Декрет от 3 мессидора XII года (22 июня 1804 г.). Несмотря на неоднократные конфликты с курией по поводу «Органических статей», первый консул после заключения конкордата находился с ней в довольно хороших отношениях. Не то было в эпоху Империи. Насильственный образ действий Наполеона и его чрезмерные притязания неизбежно должны были встретить здесь одно из тех противодействий, которых уже не мог терпеть его деспотический дух, и близкий разрыв был неминуем.

Не прошло и месяца со времени его вступления на престол, как он принялся за религиозные ордена, восстановившиеся благодаря успокоению, обусловленному конкордатом. Он поступил с ними так же, как Законодательное собрание. Конгрегация Отцы церкви, или Поклонники Иисуса (Peres de la foi или Adorateurs de Jesus), утвердившаяся в Беллэ, Амьене и некоторых других городах, показалась ему замаскированной формой старого иезуитского ордена, и декретом 3 мессидора XII года он объявил ее распущенной. Тем же декретом он распустил «все прочие общества и ассоциации, образованные под предлогом религиозных целей и не получившие разрешения». Восстановлялись в силе старые законы, направленные против «религиозных орденов, требующих пожизненного обета». Отныне никакое мужское или женское религиозное сообщество не могло быть образовано иначе, как «на основании формального разрешения императорским декретом по рассмотрении его статутов и регламентов». Только пять женских конгрегации, известных под названиями: Сестры милосердия (Soeurs de la cha-rite), Сестры страиноприимпицы(Soeurs hospitalieres), Сестры св. Фомы (Soeurs de Saint-Thomas), Сестры св. Карла (Soeurs de Saint-Charles) и Сестры Вателотские (Soeurs Vatelottes), уже разрешенных различными консульскими указами, могли продолжать свое существование под условием в шестимесячный срок представить свои статуты на утверждение Государственного совета. Генерал-прокурорам при апелляционных судах и имперским прокурорам предписывалось «преследовать, даже экстраординарным путем (т. е. уголовным, по старой судебной терминологии^[78]), лиц обоего пола, виновных в нарушении настоящего декрета».

Этот декрет, объявляя неразрешенные религиозные сообщества противозаконными, создавал этим преступление, не предусмотренное уголовными законами, и, следовательно, противоречил конституции. Но страх, который уже начал внушать Наполеон, был так велик, что никто не осмелился донести об этом Охранительному сенату. Не встретив оппозиции, декрет был напечатан в Законодательном бюллетене (Bulletins de lois), и ему повиновались беспрекословно.

Пий VII в Париже; коронование Наполеона (1804). Уже в момент провозглашения Империи Наполеон, который не прочь был смотреть на себя, как на нового Карла Великого, задумал быть коронованным в Париже папою, – акт беспримерный в истории со времен Пипина Короткого. Государственный совет, Камбасерес, Фуше и Талейран встретили эту мысль холодно; напротив, легат Капрара и кардинал Феш, дядя Наполеона и его посланник в Риме, приняли ее с величайшим рвением. Оба они настойчиво упрашивали папу согласиться. Переговоры тянулись долго. Пий VII находился в крайней нерешительности, боясь отказом рассердить Наполеона, а согласием – венский двор. Гражданский брак Наполеона с Жозефиной, казнь герцога Энгиенского, наконец, вопрос о свободе культов, которую император должен был клятвенно обязаться охранять, смущали его совесть; кроме того, у него были поводы к недовольству, – именно издание «Органических статей» и роспуск религиозных орденов. Пий VII просил разъяснений, советов и кончил тем, что согласился «ради славы господней, спасения душ и успеха католической религии» (29 октября).

