В развитии психологического знания существенно менялись критерии научности. Но до сих пор, по мнению К. Поппера, нет устоявшихся критериев, которые позволили бы определить, где кончается миф и начинается теория, где имело место прозрение, а где – заблуждение. Роль воззрений, оцененных как заблуждения, может быть вполне эвристичной. А на смену апробированной, эмпирически "правильной" теории может прийти новая, конкурирующая и иным образом интерпретирующая ту же эмпирическую область. Но обычно можно различить системы теоретических положений, предполагающих, что они имеют отношение к миру реальности (для психологических теорий это мир субъективной, или психологической, реальности), и положений, не нацеленных на соотнесение мира теории и мира реальности. Первые всегда предполагают возможность их верификации или фальсификации (см. гл. 2).

Наряду с научно-психологическим знанием существуют такие его виды, которые не претендуют на статус научности, но выполняют важные функции в ориентации поведения человека, решении им практических жизненных задач и даже в выработке систем ценностей и мировоззрения в целом. Речь идет о житейском и художественном психологическом знании.

Житейское психологическое знание отличается от научного по следующим параметрам.

1. Обладает большей конкретностью, меньшей обобщенностью и направлено на решение преимущественно прагматических задач.

2. Чаще всего имеет характер имплицитного (скрытого) знания, интуитивного по своей природе, без разделения на теорию и эмпирию.

3. Не опирается на эксперимент или другие формализованные процедуры получения нового знания.

4. Не имеет четкой структуры или дисциплинарного строения, как это свойственно научной психологии.

5. Использует другие носители, способы хранения и передачи информации по сравнению со знанием научным.

6. В той или иной степени житейским психологическим знанием обладает каждый человек, поскольку оно формируется стихийно.

Житейская психология – совокупность психологических знаний, не отвечающих стандартам научности (с точки зрения способов получения, стандартов описания, системности, непротиворечивости и верифицируемости) и закрепленных в форме традиций, обрядов, норм и правил поведения, народной мудрости, афоризмов, произведений искусства и т.п.

Лучшими житейскими психологами являются, как правило, представители профессий типа "человек-человек" по классификации Е. А. Климова (журналисты, дипломаты, священники, работники сервиса, педагоги и др.). Для научного психолога житейские наблюдения служат важным источником накопления опыта, подлежащего дальнейшему научному анализу, а также источником гипотез и предположений при решении теоретических и прикладных задач, формулируемых в рамках строго научного исследования.

Художественная форма психологического знания фиксирует и передает уникальное и неповторимое восприятие автором свойств и закономерностей конкретной психологической реальности. Согласно А. Н. Леонтьеву наука добывает, фиксирует и транслирует объективное знание в значениях, а искусство выражает и передает отношение художника к миру с помощью образов – носителей личностных смыслов. Художественное мышление, приемы художественного анализа часто оказывают огромное влияние на мышление ученого. Особую роль играют художественные образы в творческом мышлении.

Ранее говорилось о затянувшемся процессе размежевания научной психологии с околонаучными или даже откровенно псевдонаучными подходами. Парапсихология, биоэнергетика, экстрасенсорика, психотроника – лишь некоторые из названий различных направлений квазинаучной деятельности, иногда маскирующихся под научную психологию, а иногда откровенно бросающих ей вызов. Рост интереса к иррациональным формам освоения действительности наблюдается обычно в периоды социальной нестабильности и неуверенности людей в завтрашнем дне.

Нельзя сказать, что они всегда играют однозначно отрицательную роль в развитии общественного сознания. Известно, что алхимия содействовала становлению химии как науки. Феномены экстрасенсорной чувствительности иногда становятся предметом вполне плодотворного научного изучения, а ложные в целом идеи могут содержать наводящие подсказки. Иногда псевдонаучные подходы с успехом выполняют психотерапевтические функции, как на уровне отдельного человека, так и общества в целом. Тем не менее нельзя недооценивать негативные последствия широкого распространения иррациональных установок в обществе, которые могут привести к падению социальной активности, искажению систем ценностей и другим деструктивным процессам. Одним из средств предотвращения этого является усиление просветительской деятельности психологов, повышение доступности научного психологического знания для широких слоев населения. А сама психология также нуждается, по выражению А. В. Юревича, в "рациональной методологической терапии".

