Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
СТАРО-ВАВИЛОНСКИЕ ЗАКОНЫ
Комментарий
(262) Настоящий комментарий относится ко всем старо-вавилонским законам, но в основу его положены законы Хаммураби (ЗХ), как наиболее полно отражающие общественные отношения и правовые условия старо-вавилонского периода г.
Под старо-вавилонским периодом мы разумеем период истории Южного Двуречья от падения III династии Ура («царства Шумера и Аккада») около 2000 г. до н. э. и до падения I Вавилонской династии вскоре после 1600 г. до н. э. Старо-вавилонский период включает, таким образом, время соперничества династий Ларсы, Псина, Вавилона в более мелких царств — Эшнуяны, Мари и других, затем время объединения всей страны под властью Хаммураби (1792—1750 гг. до н. э.) и его I Вавилонской династии и, наконец, время постепенного упадка царства I Вавилонской династии под ударами династии Приморья — на юге, и Касситской династии — на севере.
Этот период характеризуется распадом единого для всей страны колоссального царского хозяйства, пользовавшегося трудом отрядов рабов — гурушей, раздачей царских земель в пользование мелким владельцам, из части урожая или за службу, бурным ростом частнособственнических отношений, и соответственно, частного нрава, а также укреплением индивидуальной патриархальной семьи. Новые общественные явления, как на царской земле, так и вне ее, потребовали пересмотра традиционных норм обычного права, порожденных общественными условиями предшествующего периода. Поэтому старо-вавилонский период — период оживленного правотворчества и письменной фиксации законов. Все законодательства этого периода отражают более или менее одинаковые явления и по своему характеру мало разнятся друг от друга, отличаясь только в деталях; но наиболее последовательно черты новой системы права проведены в ЗХ, которые поэтому и положены в основу комментария.
Старо-вавилонские законы несомненно — перворазрядный исторический источник. Но они являются юридическими памятниками, и социальные отношения отражены в них не непосредственно, а в преломлении через правовые взгляды этого общества. Для того чтобы использовать эти законы как исторический источник, необходимо поэтому прежде всего выяснить систему правовых воззрений и правовых институтов старо-вавилонского общества.
Некоторые из рассматриваемых памятников слишком невелики, чтобы говорить об их собственной системе изложения права; однако такая система наблюдается уже в законах Липит-Иштара (ЗЛИ), в которых имеются, например, разделы, посвященные земельному праву, брачному праву, наследственному праву, найму и т. п.
Несмотря на высокомерное отрицание некоторыми видными буржуазными юристами (например, Дарестом) системы в законах Хаммураби, где даны будто бы лишь практические указания для конкретных случаев л где нет ни системы, ни общих начал, присущих кодексам — необходимо отметить, что в действительности старо-вавилонские законы, и в особенности ЗХ, несмотря на свою казуистичность, обычную для (263) древнейшего нрава, имеют свою систему, вытекающую из правовоззрений той отдаленной эпохи.
В основном законы Хаммураби, не всегда четко различая отдельные сферы права, регулируют 1) отношения имущественные, брачно-семейные и наследственные и 2) наказания за преступления. Регулирование этих отношений законом ведется в определенной последовательности.
1) После регулирования повинностных отношений на царской земле (§§ 26-41) излагаются общие вопросы земельного права и поземельных отношений (§§ 42-71) причем попутно регулируются вопросы причинения вреда в этой области (§§ 53-59). После лакуны следуют вопросы, связанные с деятельностью государственных торговых агентов-тамкаров и корчемниц; те и другие были обычно ростовщиками, почему здесь же рассматриваются вопросы ростовщичества и вообще займа, а также его обеспечения. И кроме того вопросы поручения и хранения, также связанные с деятельностью тамкаров, и т.п. (§§ 88-126). Затем следуют нормы о семье и наследовании (§§127-195), вопросы найма и оплаты труда, включая тарифы (§§ 215-277) и вопросы купли рабов (§§ 278-281).
2) Весьма важное место ЗХ отводят уголовному праву, хотя нормы его еще не выделены в обособленную сферу права, а укрепляют и дополняют правовое регулирование имущественных, семейных и других отношений. Сборник законов открывается, после некоторых процессуальных норм. Нормами уголовной охраны собственности, как наиболее важным вопросами права (§§ 1-26); далее нормы уголовного права приводятся в связи с охраняемыми ими правоотношениями: воинские преступления (§§26, 33-34) излагаются в связи с вопросом о положении воинов, как держателей служебных наделов от царя; преступления, связанные с договорами займа и деятельностью тамкара и корчемницы, излагаются в связи с соответствующим имущественно-правовым разделом (§§ 106-110, 112, 116); преступления связанные с семейно-брачной сферой жизни, излагаются в связи с законом о браке и семье (§§ 127-133, 143, 153-158, 168-169, 194); затем следуют законы о наказаниях за причинение побоев, увечий и смерти (§§195-214), и о наказаниях за нарушение профессиональных обязанностей – в связи с нормами вознаграждения за труд, т.е. уголовное право излагается вместе с гражданским - в связи с той же областью жизни, исчерпывая разные ее стороны в одном месте. Уязвимость такой систематики не должна заслонять ее достоинств наглядности и соответствия культурному уровню эпохи, тем более, что ЗХ – не кодекс одной ветви права( гражданского или уголовного), а сжатый свод законов многих областей права. Заметим, что даже и в современных буржуазных кодексах, регулирующих одну ветвь права, имеются «инородные» тела: например в гражданских кодексах – процессуальные или административные нормы. Система ЗХ заключается в том, что регулируя отношения между определенными правовыми категориями лиц и располагая материал по существу данной сферы отношений, ЗХ регулируют эту сферу по всем возможным направлениям, всеми доступными методами правового регулирования – и такое распределение выдерживается последовательно и систематически.
ЗХ,- не говоря о предшествовавших им более кратких законодательствах – регулируют многие отрасли права, однако не все. Целый ряд областей, не затронутых изменившимися условиями жизни, остались в ведении обычного права. Так, почти не затронуты вопросы орошения. Нет общих норм наказания за убийство, и установлены лишь некоторые нормы для специальных случаев; нет и общих норм уголовной охраны движимой собственности рабовладельца или мелкого производителя общинника. Нет в законах и налогового права, а вопрос о повинностях встает только в связи держателями наделов от царя на основе условного владения, хотя нам известно из других источников, что повинности несли и другие категории населения. Самые вопросы собственности получили в законах неполное отражение, так как в них не регулируются отношения между частным лицами и общиной.
(264) Поэтому, базируясь только на тексте законов, мы получили бы искаженное представление о старо-вавилонском обществе и праве, тем более что общественные отношения отражены в законах не непосредственно, а через призму правосознании рабовладельческого класса того времени. Исходя из всего этого, мы стремились дать в комментарии связную и не искаженную картину, не ограничиваясь прямым комментированием параграфа за параграфом, а обобщая систему права как отражение определенных явлений в области общественных отношений и, в нужных случаях, дополняя данные законов по другим источникам.
