Свойства лекарств познаются двумя путями: путем сравнения и путем испытания. Поговорим сперва об испытании и скажем: испытание приводит к достоверному познанию свойств лекарства только после соблюдения /известных/ условий. Первое из этих условий заключается в том, чтобы лекарство было свободно от всякого приобретенного качества, будь то привходящая теплота, привходящая холодность или качество, появившееся /у лекарств/ вследствие изменения его веществ или сочетания с иными /веществами/. Так, вода, хотя она и холодна по естеству, если ее подогреть, согревает, пока сама остается горячей, а смола фурбийун, хотя и горяча по естеству, если ее охладить, охлаждает, пока сама остается холодной. Миндаль, будучи умеренно разреженным, когда прогоркнет, сильно согревает, а рыба, хотя и холодна, если ее засолить, /тоже/ сильно согревает.

Второе /условие/ состоит в том, чтобы болезнь, на которой испытывают лекарство, была простая, так как если болезнь сложная, то тут имеют место два явления, требующие двух противоположных способов лечения. Когда против них пробуют /применять/ лекарство, и оно помогает, то причина этого остается неизвестной в точности. /Допустим/, например, что если у человека слизистая лихорадка, мы напоили его агариком, и лихорадка прошла. Из этого /еще/ не следует заключать, что агарик холоден, поскольку он помог от горячей болезни, то есть от лихорадки. Напротив, агарик, возможно, помог /лишь/ тем, что растворил слизистую материю и опорожнил от нее /тело/, ибо когда /эта/ материя иссякает, то лихорадка проходит. В действительности же агарик помогает как по существу, так и побочно. По существу он помогает в отношении материи, а побочно - в отношении лихорадки.

В-третьих, лекарство следует испытывать при двух противоположных /болезнях/, чтобы, если оно поможет от обеих, нельзя было заключить, что оно противоположно только натуре одной из /болезней/: лекарство иногда помогает от одной из болезней своим существом, а от другой - побочно. Таков, например, скаммоний. Если испытывать его против холодной болезни, он вполне может оказать помощь и согреть, а если его испытать против горячей болезни, например, перемежающейся лихорадки, то он, возможно, поможет, опорожнив /тело/ от желтой желчи. А поскольку это так, то испытание дает нам уверенность, что /скаммоний/ горяч или холоден, только после того как мы узнаем, что одно из этих действий вызвано его существом, а другое - побочно.

В-четвертых, силе лекарства должно противопоставлять одинаковую силу болезни, ибо у некоторых лекарств теплота не может преодолеть холодности той или иной болезни, и лекарство совершенно на нее не действует. Иногда лекарство при употреблении оказывается менее холодным, чем этого /требует/ нагревание /от болезни/. Поэтому следует сначала испытывать лекарство против самой слабой болезни и понемногу переходить /к более сильным/, чтобы узнать силу лекарства и не сомневаться.

В-пятых, /следует/ учитывать время, когда проявляется действие и влияние лекарства. Если лекарство /действует/ при первом употреблении, то это доказывает, что оно действует по существу, если же после первого приема лекарства обнаружится действие, обратное тому, что проявится в дальнейшем, или будет так, что лекарство вначале не окажет противодействия /болезни/, а в конце окажет действие, то тут-то и возникают сомнения и затруднения. /Ведь/ может быть, лекарство сделало то, что сделало, благодаря побочному действию; оно как будто сперва произвело скрытое действие, за которым потом последовало явное побочное действие. Эти сомнения и затруднения относятся к силе лекарства.

Подозрение, что действие лекарства было лишь побочным, усиливается, если действие проявилось только тогда, когда прекратилось соприкосновение /лекарства/ с органом. Ведь если бы лекарство действовало своим существом, оно наверное подействовало бы при соприкосновении с органом, ибо невозможно, чтобы, соприкасаясь с органом, оно было слабым, а покинув /его/, оказывало бы действие. Таково убедительное мнение большинства /врачей/.

Нередко случается, что /лекарство/ действует на некоторые тела своим существом после того, как подействует побочно. Так бывает, если /лекарство/ приобретает постороннее свойство, которое одолевает естество. Горячая вода, например, сразу согревает, а на другой день или в последующее время, в течение которого проходит ее привходящее действие, она обязательно порождает в теле холод, ибо ее нагревшиеся частицы возвращаются к естественному для них холодному состоянию.

В-шестых, следует наблюдать за тем, действует ли данное лекарство постоянно или /хотя бы/ в большинстве случаев, ибо если это не так, значит, действие исходит от него побочно, поскольку вещи естественные проистекают из своих начал либо постоянно, либо в большинстве случаев.