Путешествие Пия VII во Францию началось при добрых предзнаменованиях. По всему пути его встречали восторженные и почтительные толпы народа. В Лионе, где он сделал остановку, одушевление превратилось в энтузиазм. Наполеон ждал папу в Фонтенебло. В Париже он окружил его всевозможным почетом. В день, назначенный для коронования (2 декабря), император прибыл в собор Парижской богоматери в пышном парадном костюме; на нем было императорское облачение; перед ним маршалы несли корону, скипетр и меч Карла Великого. Накануне кардинал Феш, снабженный необходимым разрешением (диспенсом), в тюильрийской часовне обвенчал по церковному обряду Наполеона с Жозефиной. Папа совершил над ним и над императрицей миропомазание; но когда он хотел возложить на голову Наполеона корону, Наполеон резко схватил ее и короновал себя собственноручно. Обиженный Пий VII выразил свое недовольство и добился того, что в описании торжества в Монитере об этом инциденте не было упомянуто.

Тотчас после коронования отношения между папой и императором обострились. Наполеон хотел воспользоваться влиянием св. престола, чтобы освятить свою власть в глазах народов; но сам он не желал подчиниться этому влиянию. Чтобы ослабить впечатление, произведенное триумфальным проездом Пия VII через Францию, Наполеон, несмотря на возражения последнего, задержал его в Париже, причем не без аффектации обращался с ним, «как со своим духовником». Папа воспользовался этим вынужденным сидением, чтобы лично уладить некоторые церковные дела. Ему удалось добиться несколько большей свободы для епископов и устранить препятствия, которые до сих пор правительство ставило замещению священнических вакансий; но его ходатайства об отмене «Органических статей», декларации 1682 года и права развода, только что узаконенного Гражданским кодексом, не увенчались успехом. Тщетно просил он также о возвращении ему легатств, на что ему подал надежду кардинал Феш.

Папе удалось, наконец, выехать из Парижа 4 апреля 1805 года, в тот момент, когда Наполеон отправился в Италию, чтобы там возложить на себя железную итальянскую корону. Необыкновенный почет, оказанный папе в Лионе и Турине, ослабил чувство горечи, которое в итоге оставила в нем его поездка в Париж. Во Флоренции ему довелось, к его радости, примирить с церковью Сципиона Риччи, по инициативе которого собрался пистойский синод. Он вернулся в Рим с ясным предчувствием, что у него вскоре начнутся осложнения с его грозным союзником.

Первые столкновения Наполеона с римским папой. Пий VII не ошибся. Тотчас после своего коронования в Милане королем Италии (26 мая 1805 г.) Наполеон ввел в своем новом королевстве Гражданский кодекс без всяких изменений и назначил несколько епископов, игнорируя конкордат, заключенный незадолго до того Пием VII с Цизальпинской республикой. Пий VII отказался дать этим избранникам каноническое посвящение.

Вслед затем Наполеон обратился к Пию VII с просьбой расторгнуть брак, которым епископ Балтиморы сочетал его брата Жерома с дочерью одного богатого гражданина Соединенных Штатов, мисс Паттерсон (8 декабря 1803 г.). Папа, не усматривая в этом браке ничего противоречащего каноническим правилам, отказал. Наполеон ответил на этот отказ занятием Анконы (сентябрь 1805 г.). Это было нарушением нейтралитета папских владений^[79], и папа выразил протест, заявляя, что желает сохранить свой нейтралитет в отношении всех держав и ни под каким видом не намерен выступать на поле брани (13 ноября).

Спустя три месяца – новое требование. Письмом из Мюнхена (7 января 1806 г.), в котором Наполеон называет себя «покровителем св. престола», он предписывал папе закрыть гавани для английских кораблей и изгнать из своего двора англичан, русских и шведов. В последующем письме (13 февраля) он пишет ему: «Вы – владыка Рима, я же – император; мои враги должны быть и вашими». Пий VII отвечал (21 марта) пространным изложением своего образа действий, выработанным после совещания с кардиналами: он снова заявлял здесь, что хочет остаться нейтральным и предпочитает подвергнуться всевозможным невзгодам, но не поступать против совести. Наполеон теперь уже не был способен понять этот язык: он обвинил папу в том, что последний, несмотря на свое бессилие, вздумал, по примеру Григория VII, угрожать ему, очевидно воображая, что он боится ватиканских перунов. Спор обострился, и Наполеон решил прибегнуть к силе. 28 августа 1807 года он послал генерала Лемарруа занять провинции Анкону, Мачерату, Фермо и Урбино. Шесть месяцев спустя генерал Миоллис вступил в Рим (2 февраля 1808 г.)^[80].