Того же принципа мы придерживались и ниже, в комментариях к старо- и средне-ассирийским и хеттским законам.
II . ГОСУДАРСТВО И ПРАВО
ЧАСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
Личный наем и наем услуг
А. Сначала нанимались рабы (по договору с их господином) и члены семья свободного (по договору с главой семьи), т. е. договор найма заключался не с самим нанимавшимся, а с лицом, от которого он зависел (об этом ниже: IV, 1).
(282) Свободный наемный труд впервые засвидетельствован в – Двуречье при династии Аккада (ХХХIII в. до н. э.). В старо-вавилонский период, в связи с ростом имущественного расслоения и разорения беднейшей части общинников, он был довольно широко распространен:
ЗБ (§§ 3, 4, 6, 8, 10) и ЗХ(§§ 257—261, 224—240, 273—274) регулируют использование труда и устанавливают тариф его оплаты. Общим образом установлен тариф оплаты труда всякого наемного работника (§ 273), но также и отдельных специальных категорий сельскохозяйственных наемников (§§ 257 — 261) и наемных ремесленников (§§273—274).
Установлен также тариф оплаты различных услуг (§215—240). Характерно, что размер платы за услуги врача устанавливается в зависимости от социального положения пациента (§§215—277.а 221—223).
Б. В связи с рассмотренными выше вопросами оплаты труда (наемного и ремесленного), т. е. среди договоров личного найма, регулируется в ЗХ, и договор совершенно иной природы, свидетельствующий о значительном развитии рабовладельческого предпринимательства.. Это—договор подряда, где лицо, имеющее собственные орудия производства, обязуется произвести работы (чаще всего чужим трудом) и передать заказчику определенный производственный результат, не участвуя при этом ни в прибылях, ни в убытках своего контрагента, ни в последующем пользовании переданным объектом. Это — договоры подряда постройки дома или судна, поскольку речь идет о большой и сложной работе, требующей привлечения подрядчиком чужого труда. „При этом в ЗХ встречается переплетение, имущественной ответственности с ответственностью уголовной, которое столь характерно для древнего права. Так, напримёр, строитель отвечает своей жизнью за смерть заказчика, погибшего от обвала непрочно построенного дома, и т.п, (§ 228-233). О договоре перевозки см. выше, стр. 281, прим. 2.
Заем и кабальное рабство. Законы о ростовщичестве
А. Вопросы ростовщического займа имели для старо-вавилонского общества остро актуальное значение, и им в законах уделено много места (ЗБ, §§ 15—16, 19—24; ЗХ, §§ 88—119).
В условиях неразвитого,, примитивного рабовладельческого общества важнейшими последствиями ростовщичества являются залог земли и личности должника - долговое рабство: не только земли рядовых членов общины переходят в руки ростовщиков, но и сами обезземеливаемые бедняки пополняют собой ряды рабов. Долговое рабство на "первых порах является одним из важнейших способов пополнения числа рабов. Существование долгового рабства приводит к затруднению развития товарного производства как в области земледелия, так и ремесла, ибо масса свободных производи гелей и мелких хозяев-рабовладельцев беднеет, а деньги скапливаются у ростовщика преимущественно в виде сокровищ. «Ростовщичество не изменяет способа производства, но присасывается к нему как паразит и приводит его в жалкое состояние. Оно высасывает его соки, истощает его и заставляет воспроизводство совершаться при все более жалких условиях». Поэтому рабовладельческое производство не может получить полного развития в условиях господства ростовщичества и долгового рабства. Победа рабовладельческой демократии в ведущих .обществах Греции привела к отмене долгового рабства и способствовала полному развитию возможностей рабовладельческого производства, повышению общего уровня развития рабовладения в массе хозяйств, на основе приостановки разорения, мелких рабовладельцев и свободных производителей.
(283) Но в Двуречье падение власти родовой по своему происхождению олигархии, господствовавшей в мелких государствах раннего Шумера, привело не к победе демократии, а к установлению рабовладельческой деспотии. Господств олигархии не было ликвидировано; на место старой, родовой олигархии лишь встала новая, бюрократическая олигархия представителей царского аппарата; долговое рабство поэтому не смогло быть отменено. Вследствие этих обстоятельств, несмотря на ряд черт общественного развития, которые отличают общество Двуречья времени господства деспотий от обществ начального этапа развития рабовладельческого строя, оно в течение длительного' времени продолжало сохранять известные черты отсталости.
Как уже указывалось, старо-вавилонский период истории Двуречья характеризуется бурным развитием товарно-денежных отношений и. частного хозяйства как на земле общин, так и на земле, принадлежащей царю. Рост товарно-денежных отношений способствовал новому усилению ростовщичества, которое тормозило дальнейшее развитие производства. Поэтому для развития производительных сил необходимо было ограничить ростовщичество и отменить долговое рабство. Без выполнения этой задачи рабовладельческое общество Двуречья не могло превзойти уровня развития, засвидетельствованного для времени Хаммураби, и достичь наивысшего классического развития, так как ростовщичество и долговая кабала препятствуют широкому развитию индивидуального рабовладельческого хозяйства, расшатывают общину и не позволяют ей перерасти в гражданскую общину рабовладельцев. Каждый общинник не только не превращается в рабовладельца-хозяина и экономически и политически полноправного гражданина, но стоит перед перспективой обращения в раба.
Но старо-вавилонское государство не могло принять решительных революционных мер против ростовщичества. Вавилонские цари, подобные Хаммураби, хотя и искали опоры среди широких масс мелких рабовладельцев и мелких свободных производителей, не могли порвать с бюрократической олигархией, без которой не мыслимо было само существование деспотического государства. В старо-вавилонском обшестве сами представители государственного аппарата, были ростовщиками — в роли ростовщиков мы встречаем по большей части жрецов, крупных царских чиновников и, в особенности, государственных торговых агентов-тамкаров, т. е. группы лиц, особенно тесно связанные с самой царской властью. Масса же рядовых рабовладельцев и свободных производителей в условиях военной деспотии была политичёски слишком слаба, чтобы взять дело борьбы с ростовщичеством в свои руки. Поэтому, несмотря на принятые Хаммураби меры, разорение в обращение в рабство свободных производителей-общинников фактически продолжалось и привело в конечном счете к тому экономическому упадку, который составлял характерную черту следующего, так называемого касситского периода истории Двуречья и, в частности, к новому, падению товарности мелких хозяйств. Этот упадок был обострен самим фактом внешнего завоевания касситами, стоявшими по уровню своего развития ниже вавилонян.
