих доказывание, по определению относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения дела доказательств (ст. 88 УПК). Рассматриваемый принцип, с одной стороны, предоставляет субъектам уголовного процесса «внутреннюю свободу» оценки доказательств, поскольку закон не устанавливает обязательной для участников уголовного судопроизводства силы (доказательственной значимости) тех или иных доказательств, не связывает оценку их достоверности, достаточности какими-либо формальными предписаниями, не устанавливает минимального количества доказательств для признания тех или иных фактов доказанными. С другой стороны, этот принцип обеспечивает и «внешнюю свободу» оценки доказательств указанными участниками уголовного судопроизводства, поскольку запрещает любое вмешательство в их оценочную деятельность извне. Так, для суда первой инстанции при возвращении уголовного дела на новое судебное рассмотрение любые выводы о доказанности обвинения, достоверности доказательств, сделанные вышестоящим судом, не будут иметь обязательного значения. Вместе с тем «свобода» в оценке доказательств не является абсолютной, основанной на интуиции участника уголовного судопроизводства. Закон предъявляет к свободной оценке доказательств ряд требований. Во-первых, внутреннее убеждение субъектов доказывания должно быть основано «на совокупности имеющихся в деле доказательств», т. е. оно должно иметь объективное основание. Это означает, что, принимая решение, основанное на определенной оценке доказательств, субъект процесса должен обосновать его, т. е. привести те доказательства и факты, которые лежали в основе внутреннего убеждения. Только присяжные заседатели освобождены законом от необходимости обоснования своего вердикта. Во-вторых, при оценке доказательств участник процесса должен руководствоваться законом, который устанавливает, например, правила допустимости доказательств (ст. 75 УПК), дает понятие доказательства и предмета доказывания и т. д. В-третьих, оценивая доказательства, участник процесса обязан руководствоваться своей совестью — нравственным ориентиром, необходимым для разрешения уголовного дела.

Свободная оценка доказательств гарантирует суду подлинную независимость в осуществлении правосудия, обеспечивает самостоятельность следователя и дознавателя в принятии решений по уголовному делу.

1.14. Язык уголовного судопроизводства. Согласно ч. 1 и 2 ст. 68 Конституции РФ государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык, однако республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти и государственных учреждениях республик употребляются наряду с государственным языком РФ. Основываясь на конституционном положении, ч. 1 ст. 18 УПК формулирует принцип языка уголовного судопроизводства, согласно которому уголовное судопроизводство ведется на русском языке, а также на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик. В Верховном Суде РФ и военных судах производство по уголовным делам ведется на русском языке. Устанавливая государственный язык, Конституция РФ гарантирует каждому право свободно пользоваться своим родным языком и выбирать язык общения (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ). Поэтому не менее важной частью рассматриваемого принципа являются положения уголовно-процессуального законодательства, гарантирующие реализацию этого права участникам уголовного судопроизводства. Лица, не владеющие или недостаточно владеющие языком судопроизводства, имеют право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на своем родном языке или другом языке, которым они владеют. Эти положения распространяются на любых лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве: обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, гражданского истца, ответчика, их представителей, защитника, свидетелей и т. д.