Отлучение императора и захват папы (1809). После 14-месячной оккупации, в продолжение которой Пий VII жил узником в Квиринале с «почетной» стражей, не имея возможности сноситься даже со своими кардиналами, из которых двадцать четыре были сосланы, Наполеон декретом из Вены (17 мая 1809 г.) объявил папские владения присоединенными к Французской империи, причем папа должен был сохранить только свой дворец и свои поместья с рентою в два миллиона. Затем Наполеон провозгласил Рим «свободным имперским городом». Таким образом, мирская власть папы упразднялась; Наполеон отобрал у папы дар Карла Великого, «своего августейшего предшественника». Он во всеуслышание заявлял, что не посягает на духовную власть папы и что раздражен против него лишь как против враждебного ему светского государя. Позднее он признал, что стремился подчинить себе и духовное владычество папы. «Водворение римской курии в Париже, – писал он на острове св. Елены, – имело бы важные последствия… Париж сделался бы столицей христианского мира, и я управлял бы религиозным миром так же, как и миром политическим».

Венский декрет был приведен в исполнение 10 июня. В этот же самый день Пий VII подписал протест на итальянском языке, который следующей ночью был расклеен в Риме, и издал буллу об отлучении Наполеона, которая среди бела дня была прибита на дверях трех главных римских церквей (булла Quam memoranda). Отлучены были все те, кто совершил акты насилия в пределах папских владений; но папским подданным, как и всем христианским народам, запрещалось на основании этого отлучения каким бы то ни было образом посягать на имущество или права тех лиц, которых оно касалось. Мало того: папа не называл прямо императора, чтобы не сделать его vitandus (т. е. человеком, которого все верующие обязаны избегать, не говорить с ним и не иметь с ним никакого общения)^[81]. Наполеон, хотя и смеялся над папою, который наивно думал, что «от его отлучения оружие выпадет из рук императорских солдат», однако принял все возможные меры, чтобы помешать опубликованию буллы, взволновавшей умы во всем христианском мире. Он распорядился напечатать в Моиитере изложение принципов галликанской церкви, где доказывалось, что папа не вправе отлучать государя, и именно французского государя. Затем он захватил самого Пия VII. В ночь с б на 6 июля жандармский генерал Раде оцепил Квиринал, проник в комнаты папы и нашел его сидящим в первосвященническом облачении. Он потребовал от него отречения от светской власти, прибавив, что в случае отказа имеет предписание увезти его из Рима. Пий VII поднялся, взял свой требник и, поддерживаемый самим Раде, спустился с лестницы в сопровождении своего статс-секретаря кардинала Пакка. Оба пленника были усажены в карету, у которой затем были опущены сторы и дверцы заперты на ключ. В этой карете Пия VII увезли сначала в картезианский монастырь во Флоренцию, отсюда в Турин, затем в Гренобль и, наконец, в Савону (20 августа); кардинала Паккаг разлучили с ним и заключили в крепость Фенестрелле.

В Савоне папа жил под строгим надзором в доме префектуры, не имея права никого принимать иначе, как в присутствии своих тюремщиков. Он отклонил все знаки почета, которыми хотели было его окружить. Живя скудно и большую часть времени проводя в молитве, он заявлял, что ничего не примет от того, кто беззаконно захватил владения церкви, и энергично отвергал несколько раз повторенное предложение отказаться от Рима и поселиться в Париже, в архиепископском дворце, с ежегодным содержанием в два миллиона. Несмотря на молчание европейских дворов, Наполеон чувствовал, что весь мир осуждает его. Популярность Пия VII беспокоила его. Он пытался свалить ответственность за его арест на Мюрата, а впоследствии приказал хранить полное молчание о римских делах и действиях папы.

