Далее мы коснёмся тех мнимых противоречий, которые могут возникнуть при попытках интерпретации ануйог без должного понимания точек зрения и т.п.

Итак, всякий раз, когда вам доведётся иметь дело с пояснениями, данными в соответствии с традицией, принятой в определённой ануйоге, понимать их следует в соответствии с этой традицией и никак иначе: не нужно провоцировать лишние сомнения, толкуя высказывание одной ануйоге с позиций другой. Так, в одном месте может быть сказано, что у человека, обладающего истинными воззрениями, не бывает ни страха, ни желаний, ни сомнений; а в другом может утверждаться, что страх сохраняется до восьмой гунастханы, жадность – до десятой, отвращение – до восьмой, однако никакого противоречия в этом нет, поскольку первое высказывание сделано с точки зрения чарана-ануйоги, тогда как второе – с точки зрения карана-ануйоги: в первом случае, принимая во внимание тот факт, что у такого человека исчезли интенсивные формы страха, жадности и сомнения, представляется возможным утверждать, что таковые у него отсутствуют, однако во втором, исходя из того, что тонкие их формы сохраняются вплоть до восьмой и последующих гунастхан, говорится, что таковые существуют. Точно так же следует понимать и во всех прочих случаях.

Ранее, при обсуждении методологии изложения предмета в различных ануйогах, было приведено немало примеров, иллюстрирующих этот момент, так что примите это к сведению в соответствии с мерой вашего понимания.

Помимо того, даже в рамках одной ануйоги можно встретить высказывания, имеющие различный подтекст: так, в текстах, относящихся к группе карана-ануйоги, с одной стороны утверждается, что на седьмой гунастхане небрежность во всех её видах – связанном со страстями и прочих, описываемых там же, отсутствует, однако с другой те же самые тексты говорят, что страсти сохраняются вплоть до десятой гунастханы. Противоречия, однако, в этом нет, поскольку под небрежностью в первом случае следует понимать страсти осознанного характера, имеющие в своей основе чистые или нечистые состояния души, которые действительно исчезают на седьмой гунастхане, что и даёт основания говорить об их отсутствии; во втором же утверждении имеются в виду тончайшие состояния души, сохраняющиеся до десятой гунастханы.

Далее, в текстах чарана-ануйоги сказано, что от воровства, прелюбодеяния и прочих из семи пороков отказываются, принимая первую пратиму, и там же утверждается, что от них отказываются при принятии второй пратимы. Противоречия здесь так же не существует, ибо под воровством и прочими из семи пороков в первом случае имеется в виду то, что находит порицание и подлежит наказанию в миру, тогда как в случае с любыми обетами требующим отречения считается всё, что идёт в противоречие с дхармой домохозяина, хотя некоторые из этих вещей в миру могут и не осуждаться – таков смысл данного высказывания.

Встречаются и такие ситуации, когда в контексте некоей группы идей одна и та же идея может описываться весьма различными, даже кажущимися противоположными, способами. Так, в одних местах говорится, что великие обеты представляют собой элемент правильного поведения, тогда как в других утверждается, что дравьялинги-муни, даже приняв оные, остаётся невоздержанным (асамьями). Противоречия здесь, опять же, нет, поскольку элементом подлинного правильного поведения являются лишь те великие обеты, которые сопровождаются правильным знанием; если же человек принимает обеты без оного, то он в любом случае будет считаться невоздержанным.

Или другой пример: в одних местах виная упоминается как одна из пяти разновидностей ложного воззрения а в других – как одна из двенадцати видов аскезы. И здесь нет противоречия, ибо в первом случае имеется в виду та разновидность почтительности, которая нацелена на недостойных людей, и признание таковой за дхарму действительно рассматривается как вид ложной веры, тогда как во втором подразумевается другой её вид, направленный на лиц, следующих дхарме, и соблюдение таковой, безусловно, представляет собой один из видов аскезы[cdxxxi].