Важной гарантией прав таких лиц является положение ч. 3 ст. 18 УПК, согласно которому следственные (обвинительное заключение, обвинительный акт, протокол обыска, подписка о невыезде и т. д.) и судебные (приговор, определение и т. д.) документы, подлежащие в силу закона обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему и другим участникам процесса, должны быть переведены на родной язык соответствующего участника уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет. Представляется, что лица, владеющие языком судопроизводства, но желающие пользоваться родным языком, не лишаются перечисленных выше прав. Такой вывод основан на отсутствии ограничений на право пользоваться родным языком в Конституции РФ. Существенной гарантией рассматриваемого принципа является право вышеуказанных лиц пользоваться бесплатной помощью переводчика во всех процессуальных действиях, производимых с их участием, в том числе в судебном заседании. Переводчиком может быть любое лицо, свободно владеющее как языком судопроизводства, так и языком, которым пользуется соответствующий участник процесса, при этом закон не требует обязательного наличия у переводчика филологического образования. В случае выявления недостаточного знания указанных языков переводчик подлежит отводу. Лица, ведущие производство по делу, в том числе присяжные заседатели обязаны владеть языком судопроизводства, поскольку недостаточное знание ими этого языка не позволит надлежаще выполнить возложенные на них процессуальные функции, тем более что воспользоваться помощью переводчика в совещательной комнате невозможно в связи с действием правила о тайне совещания судей. Дополнительной гарантией прав лица, не владеющего язы, ком судопроизводства, является обязательное участие защитника в стадии предварительного расследования и разбирательства дела в суде. Принцип языка уголовного судопроизводства обеспечивает конституционное положение о равенстве всех перед законом и судом, является предпосылкой реализации остальных принципов уголовного процесса, а потому его нарушение является основанием для отмены приговора и других процессуальных решений, принимаемых по делу.

Так, отменяя приговор по делу В., Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее. Как видно из материалов уголовного дела, в ходе предварительного следствия было установлено, что В. — армянин по национальности, недостаточно владеет русским языком. В целях обеспечения его права на защиту в полном объеме было признано необходимым обеспечить по уголовному делу в отношении В. участие переводчика. Постановлением следователя прокуратуры назначен по указанному уголовному делу в качестве переводчика П. Все основные следственные действия, в том числе предъявление обвинения и ознакомление с материалами уголовного дела, были проведены с участием переводчика. Переводчик был допущен и при рассмотрении уголовного дела в ходе судебного следствия. В соответствии с ч. 2, 3 ст. 18 УПК участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика. Судебные и следственные документы, подлежащие обязательному вручению подозреваемому, обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на родной язык, которым они владеют. В соответствии с требованиями ст. 220 УПК после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору, а в случаях, предусмотренных ст. 18 УПК, следователь обеспечивает перевод обвинительного заключения. Из материалов уголовного дела видно, что обвинительное заключение В. вручено только на русском языке, чем существенно нарушено его право на защиту.

1.15. Право на обжалование процессуальных действий и решений. Право обжалования процессуальных действий (бездействия) и решений суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания и дознавателя, закрепленное в ст. 19 УПК, является важнейшей гарантией реализации своих прав участниками уголовного судопроизводства, обеспечивает осуществление остальных принципов уголовного процесса. Конституционно-правовой основой этого принципа прежде всего выступают положения о праве каждого на судебную защиту, предусмотренные ст. 46 Конституции РФ, ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. УПК предоставляет право каждому участнику уголовного судопроизводства на досудебных стадиях уголовного процесса обратиться с жалобой на процессуальное действие (бездействие) прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя к соответствующему прокурору или руководителю следственного органа. Если же эти действия (бездействия) и решения причиняют ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо ограничивают доступ граждан к правосудию, жалоба может быть подана в суд. Общим правилам обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, посвящена гл. 16 УПК, а механизм обжалования вынесенных решений регулируется применительно к стадиям процесса. Конституционный Суд РФ в постановлении от 23 марта 1999 г. № 5-П отметил, что проверка судом тех или иных процессуальных актов предварительного расследования не должна предрешать вопросы, которые в последующем станут предметом судебного разбирательства. Другим аспектом этого принципа является предоставление каждому осужденному права на апелляционный, кассационный и надзорный пересмотр приговора в порядке, установленном законом. Конституция РФ гласит: «Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом...» (ч. 3 ст. 50 Конституции РФ). Право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом предусмотрено ст. 2 Протокола № 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 1 которой гласит: «Каждый осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении его приговор или определенное ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом». Конституционный Суд РФ отметил, что указанное право предполагает обеспечение каждому рассмотрения его дела в судах первой (апелляционной) инстанции, рассмотрение же дела в суде надзорной инстанции является лишь дополнительной гарантией права на защиту. Европейский Суд подчеркивает, что «производство по уголовному делу — это единое целое, поэтому действие статьи 6 Конвенции не прекращается с решением по делу суда первой инстанции». Рассматриваемый принцип также гарантирует осужденному право на пересмотр вступившего в законную силу приговора по его делу по вновь открывшимся и новым обстоятельствам, при наличии к тому оснований и в порядке, предусмотренном законом, как исключительную форму пересмотра приговора.