Новые затруднения; савонские грамоты. Наполеон скоро понял, что подобным способом затруднения не могут быть улажены. Назначив только что несколько новых епископов, он потребовал для них канонического посвящения. Пий VII отказал на том основании, что, «находясь в плену, не имеет при себе совета кардиналов». Стали изыскивать меры к улаживанию конфликта. Не может ли папа дать каноническое посвящение епископам, не упоминая об их назначении императором, так, как будто он дает им это посвящение по собственному почину? Не может ли он смотреть на этих епископов, как на капитулярных викариев, уполномоченных управлять данными епархиями? Пий VII отклонил и эти предложения (26 августа 1809 г.). Число вакантных кафедр во Франции и Италии вскоре достигло двадцати семи.

Чтобы выйти из затруднительного положения, Наполеон вызвал в Париж оставшихся в Риме кардиналов, а также генералов духовных орденов, и вместе с тем велел доставить б Париж административный архив курии, точно в самом деле собирался осуществить свой план – сделать Париж центром христианского мира. В то же время он образовал церковный комитет, председателем которого назначил кардинала Феша; но, несмотря на все его настояния, ему не удалось вынудить у этого комитета заявления о том, что можно обойтись и без согласия папы. Тогда он отправил в Савону двух кардиналов, Казелли и Спина, с поручением вынудить папу к уступке; но их миссия не увенчалась успехом.

Французской церкви пришлось испытать всю тяжесть императорской досады. Епископы были поставлены под надзор жандармерии, которая представляла доклады об их поведении; их пастырские послания были отданы под цензуру префектов, которые иногда требовали в них изменений или сокращений. Наполеон пытался также обратить епископов в пособников правительства, предлагая им поддерживать мероприятия по набору войска, проповедывать против его врагов и т. п. Он любил выражаться так: «Мои епископы и мои жандармы». В декабре 1809 года он издал упомянутый выше декрет-закон о приходской администрации. 17 февраля 1810 года он восстановил и распространил на всю империю галликанскую декларацию 1682 года.

После этой новой демонстрации Наполеон приказал назначенным им епископам занять свои кафедры, не ожидая канонического посвящения. Когда кардинал Мори, назначенный в Париж, счел своим долгом повиноваться, Пий VII посланием из Савоны (5 ноября) запретил ему вмешиваться в управление епархией. Несмотря на то что Мори пренебрег этим запрещением, Наполеон в новом припадке гнева велел бросить в Венсеннскую тюрьму тех духовных лиц, которых подозревали в доставлении папской грамоты («бреве»). Когда же папа 2 декабря обратился с таким же посланием к новоназначенному флорентийскому епископу, Наполеон удвоил меры строгости по отношению к своему пленнику. Чтобы лишить его возможности вести переписку, он велел отнять у него перья, бумагу и книги, которые до сих пор оставались в его распоряжении. Вместе с тем префект местечка Монтенотте сообщил папе, что ему воспрещается сноситься с какой-либо церковью или с кем-либо из подданных императора под страхом навлечь на себя и на данную церковь или лицо обвинение в мятеже против императорской власти. Пий VII отвечал: «Предоставляю богу отомстить за мое дело, которое есть его дело» (январь 1811 г.).

Развод и второй брак Наполеона (1809–1810). Тем временем Наполеон еще и в другом отношении нарушил церковные законы. Тотчас по возвращении из Австрии он сообщил Камбасересу, что после долгих размышлений решился на развод, так как чувствует, что его трон колеблется, что ни один из его братьев не способен наследовать ему и что он желал бы передать свою корону прямому наследнику, которого уже не надеется иметь от Жозефины. Камбасерес поставил ему на вид, что Жозефина, несмотря на все свое легкомыслие, пользуется популярностью, что принцесса любой старой династии будет гораздо менее популярна и что ему следует избегать такого шага, который слишком напоминал бы старый режим. Но эти предостережения не привели ни к чему. Наполеон пригласил к себе Евгения Богарнэ, чтобы через него подготовить императрицу к ожидающему ее удару, но затем неожиданно сам признался ей, причем не сумел соблюсти подобающую в таких случаях деликатную форму.