Предпосылки выделения психологии в самостоятельную область знания

Однако обозначим тот первый этап становления психологического знания, когда оно стало претендовать на статус научного. Отметим при этом, что именно ориентация на позитивизм стала основанием претензии психологии на то, чтобы стать опытной и позитивной наукой. Не приводя историко-психологического обзора, укажем только наиболее значимые этапы. Итак, отнюдь не житейская психология стала основанием развития научной, а рефлексия – философская и методологическая – возможных путей построения таковой в общем контексте развития знания.

Термин "психология" (буквально "учение о душе") был введен немецкими схоластами Р. Гоклениусом и О. Кассманом в конце XVI в., хотя чаще его автором называют X. Вольфа. В истории психологии первой работой, систематизировавшей взгляды античности на психику, считается трактат "О душе" Аристотеля. Но первая парадигма научного психологического знания, послужившая ядром большого числа теоретических и эмпирических исследований в этой области, окончательно сложилась лишь к XIX в. Именно в этот период ее пытались строить по канонам классической науки, взяв за образец наиболее развитую науку того времени – механику.

Название подхода, претендующего на право называться первой научной парадигмой в психологи, – "психология сознания" или "психология явлений сознания". У колыбели этого подхода стояли философы Ф. Бэкон (1561 – 1650), Р. Декарт (1596–1650), Т. Гоббс (1588–1679), Б. Спиноза (1632–1677), Дж. Локк (1632–1704). В их работах, т.е. в начале пути выделения психологии в самостоятельную область знания, наблюдалась двойственность в трактовке природы абстрактного знания и соответствующих категорий мышления. Одни авторы (Т. Гоббс, Дж. Локк и др.) полагали, что абстрактное знание выводится из чувственного опыта за счет его переработки (обобщения). Это направление получило название "эмпиризма", а выросшая из него эмпирическая психология часто характеризуется как "созерцательно-сенсулистическая". Созерцательность указывает на определенную пассивность субъекта, а сенсуа- листичность говорит об опоре на чувственный опыт. Другие авторы (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц, И. Кант) указывали на невыводимость абстрактного знания из опыта, что неизбежно приводило к признанию априорности категорий разума или их трансцендентного происхождения. Это линия рационализма в философии и затем в психологии.

Наряду с механикой одним из истоков становления первых этапов собственно психологического знания в XIX в. стало сближение логики и психологии. Особое место в этом сближении сыграла "Логика" англичанина Джона Стюарта Милля (1806–1873), или Милля младшего, философа-позитивиста и экономиста, который с позиции идеалистического эмпиризма (или "психологизма" в духе Юма) критиковал априоризм в теории познания. В отличие от "ментальной механики" Джозефа Милля (отца), Милль-младший считал, что не только законы механики, но и законы химии могут рассматриваться как основание построения психологических законов. Логику он стал рассматривать как ветвь психологии, изучающую технику мышления и в логической индукции видел метод раскрытия причинно-следственных связей. Кроме того, он использовал пропавшее в ассоцианизме – первой научной школе в психологии – представление о Я как субъекте познания, что само по себе уже демонстрировало недостаточность принципа ассоциации в понимании законов души.

Если в философии подчеркивается преувеличение Дж. С. Миллем роли индукции, то в психологии видят иные его влияния. Так, В. Вундтом (1832–1920) была воспринята его идея о том, что сознание имеет имманентные законы, которые можно изучать на основе наблюдения и эксперимента. В изменении трактовки ассоциации он оказал существенное влияние на возникновение концепции бессознательных умозаключений Г. Гельмгольца; следующий шаг уже вел к И. М. Сеченову [Ярошевский М. Г., Анцыферова Л. И., 1974]. Однако вернемся к истокам возникновения психологического знания в рамках философии на классическом этапе развития науки.