В-седьмых, требуется, чтобы опыт производился на теле человека, ибо, если опыт производится не на теле /человека/, возможны различия по двум причинам.

Первая - та, что лекарство может быть горячим по отношению к телу человека и холодным по отношению к телу, /например/, льва или коня, если оно горячeе человека и холоднее коня и льва. Похоже, я полагаю, что ревень, /например/, очень холоден по отношению к коню, тогда как по отношению к человеку он горяч.

Вторая причина - та, что лекарство может обладать /лечебным/ свойством по отношению к одному из двух тел и не иметь этого свойства по отношению к другому. Таков, например, аконит, ибо этому растению присуще ядовитое свойство по отношению к человеческому телу, а по отношению к телу скворцов его нет.

Таковы правила, которые надо соблюдать при исследовании сил лекарств путем испытания.

Задание. Назовите основные принципы исследования лекарственных препаратов, перечисленные Ибн-Синой.

О пульсе

Общее рассуждение о пульсе

Пульс – это движение сосудов, слагающееся из сжатия и расширения, [для того], чтобы охладить пневму легким дуновением воздуха.

Рассматривать [можно] пульс либо вообще, либо в частности по отношению к каждой болезни. Здесь мы поговорим об общих правилах науки о пульсе, а частные отложим до рассуждения о частных болезнях.

Мы говорим: каждая пульсация слагается из двух движений и двух [моментов] покоя, ибо пульс всегда состоит из сжатия и расширения, а между каждыми двумя противоположными движениями обязательно должен иметь место момент покоя, ибо одно движение не может быть [непосредственно] связано с другим, после того, как фактически наступил конец и предел его расстояния. Это относится к тем [явлениям], которые объясняются в физике. А раз так, то у каждой пульсации, пока за ней не последует другая, необходимо должно быть четыре части: два движения и два [периода] покоя – движение расширения, период покоя между расширением и сжатием; движение сжатия и период покоя между сжатием и расширением. Движение сжатия, по мнению многих врачей, совершенно не ощущается; другие, [однако], считают сжатие ощутимым при сильном пульсе из-за его силы, при большом пульсе – из-за его высоты, при твердом пульсе – из-за сильного сопротивления [при щупаньи], а при медленном – вследствие длительности периода его движения. Говорил Галан: «Некоторое время я постоянно упускал [период] сжатия, потом стал повторять прощупывание, пока не почувствовал его признаки, а затем, недолго спустя, [воспринял его] вполне. После этого передо мной открылись врата [познания] пульса, и [всякий], кто будет так же усердно его [прощупывать], как я, постигнет то, что я постиг». Однако, если дело и обстоит так, как говорят, то в большинстве случаев сжатие пульса не ощутимо.

Причиной того, что для ощупывания сосуда было выбрано предплечье, служат три обстоятельства: до него легко добраться, его мало стесняются показывать, оно находится напротив сердца, поблизости от него. Прощупывать [пульс] следует, когда рука повернута боком, так как рука, лежащая ладонью вниз, более широка и приподнята и менее длинна, особенно у худощавых, а [рука], лежащая ладонью вверх, более приподнята и более длинна, но менее широка. Прощупывать [пульс] должно в такое время, когда человек свободен от гнева и радости, не делает физических усилий, не испытывает каких-либо воздействий, отягчающей сытости или голода, не прекращает обычного [образа жизни] и не [усваивает] новых привычек. [Предварительно] следует испытать пульс уравновешенного [по натуре] человека, с превосходным [здоровьем], чтобы сравнить с ним пульс другого.

Далее мы скажем: разновидностей, по которым врачи узнают состояние пульса, существует, в соответствии с тем, как это описывают врачующие, десять, хотя следовало бы считать, что их девять.

Первая разновидность устанавливается по величине расширения, вторая разновидность – по качеству удара бьющейся [артерии] в пальцы, третья разновидность – по [длительности] времени движения, четвертая разновидность – по состоянию [стенки] артерии, пятая разновидность – по степени пустоты и наполнения [пульса], шестая разновидность – по теплоте и холодности прощупываемого места, седьмая разновидность – по [времени] покоя, восьмая разновидность – по ровности и неровности пульса, девятая разновидность – по [наличию какого-либо] порядка в неровности и отсутствию [всякого] порядка. Десятая разновидность – по «размеру» [пульса].

Что касается разновидности величины пульса, то она свидетельствует [о состоянии пульса] по его трем измерениям, то есть длине, ширине и глубине. В этом отношении у пульса бывает девять простых качеств, а также сложные, [сочетающиеся] из них.