Предстояло расторгнуть как гражданский, так и церковный брак. В отношении гражданского брака Кодекс Наполеона давал ему удобный выход – развод по взаимности. Правда, формальности, которых требует статья 289 для обеспечения свободы и неизменности обоюдного желания, не были соблюдены: фактически Жозефина не согласилась, а покорилась. Прежде всего был нарушен тот пункт закона, в силу которого развод не допускался, раз жене было более сорока пяти лет: возраст Жозефины уже перешел за этот предел. Далее, до регламенту императорской фамилии (30 марта 1806 г.) развод воспрещался ее членам обоего пола, в каком бы возрасте они ни были, – и на это не обратили внимания. Наконец, развод мог состояться лишь по решению гражданского суда; в данном случае дело вовсе не поступало в суд. Чтобы прикрыть все эти беззакония, Наполеон заставил Сенат санкционировать его развод особым указом (16 декабря 1809 г.); а так как Сенат не располагал ни судебной, ни законодательной властью, то напрасно задавать вопрос, в силу какого права он это сделал.

После того как гражданский брак был, по крайней мере формально, «расторгнут», Наполеон занялся вопросом о признании недействительным его церковного брака, так как каноническое право не допускает развода для браков rata et consummata^[82]. Но для признания чего-либо недействительным требуется, во-первых, причина, делающая акт недействительным; во-вторых, судья, признающий его таковым. Наполеон привел две причины недействительности: 1) отсутствие согласия с его стороны; это было смело, потому что он после заключения церковного брака пять лет жил с Жозефиной; 2) формальные упущения, на что он не вправе был теперь ссылаться, так как кардинал Феш, благословивший его брак, получил на этот счет все необходимые разрешения (диспенсы). Судьей же в этом деле мог быть только папа, ведению которого каноническое право предоставляет все церковно-правовые дела, касающиеся государей. Но как обратиться к нему? Пять лет назад у него исходатайствовали диспенс; поэтому можно было опасаться, что теперь он станет препятствовать разводу. Наполеон решил обойтись без содействия папы. Он обратился к церковному комитету, который заявил, что парижская консистория компетентна решить это дело. Неизвестно, была ли консистория искренно убеждена в своей компетентности или нет, но она рассмотрела дело и признала брак недействительным.

Жозефина отправилась в Мальмезон оплакивать свое разрушенное счастье, а Наполеон пустился в поиски новой супруги. 21 января 1810 года он созвал на совет высших сановников Империи и предложил им на выбор: русскую великую княжну, сестру царя, дочь короля саксонского и дочь императора австрийского. Камбасерес склонялся в сторону русского союза; Шампаньи и Талейран высказались за австрийский союз, которого желал и император. Наполеон тотчас обратился в Вену, прося руки эрцгерцогини Марии-Луизы, которой едва исполнилось двадцать лет. Австрийский император закрыл глаза на то, каким образом «освободился» Наполеон, и отдал ему свою дочь. Брачный договор был составлен 8 февраля по образцу брачного договора Марии-Антуанетты и Людовика XVI; затем принцесса была привезена во Францию, где 1 и 2 апреля 1810 года был заключен и пышно отпразднован ее гражданский и церковный брак с императором.

Во всем этом важном деле папа был оставлен совсем в стороне и его власть формально игнорировалась. В виде протеста против этой узурпации тринадцать из двадцати шести находившихся в Париже кардиналов отказались присутствовать при совершении церковного брака. Наполеон, увидя их места пустыми, пришел в ярость и на следующий день отказался принять протестовавших, заявив, что более не признает «этих субъектов» кардиналами, и через министра исповеданий приказал им снять кардинальское облачение и надеть черную рясу, причем министр сообщил разжалованным, что они отданы под надзор жандармерии и лишены пенсии. 10 июня «черные» кардиналы были высланы в восточную Францию, где их по-двое расселили в разных городах. Им пришлось прожить здесь более трех лет.