Во всяком случае, законы Хаммураби о ростовщичестве представляют собой наиболее далеко идущую попытку ограничения ростовщичества, какая только была возможна для деспотического государства, не идущего на риск самоуничтожения. Меры, предпринятые Хаммураби, могли до известной степени замедлять процесс экономического упадка, к которому неизбежно вела свобода ростовщичества при том развитии товарно-денежных отношений, которое характерно для этого времени. Но они, конечно, не могли остановить этого процесса, ибо ростовщикам оставалось, как мы увидим, множество возможностей для обхода закона и даже для разорения свободных производителей и мелких рабовладельцев в «законных» формах.
Б. Законы Хаммураби пытаются ограничить ростовщический процент: тамкар (государственный торговый агент, который обычно был и ростовщиком; отсюда тамкар как обозначение заимодавца вообще) не может брать более 20% (или 30%?) с хлеба и 20% с серебра (§ 89); он обязан принимать хлеб в погашение серебра, взятого в долг, если у должника серебра нет, с процентами на хлеб по норме § 89 (§ 90). Он обязан принимать и всякую другую движимость должника, принесенную им при свидетелях, взамен хлеба или серебра ($97) Если тамкар потребует и возьмет проценты (284) выше вора § 89, то он потеряет все, что дал в заем (§92). Если заимодавец, в порядке «самоудовлетворения» по долгу, сам возьмет хлеб должника из житницы или с гумна, то после его изобличения, он обязан вернуть должнику взятый хлеб и теряет весь долг (§ 113). Закон стремится парализовать наиболее частые и опасные извороты ростовщика: 1) ему грозит, потеря всего, что он дал взаймы, если при выдаче займа он фактически даст хлеба меньше того количества, которое он формально дает в долг, или при возврате ему займа он возьмет хлеба больше, чем вправе требовать по займу (§94); 2) ему угрожает взыскание с него двойной суммы долга, если он, получив часть долга, не указывает в долговом документе уменьшения долга или не выдаст расписки в получении части долга (§§94 и 93): Тамкар теряет все, что дал взаймы под проценты, если при этом не присутствовал орган надзора за его операциями (§95). Равным образом, в спорах тамкара с торговым агентом шамаллумом (см. ниже) о выданных я обратно полученных деньгах и имуществах виновный тамкар платит за ложно-отрицаемые суммы выдачи и получения вдвое больше, чем платит шамаллум (§ 107). Без сомнения, эти правила нарушались сильными и хищными ростовщиками, тем более что ростовщиками были не только тамкары, но должностные лица и жрицы, и даже, в целом, храмы; сделки с ними вряд ли могли быть эффективно контролируемы государством. В ЗБ заем и проценты на него подлежат возвращению тем же продуктом, каким получены, т. е., например, за ячмень — ячменем, хотя бы количество ячменя было исчислено в серебре, а за серебро — серебром, с процентами (§§ 19—21). Бели на деле долга не было, а взята в залог рабыня, то взявший ее должен отдать ее господину дену рабыни (если тот поклянется, что долга на нем нет); если же взявший рабыню доведет ее до смерти, то должен дать в возмещение умершей двух рабынь. Но если умрет заложница-жена мушкенума, то это (при отсутствии долга) «судебное дело о жизни», т. е. уголовное дело: «взявшая залог должен умереть» (§§ 22—24).
В. Особенно жестоким средством произвола и насилия кредитора над должником было обеспечение долга в форме личного или имущественного залога. И здесь ЗХ стремятся провести некоторые, половинчатые, ограничения произвола ростовщиков. ЗХ отнюдь не запрещают долговое рабство, т. е. взятие в залог самого должника или зависящего от негр лица (члена семьи или раба) в качестве обеспечения долга, но, если на деле долга.не было, то кредитор обязан уплатить1/3, мины серебром за каждое взятое лицо, а если есть долг, то за «естественную» смерть взятого «залога» кредитор по суду на отвечает, но за смертного от побоев или вообще от дурного обращения изобличенный кредитор, во-первых, теряет все, данное взаймы, во вторых, за смерть раба платит 1/3 мины серебра, а за смерть сына человека «должно убить сына» кредитора (§§ 114— 118).
Во всяком случае долговая кабала свободного может длиться только три года (1..1Щ: через три года наступает освобождение. В законодательных памятниках и других документах периодов, предшествовавших Хаммураби, такое ограничение продолжительности долговой кабалы не встречается. Разумеется, это ограничение не касалось рабов, отданных в залог их господином: если кредитор, взявший их в кабалу, передаст их дальше, то они не могут быть истребованы назад по суду (§ 118) '.
Г. В случае передачи кредитору в залог поля для обработки его земледельцем кредитора"— урожай поступает должнику, который из урожая отдает кредитору зерно, соответственно долгу с процентами и с покрытием издержек кредитора по обработке поля. Аналогично положение при залоге поля, обработанного самим должником: урожай берет себе хозяин поля, а кредитору по денежному займу дает серебро с процентами (§§49—50). Равным образом (§ 48) должник имеет право на отсрочку долга с процентами (на год ?) в случае, если он не вырастил хлеба вследствие наводнения или засухи и не сможет уплатить долга. Все это — меры защиты свободных землевладельцев — мелких и потенциальных рабовладельцев, наиболее массовой опоры царской власти в Вавилонии от разорения их ростовщиками. Однако эти мероприятия государства на деле лишь в незначительной степени смягчали результаты развития (285) ростовщичества, так как ростовщик имел многочисленные средства обхода закона (см., например, §| 93—95) (Одной из распространенных уловок ростовщиков было предоставление фиктив ного займа серебром (фактически продуктами с оценкой их в серебре по их высокой цене в период, предшествующий севу) с обязательством должника вернуть долг продук тами на равную сумму по их более низкой цене в период жатвы. См. ABRU, стр. 75.).
Д. С займом связаны постановления §§ 100—107, (см ниже, пункт 7). О займе говорит и § 102 и § 111 (заем пивом у корчемницы).
7. Договоры тамкара и шамаллума
В ЗХ имеются по крайней мере две статьи, касающиеся поручения (Мнение проф. С. Ф. Кечекьяна, («История государства и права», т. I, 1944, стр. 106), что в дошедших до нас ЗХ «нет ни одной статьи, посвященной договору поручения»), возникло, повидимому, из недосмотра. В этом издании указанной работы автор рассматривает несомненную сделку поручения (§ 112) в разделе о поклаже, и в то же время признает, что этот договор «скорее должен рассматриваться как договор поручения» (стр. 105, изд. 1944 г. В изд. 1949 г. этот договор совсем не рассматривается). Возникновение этого типа договора тесно связано с развитием товарно-денежных отношений и, в частности, с внешней торговлей. Во-первых, в § 104 тамкар поручает шамаллуму (торговому агенту тамкара) товары для продажи; вырученное серебро за товары шамаллум должен записать и отдать тамкару. Это, конечно, договор поручения. Во-вторых, §100 предусматривает, что если шамаллум получит прибыль на деньги, данные ему для продажи и покупки, то прибыль идет тамкару за вычетом расходов шамаллума из расчета продолжительности его путешествия. Это тоже поручение.
