В эпоху, когда многие офицеры демонстрировали напускную храбрость, носили золотые галуны и звякали шпорами, скромный и удобный наряд генерала лишь еще больше подчеркивал его прирожденное достоинство. Один из штабных офицеров вспоминал, что генерал "всегда носил серый мундир свободного покроя, брюки такого же цвета, заправленные в плотно сидящие сапоги для верховой езды, и большую черную фетровую шляпу. На мундире видны были лишь самые простые знаки различия". Офицер также отмечал, что Ли "редко носил саблю, но бинокль был у него всегда под рукой".

В начале мэрилендской кампании с Ли произошел несчастный случай. Когда его любимая лошадь по кличке Путешественник (иногда встречается другой перевод клички лошади генерала — Бродяга. — Прим. ред.) дернулась от испуга, Ли, попытавшийся схватить поводья, не удержался в седле и упал. Доктор определил у него "серьезное растяжение связок" на обеих руках и вероятный перелом правого предплечья. Доктор наложил шины на обе руки, а правую генерал вынужден был носить на перевязи в течение всей кампании. Ездить верхом ему было трудно, и Ли должен был пользоваться санитарной повозкой. Однако, когда звучал сигнал "к бою!", генерала всегда можно было увидеть в седле.

Воодушевленные возвращением своего осторожного, но любимого ими главнокомандующего Джорджа Макклеллана, солдаты Потомакской армии двинулись к северо-западу от оборонительных рубежей Вашингтона, чтобы противостоять вторжению Ли. 14 сентября дивизия южан под командованием генерал-майора Хилла держала отчаянную оборону трех перевалов через хребет Саут-Маунтин, задерживая отборные войска Макклеллана, чтобы дать солдатам Джексона — Каменной Стены возможность осадить и захватить федеральный гарнизон в Харперс-Ферри. (Там находился крупный склад снаряжения и арсенал федеральной армии. — Прим. ред.) Обе армии сошлись у городка Шарпсберг, где 17 сентября у ручья Антитам разгорелась крупная битва. Этот день стал самым кровавым днем в истории Соединенных Штатов. (Хотя битва при Антитаме не была самой кровопролитной в Гражданской войне, уступая Геттисбергу, она вошла в американскую историю с легкой руки журналистов того времени под названием "самый кровавый день" (the bloodiest day). Это впечатление было создано выставкой фотографий, организованной вскоре после битвы одним предприимчивым фотографом в Нью-Йорке. Выставка называлась "Убитые при Антитаме" и вызвала настоящий шок у посетителей. — Прим. ред.)

Сражение началось на самом рассвете, когда янки нанесли удар по левому флангу войск Ли. Рев и гул сражения разносились по окружающим холмам, и тысячи солдат сражались на кукурузном поле, в перелесках, вокруг фермы Миллера, а в это время центральные части конфедератов готовились принять удар федеральных сил. Этот сектор защищали войска Хилла, тремя днями раньше понесшие большие потери в бою на Саут-Маунтин. Закаленные в боях ветераны 6-го Алабамского полка, входившие в бригаду генерала Роберта Роуда, были среди частей, дислоцированных на дороге к ферме, которая, находясь в ложбине, представляла собой естественное укрытие.

Алабамцы имели на вооружении четыре вида огнестрельного оружия. Измученные трудной службой на Виргинском полуострове, они тем не менее были уверены в том, что смогут удержать свои позиции на дороге в ложбине — на Санкен-Роуд. Их стойкость в значительной мере являлась отражением бесстрашия их несгибаемого командира полковника Джона Б. Гордона.

Худощавый, прямой, как натянутая струна, Гордон воплощал собой лучшие качества воина- южанина, и одно его присутствие пробуждало в солдатах отвагу и преданность. Он обычно находился в первых рядах во время наступления и демонстрировал поразительную стойкость при обороне. Полковник единственный из всех полевых офицеров остался невредимым в бойне у Севен-Пайнс и в бою у Малверн-Хилла, где его мундир был прошит семью пулями. Его очевидная неуязвимость повышала моральный дух солдат 6-го Алабамского полка, и, как заметил сам полковник: "Моими людьми овладела слепая убежденность в том, что меня не могут убить в бою".

Когда центр сражения при Антитаме неумолимо смещался в сторону Санкен-Роуд, вдоль боевых порядков проскакал Роберт Э. Ли в сопровождении генералов Хилла и Роудса. Когда Ли достиг позиций Гордона, полковник выступил вперед и произнес так, что это слышал каждый: "Эти парни будут держаться до заката или до победы!"

Менее чем через четверть часа войска 2-го Федерального корпуса предприняли ряд дерзких атак против войск у Санкен-Роуд. Когда янки появились на холме перед дорогой, залпы солдат Гордона тут же скосили первые ряды. "Вся первая шеренга, за небольшим исключением, полегла под градом пуль". Еще две бригады из дивизии генерала Уильяма X. Френча стремительно двинулись вперед, но были остановлены беспощадным огнем мятежников. Затем в бой было введено следующее подразделение северян — закаленная в боях дивизия генерала Израэля Ричардсона.

Хотя склон перед ними был покрыт убитыми и ранеными янки, федералы тоже наносили сильные удары по бригадам южан. Гордон расхаживал перед своими линиями, подбадривая солдат, а его кажущаяся неуязвимость подвергалась жестокой проверке. Две пули попали ему в правую ногу, следующие — в левую руку и плечо, но он еще держался на ногах, пока очередной выстрел не разворотил ему скулу. Полковник упал без сознания, уткнувшись лицом в кепи, и мог бы захлебнуться своей собственной кровью, если бы шестой выстрел не прошил кепи. (Через дыру в кепи кровь вытекала на землю. — Прим. ред.)

Несогласованность приказов заставила многие части конфедератов покинуть свое укрытие в ложбине, и, когда полку северян удалось продольным огнем с флангов смести позиции мятежников, "дорога в ложбине" превратилась в "кровавую дорогу", которая по всей длине была устлана телами убитых и раненых. Центр порядков Ли, казалось, находился на грани краха, но отчаянная попытка прорыва янки была остановлена, и сражение у Антитама зашло в кровопролитный тупик.

Джона Гордона вынесли в тыл, он выжил и поправился благодаря уходу своей преданной жены, которая следовала за ним по дорогам войны. Пытаясь уменьшить ее шок от вида ран и распухшего обезображенного лица, полковник с усмешкой произнес: "Это твой красавец-муж после ирландской свадьбы". Позже Гордон вернется на фронт, его шрамы останутся почетной отметиной, а отвага — легендарным примером для каждого солдата армии Северной Виргинии до самого последнего печального дня у Аппоматтокса. Он действительно продержался до заката Конфедерации.