Мы уже отмечали в гл. 1, что существует целый ряд особенностей психологического знания, которые делают взаимозависимости между психологией и методологией науки особенно тесными, а развитие их взаимообусловленным. К числу важнейших особенностей такого рода относятся следующие.

Объект психологии – одна из самых сложных и пока еще плохо определенных реальностей, которые когда-либо становились предметом научного анализа. Широкую известность получил каламбур А. Эйнштейна о том, что физическая теория – это детская игра по сравнению с теорией детской игры.

В психологии совпадают субъект познания (кто познает) и объект познания (что познается). В частности, объектом научного познания становится и сам процесс познания. Именно этот факт дает основание многим науковедам, начиная с таких универсальных мыслителей, как Платон и Аристотель, отводить психологии центральное место в различных классификациях наук. Так, Б. М. Кедров (1903–1985) поместил психологию в центр треугольника, на трех вершинах которого располагаются философские, естественные и социальные науки. При этом математика, логика и кибернетика находятся на стыке философских и естественных наук; техника и медицина – на стыке естественных и социальных, а педагогика – на стыке социальных и философских наук (рис. 2).

Психические процессы и феномены в принципе недоступны внешнему наблюдению, но зато значительная их часть открываются субъекту в процессе самонаблюдения

Рис. 2. Классификация наук по Б. М. Кедрову

(интроспекции), не опирающегося на какие-то средства и не требующего особых органов восприятия, аналогичных органам чувств, при наблюдении за внешними объектами.

Психологические свойства и особенности человека находятся в непрерывном изменении и развитии, и скорость этих изменений гораздо выше, чем в геологических, биологических и других сложных системах. В силу этой особенности психологии конкретного человека, полученные о нем знания часто устаревают раньше, чем мы успеем их использовать.

Процедуры и методики психологического исследования и обследования неизбежно вносят изменения в изучаемую реальность. Положение это признается неклассической наукой справедливым для любого научного исследования, но в случае психологии оно носит настолько существенный характер, что, по мнению некоторых авторов, занимающих крайние психотехнические позиции, любое изучение психологических феноменов может быть реализовано только как процесс их одновременного порождения или формирования. Самый простой пример: измеряя коэффициент интеллекта человека (IQ) – психолог одновременно изменяет его, ибо после выполнения теста возможности решения испытуемым аналогичных задач в будущем возрастают.

Если человек выполнял интеллектуальный тест первый раз в жизни, то прирост его возможностей в решении аналогичных задач в будущем достигает 10%. Все это предъявляет особые требования к тщательности описания самой ситуации психологического исследования или обследования, используемых процедур и средств, характеристик испытуемого и экспериментатора. Эти моменты являются не просто условиями получения психологического знания, но составляют само его "тело".

После проведения психологического исследования изменяется не только изучаемый объект, но и сам исследователь, ибо, узнав нечто новое о психике человека, он узнает и нечто новое о себе. Как справедливо отмечается сегодня многими авторами, психология – это наука не только познающая, но и конституирующая, созидающая человека.

Психологическое знание обладает сильно выраженной активной, действующей составляющей. Психолог не только изучает человека, но он также конструирует, помогает ему стать человеком, родиться как личность, изменяться, развиваться как человеку. Эта созидательная функция в качестве оборотной стороны несет в себе опасность технократического, манипулятивного подхода к человеку. Осознание и прививку против этой опасности может обеспечить прежде всего методологическое знание в его аксиологической составляющей.

Психологическое знание несет большую мировоззренческую нагрузку, поскольку оно имеет самое непосредственное отношение к ответам на вопросы о сущности личности; о природе человеческих ценностей, определяющих отношение к миру; о смысле существования человека и его месте в мире.

Поскольку идеи, внедряемые сообществом психологов в общественное сознание, оказывают прямое влияние на формирование норм и правил поведения, ценностей и идеалов отдельных людей, групп и общества в целом, психологи несут особую ответственность за научную обоснованность и достоверность публикуемых результатов исследований, корректность выводов, честность, искренность и открытость своей научной позиции. В психологии теснее, чем в любой другой науке, объективные компоненты знания спаяны с его субъективными (личностными и моральными) компонентами.

Наряду с ответственностью за результаты фундаментальных исследований и вызываемый их обнародованием общественный резонанс психологи-практики несут не меньшую ответственность за качество и обоснованность заключений по результатам психологических обследований и экспертиз, выполняемых по заказу отдельных людей, работодателей, учреждений образования, здравоохранения или судебных органов. Здесь необходимо строго выполнять требования профессионального морального кодекса не только в плане соблюдения стандартов проведения обследований и экспертиз, но и в отношении использования их результатов.

Психология, являясь одновременно естественной и гуманитарной наукой, использует самый широкий спектр методов и процедур исследования по сравнению с любой другой наукой.

В психологии параллельно существует множество парадигм, которые, однажды появившись, не сходят со сцены порой в течение столетий. Одни "застревают" на стадии "нормальной науки" по Т. Куну, а постоянно происходящие мини-революции порождают новые мини-парадигмы, что напоминает перманентную революцию и создает эффект перманентного кризиса в науке. Все это даст основание ряду исследователей говорить о том, что психология находится на допарадигмальной стадии развития и в этом смысле не является развитой наукой или (крайняя точка зрения) не является наукой вообще.

Допарадигмалъный или, напротив, полипарадигмальный статус психологической науки привели к тому, что в ней Монблан эмпирических фактов и Монблан теорий образуют такой труднорасчленимый синкрет, что при описании психологической реальности невозможно сколько-нибудь последовательно реализовать один подход, не привлекая понятия и объяснительные принципы разных теорий, часто противоречивых и даже несовместимых. Возникающие при этом коллизии часто маскируются или разрешаются формально путем переопределения отдельных понятий, а не внутренней перестройки всей системы психологического знания.

В психологии до сих пор не произошло достаточно полного и четкого размежевания научного и околонаучного и даже откровенно псевдонаучного знания. Если астрономия полностью отмежевалась от астрологии, а химия от алхимии, то психология гораздо терпимее относится к парапсихологии и часто пытается (не без пользы для себя) ассимилировать опыт житейской психологии. Промежуточное положение в этом отношении занимает психоанализ. Посвященные ему главы можно найти практически в любом академическом учебнике психологии, в то время как мифологический характер психоаналитической теории и большинства ее конструктов также общепризнан в академических кругах. Такая непоследовательность является результатом недоступности изучения наиболее сложных психологических феноменов с помощью достаточно строгих методов. И оправдание З. Фрейда словами поэта Рюккерта "Чего не достичь полетом, достичь можно хромая <...>. Как Писание говорит: хромать не грех" [Фрейд З., 1992, с. 255] вызывает вполне объяснимое сочувствие. В этом отношении ближе всех к психологии стоит медицина. Следует ли говорить больному, что наука бессильна ему помочь и запрещать использование не прошедших научную апробацию старинных или новомодных рецептов лечения?