Ассоциация идей в период возникновения психологии сознания – середина XIX в. – выступала основным законом психического. Два типа детерминации ассоциаций принимались философским и научным сообществом: порядок и связь идей объяснялись с позиций законов механики (в последующем с поправками на химические и физиологические законы) и с позиций психологизма как индивидуально-психологических особенностей, имманентных сознанию субъекта. Ученые Англии, Франции и Германии разрабатывали разные аспекты ассоцианистского учения.

Сознание рассматривалось сквозь призму ассоциаций, но сами ассоциации в индивидуальном сознании после работы Дж. С. Милля мыслились уже как действующие в системе логики. Миллем, как уже говорилось, отвергался априоризм, и единственным источником знания и интеллектуальных способностей стал опыт. Следующим существенным шагом было выдвижение на первый план проблемы методологии научного исследования. Психология должна, по Миллю, стать опытной наукой. Этот вывод его "Логики" противостоял утверждению позитивиста О. Конта о том, что психологическое знание никогда не сможет стать научным.

Приведем аргументацию Милля (младшего): "а) имеются законы ума, отличающиеся от законов материи, но сходные с ними в отношении однообразия, повторяемости, необходимости следования одного явления за другим; б) указанные законы могут быть открыты с помощью опытных методов – наблюдения и эксперимента". Эти тезисы стали основанием консолидации психологических знаний в особую науку, которую предполагалось привести в соответствие со стандартами других наук (физики, астрономии и т.д.). Отличие психологических законов от физиологических и доступность их эмпирическому изучению выступили основаниями разработки особой "науки об уме" [Ярошевский М. Г., Анцыферова Л. И., 1974, с. 177].

В целом же законы субъективного (психического) противопоставлялись законам объективного мира, в чем историки психологии видят идеализм Милля. Он не рассматривал психическое в контексте взаимодействия субъекта с внешним миром.

Развитие методов психологического экспериментирования состоялось в контексте развития других идей о построении научной психологии (Г. Фехнера, Г. Эббингаусса и др.). Но сформулированные Миллем законы индуктивного вывода (закон различия, согласия и др.) заняли свое прочное место в определенной логике экспериментального вывода: на этапе вывода о действии независимой переменной. При разнообразии путей построения научного знания, которыми пошла психология в следующем XX в., понятие метода исследования необходимо стало включать предположение об определенной логике рассуждения при проверке психологических гипотез, хотя и эти гипотезы, и сама эта логика уже были другими.

Эволюция психологических идей включала в XIX в. ориентацию на успехи естествознания. И если у Милля-младшего метафорами были химические аналогии, то у английского врача и философа Д. Гартли (1705–1757) ассоциации мыслились уже по типу рефлекса (т.е. не были только физиологическими аналогиями, а полагались как связи мозговых вибраций). Физиологическая наука стала существенным ориентиром становления психологической, но это выдвинуло на первый план уже другую проблему психофизиологического параллелизма. Сознание здесь выступило, как и у Юма, в метафоре театра, и уже без предполагаемого Миллем Я, а закон ассоциации стал не преобладающим, а единственным основанием.

Проникновение идей биологической эволюции в психологию привело в последующем к замене механистического детерминизма биологическим. Ассоцианизм у Герберта Спенсера (1820–1903) базировался на признании возможности построения психологии как позитивной науки. Он обосновал, что в сознании связывается то, что было связано в среде, и выдвинул идею опыта как связующего начала между внутренними и внешними отношениями. Вслед за позитивистами он отрицал возможность говорить об объективных законах (ассоциаций) и делать обобщения за пределами эмпирического знания. В отличие от материалистического взгляда на ассоциации, сложившегося у Гоббса и Спинозы, им была выдвинута иная идея – детерминации ассоциаций со стороны частоты испытывания организмом тех или иных воздействий. Прочность ассоциации оказалась критерием объективного положения вещей в реальном мире. Позиция же агностицизма сказалась в разведении "известных действий, называемых явлениями" и "неизвестных причин". Ориентация на явленность действий субъекта стала рассматриваться позднее в качестве одного из ориентиров бихевиоризма.

Итак, основания выделения психологии в самостоятельную науку включали, с одной стороны, направленность на причинный способ объяснения психологических фактов (с принятой в естественных науках ориентацией на условия причинного вывода), а с другой – на существенные его изменения в трактовках законов ассоциаций.