Есть также ряд высказываний, одобряющих проявления гордости, и ещё большее количество осуждающих оную. Никакого противоречия нет и здесь, поскольку существуют две разновидности гордости: в случае первой из них человек, ум которого ослеплён страстями, дабы продемонстрировать высоту собственного статуса, не проявляет никаких признаков почтения к другим, и такая гордость заслуживает порицания, но если благочестивый человек, свободный от жадности и иных пороков, не чувствует от этого комплекса неполноценности, то такая гордость достойна похвалы.

Можно найти и высказывания, осуждающие хитрость, наряду с не меньшим числом порицаний в её адрес. Противоречия здесь нет, ибо если человек проявляет хитрость с целью обмана других, то это действительно заслуживает лишь порицания, однако та хитрость мудреца, которая находит своё проявление в достойных деяниях, заслуживает похвалы.

Случается и так, когда одно и то же действие в одном месте может осуждаться при сравнении его с другим, более высоким деянием, а в другом, при сопоставлении с более низким – восхваляться. Поэтому, если вы видите, что то или иное вроде бы благое деяние подвергается порицанию, помните, что делается это в сопоставлении оного с более высокими чистыми или вообще бесстрастными деяниями; а если видите, что то же самое восхваляется, имейте в виду, что в данном случае имеет место его сравнение с более низкими или вообще дурными поступками.

То же самое и в случае с людьми: если один человек подвергается порицанию при сопоставлении его с другими, более продвинутыми [в духовном отношении] индивидуумами, это ещё не значит, что он заслуживает полного и безоговорочного осуждения; а если ему же воздаётся хвала при сопоставлении с людьми, менее продвинутыми [духовно], то это вовсе не подразумевает, что такая хвала безоговорочна. Суть в том, что любого индивидуума следует оценивать объективно, принимая во внимание весь комплекс его черт, как благих, так и дурных.

Таким образом, интерпретация любого высказывания возможна исключительно с той точки зрения, с которой таковое сделано.

Ещё один важный момент заключается в том, что одно и то же слово, имеющее целый диапазон значений, в разных местах может употребляться в различном смысле, так что понимать его следует в зависимости от контекста. Взять, к примеру, такой известный термин, как «самьяг-даршана»: в одних случаях он может выступать синонимом «шраддхи»[cdxxxii], в других, а именно при описании деятельности сознания, означать восприятие предмета в его общих чертах, а в третьих, когда речь идёт о деятельности физических чувств, подразумевать всего лишь зрительное восприятие. И то же самое и с терминами «тонкое» и «грубое»: в одних случаях под тонким имеются в виду предметы чрезвычайно малого размера, а под грубым – большого размера; в других, а именно при описании скоплений материальных атомов, тонким называется то, что недоступно чувственному восприятию, а грубым – то, что ему доступно; в третьих, при описании джив, как тонкое определяется то, что невозможно остановить без применения сверхобычных сил, а как грубое – то, что задержать можно. А значения тех же самых прилагательных, применяемые при описании одежды, общеизвестны.

В эту же самую категорию входит и термин «пратьякша»[cdxxxiii]: в обычной речи данное прилагательное применяется по отношению к тому, что непосредственно воспринимается чувствами; в терминологии праманы – по отношению к ясному распознаванию [объекта]; ну а если речь идёт о созерцании атмана, то здесь такое определение относится к состоянию погружения в такое созерцание.

Или другой пример: человека, придерживающегося ложных воззрений, называют невежественным, из чего, однако, не следует, что знание у него отсутствует полностью, ибо указанное определение даётся лишь с точки зрения отсутствия у него правильного знания.

Помимо того, диапазон значений слова может весьма значительно расшириться методом префиксации или же методом расширения значений самого корня, так что и здесь его следует понимать в зависимости от контекста. Так, тот, кто побеждает, называется Джиной, однако в контексте дхармы такого определения заслуживает лишь тот, кто одерживает победу над внутренним врагом – кармой. В данном случае следует ориентироваться на первую часть составного слова – «карма», и соответствующим образом интерпретировать его. И то же самое и с таким имеющим довольно-таки широкий диапазон значений термином, как «джива»: вообще, данное определение связано с тем, кто обладает жизненными силами (прана), однако необходимо иметь в виду, что если предмет описывается с сугубо практической точки зрения, т.е. когда речь идёт о том объекте, который подвержен рождению и смерти, то под дживой подразумевается обладатель чувственных пран, если же предмет описывается с окончательной точки зрения, а именно в аспекте субстанции, то под дживой может подразумеваться лишь обладатель силы сознания (чайтанья-прана). Или взять слово «самая», значения коего также весьма многообразны: Атман называется самаей, все объекты познания называются самаей, время вообще называется самаей, единица этого самого времени называется самаей, священный текст называется самаей, вероучение называется самаей... Так что во всех подобно рода ситуациях следует выбирать то значение термина, которое более всего уместно в данном конкретном контексте.

