Под миграцией трудовых ресурсов понимается миграция населения с целью трудоустройства за рубежом или в другом регионе страны в личных интересах.

В настоящее время происходит миграция рабочей силы из третьих стран в развитые страны. Это так называемая внешняя трудовая миграция. Так же может происходить миграция в пределах государства. Так, например, происходит миграция населения России из регионов в столицу. Другими словами, наблюдается внутренняя трудовая миграция населения страны.

К середине XXI в., согласно прогнозам экспертов ООН, численность населения России составит от 96 до 113 млн человек, а отечественные демографы оценивают этот показатель в 86—111 млн человек. Меньшие величины исходят из инерционных демографических тенденций, тогда как большие предполагают некоторое повышение рождаемости и заметный прогресс в увеличении средней продолжительности жизни. Но даже оптимистичные варианты прогнозов показывают, что Россия не может предотвратить обвальную убыль своего населения, опираясь только на собственные демографические ресурсы.

После 2006 г. в России началась стремительная естественная убыль трудоспособного населения, достигающая примерно 1 млн человек в год В течение некоторого, но непродолжительного времени (четыре-пять лет) убыль трудоспособного населения может быть несколько скомпенсирована за счет повышения пенсионного возраста, однако это приведет к еще более стремительному сокращению численности трудоспособного контингента в последующем.

Россия в отношении скорости и глубины демографического спада не одинока в мире и даже не лидер, хотя и находится в лидирующей группе стран — за Японией, Италией и Германией.

У России в запасе есть несколько лет, чтобы подготовиться к новой ситуации на рынке труда, которая ожидает ее в перспективе. В период до 2006 г. благодаря благоприятной комбинации выходящих на пенсию и замещающих поколений прирост трудовых ресурсов страны был весьма значительным (4 млн человек). В последующем уже никакая конъюнктурная комбинация поколений не сможет предотвратить естественную убыль трудоспособного населения России, которая приняла буквально обвальный характер, к 2015 г. людей, находящихся — по современным меркам — в трудоспособном возрасте, станет на 10 млн меньше, т. е. убыль трудоспособного населения составит более 1% в год.

Сокращение трудоресурсного потенциала столь значительно и стремительно, что не может быть скомпенсировано за такой короткий промежуток времени ни за счет роста производительности труда, ни за счет выноса производства в перенаселенные страны с более дешевой рабочей силой. Поэтому в перспективе труд становится одним из самых дефицитных (если не самым дефицитным) ресурсов в России.

Если в России выход из экономического кризиса примет устойчивый характер, единственным источником пополнения ее трудовых ресурсов может быть только иммиграция. Следовательно, стратегическая миграционная политика России — это иммиграционная политика.

С ситуацией, когда численность трудоспособного населения значительно сокращалась, сталкивались в послевоенные годы все развитые страны Западной Европы. Ни одна из них не смогла обойтись в этом положении собственными трудовыми ресурсами, все страны активно привлекали на работу иммигрантов.

Вторым важнейшим средством решения проблемы стал вынос производства в слаборазвитые страны. Для России, с ее гораздо более низкой, чем на Западе, производительностью труда и большей демографической проблемой, этот путь едва ли может внести значимый вклад в решение проблемы. Россия не может обойтись без иммигрантов. Иммигранты не понадобятся лишь в одном случае — если экономика страны так и не выйдет из кризиса. Если же Россия будет более или менее устойчиво развиваться, в XXI в. она, возможно, станет главной страной иммиграции в мире.

За время реформ в стране сформировалась новая сфера занятости — в мелком бизнесе и индивидуальной деятельности, впитавшая, по разным оценкам, не меньше 20% трудовых ресурсов. Только в трудовую миграцию, по данным наших исследований, вовлечено около 5 млн россиян. Из них примерно

1,5_2 млн человек выезжают на заработки за пределы СНГ, остальные ищут работу внутри России. Трудовые мигранты составляют около 8% по отношению к регистрируемой занятости в экономике, при этом по меньшей мере две трети из них работают неофициально.

Таким образом, работа на выезде сформировала очень весомый и эффективный сектор российского рынка трудовых ресурсов. Трудовые мигранты не спешат переходить на промышленные предприятия. В будущем на это не приходится рассчитывать, что еще сильнее обострит проблему дефицита рабочей силы в перспективе.