Правом обжалования действий (бездействия) и решений суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания и дознавателя обладают все участники уголовного судопроизводства, включая вышеуказанных лиц, а также иные заинтересованные лица, которые обжалуют действия и решения должностных лиц органов уголовного судопроизводства в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Обжалованы могут быть любые процессуальные действия (бездействие) и решения, затрагивающие чьи-либо интересы.

Субъектами рассмотрения жалоб, возникающих из уголовно-процессуальных правоотношений, являются те должностные лица и органы, которые обладают правом контроля за законностью и обоснованностью действий и решений, осуществляемых в порядке уголовного судопроизводства. Таковыми в уголовном процессе являются прокурор, руководитель следственного органа и суд.

 Суд в уголовном судопроизводстве рассматривает две группы жалоб:

1) жалобы на действия и решения прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя, осуществляемые в ходе досудебного производства по делу, - жалобы на постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а также на иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию;

2) жалобы на судебные решения - жалобы и представления на приговоры, определения, постановления судов первой и апелляционной инстанций, жалобы и представления на судебные решения, принимаемые в ходе досудебного производства по уголовному делу, жалобы и представления на судебные решения, вступившие в законную силу.

       1.16. Понятие и сущность уголовного преследования. Термин "уголовное преследование" был введен в текст УПК РСФСР Федеральным законом от 20 марта 2001 г. Однако до этого его можно было встретить в других нормативных актах. Так, согласно ст. 31 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации», осуществляя уголовное преследование, органы прокуратуры проводят расследование по делам о преступлениях, отнесенных уголовно-процессуальным законодательством РФ к их компетенции. В соответствии со ст. 35 указанного закона прокурор, осуществляя уголовное преследование в суде, выступает в качестве государственного обвинителя.

 Представляется, что в термине "уголовное преследование" закрепились итоги реформы отечественного уголовного процесса последних лет. Напомним некоторые из них.

       Во-первых, судебная власть по мере своего укрепления отобрала у следственной власти и у прокурора полномочия, которые должны быть присущи только ей в состязательном процессе; прежде всего полномочия на применение мер процессуального принуждения, ограничивающих конституционные права и свободы граждан.

       Во-вторых, суды теперь полностью лишены обвинительной функции.

       В-третьих, суд вправе рассмотреть жалобу стороны защиты на любое решение и действие должностного лица, осуществляющего предварительное расследование, и прокурора.

       В-четвертых, стороны обвинения и защиты вполне сложились и наделены процессуальными полномочиями для реализации своих функций.

       В-пятых, привлечение в качестве обвиняемого на предварительном расследовании не признается актом привлечения к уголовной ответственности. Право на защиту гражданина гарантировано с момента возбуждения против него уголовного преследования.

 Развернутое определение уголовного преследования было дано уже в проекте УПК РФ, принятом в первом чтении. Пункт 21 статьи 5 проекта указывал, что: «уголовное преследование - деятельность, осуществляемая прокурором, следователем, органом дознания, дознавателем с целью изобличения на основе собранных доказательств подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления либо запрещенного уголовным законом общественно-опасного деяния в состоянии невменяемости».

 Новый УПК РФ прибегнул для расшифровки указанного понятия к более компактной формулировке. В соответствии с п-55 ст-5 УПК РФ «уголовное преследование - это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления»1.

 К термину «уголовное преследование» законодатель обращается и при определении других нормативных понятий. Так, согласно п.45 ст-5 УПК РФ "стороны в деле - это участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения».