Парижский собор (1811); панская грамота «Ех qno». В конце 1810 года Наполеон снова занялся своим церковным комитетом: он увеличил его персонал, желая образовать в нем послушное себе большинство (16 ноября). Он поставил этому комитету следующие два вопроса: 1. К кому следует обращаться за получением необходимых диспенсов, раз прекращено всякое общение между верующими и папой? – Комитет установил различие между общими и специальными законами церкви и заявил, что по поводу первых невозможно получить диспенс, а по поводу вторых верующие могут обращаться к суду епископа. 2. Каким законным способом может быть совершено каноническое посвящение назначенных властью императора епископов, раз папа отказывается издать соответствующие буллы? – В угоду своему господину комитет осудил поведение Пия VII, но не указал никакого способа получить каноническое посвящение. Он только подал мысль просить о добавлении к конкордату нового пункта, в силу которого папа был бы обязан давать посвящение в определенный срок; если же папа не согласится на это, то император может созвать национальный собор, который, быть может, и решит вопрос.

Наполеон ухватился за эту мысль. 16 марта 1811 года, призвав на заседание церковного комитета высших сановников Империи, он произнес гневную речь против папы и сообщил о своем намерении созвать собор, который положит конец противодействию папы. Один только аббат Эмери осмелился заявить, что собор, заседающий без папы или осужденный им, будет лишен всякого авторитета. На его слова не обратили внимания. 25 апреля циркуляром, составленным в повелительных и лаконических выражениях, в каких он обыкновенно обращался к своим солдатам, император созвал в Париж французских и итальянских епископов. В то же время он послал в Савону трех безусловно преданных ему епископов – турского, нантского и трирского (де Барраль, Дювуазен и Маннэ) – с поручением вырвать у папы кое-какие уступки, которые могли бы повлиять на решения будущего собора (20 апреля). Три депутата от имени императора просили Пия VII прибавить к конкордату параграф, в силу которого папа обязывался бы давать каноническое посвящение в известный срок, по истечении которого оно могло бы быть дано архиепископом или старейшим епископом данной провинции. Депутаты доказывали папе, что таково единодушное желание французской церкви, и рисовали перед ним картину ужасных последствий, которые вызовет его отказ. Обманутый и. потрясенный Пий VII согласился на просимую вставку в «надежде, что эта уступка подготовит путь к соглашениям, которые восстановят порядок и мир в церкви» (19 мая). Таким образом, его обещание было условным. Наполеон понял это и сделал распоряжение об открытии собора. Последний был открыт 17 июня с большой пышностью под председательством кардинала Феша^[83].

Наполеон думал, что сумеет руководить настроениями собора, как руководил движениями своих армий. Он скоро разочаровался. Уже в самом начале епископ Труасский, хотя и сторонник галликанских принципов, произнес речь, столь благоприятную для авторитета папы, что министр исповеданий запретил ее печатать. Епископы, еще не получившие посвящения, были устранены от участия в совещаниях собора. Коадъютор Мюнстерский, поддерживаемый епископами Шам-берийским, Суассонским, Бордосским и Туринским, предложил прежде всего просить императора об освобождении папы. Адрес, составленный Дювуазеном, оказался после дебатов настолько искаженным, что Наполеон отказался его принять и приказал собору ограничить свои совещания одним вопросом: чем могут быть заменены папские буллы в деле посвящения епископов?