Девять простых [разновидностей пульса] – это долгий, короткий и уравновешенный; широкий, узкий и уравновешенный; низкий, высокий и уравновешенный. Долгий пульс – такой, части которого ощущаются по длительности большими, чем то, что ощущаешь обычно, [либо] вообще, то есть при истинно уравновешенной натуре, либо обычной для данного человека, то есть при уравновешенной натуре, свойственной ему лично. Различие между этими двумя [натурами] ты уже узнал раньше. Короткий пульс противоположен [долгому], а уравновешенный стоит между ними. По аналогии с этим суди и об остальных шести разновидностях.

Что касается [разновидностей] сложных, [сочетающихся] из этих простых, то у некоторых из них есть названия, а у некоторых названия нет. Пульс, превосходящий [обычный] по длине, ширине и глубине, называется большим, [пульс], уступающий [обычному] в этих трех отношениях – малый; уравновешенный [стоит] между ними. Пульс, превосходящий [обычный своей] шириной и подъемом [артерии], называется толстым; уступающий в этих двух отношен – тонким; уравновешенный [стоит] между ними.

Что же касается разновидности, черпаемой из качества удара в пальцы при движении [артерии], то видов [удара] бывает три: сильный, то есть такой, который противится прощупыванию при расширении, слабый – противоположный сильному, и уравновешенный, [стоящий] между ними.

Разновидность, взятая по [длительности] времени каждого движения [пульса], имеет три вида: скорый, то есть такой, который заканчивает движение в короткое время, медленный – ему противоположный и уравновешенный, стоящий между ними. Разновидность, взятая по качеству артерии, [тоже] имеет три вида: мягкий, то есть такой, который способен легко уходить внутрь при надавливании, твердый – противоположный ему, и уравновешенный. Разновидность [пульса], взятая по качеству того, что содержит в себе [артерия], имеет три вида: полный, то есть такой, когда в полости [артерии] нащупывается значительное количество наполняющей ее жидкости, а не чистая пустота; пустой, противоположный этому, и затем уравновешенный. Разновидность, взятая по ощущению на ощупь, имеет три вида: горячий, холодный и уравновешенный, [стоящий] между ними.

Разновидность, взятая по [длительности] периода покоя, имеет три вида: частый, то есть [пульс] с короткими ощущаемыми [перерывами] между двумя ударами, – его называют также «настигающим» и «уплотненным», – редкий, противоположный ему, – его также называют «отстающим» и «вялым» и, между ними, уравновешенный. Этот период [определяется] в зависимости от того, как ощущается сжатие [артерии], если сжатие не ощущается вовсе, то периодом [покоя считается] промежуток времени между каждыми двумя расширениями; если же сжатие, уловимо, то [период покоя определяется] по времени конца обоих [состояний].

Что касается разновидности, взятой по ровности и неровности [биения пульса], то пульс бывает либо ровный, либо неровный, причем имеется в виду сходность ударов, частей ударов или одной какой-либо части удара в отношении пяти качеств: большой [или] малой величины, силы [или] слабости, скорости [или] медленности, частоты [или] редкости, твердости или мягкости. Ведь даже у одного и того же [человека] части расширения пульса бывают иногда быстрей из-за большой разгоряченности [натуры] или слабей из-за слабости. Если угодно, можно расширить [это] рассуждение и иметь в виду, в отношении ровности и неровности [биения] пульса, не [только] три упомянутые разновидности, но и все другие разновидности, однако главное внимание обращается на эти [три разновидности].

Пульс ровный вообще – это пульс ровный во всех [упомянутых] отношениях; если же он ровен в одном из них, то называется ровным только лишь в этом отношении, так что можно сказать: «ровный в силе», «ровный в скорости». То же самое неровный пульс: он бывает неровный вообще или в том, в отношении чего он является неровным.

Что касается категории, взятой по [наличию] порядка или беспорядка [биения пульса], то в этой категории две разновидности: [пульс] неровный упорядоченный и неровный неупорядоченный. Упорядоченный – это такой [пульс], неровность которого сохраняет известный порядок и [повторяется] циклически. [Неровный упорядоченный пульс] бывает двояким: это либо [неровный пульс], упорядоченный вообще, когда [постоянно] повторяется лишь одна какая-либо неровность, либо упорядоченный циклический, когда бывает два цикла неровностей или больше. Так, например, при этом может быть один цикл и другой, отличный от него, но только они [всегда] возвращаются вместе, друг за другом, как один цикл, а неупорядоченный [неровный пульс] – нечто противоположное этому. Если тщательно исследовать, то окажется, что эта девятая разновидность [в действительности есть] как бы вид восьмой разновидности и подходит под [категорию] неровного [пульса].