Выходящая из кризиса экономика России развивается импульсивно, тенденции ее развития еще очень неустойчивы и представляют собой слишком шаткую основу для долгосрочных прогнозов.

Определенное представление о возможных масштабах иммиграции можно получить, если рассчитать, какое демографическое вливание необходимо, чтобы население страны по крайней мере не сократилось. Такой расчет вполне правомерен, так как в мире пока нет прецедентов, когда бы успешное экономическое развитие страны сочеталось с быстро убывающим населением.

Чтобы Россия могла прийти к середине века с той же численностью населения, которую она имеет сейчас, ей необходимо привлечь в течение 50 лет от 35 до 70 млн иммигрантов — в зависимости от рождаемости и смертности. Медианные среднегодовые значения постепенно нарастают от 700 тыс. человек в текущем пятилетии до 1200 тыс. человек к 2025 г., в последующем оставаясь примерно на этом уровне.

Согласно исследованиям в России единовременно находится 3—3,5 млн трудовых мигрантов из стран СНГ (так называемых гастарбайтеров) плюс около 0,5 млн китайцев и вьетнамцев. В итоге получим 3,5—4 млн внешних трудовых мигрантов. Примерно половина мигрантов из СНГ имеет временную регистрацию по месту жительства. Многие живут в России в течение нескольких лет, непрерывно продляя регистрацию.

Естественно, для России предпочтительны мигранты из стран СНГ и Балтии — бывшие сограждане, в большинстве владеющие русским языком и относительно хорошо представляющие условия жизни в нашей стране.

Россия притягивает население из всех постсоветских стран, кроме Белоруссии. Это подтвердила и перепись населения. Большинство мигрантов из постсоветских стран — русские.

Что касается перспективы притока мигрантов из стран СНГ, ситуация здесь складывается противоречиво. С одной стороны, можно ожидать, что распространение на страны Центральной и Южной Европы Шенгеновских правил выдачи виз спровоцирует больший, чем до сих пор, приток в Россию мигрантов из Молдавии, Украины, Белоруссии — т. е. из стран, для которых Центральная и Южная Европа является паритетной эмиграционной альтернативой России. С другой стороны, Россия должна быстро воспользоваться этой благоприятной для нее возможностью привлечь мигрантов из СНГ, так как в перспективе ее серьезным конкурентом может стать Украина, поскольку демографическая ситуация там еще более сложная, чем в России. Приток населения из стран Закавказья, по-видимому, достиг пиковых значений и едва ли может быть сильно превзойден. Значительным миграционным потенциалом титульного населения располагают среднеазиатские страны, но этот ресурс может быть задействован в более отдаленной перспективе, так как мобильность этого населения еще очень низка.

Суммарный миграционный потенциал стран СНГ может быть оценен примерно в 7_8 млн человек, включая этнических русских. Этого, вероятно, было бы достаточно, чтобы в основном удовлетворить потребность России в трудовых ресурсах в течение ближайшего десятилетия. Но с позиций более отдаленной перспективы ясно, что должны быть задействованы и другие иммиграционные доноры, прежде всего Китай, у которого нет серьезных конкурентов в этом отношении. Расчеты показывают, что к середине века китайцев в России может оказаться 10 млн человек, и тогда они станут вторым по численности народом после русских.

Недавно введенные в действие законы "О гражданстве" и "О положении иностранных граждан" в целом создают основу для упорядочения положения внешних мигрантов, расширяя легитимные правовые возможности для проживания иностранных граждан в России в течение длительного времени, вплоть до постоянного проживания. Это приблизило миграционное законодательство России к международным нормам.

Переход к рыночным отношениям четко поляризовал территорию страны в отношении условий и перспектив роста, повернул миграционные потоки в сторону наиболее обжитых и благоприятных для жизни регионов. В последнее десятилетие главным межрегиональным вектором миграций в России стало движение с севера и востока на юг и запад, в противоположность не только предыдущему десятилетию, но всей истории страны, когда население перемещалось на север и восток страны.