Отсюда следует, что если неприятель отнимет деньги (или то, что на них купле- но), то это — убыток хозяина, ибо деньги (или купленное на них) — собственность Хозяина, и убыток от случая (от нападения неприятеля) несет хозяин. Было бы не объяснимо, если бы убыток нес шамаллум, не получающий прибылей и не несущий рисков предприятия и к тому же даже и не имеющий средств покрывать риски своего доверителя.
Иное положение при беспроцентной ссуде такмара шамаллуму. Занятую сумму должник-шамаллум обязан вернуть, даже если потерпит убыток там, куда отправится для торговли. Таким образом, здесь тамкар не получает не только прибыли при удаче, но я обычного процента — независимо от прибыли. Объяснения этому правилу обычно не дается. Ясно, однако, что если бы это, был обычный заем, то он был бы процентный. Ясно также, что едва ли можно уложить эту беспроцентную ссуду в форму договора комиссии, как это делает Крювелье, или еще менее того, в форму поручения римского права (в интересах мандатария) из мотивов дружбы или родства с мандантом (Проф. И. В. Новицкнй, (в коллективном труде «Римское частное право», М., 1948, стр. 514): случайные риски не несет доверитель, мандант, например, вследствие нападения разбойников).
В основу здесь могут и должны быть положены более частые и реальные отношения экономического порядка. Наиболее вероятно, что заем §§ 102 есть лишь'1 форма, прикрывающая компенсацию шамаллуму за его услуги. Если шамаллум причинит убыток, то тамкар, по § 102, не обязан доказывать трудно доказуемое нарушение наказа или требовать от шамаллума деньги или товары, отнятые неприятелем, а просто будет искать, как заимодавец, возврата займа (да еще беспроцентного — «одолжения»!) с угрозой обратить неисправного должника в долговое рабство.
Таким образом, ЗХ о договоре поручения раскрывают нам существование внешнеторговых предприятий с агентам, зависящими от тамкара (Хотя тамкар формально — государственный служащий, но, поскольку он сам, несет риски предприятия, ясно, что он выступает здесь уже как частный купец-предприниматель).
(286) Свои отношения тамкар и шамаллум должны оформлять документами (§ 104): шамаллум должен дать тамкару документ на то, что получил для продажи, а тамкар должен выдать ему документ с печатью о полученном от шамаллума серебре. Отношения между тамкаром и шамаллумом — договорные; договор должен иметь письменную форму, и стороны несут имущественную ответственность за его нарушение (§§ 105— 107).
Договором поручения следует также считать случай, описанный в § 112. Выше уже было показано, что ЗХ не говорят, что шамаллум при условиях § 100 получает прибыль. Крювелье полагает, что шамаллум получает часть прибыли, за вычетом издержек пути; обоснования своего мнения Крювелье не дает. Во всяком случае, огромный риск, принимаемый на себя шамаллумом, немыслимо объяснить иначе, как большим интересом, который он имеет от прибыльности для него путешествия, и, в частности, от возможности оборачиваемости доверенной ему суммы. Вернуть двойную сумму полученного серебра торговый агент, лишь выполняющий поручения обладателя денег, не имеет средств. Здесь шамаллум есть сам человек денежный, совершающий торговые обороты, рискующий и наживающий, торгующий в чужих краях на чужие и свои деньги, получающий прибыли не меньше, чем грозящие ему потери от убытков по § 101. Но у него с тамкаром нет отношений товарищества, как полагает Кюк. Нельзя построить эти отношения и как «заем», ибо обязательство должника уплатить 100% на занятую сумму в случае полной неудачи того дела, на которое взят заем (как требует § 101), ни с чем не сообразно, если учесть еще и то, что при удаче прибыль, за вычетом расходов пути, лишь частью идет тамкару, а при неудаче тамкар получает значительно больше, т. е. он как бы заинтересован в не удаче предприятия! Учтем также, что по ЗХ кредитор вправе брать лишь до 20% по денежному займу (§ 89), хотя фактически брали больше, но с риском для заимодавца, что он потеряет то, что дал взаймы (§ 94). Вероятно уплата 100 % на «занятую» шамаллумом сумму представляет собой штраф, предохраняющий тамкара от недобросовестности шамаллума.
В деятельности вавилонских торговцев нередко имело место и объединение сил и средств договорившихся для общей имущественной выгоды с разделом интересов в рисков, доходов и убытков в долях, соответственно договору. Это выражено в § 99, посвященном собственно договору товарищества.
8. Хранение
Возникновение Договора хранения связано с общим усложнением условий в частных хозяйствах — переезды по торговым делам, приобретение недвижимости в отдалении от места проживания владельца и т. п.— все это вызывает потребность в урегулировании законом отношений хранения.
Этот договор трактуется в ЗХ как с позиций принимающего на хранение (депозитария, § 7), так и с позиций отдающего на хранение (депонента, §§ 120—125). Депозитарию запрещается принимать без свидетелей и письменного договора что бы то ни было из pук раба или неполноправного члена патриархальной семьи (по ЗБ, § 16: «невыделенного»); если примет, он вор (§ 7). Депоненту также запрещается отдавать на хранение что-либо (кроме хлеба, § 120) без свидетелей и договора; депонент здесь уже не раб или сын «человека», т. е. не неполноправный, а «человек», полноправный (287) член общества. Но если не было ни свидетелей, ни договора, то депонент, если депозитарий отпирается в принятии его вещи на хранение, не может предъявить иска; если же не было только письменного договора, а свидетели передачи на хранение были, то иск возможен, и если свидетели изобличают хранителя, то он должен вернуть взятое вдвойне (§§ 122—124) Хранитель обязан возвратить отданную ему вещь в целости и сохранности, даже если эта вещь пропала у хранителя вместе с его вещами (например, вследствие взлома). Пропавшую вещь хранитель вправе сам искать с вора (По ЗБ хранитель обязан возместить депоненту имущество, принятое на хранение, если оно пропало при отсутствии взлома; но если пропадут и вещи хранителя, то, после клятвы его в том, он не отвечает за пропавшее (§§ 36—37)). О хранении см, также примечание к §§ 125—126.