Обиженные прелаты избрали комиссию из одиннадцати членов, которая значительным большинством голосов постановила, что собор не компетентен даже временно и даже в экстренных случаях обходить буллы и что без папы он ничего не может делать. Этот ответ возбудил в Наполеоне крайнее раздражение, которое он выместил на кардинале Феше; затем он, по совету Дювуазепа, обуздав свой гнев и ссылаясь на уступки, исторгнутые у папы в Савоне, отдал на рассмотрение комиссии одиннадцати проект декрета, основанный будто бы на этих уступках. Комиссия приняла проект, но кргда последний подвергся обсуждению на соборе, епископ Турнейский поставил вопрос: раз папа действительно категорически согласился на эти уступки, зачем же правительство требует от собора ненужного утверждения их? В том же смысле говорил бордосский епископ д'Авио, оправдывая, сверх того, папскую буллу об отлучении. Феш поспешил закрыть заседание (10 июля). Ночью Наполеон отдал приказание распустить собор и заключить епископов Труасского, Турнейского и Гентского в Венсеннскую тюрьму.

Ужас охватил членов собора. Несколько дней Наполеон держал их в неизвестности; затем, меняя тактику, велел министру исповеданий вызвать всех епископов поодиночке и в присутствии министра полиции предложить им для подписи акт согласия на проект декрета. Обещания, лесть, угрозы – все было пущено в ход. Этим не очень каноническим способом Наполеон собрал подписи 88 епископов, из которых иные, правда, прибавили оговорку: «если папа даст на то согласие». Четырнадцать более стойких епископов совершенно отказались дать подписи. 5 августа собор снова был открыт. Чтобы предупредить всякое противодействие, Наполеон обещал, что принятый собором декрет будет представлен на ратификацию папе. На основании этого заявления проект был вотирован без прений.

Оставалось получить согласие Пия VII. Шесть епископов были посланы в Савону. Вотум собора произвел впечатление на папу, не подозревавшего, каким способом он был получен. Больной, пав духом, он в конце концов уступил. Грамотой Ex quo Пий VII утвердил представленный ему декрет, прибавив только некоторые оговорки, долженствовавшие сохранить остаток его власти (20 сентября). К общему изумлению, Наполеон, несмотря на неожиданные уступки, которые сделал ему папа, отказался принять эту грамоту. Он желал большего; но, чувствуя себя бессильным, он притворился, будто ему надоел «этот поповский раздор», и без всяких формальностей распустил национальный собор (20 октября), на который возлагал такие надежды.

«Конкордат» в Фонтенебло (1813). Вслед затем он принял некоторые репрессивные меры против французских епископов и священников церкви св. Сульпиция (22 октября), повторял и через своих клевретов распространял всюду, что «больно видеть, как первосвященник, который мог бы играть столь великую и прекрасную роль, стал несчастьем для церкви» (письмо от 9 февраля 1812 г.), и совершенно перестал стесняться с папой. Наполеон не отказался от своих намерений. 27 мая 1812 года, во время своего пребывания в Дрездене, предшествовавшего его вступлению в Россию, он отдал приказ тайно похитить папу из Савоны и привезти его в Фонтенебло: он хотел иметь папу под рукой, чтобы по возвращении снова, в последний раз, попытаться запугать его.

9 июня старик, лишенный своего первосвященнического облачения, должен был под строжайшим инкогнито выехать в Фонтенебло. При проезде через Мон-Сени он тяжко заболел и даже причастился св. тайн (14 июня). По приказу из Турина его заставили ночью выехать дальше. В Фонтенебло папа приехал (20 июня) тяжело больным и несколько месяцев пролежал в постели. Все это время его усиленно склоняли к уступкам. Видеть его разрешено было только «красным» кардиналам и нескольким преданным Наполеону прелатам, вроде епископов Турского и Нантского. Они в самых мрачных красках рисовали Пию VII состояние церкви, опасности нескончаемого раскола, происки сект и пр.; исцелить все эти язвы могло, по их мнению, только одно: примирение папы с императором.