В некоторых случаях слова могут использоваться в их буквальном смысле, а в некоторых – в соответствии с общепринятой традицией их применения, поэтому, если вы замечаете, что в данной ситуации должна иметь место его интерпретация с точки зрения общепринятой традиции применения оного, то не следует принимать его значение буквально. К примеру, правильные вера, [знание и поведение] описываются как дхарма, и в данном случае этот термин используется в своём истинном смысле, ибо дхарма – это то, что ведёт душу к её высочайшему состоянию блаженства; но если вам встречается термин «дхарма-дравья», то имейте в виду, что в данном случае то же самое слово применяется в аспекте общепринятой традиции, так что здесь его смысл нельзя понимать буквально, ибо здесь он указывает на одну из субстанций. На основании вышеприведённых примеров судите и обо всём остальном.

Однако бывают и такие ситуации, когда тот или иной термин необходимо толковать не в очевидном, но в подразумеваемом смысле. Так, если сказано, что где-то отсутствует что-то, хотя очевидно, что там это нечто в какой-то мере наличествует, то, естественно, не нужно воспринимать такое высказывание как утверждение полного отсутствия. В частности указанный пример относится к утверждению о том, что человек, обладающий истинными воззрениями (самьяг-дришти), свободен от влечения и отвращения. Или другой пример: буквально слово «нокашая» означает «не-страсть», однако вполне очевидно, что данная его трактовка действительности не соответствует, поскольку данная форма страсти, пусть и не идёт ни в какое сравнение с гневом, например, но, тем не менее, в какой-то мере является страстью, почему и определяется как «но-кашая». На основании вышесказанного судите и обо всём прочем.

В тех же ситуациях, когда повествование ведётся с неким умыслом, ни в коем случае не следует упускать последний из виду. Так, в Самаясара-калаше сказано: «Подобно прачке, [скоро делающей свою работу], мысль о том, что от всех чужеродных склонностей необходимо отречься, ещё не успела войти в практику, а это восприятие уже обретено».

Как всем нам известно, в обиходе, если человек, едва явившись, тут же выполнил всё, что ему полагалось, говорят: «Он ещё и прийти не успел, а дело уже сделано», – точно так же следует понимать и здесь. И на этом примере судите и обо всём прочем.

То же самое и в случаях, когда вы встречаетесь с упоминаниями размеров и иных [физических величин]: принимать всё это буквально, конечно, не нужно, но следует принять во внимание цель, с которой это было сказано. Так, в Джнянарнаве сказано: «В этот век в мире едва ли найдётся пара-тройка праведных людей», – что, конечно, если подходить к вопросу объективно, далеко не так, однако цель приведённого высказывания заключается в том, чтобы подчеркнуть их малочисленность.

Слов, применяемых по указанной модели, множество, так что помните о вышесказанном, дабы не извлечь из наставлений того, что на деле противоречит им.

Какую бы проповедь вы ни слушали, принимайте, тщательно проанализировав, лишь то, что достойно принятия. К примеру, в медицинских трактатах упоминается великое множество лекарств, и знать их все было бы неплохо, однако принимать следует лишь те, которые могут привести к избавлению от вашего конкретного недуга: так, если вы страдаете от простуды, необходимо принимать согревающие средства и ни в коем случае не принимать охлаждающих, хотя для других они и могут оказаться полезными, что также нельзя упускать из виду. Точно так же и здесь: джайнские шастры содержат великое множество наставлений, и знать их все было бы неплохо, однако на практике применять следует лишь те, которые способствуют устранению ваших собственных пороков, и избегать тех, которые эти пороки могут усилить, но нельзя при этом упускать из виду, что другим людям они могут оказаться полезными.