9. Обязательства из причинения вреда
Выше уже упоминался ряд случаев ответственности за причинение вреда при исполнении договора (например, за увечье и смерть при лечении людей и животных, при постройке дома или судна и т. д.— выше, например, III, 5 — «Частное хозяйство и товарно-денежные отношения»). ЗХ предусматривают также ряд случаев имущественной ответственности за причинение вреда вне зависимости от договорных отношений между причинителем и потерпевшим. Сюда относятся прежде всего случаи вреда, нанесенного полевому хозяйству путем преступно-небрежного затопления чужого поля водой (§§ 53—56), потравой (§§ 57-58) и порубкой (§ 59). О причинении вреда при кораблевождении см. § 240.
Как уже указывалось, хозяин сам несет свой убыток от случая (например, §§ 244 или 249), (Также ФШЗ, § 8; но в случае, если один бык забодает другого, хозяин погибшего быка, по § 9 ФШЗ, получит «провинившегося» быка, а по § 53 ЗБ оба хозяина делят цену оставшегося в живых и погибшего быков пополам) но если хозяину заявлено, что его бык бодлив, а он не спутает ему ног и не притупит ему рогов, то хозяин вола обязан возместить за смерть «человека» — пол мины, а за смерть раба — треть мины (§§ 251—252) (По ЗБ (§§ 54—57), если хозяину быка соседи скажут, что бык его бодлив, а он не обезвредит быка, который забодает человека до смерти, то хозяин быка обязан уплатить 2/3 мины, а за раба — 15 сиклей; столько же платит хозяин бешеной собаки, укусившей человека и причинившей ему смерть. Аналогично положение хозяина дома, стена которого грозит обвалом: если хозяин не укрепит стены, она рухнет и причинит смерть, то это — уголовное дело, «это — дело о жизни», оно грозит виновному смертью за смерть и требует «решения царя» (§ 58).).
Наследование
А. Остановимся на важнейших чертах права наследования по ЗХ. Основным принципом здесь является наследование только и пределах семьи. Сыновья наследуют и равных долях как после отца, так и после матери, а дочери получают приданное, как выдел их наследственной доли). В случае выдела отцом при жизни подарка сыну (поля, сада или дома), сын имеет право после смерти отца получить сверх подарка долю наследства, равную с долей других детей (§163). Младший сын, не взявший жены при жизни отца, в праве получить из наследства равную долю со старшими братьями, взявшими себе жен при жизни отца, и сверх того получить серебро на выкупную плату за жену(§§ 163-166). Фактически это положение действовало только на севере Вавилонии, на юге (в бывшем царстве Ларсы старший сын, по обычаю, получал двойную долю (СВД, стр. 32).
В борьбе с пережитками матриархата ЗХ устанавливают, что дети одного отца от разных матерей «не должны делиться по матерям», а обязаны разделить имущество отца поровну, хоти бы среди них были дети от рабыни, уравненные отцом с детьми от жены (но сын жены вправе выбрать свою долю первым;. Если же дети рабыни не (293) уравнены отцом, то они и их мать, во всяком случае, получают свободу после смерти отца. Женa получает свое приданое и вдовью долю (пудуннум), а также,— если таковой имеется — дар, отписанный ей мужем по документу, и пользуется своим имуществом (в доме мужа), во не вправе его продать, так как оно останется ее детям. Если же муж не оставил жене вдовьей доли (пудуннум), то ей возвращается ее приданое, а выделяется наследственная доля, равная доле детей. За выживание матери из дома дети наказываются по суду, а мать остается в доме мужа. Если же она решит уйти, то вправе взять свое приданое, оставив свою вдовью долю; она свободна вступить в брак, и ее приданое унаследуют дети от первого брака, если она умрет бездетной во втором браке; если же она родит, то ее доги от обоих браков разделят поровну между собою ее приданое (§§ 167, 170—174) (Более жестко проводился классовый, рабовладельческий принцип в законах Липит-Иштара. Они не знают уравнения отцом детей от рабыни с детьми от законной жены, а знают лишь прижизненное освобождение отцом своих детей от рабыни и самой рабыни-наложницы. Такие дети но являются наследниками отца).
Б. ЗХ содержат не только нормы наследования по закону, но и еще не развитые элементы завещательного права (лишь в пределах семьи) в виде возможности лишать сына наследства (по суду) или, наоборот, увеличить его наследственную долю (§| 168—169, 165). Так, мы видели, что отец может, в нарушение равенства наследников по закону, «подарить» сыну еще и поле, сад ила дом (§ 165). Это не дарение между живыми и не дарение на случай смерти, ибо не требуется ни договора, ни согласия одаренного; это распоряжение наследодателя о посмертном преемстве нрав на его имущество, что близко к завещанию (и здесь имущество переходит < к наследнику лишь после смерти завещателя). Аналогично (но не тождественно, §150) право вдовы, получившей от покойного мужа дар по документу с печатью, оставить весь дар после своей смерти одному сыну (но не брату: и здесь мы видим борьбу с родовыми пережитками).
Женщина, связанная с храмом (жрица или храмовая блудница), обычно получает приданое от отца; если же она его не получит, то она пожизненно пользуется 1/3 своей наследственной доли (если она посвящена богу, но живет дома) или всей долей ( если живет в обители жриц); если братья откажутся ее содержать, то она может отдать свой надел в аренду. Во всех этих случаях (§§ 178, 180—181) ее наследниками являются только братья. Но отец может выдать ей документ на право свободного распоряжения своим приданым, и тогда она может после смерти отца отдать его, куда захочет (очевидно, и завещать любому лицу, § 179); если она жрица Мардука Вавилонского, то наследство свое (1/3 Доли) после смерти отца она, во всяком случае, вправе отдать, куда захочет (§ 182)'.
V . ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ
Уголовно-правовые нормы не выделены в ЗХ. Карательные нормы сопровождают и укрепляют другие нормы — о рабстве, собственности, обязательствах, семьи и браке и т.п. Соответственно этому, многие преступления и наказания по ЗХ рассмотрены уже выше, и здесь будут лишь коротко систематизированы некоторые общие о них замечания.
(303) Таковы основные черты государства и права по ЗХ.
Законы Хаммураби — классический памятник рабовладельческого законодательства и первый в истории свод законов, относящихся ко всем отраслям законодательства. Построенные на использовании всей правовой традиции древнего Двуречья, частично известной вам теперь по таким памятникам, как ФШЗ, 3Б ЗЛИ, законы Хаммураби представляют первую значительную попытку систематизации права по своеобразным в четко выраженным принципам, стоящим на высоте требований своей эпохи и последовательно проведенным по целому ряду институтов. Несмотря на казуистичность, эти законы изложены с огромной экономией выразительных средств (к сожалению, далеко не всегда достаточно поддающейся передаче в переводе) и с большой простотой (в противоположность сложности более примитивных законов), чем достигается иная для решения практических задач рабовладельческого государства ясность формулируемых норм.