Понятие опытная наука впервые прозвучало в XIII в. в работах английского мыслителя доктора Роджера Бэкона. Он же ввел двоякое представление о самом опыте. Один вид опыта – это приобретаемый с помощью "внешних чувств". В частности, он писал о том, что "земные вещи" мы узнаем с помощью зрения, а, например, небесные тела наблюдаем с помощью специально изготовленных для этого инструментов; от других людей, сведущих по опыту, мы узнаем о тех местах, где нас не было. Но есть и другой опыт – духовный; в этом опыте ум идет по пути познания, обретая "внутреннее озарение", не ограничиваемое ощущениями. Духовные предметы познаются и через их "телесные следствия", и рационально – умом.

Таким образом, уже в докартезианскую эпоху прозвучало представление о связи эмпирического (опытного) познания и рационального.

Следующий великий англичанин с той же фамилией – Фрэнсис Бэкон (1561–1626) развил учение об опыте, введя представление о его опосредствовании орудиями: как орудия направляют движение руки, "так умственные орудия дают разуму указания или предостерегают его". Но "идолы" ума и мешают познанию (психологам хорошо известна его концепция четырех типов заблуждений), и ум должен от них освобождаться. Занимаясь наукой, человек является, по Бэкону, обычно или эмпириком, или догматиком. При этом рационализм неправомерно отождествлялся с догматизмом в мышлении. Эмпирики только собирают данные (и довольствуются собранным), в то время как рационалисты подобно пауку воспроизводят нечто из себя самих. Третьим путем был бы путь пчелы, собирающий нектар, но перерабатывающей его. Дело философии – не исследование начал вещей или абстракция от природы, а осмысление извлекаемого с помощью опыта материала посредством категорий – "средних аксиом". В каждой науке такие аксиомы будут своими.

Таким образом, в концепции Бэкона речь шла не о психологическом знании как таковом, а о необходимости соединения опытного и рационального в познании, противопоставляемом схоластике. Через 35 лет после рождения Ф. Бэкона в мир пришел другой мыслитель – француз Репе Декарт, также не связавший себя служением в университетах, но давший классическую парадигму в разведении движений тела и души – ставшую академической формулировкой психофизической проблемы. Он завершил отождествление категорий души и сознания. Но пока, в работах Бэкона, психология – в рамках философии – перестает быть наукой о душе. Бэкон вводит индуктивную логику в законы познания. Он предполагает также возможность эмпирического изучения психических процессов и явлений, причем в эмпирической установке на то, "как они есть". Критерий отделения таковых от организмических дал позже – в первой половине XVII в. – Декарт (Картезий).

Картезианство, с одной стороны, последовательно "рационализировало" представление о человеке (в его телесной сущности) в учении о рефлексе, отказавшись от идеи ума (или души) как обеспечивающего движение тела.

С другой – Декартом, сделавшим эмпирическую данность мышления конечным критерием психического, было осуществлено отождествление души и сознания. В качестве мышления у него выступила вся совокупность непосредственно воспринимаемого, т.е. это и ощущения, и чувства, и мысли – все, что осознается. Он продолжил эмпирическую линию в изучении сознания. Таким образом, в рамках философского знания различным образом представленные рационализм и эмпиризм не были изначально разведены по разным "этажам" познания. У Декарта – при решении им психофизической проблемы – появился даже специальный орган их взаимодействия (шишковидная железа). Мышление свойственно именно душе (духовной субстанции). А страсти, имеющие как телесную, так и душевную стороны, побеждаются интеллектуально (в соответствии с гипотезой взаимодействия души и тела).