Вернувшись побежденным из России (декабрь 1812 г.), Наполеон желал этого примирения более, чем кто-либо. Он начал понимать, что проявленная им жестокость по отношению к папе отталкивает от него его католических подданных и дает иноземным государям возможность возбуждать их народы против Франции. Давно пора было покончить с этим вопросом. 18 января 1813 года император возобновил переговоры с Пием VII. В тот момент, когда, по его предположению, решимость папы была достаточно поколеблена, Наполеон внезапно прибыл в Фонтенебло вместе с императрицей и провел пять дней в личных переговорах с Пием VII. Он требовал, чтобы папа перенес свою резиденцию во Францию или в Итальянское королевство, предоставил ему, Наполеону, право замещать все епископские кафедры во Франции и Италии, за исключением шести, принадлежащих к римской диоцезе, и десяти других, которые должны были быть особо определены, и уполномочил архиепископов давать новым епископам по истечении шестимесячного срока каноническое посвящение. Взамен всего этого папе было обещано возвращение его неотчужденных владений, отчужденные же должны были быть заменены другими с таким расчетом, чтобы образовался годовой доход в два миллиона; наконец, должны быть учреждены новые епископства в Голландии и ганзейских департаментах. Наполеон требовал еще, чтобы папа одобрил галликанскую декларацию 1682 года, предоставил светским государям назначение двух третей кардиналов и торжественно осудил образ действий «черных» кардиналов во время его бракосочетания с Марией-Луизой. Измученный папа согласился на первые требования, которые должны были составить одиннадцать «прелиминарных статей» нового конкордата, но еще нашел в себе силы отвергнуть остальные (25 января). На следующий день Савари от имени императора выпустил на свободу «черных» кардиналов.

Пий VII выговорил себе право подписать конкордат только после того, как обсудит его текст в тайном заседании консистории. Лишь только он получил возможность посоветоваться с «черными» кардиналами, особенно с Ди Пиетро, Консальви и Пакка, он понял, что его уступки неизбежно приведут к пагубным последствиям для французской и итальянской церквей, попадающих в этом случае в полную зависимость от светской власти. Поэтому он решил взять назад свое согласие. Чтобы предотвратить впечатление, которое произвело бы на Европу раскаяние Пия VII, Наполеон поспешил обнародовать «конкордат» в Фонтенебло как государственный закон и приказал отслужить благодарственный молебен по случаю своего примирения с римским папой (13 февраля). Тогда Пий VII собственноручно переписал составленное кардиналом Консальви письмо, где брал назад свое согласие (24 марта). Тотчас по получении этого письма Наполеон издал декрет, объявлявший конкордат обязательным для всех епископов и капитулов Империи (25 марта). Затем он велел ночью арестовать кардинала Ди Пиетро и сослал его в Оксон (13 апреля). Пий VII, со своей стороны, разослал кардиналам грамоту, в которой заранее объявлял недействительными посвящения, данные архиепископами, а посвященных таким образом епископов – захватчиками и давших им посвящение – схизматиками (9 мая). Папа вернулся к прежним решениям.

Возвращение папы в Рим (1814). Между тем события развивались с головокружительной быстротой. Скипетр ускользал из рук Наполеона; в такую минуту папа-пленник стеснял его. Наполеон предложил папе отпустить его в Рим и вернуть ему часть его владений. Пий VII потребовал возвращения всех владений (21 января 1814 г.). Через день Наполеон приказал папе оставить Фонтенебло. Пий VII в последний раз обратился с речью к своим кардиналам, из которых ни одному не было дозволено сопровождать его, и вернулся в Савону (11 февраля), по пути горячо приветствуемый населением. Спустя четыре дня и «черные» кардиналы были высланы под военным конвоем в различные города южной Франции.

10 марта Наполеон, которому приходилось теперь защищать уже французскую территорию, вернул папе Римский и Тразименский департаменты и послал в Савону приказ освободить его и ускорить возвращение в Рим. Папа въехал в Болонью в тот самый день, когда союзники вступили в Париж (31 марта). Когда же 24 мая после триумфального путешествия папа въезжал в Рим, прошло уже больше месяца с тех пор, как Наполеон подписал отречение в том самом замке Фонтенебло, который был свидетелем последних страданий папы. Только еще однаясды Пий VII имел дело с Наполеоном: после Ста дней он предложил его семье убежище в Риме и ходатайствовал перед Англией об облегчении условий его плена на острове св. Елены.