В Германии философия (от Лейбница до Канта) изначально подчеркивала активность субъекта познания, единство его внутренней жизни, и здесь сформировались другие направления, противопоставившие позитивистской науке и естественнонаучному опыту иной опыт – практики познания и преобразования действительности. Иоганн Гербарт (1776–1841) ориентировался в разработке теории познания на Канта и Лейбница и пытался соединить неэмпирические (метафизические) и эмпирические основания, создав предпосылки новой психологической системы.

В труде Гербарта "Психология по-новому обоснованная на метафизике, опыте и математике" [1816] представления (а не ассоциации) выступили актами души, возникающими еще до пробуждения самосознания субъекта и образующими его индивидуальный опыт. Психодинамика выделила другие отношения между "атомами" души, была использована лейбницевская категория бессознательного, а сознание стало сценой проявления в разной степени отчетливых и теснящих друг друга персонажей. Было сформулировано понятие апперцепции – как объема внимания. В отличие от изначальной кантовской трансцендентальной апперцепции гербартовская "апперцептивная масса" приобретается в индивидуальном опыте. Предполагалась также возможность исчисления интенсивности представлений.

Тезис о принципиальной возможности математического анализа отношений между психическими и физическими фактами был воспринят Г. Т. Фехнером и затем Г. Эббингауссом в их представлениях об объективном методе в психологии. Фехнер заложил основы психофизики как косвенного пути измерения субъективного ряда (ощущений) – посредством экспериментального изменения стимульного ряда. Им был сформулирован первый количественный закон в психологии. Эббингаусс, вдохновленный трудом Фехнера, разработал первые примеры изучения памяти (на основе ассоцианистского подхода). Другое направление влияния идей Гербарта – развитие понятия бессознательного.

В то же время ориентация на специфику культурноисторической детерминации психики и соответствующее выделение специфики высших проявлений душевной жизни положили начало дихотомии, позже названной психологией элементарных и высших психических функций. Ученики Гербарта М. Штейнталь и X. Лацарус разработали программу "психологии народов" как особого раздела изучения таких культурно-исторических продуктов, как язык, миф, искусство и т.д.

Вслед за этим Вильгельм Вундт обосновал свое понимание психологии как самостоятельной науки, включающей два направления: физиологическую психологию и психологию пародов. 1879 год, в который была открыта созданная им в Лейпциге лаборатория, рассматривается в качестве формальной начальной точки функционирования психологии как самостоятельной институализированной науки.

При этом теоретический мир психологии и в рамках психологии сознания был представлен в разных подходах. Одновременно с вундтовским структурализмом развивалась теория актов сознания австрийца Франца Брентано (1838–1917). Под влиянием идей Вундта и Брентано в г. Вюрцбурге сложилось оригинальное направление психологии сознания – вюрцбургская школа мышления. Самостоятельную линию разработки психологической теории сознания с позиций функционализма разработал В. Джеймс (1842–1910). В целом все эти движения, как и ассоцианизм, положили начало психологической науке.

Приведенные этапы не раскрывают всех содержательных предпосылок выделения психологии в отдельную область научных знаний, обсуждаемых как внутри философии, так и в контексте развития естественнонаучного знания, не охватывают весь историко-географический ландшафт этого сложного пути. Но без их указания не были бы видны те истоки, из которых проистекали первые попытки научного определения психологией своего предмета и метода, а также те элементы кризиса, обсуждение которых сопровождало становление всех основных научных парадигм в ней.

Применительно к психологии сознания название "опытная наука" не выступает синонимом понятия "экспериментальная наука". Экспериментирование было введено в опытах Фехнера, Эббингаусса, Вундта, но не всегда оно проводилось в той логике гипотетико-дедуктивной проверки гипотез, которая будет характеризовать экспериментальную парадигму к концу XIX в. в естественнонаучном познании. Поскольку в истории психологии сложилось представление об изначальной связи экспериментального метода с естественнонаучной парадигмой, следует представить ее современное понимание применительно к психологии.

В представлении системы методов, характеризующих специфику психологического знания, можно пойти иным путем – не историко-психологического анализа, а представления того современного уровня их классификации, сквозь призму которого можно рассмотреть их становление вместе со становлением психологической науки. Обоснованием этому может служить сравнительная автономность психологических теорий и методов получения эмпирических данных (как общих путей их развития).