Тебе должно знать, что у пульса существует некое музыкальное естество. Как искусство музыки совершенно благодаря сочетанию звуков в известном соотношении по остроте и тяжести и кругам такта величины промежутков времени, разделяющих удары [по струнам], таково и качество [ударов] пульса. Отношение быстроты и частоты их темпа есть отношение ритмическое, а отношение их качеств по силе и слабости и по достоинству есть отношение как бы сочетательное. Так же, как темпы такта и достоинство звуков бывают согласные, а бывают и несогласные, так и неровности [пульса] бывают упорядоченные, а бывают и неупорядоченные. И еще [скажу], что отношения качеств [ударов] пульса по силе и слабости и по достоинству могут быть согласными, а могут быть и несогласными и. даже несходными, и [тогда] это выходит из категории определения [какого бы то ни было] порядка [неровностей пульса].

Гален считает, что ощутимым достоинством соотношения ритма пульса является достоинство, выраженное одним из следующих соотношений, [встречающихся] в музыке, о которых упоминалось выше. Это может быть отношение «целого к целому с пятью», то есть отношение утроенной величины [к ординарной величине], ибо такое отношение есть отношение удвоенной величины [к ординарной величине] с добавлением половины удвоенной величины. Это и есть то, что называется «отношением с пятью». Либо это [может быть] «отношение с целым», то есть удвоение, либо «отношение с пятью», то есть увеличение наполовину, либо «увеличение с четырьмя», то есть увеличение на одну треть; либо увеличение на одну четверть. Дальше [изменение] уже не ощущается.

Я считаю очень важным установить эти отношения на ощупь. Это легче всего для человека, который по ремеслу привык [иметь дело] со степенями такта и соотношениями звуков и обладает способностью изучить музыку [теоретически] и сопоставить сделанное [на практике] с известным [из теории]. Такой человек, когда обратит наблюдение на пульс, быть может, почувствует эти отношения на ощупь.

Скажу [еще]: выделение особо категории упорядоченного и неупорядоченного [пульса], которая является одной из десяти [категорий], хотя и полезно, но неправильно при делении, ибо эта категория подходит в [разряд] неровного [пульса] и как бы является одним из его видов.

Что касается категории, взятой по ритму, то эта [разновидность определяется] сравнением величин отношений четырех промежутков времени, присущих двум «движениям» и двум «остановкам». Если ощущение не в силах установить все эти [величины], то эта разновидность определяется сравнением величин отношения времени расширения [артерий] ко времени, [протекающему] между двумя расширениями, и вообще [отношения] периода движения ко времени покоя. Те люди, которые вводят в эту область сравнение времени движения со временем [другого] движения и времени периода покоя с временем [другого] периода покоя, вводят одну область в другую. Впрочем, такое введение тоже допустимо и не невозможно, но только это нехорошо.

Ритм [пульса] – это [качество], к которому приложимы [упомянутые] музыкальные отношения. Мы говорим: пульс бывает либо хорошего ритма, либо дурного ритма. Разновидностей [пульса] дурного ритма – три. Одна из них – это пульс изменяющегося ритма и переходящего ритма, то есть пульс, ритм которого является ритмом, присущим возрасту, смежному с возрастом обладателя [исследуемого] пульса; так, у детей бывает ритм пульса юношей.

Вторая разновидность – это пульс отдаленного [по возрасту] ритма, как например, когда у детей ритм пульса стариков, и третья – пульс, выходящий из ритма, то есть пульс, непохожий по своему ритму на пульс какого бы то ни было возраста. Выход пульса из ритма часто указывает на значительное расстройство состояния [здоровья].

Вопросы. Какие пульсовые характеристики перечисляет Ибн-Сина? Чем его методика исследования пульса отличается от современных?