Законы Хаммураби легли в основу всей правовой жизни Двуречья и изучались его юристами в течение более тысячи лет; они оказали также исключительно большое влияние на правовые воззрения других народов древнего Востока, что наглядно видно на примере библейского законодательства, особенно «Книга Завета»; Б. А. Тураев[1] замечает, что легендарная история библейских патриархов может служить иллюстрацией к законам Хаммураби, настолько в ней отражаются нормы, сходные с нормами этих законов. Влияние их сказывается также на известных нам средне-ассирийских и хеттских законах, но, несомненно, распространилось и на законодательство других народов, еще нам неизвестное; не исключена возможность, что через посредство, например, финикиян они могли влиять даже на греческое право и право других народов Средиземноморья.
Хотя законы Хаммураби предшествуют средне-ассирийским законам на три-четыре столетия и законам хеттов - на столько же или больше, библейскому законодательству в его наиболее ранних частях — на 800 лет, а Законам Ману — на две тысячи, тем не менее они во многих отношениях стоят выше их. Законодательство Хаммураби отличает от большинства перечисленных памятников почти полное отсутствие сакрально-религиозной мотивировки закона, четкое отделение правовых моментов от религиозно этических и реалистический подход к действительности с точки зрении интересов класса рабовладельцев. Во многом, в частности, в области регулировании частноправовых отношений Законы Хаммураби отражают более высокую ступень развития рабовладельческих общественные отношений, чем многие из более поздних древневосточных законодательств и по степени разработанности ряда категорий значительно выше таких памятников рабовладельческого Запада, как, например, законы XII таблиц. В ряде юридических вопросов законы Хаммураби подходит к решению задач, которые оказались под силу лишь юристам Рима па наивысшем этапе развития античного рабовладельческого общества.
Законы Хаммураби наглядно разрушают распространенное в буржуазной науке мнение о том, будто Восток всегда был по отношению к Западу только берущей стороной и не мог возвыситься даже до среднего уровня развития западных цивилизаций древности.
[1] Б. А. Т у р а е в, История древнего Востока, т. 1, Л;1935, стр.113.
СТАРО-ВАВИЛОНСКИЕ ЗАКОНЫ
Комментарий
(262) Настоящий комментарий относится ко всем старо-вавилонским законам, но в основу его положены законы Хаммураби (ЗХ), как наиболее полно отражающие общественные отношения и правовые условия старо-вавилонского периода г.
Под старо-вавилонским периодом мы разумеем период истории Южного Двуречья от падения III династии Ура («царства Шумера и Аккада») около 2000 г. до н. э. и до падения I Вавилонской династии вскоре после 1600 г. до н. э. Старо-вавилонский период включает, таким образом, время соперничества династий Ларсы, Псина, Вавилона в более мелких царств — Эшнуяны, Мари и других, затем время объединения всей страны под властью Хаммураби (1792—1750 гг. до н. э.) и его I Вавилонской династии и, наконец, время постепенного упадка царства I Вавилонской династии под ударами династии Приморья — на юге, и Касситской династии — на севере.
Этот период характеризуется распадом единого для всей страны колоссального царского хозяйства, пользовавшегося трудом отрядов рабов — гурушей, раздачей царских земель в пользование мелким владельцам, из части урожая или за службу, бурным ростом частнособственнических отношений, и соответственно, частного нрава, а также укреплением индивидуальной патриархальной семьи. Новые общественные явления, как на царской земле, так и вне ее, потребовали пересмотра традиционных норм обычного права, порожденных общественными условиями предшествующего периода. Поэтому старо-вавилонский период — период оживленного правотворчества и письменной фиксации законов. Все законодательства этого периода отражают более или менее одинаковые явления и по своему характеру мало разнятся друг от друга, отличаясь только в деталях; но наиболее последовательно черты новой системы права проведены в ЗХ, которые поэтому и положены в основу комментария.
Старо-вавилонские законы несомненно — перворазрядный исторический источник. Но они являются юридическими памятниками, и социальные отношения отражены в них не непосредственно, а в преломлении через правовые взгляды этого общества. Для того чтобы использовать эти законы как исторический источник, необходимо поэтому прежде всего выяснить систему правовых воззрений и правовых институтов старо-вавилонского общества.
Некоторые из рассматриваемых памятников слишком невелики, чтобы говорить об их собственной системе изложения права; однако такая система наблюдается уже в законах Липит-Иштара (ЗЛИ), в которых имеются, например, разделы, посвященные земельному праву, брачному праву, наследственному праву, найму и т. п.
Несмотря на высокомерное отрицание некоторыми видными буржуазными юристами (например, Дарестом) системы в законах Хаммураби, где даны будто бы лишь практические указания для конкретных случаев л где нет ни системы, ни общих начал, присущих кодексам — необходимо отметить, что в действительности старо-вавилонские законы, и в особенности ЗХ, несмотря на свою казуистичность, обычную для (263) древнейшего нрава, имеют свою систему, вытекающую из правовоззрений той отдаленной эпохи.
В основном законы Хаммураби, не всегда четко различая отдельные сферы права, регулируют 1) отношения имущественные, брачно-семейные и наследственные и 2) наказания за преступления. Регулирование этих отношений законом ведется в определенной последовательности.
1) После регулирования повинностных отношений на царской земле (§§ 26-41) излагаются общие вопросы земельного права и поземельных отношений (§§ 42-71) причем попутно регулируются вопросы причинения вреда в этой области (§§ 53-59). После лакуны следуют вопросы, связанные с деятельностью государственных торговых агентов-тамкаров и корчемниц; те и другие были обычно ростовщиками, почему здесь же рассматриваются вопросы ростовщичества и вообще займа, а также его обеспечения. И кроме того вопросы поручения и хранения, также связанные с деятельностью тамкаров, и т.п. (§§ 88-126). Затем следуют нормы о семье и наследовании (§§127-195), вопросы найма и оплаты труда, включая тарифы (§§ 215-277) и вопросы купли рабов (§§ 278-281).