 Как видим, законодатель напрямую увязывает понятие уголовного преследования с функцией обвинения, а через нее и со стороной обвинения. Из п.47 ст.5 УПК РФ вытекает, что к стороне обвинения относится прокурор, а также следователь, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель.

 Кто же подвергается уголовному преследованию? Прежде всего это "обвиняемый" (в широком смысле, т.е. лицо, в отношении которого обвинительная власть в связи с производством по уголовному делу предприняла какие-либо действия, ограничивающие его права и свободы, в связи с возникшим предположением о его причастности к совершению преступления. Кроме того, к субъектам, подвергаемым уголовному преследованию, можно отнести: подозреваемого (ст.46 УПК РФ); лицо, подозреваемое в совершении преступления (п.5 ч. З ст-49 УПК РФ)'; обвиняемого (ч-1 ст-47 УПК РФ); подсудимого (ч.2 ст-47 УПК РФ); осужденного/оправданного (4.2 с'г.47 УПК РФ), когда приговор обжалован стороной обвинения в вышестоящий суд по мотивам ухудшения положения этих лиц; свидетеля, допрашиваемого по обстоятельствам, которые могут быть использованы в дальнейшем против него (п.6 ч. З ст,5б, ч.5 ст. 189 УПК РФ); лицо, в жилище которого производится обыск (ч.11 ст.182 УПК РФ): других лиц, на чье имущество наложен арест (ч. З ст.115 УПК РФ).

 Еще раз подчеркнем, что понятие уголовного преследования неразрывно связано с понятием обвинения. Уголовное преследование есть реализация функции обвинения. Именно сторона обвинения осуществляет уголовное преследование. В этой связи необходимо рассмотреть понятие "обвинение", чтобы отграничить его от уголовного преследования и других схожих правовых явлений. Это позволит выявить сущность уголовного преследования.

 

       1.17. Виды и порядок реализации уголовного преследования. Действующее уголовно-процессуальное законодательство (ч. 1 ст. 20 УПК), в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления, выделяет три вида (процедуры) уголовного преследования: публичное, частно-публичное и частное.

В зависимости от вида уголовного преследования различаются представители стороны обвинения, осуществляющие процессуальную деятельность в целях изобличения подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, определяется порядок возбуждения и прекращения уголовных дел.

Дела частного обвинения предполагают, прежде всего, диспозитивный характер их производства. Это означает, что по делам частного обвинения лицу, потерпевшему от преступления, предоставляется возможность самостоятельно решить, насколько серьезно затронуты его интересы, необходимо ли привлекать виновное лицо к уголовной ответственности. Диспозитивность предполагает, что интересы отдельной личности (потерпевшего от преступления) ставятся выше интересов общества и государства в привлечении лица, совершившего преступление к уголовной ответственности и его наказание.

Действующее уголовно-процессуальные законодательство (ч. 2 ст. 20 УПК), к делам частного обвинения относит дела о преступлениях, предусмотренные следующими статьями УК РФ: ч. 1 ст. 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью), ч. 1 ст. 116 (побои), ч. 1 ст. 129 (клевета без отягчающих обстоятельств) и ст. 130 (оскорбление). Все указанные преступления относятся к категории небольшой тяжести (ч. 2 ст. 15 УК РФ).

Диспозитивный характер производства по данной категории преступлений предусматривает, что их возбуждение осуществляется не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя (представителя) и подлежит прекращению в случае примирения потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора (ч. 2 ст. 20 УПК).

В случае возникновения разногласий между потерпевшим и его законным представителем по поводу возможности примирения с обвиняемым предпочтение отдается волеизъявлению потерпевшего. Однако следует иметь в виду, что данное правило действует лишь в том случае, если потерпевший является совершеннолетним и дееспособным лицом.

 

2. Проблемные вопросы доказательств и доказывания в уголовном процессе. 

Общие положения и источники доказательств в уголовном процессе.