Два района страны образуют миграционные полюса — Центр, который стягивает население со всей территории страны, и Дальний Восток, который во все регионы население отдает. Каждый последующий регион, расположенный в западном направлении от Дальнего Востока, теряет население, мигрирующее во все более западные регионы, одновременно частично восполняя его за счет восточных. Благодаря движению с востока, Восточная Сибирь компенсирует 10—15% своих потерь, обусловленных миграцией в западном направлении, Западная Сибирь — уже около половины, а на Урале приток с востока с лихвой перекрывает отток на Запад

На мировых рынках труда, включая российский, мигранты в основном занимают рабочие места, не пользующиеся спросом у местных работников. Это следующие виды деятельности:

— грязная, тяжелая или опасная работа, не требующая квалификации, включая труд повышенной интенсивности (конвейер, строительные работы, добыча природного сырья, обработка пищевых продуктов и т. д.);

— работа низкой или средней квалификации в общественной сфере услуг, включая сферу досуга и развлечений (химчистка, развоз пиццы, уборка, торговля и т. д.);

— работа по уходу и обслуживанию в частной сфере (уборка и домашние работы в частных домохозяйствах, уход за детьми и больными и т. п.);

— занятость в теневом и криминальном секторах экономики (в "левых" незарегистрированных фирмах, в производстве контрафактной продукции).

Мигранты заняты также в сезонных работах, т. е. там, где спрос на труд подвержен сильным колебаниям. Чтобы удовлетворить его в период сезонного пика, местных кадров часто не хватает. К тому же работа в сельском хозяйстве, сфере туризма и развлечений также не пользуется спросом у местного населения.

Однако роль мигрантов велика и в "верхнем" сегменте рынка труда, т. е. там, где работают квалифицированные профессионалы: менеджеры, ученые, работники высокотехнологичных производств, 1Т-специалисты и т. п. Спрос на такой труд обусловлен уже не отказом местных работников от этих видов занятости, а абсолютным дефицитом квалифицированных кадров, обеспечивающих экономический рост в развитых странах. На занятость в этих секторах оказывают существенное влияние тенденции глобализации. Такие работники, как правило, не встречают противодействия со стороны миграционных и пограничных режимов принимающих стран.

Таким образом, на мировых рынках труда мигранты в основном сосредоточены в низовых секторах.

В настоящее время более 70% мигрантов находят работу через родственников и знакомых, т. е. с помощью сложившихся неформальных миграционных сетей. Продолжает формироваться институт профессиональных частных посредников, который сейчас обслуживает 10—15% миграционного потока. Большинство таких посредников действуют как теневые агенты — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мигранты прекрасно знают, что обращение к теневым сервисам связано с различными рисками — только 10% не видят их либо считают незначительными; около 60% считают, что существует большая вероятность быть обманутым.

Менее четверти мигрантов работают на основе письменного трудового или гражданско-правового договора с работодателем. Этот показатель подтвержден многочисленными исследованиями на протяжении ряда прошедших лет.

Как показывает практика, работодатели зачастую под разными предлогами отказываются платить. Сверхурочная работа без какой бы то ни было доплаты — типичная практика теневой занятости. Только 20% мигрантов получают плату за дополнительное отработанное время. А 5% отметили, что им приходилось работать и вовсе без оплаты, что по всем стандартам может квалифицироваться как принудительный труд.

Еще одна типичная черта теневого найма — сильная зависимость работника от работодателя в том, что касается условий, не относящихся напрямую к трудовому процессу. Для 20% мигрантов работодатель обеспечивает питание, 37% — жилье, 12% — медицинские услуги, 5% опрошенных даже сигареты получают от работодателя. Такая практика способствует изоляции и полной зависимости работника от работодателя.

Многие мигранты получают в России вполне устраивающие их деньги. Зарплата мигрантов в России в среднем в три (а в Москве почти в пять) раза выше, чем она могла бы быть на родине, не говоря уже о том, как трудно получить в странах выезда хоть какую-нибудь оплачиваемую работу. Так или иначе, более 70% мигрантов считают свой выезд на работу выгодным и собираются продолжать эту деятельность. Не стоит игнорировать и гуманитарную составляющую трудовой миграции, о которой часто забывают, увлекаясь подсчетами экономических выгод и потерь. Огромному количеству населения соседних с Россией стран эта миграция позволяет достойно жить Не будет преувеличением сказать, что она формирует средний класс этих стран, тем самым способствуя поддержанию социальной стабильности во всем евразийском регионе.