Книга 3, часть 1, § 11

Страстная любовь

Любовь - заболевание вроде наваждения, похожее на меланхолию. Нередко человек навлекает ее на себя, подчиняя свои мысли восхищению образом и чертами, присущими /возлюбленной/; иногда этому способствует похоть, а иногда и не способствует. Признаки /этого заболевания/ таковы: глаза /у больного/ ввалившиеся, сухие, слезы появляются только при плаче, веки непрерывно двигаются, /больной/ часто смеется, как будто видит что-то приятное или слышит радостную весть или шутит. Дыхание у него часто прерывается и возвращается снова, так что он постоянно вздыхает; слушая любовные стихи, он радуется и смеется или горюет и плачет, особенно при упоминании о разлуке и расставании. Все его органы, кроме век, худеют, а веки, хотя глазные яблоки и вваливаются, становятся большими и толстыми вследствие бессонницы и вдохов, /направляющих/ пары в голову. В поведении его нет порядка, пульс - неровный, совершенно беспорядочный, словно пульс удрученных горем. Пульс и состояние его изменяется при упоминании о возлюбленной и особенно при внезапной встрече с нею; так что по пульсу можно определить, что это именно его возлюбленная, если /влюбленный/ в этом не признается. Определение предмета любви есть одно из средств лечения. Это делается так: называют много имен, повторяя их неоднократно, а /руку/ держат на пульсе. Если пульс очень изменяется и становится как бы прерывистым, то, повторяя и проверяя это несколько раз, ты узнаешь имя возлюбленной. Затем таким же образом называют улицы, дома, ремесла, роды работы, родословия и города, сочетая каждое с именем возлюбленной и следя за пульсом; если он изменяется при повторном упоминании какой-либо из этих /примет/, ты собираешь из них сведения о возлюбленной, ее имени, уборах и занятиях и узнаешь, кто она. Мы испытывали такой способ и получали /сведения/, помогающие установить /личность возлюбленной/, Затем, если ты не находишь другого лечения, кроме сближения между ними, дозволяемого верой и законом, - осуществи его.

Мы видели одного человека, кому это возвратило здоровье, и /на костях у него/ снова появилось мясо после того, как он дошел до /полного/ исхудания, перешел в этом /все пределы/ и подвергся тяжким, длительным заболеваниям и продолжительным лихорадкам из-за ослабления сил от страстной любви. Когда же он почувствовал, что /скоро/ встретится с возлюбленной после повторных отсрочек, то /выздоровел/ в самое короткое время. И удивились мы этому и сделали вывод, что естество послушно внушениям души.

Лечение. По известным тебе признакам следует посмотреть, дошло ли дело до перегорания сока, и /если это так/, произвести опорожнение. Затем займись увлажнением /натуры больных/, их усыплением, корми их достохвальной /пищей/, купай таких больных в увлажняющей /натуру/ бане, соблюдая /уже/ известные условия. Их следует вызвать на пререкания, занимать всякими делами и спорами и вообще вещами, отвлекающими /от любви/ - это иногда заставляет /влюбленных/ забыть то, что их /так/ изнуряет. Или же нужно влюбить их в другую /женщину/, доступную им, согласно закону и вероисповеданию, и затем отвлечь их мысли от второй возлюбленной, прежде чем /любовь/ упрочится, но только после того, как они забудут первую. Если влюбленный принадлежит к числу разумных людей, то очень помогают советы, увещания, насмешки, брань и представления любви как наваждения и разновидности безумия; ведь слово в подобных случаях весьма действительно. К /влюбленному/ подсылают старух, которые внушают ему отвращение к возлюбленной, рассказывают о грязных делах и отвратительных поступках любимой и сообщают о многих проявлениях ее жестокости; это нередко успокаивает /влюбленных/. Полезно также, когда старухи описывают внешность возлюбленной, прибегая к мерзким сравнениям, и изображают части ее лица в отвратительном виде, углубляясь и входя в большие подробности. Поистине, это дело старух, и они в нем искуснее, нежели /все/, кроме двуполых, ибо двуполые также владеют этим искусством, не уступающим искусству старух. Старухи также могут постараться постепенно перенести любовь влюбленного на другую женщину, а затем, прежде чем вторая любовь упрочится, они прекращают свои проделки.

К числу отвлекающих /влюбленного/ занятий относится покупка невольниц, частое совокупление с ними, приобретение новых /рабыни/ и увеселение с ними. Некоторых людей утешают пение и музыка, а у других это лишь усиливает любовь. Это /легко/ можно распознать. Что же касается охоты, различных игр, новых милостей султана, а также всевозможных горестей, то все это также отвлекает /влюбленных/. Иногда приходится поступать с ними так, как /поступают/ со страдающими меланхолией, манией и кутрубом: производить опорожнение сильными айариджами и увлажнять их /натуру/ вышеупомянутыми увлажняющими средствами. Это делается в том случае, если поведение и внешний облик /влюбленных/ таковы же, как у этих людей.

Задание. Почему Ибн-Сина относит страстную любовь к числу болезней?

Книга 4, часть 6, § 6