2) Весьма важное место ЗХ отводят уголовному праву, хотя нормы его еще не выделены в обособленную сферу права, а укрепляют и дополняют правовое регулирование имущественных, семейных и других отношений. Сборник законов открывается, после некоторых процессуальных норм. Нормами уголовной охраны собственности, как наиболее важным вопросами права (§§ 1-26); далее нормы уголовного права приводятся в связи с охраняемыми ими правоотношениями: воинские преступления (§§26, 33-34) излагаются в связи с вопросом о положении воинов, как держателей служебных наделов от царя; преступления, связанные с договорами займа и деятельностью тамкара и корчемницы, излагаются в связи с соответствующим имущественно-правовым разделом (§§ 106-110, 112, 116); преступления связанные с семейно-брачной сферой жизни, излагаются в связи с законом о браке и семье (§§ 127-133, 143, 153-158, 168-169, 194); затем следуют законы о наказаниях за причинение побоев, увечий и смерти (§§195-214), и о наказаниях за нарушение профессиональных обязанностей – в связи с нормами вознаграждения за труд, т.е. уголовное право излагается вместе с гражданским - в связи с той же областью жизни, исчерпывая разные ее стороны в одном месте. Уязвимость такой систематики не должна заслонять ее достоинств наглядности и соответствия культурному уровню эпохи, тем более, что ЗХ – не кодекс одной ветви права( гражданского или уголовного), а сжатый свод законов многих областей права. Заметим, что даже и в современных буржуазных кодексах, регулирующих одну ветвь права, имеются «инородные» тела: например в гражданских кодексах – процессуальные или административные нормы. Система ЗХ заключается в том, что регулируя отношения между определенными правовыми категориями лиц и располагая материал по существу данной сферы отношений, ЗХ регулируют эту сферу по всем возможным направлениям, всеми доступными методами правового регулирования – и такое распределение выдерживается последовательно и систематически.
ЗХ,- не говоря о предшествовавших им более кратких законодательствах – регулируют многие отрасли права, однако не все. Целый ряд областей, не затронутых изменившимися условиями жизни, остались в ведении обычного права. Так, почти не затронуты вопросы орошения. Нет общих норм наказания за убийство, и установлены лишь некоторые нормы для специальных случаев; нет и общих норм уголовной охраны движимой собственности рабовладельца или мелкого производителя общинника. Нет в законах и налогового права, а вопрос о повинностях встает только в связи держателями наделов от царя на основе условного владения, хотя нам известно из других источников, что повинности несли и другие категории населения. Самые вопросы собственности получили в законах неполное отражение, так как в них не регулируются отношения между частным лицами и общиной.
(264) Поэтому, базируясь только на тексте законов, мы получили бы искаженное представление о старо-вавилонском обществе и праве, тем более что общественные отношения отражены в законах не непосредственно, а через призму правосознании рабовладельческого класса того времени. Исходя из всего этого, мы стремились дать в комментарии связную и не искаженную картину, не ограничиваясь прямым комментированием параграфа за параграфом, а обобщая систему права как отражение определенных явлений в области общественных отношений и, в нужных случаях, дополняя данные законов по другим источникам.
Того же принципа мы придерживались и ниже, в комментариях к старо- и средне-ассирийским и хеттским законам.
I . ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И СОБСТВЕННОСТЬ
1. Основные черты классовой и сословной структуры
Классовая структура старо-вавилонского общества отражена в ЗХ и других законодательствах этого периода лишь в самых общих очертаниях. Это и понятно, поскольку законы отражают социально-экономический строй общества не непосредственно, а в преломлении через правовые воззрения в духе классовых интересов господствующего класса.
Два свободных класса рабовладельческого общества — класс рабовладельцев в класс мелких производителей (представляющий собой восходящий к первобытному обществу остаток всей массы равноправных членов первобытной общины) не составляют обычно двух отдельных сословий. Класс мелких производителей, непрерывно распадающийся на рабовладельцев и рабов, — то социальное ядро, из недр которого вышли рабовладельцы, относится в правовом отношении к свободным, и мелкие производители рассматриваются как потенциальные рабовладельцы. Рабовладелец и мелкий производитель, не имеющий рабов, с формальной точки зрения закона,— это в равной степени «человек» (awelum). Этим термином обозначается во всех статьях законов всякий свободный гражданин государства и никогда — рабы.
С точки зрения закона, общество в это время резко делится на свободных рабовладельцев (к которым примыкают и свободные, практически не владеющие рабами) и рабов. Формы патриархальной зависимости, характерные для периода формирования классов и связанные с господством родовой знати, ко времени старо-вавилонского государства в основном уже отмерли. Последнее упоминание патриархально-зависимых свободных (миктум) относится к XX в. до н. э. (ЗЛИ, §§ 15—16 и прим. к этим статьям). Положение раба получает отныне свою четко выраженную, классическую правовую форму, мало отличающуюся от положения раба, например, в ведущих государствах древней Греции.
Особенностью старо-вавилонского общества было наличие царской власти, деспотического государства как коллективного и крупнейшего рабовладельца, обладающего громадной земельной собственностью (Проблема происхождения этого царского земельного фонда не входит в круг вопросов, рассматриваемых настоящим комментарием; упомянем лишь вкратце, что этот фонд образовался преимущественно в результате захвата храмовых земель жрецами-правителями в ранне-шумерский период, а затем в результате объединения всех правительских (и храмовых) земель в руках общих для всего Двуречья парей-деспотов династии Аккада и III династии Ура. Этот фонд охватывал, вероятно, не менее половины всей производственной территории Двуречья) и собственностью на большое число рабов (ЗБ, §§ 34—35, 30; ЗХ, ?§ б, S, 15—16. 32, 175—176 и др.). Это не значит, что деспотическое государство в лице царя было единственным рабовладельцем, обладающим собственностью на средства производства и рабов, но фактор существования царя-деспота как представителя класса рабовладельцев и крупнейшего рабовладельца чрезвычайно (265) важен для понимания конкретных особенностей классовой структуры вавилонского общества.
Другой, еще более важный фактор, определяющий конкретные особенности вавилонского общества, это — сохранение общинных отношений собственности в сложном сочетании с частной рабовладельческой собственностью. Община, о которой подробнее, в связи с ее отражением в законах, речь будет ниже, охватывала как рядовых рабовладельцев, так и (главным образом) мелких производителей, не имевших рабов.
В численном отношении преобладающим был класс мелких производителей, имевших собственность на средства производства и живших преимущественно личным трудом. Как уже указывалось, этот класс постепенно и непрерывно распадался на рабовладельцев и рабов. Как видно из ЗХ и других законов этого времени, в старо-вавилонский период имущественное расслоение общества и разорение мелких производителей зашло сравнительно далеко: наличие личного найма (ЗБ,|§3—11;ЗХ, §§237,239,253,.257—258, 273—274)7 аренды (3X,J| 42—47; ЗЛЯ,|-8) и тому подобных явлений свидетельствует об обезземеливании мелких производителей, постепенно попадавших в кабалу к ростовщикам и в долговое рабство (см. об этом ниже в связи с проблемой развития товарно-денежных отношений и ростовщичества). Но чрезвычайно важно подчеркнуть, что, в отличие от античного, старо-вавилонское общество, несмотря на длительное развитие рабовладельческих отношений и сильное разорение мелких производителей, совершенно не знало такой характерной социальной категории, как лица, не принадлежащие ни к одной из существующих производственных категорий общества — люмпен-пролетариат. Причина этого заключалась не только в том, что в Вавилонии разорившиеся мелкие, производители попадали в лапы к ростовщикам и в долговое рабство. Мы знаем, что, несмотря на длительное развитие, долговое рабство в Вавилонии времени Хаммураби далеко не достигло таких масштабов, как, например, в Ассирии середины II тысячелетия до н. э. (см. ниже комментарий к САЗ, раздел о займе, и ср. ЗБ, §§ 22—24; ЗХ, §§ 114‑119). По-видимому, все разорившиеся и потерявшие связь с общиной свободные, поскольку они не попадали в долговое рабство или выбивались из него, в особенности в старо-вавилонский период, когда по закону срок долгового рабства был ограничен (3X..JL117), а также пришельца (напоминающие метэков греческой древности) немедленно поглощались огромным царским и храмовым, хозяйством, где они еще в ранне-шумерский период попадали в неполноправное, для многих — близкое к рабскому состояние (См. акад. А. И. Тюменев, Хозяйственный персонал храма Бау в Лагате, ВДИ, 1948, Д» 1, стр. 22 ел; И.М.Дьяконов, О площади и составе населения шумерского «города-государства. ВДИ, 1950, № 2, стр. 93).
В старо-вавилонское время эта категория лиц (в основном, очевидно, мелкие производители, хотя некоторые из них уже в пределах царского хозяйства выбивались в рабовладельцы) не обладала собственностью на основное средство производства — землю, но могла лишь иметь в повинностном владении участки земли, находившейся в собственности царя (См. переписку Хаммураби с Шамашхасиром, управителем царской земли в Ларсе, RA, XXI (1924), стр. 1 ел.). Царь не имел в это время, как справедливо указывает Н. М. Никольский (ЧЗЧЗ, стр. 41—42. То же, в основном, верно и для храмовых хозяйств, в этот период подчиненных царскому), собственного полевого хозяйства: громадные царские «латифундии» времени III династии Ура, обрабатывавшиеся рабами и требовавшие громадного штата чиновников, контролеров, надсмотрщиков, в результате ожесточенной классовой борьбы рабов оказались нерентабельными и были почти полностью розданы по кускам в обработку за долю урожая или под служебные наделы. Держатели этих наделов (266) составляли особую правовую категорию мушкенумов (muskenum — ЗБ, §§ 12—13, 24, 34. 50; ЗХ, §§ 8, IS—16, 175—176, 198, 201, 204, 208, 211, 216, 219, 222,— дословно «склоняющийся ниц, совершающий преклонение (перед царем)». Термин muskgnum (шум. MAs.EN.Du.MAS.Dtl.EN) известен еще с начала I раннединастического периода истории Шумера (самое начало III тысячелетия до н. э.).). Именно такое понимание термина мушкенум настоятельно требуется рядом источников. В письме Самсуилуны (Dossin, Lettres..., стр. 76) (редум, баируи и мушкенум рассматриваются вместе, причем последний занимает здесь место nasi biltim 3X; отправитель другого (частного) письма говорит адресату, что он не может выполнить просимого дела: «разве ты не знаешь, что я мушкенум», «разве ты не знаешь моего зависимого служилого положения» — говорит on (VS, XVI, 1 L. г.). В третьем письме автор говорит: «по моему мушкенству (ana muskenutija) я могу служить в воротах (что означает: при дворе) моего господина» (PBS, VII, 82). Наконец, в четвертом письме (Dossin, Lettres. ., Л» 37, стк. 35 ел.) некий сын пишет отцу: «Как отцу моему известно, я стал мушкенумом; пусть отец мой вернет меня под власть общины таким образом, чтобы против меня не возбуждали жалобы». В государственных складах сложено «зерно мушкенумов» (ABRU, № 73, стк. 20); в Сиппаре и в других городах севера и юга страны были кварталы мушкенумов; как ЗБ, так и в ЗХ мушкенум постоянно занимает место рядом с дворцом: например, в ЗХ кража у мушкенума рассматривается в одной статье с кражей у храма или дворца,. (J 8). Несмотря на приниженное положение мушкенумов, рабы их пользовались особой охраной закона ЗХ |§_15, 16]ми особыми привилегиями (ЗХ, § б) наряду с царскими рабами. Все это показывает мушкенума как лицо, связанное с царским хозяйством, с обязательной царской службой и стоящее вне общины. Еще в поздне-ассирийское время ассирийский чиновник, жалуясь царю, что наместник отобрал у него служебный надел, говорит: «царь, господин мой, знает, что я мушкенум, несу царскую службу и не покидаю дворца; пусть мне вернут мое «поле, чтобы мне не умереть с голоду» (HABL, Л1444, стр. 13—19).
Надо думать, что и в старо-вавилонское время мушкенумом назывался тот, кто условно владел участком царской земли за службу.
Как известно, акая. В. В. Струве придерживается иной точки зрения, рассматривая мушкенумов как представителей населения, покоренного Хаммураби, в частности шумерийцев (В. В. Струве, Проблема зарождения, развития и разложения обществ древнего Востока, ИГАИМК, вып. 77, стр. 60). Однако, как кажется, нет данных о том, что жители покоренного Хаммураби шумерского юга (царства Ларсы) были поставлены в неравноправное положение.
Как бы то ни было, социальное положение мушкенумов было менее привилегированным по сравнению с положением «человека», полноправного гражданина общины и рабовладельца (см., например, законы об охране жизни и здоровья мушкенума и «человека», §§ 196—223). C нашей точки зрения это понятно, если учесть вероятное происхождение социальной категории людей, сидевших на царской земле. Пойти на владение условное, повинностное вместо безусловного, могли только лица, потерявшие опору в общине, разорившиеся, лишившиеся собственности, или же пришельцы. Фактически, конечно, некоторые наиболее высокопоставленные царские служащие (тамкары, жрецы — § 40) находились социально в несравненно лучшем положении, чем отдельные полноправные общинники: но всякий царский служащий, «раб царя», употребляя вавилонское выражение, был в сословном отношении мушкенумом, если только, как это обычно и бывало, он не владел одновременно землей в том или
в правовом отношении были, видимо, приравнены к «людям»; но крайней мере, нет данных, чтобы они считались мушкенумами. То, что их наделы находились именно на царской земле, видно из переписки Хаммурабн с Шамашхасиром и косвенным образом из §32 ЗХ, где именно царское хозяйство выступает как конечная инстанция для выкупа пленного воина, прочем его надел не мог быть отдан для выкупа (267) иной общине, что было обязательным условием для полноправного гражданства в ней. Вопросы конкретных взаимоотношений между классами и внутри класса рабовладельцев будут рассмотрены ниже в связи с конкретными правовыми явлениями старо-вавилонского общества, как они отражены в ЗХ и других законах этого времени, в особенности в разделе III («Частное хозяйство и товарно-денежные отношения»).
Дата: 2019-12-22, просмотров: 836.