Ранее мы уже не раз касались вопроса о том, что некоторые наставления, содержащиеся в шастрах, основаны на окончательной, тогда как другие – на практической точке зрения. Если вы чувствуете чрезмерную склонность к практической точке зрения, то вам следует изучать тексты, основанные на окончательной, и воплощать в жизнь полученные таким образом знания; а если к окончательной, то, соответственно, необходимо изучать тексты, основанные на практической, и так же воплощать их в жизнь. В противном случае возможен такой вариант, что вначале, вследствие преобладания склонности к практической точке зрения, вы окажетесь неспособными на какое-либо познание Атмана или, вследствие преобладания склонности к окончательной, не сможете практиковать принципы отречения, что создаст почву для неподобающего образа жизни, а позднее, как результат преобладания всё той же последней тенденции, начнёте подпитывать свою страсть к чувственным наслаждениям. Не нужно забывать о том, что превратное понимание природы наставлений может причинить вам немало вреда.

Далее, в Атманушасане задаётся такой вопрос: «Почему ты, обретя достоинства, предаёшься порокам? А если ты предпочитаешь порок, то почему не становишься полностью порочным?» Смысл вышеприведённой цитаты состоит в том, что если человек, обретя определённые достоинства, продолжает, тем не менее, потворствовать кое-каким порокам, то ему это наставление следует принять буквально, дабы недостатки свои устранить; если же он сам весь погряз в грехе и, слыша такие речи, указывает на недостатки других, то результатом будет один лишь вред. Ведь по сравнению с человеком, пороки коего безмерны, тот, чьи недостатки исчисляются единицами, выглядит весьма неплохо. Что касается фразы «Почему не становишься полностью порочным?», то это – всего лишь полемическое преувеличение, ибо не существует в природе ни одного такого наставления, которое служило бы указанной цели. Кроме того, когда порицаете достойных людей за какие-то мелкие пороки, нельзя забывать о том, что полностью свободны от оных лишь сиддхи, а на более низких этапах духовной эволюции индивидуума достоинства и недостатки обычно в той или иной мере смешаны.

Вопрос: Если бы ваши слова соответствовали действительности, то, наверное, в Шат-пахуде не было бы сказано: «Монах, владеющий даже самым ничтожным имуществом, идёт в состояние нигоды»?

Ответ: Если вы, приняв столь высокий духовный статус, допускаете низкие деяния, неподобающие оному, то результатом будет нарушение обета, свидетельствующее о наличии в вас порока заблуждения, но в том, что касается лиц более низкого статуса, то в их случае допустимы как достоинства, так и недостатки, и не нужно чрезмерно заострять внимание на последних.

Далее, в Упадеша-сиддханта-ратнамале мы находим такое высказывание: «Гнев учителя, дающего наставления в соответствии [со словом Победителей] – сокровищница терпения». Однако данные слова обращены отнюдь не к самому наставнику, более того, если он, воспользовавшись ими в качестве предлога, будет то и дело предаваться гневу, то единственным результатом будет вред. Слова эти обращены к слушателям, которым, даже если учитель даёт свои наставления в гневе, следует признавать его достоинства.

Или ещё один пример: сильнодействующие согревающие снадобья обычно предписываются человеку, страдающему от сильной простуды, если же их решит принять тот, чья простуда несильна, или вообще страдающий заболеванием совершенно иного характера, то единственным результатом будет вред. Точно так же и здесь: человеку, имеющему чрезмерную склонность к определённому виду деятельности, может быть дано наставление, делающее акцент на ограничении данной деятельности, однако если это наставление попытается применить для себя тот, кто не питает к такому занятию никакой склонности вообще, или же у кого таковая проявляется незначительно, то пользы это не принесёт.

Проиллюстрировать это можно следующим образом: предположим, некий человек отличается излишней склонностью к изучению писаний, не проявляя при этом должного внимания к созерцанию Атмана – ему, естественно, следует порекомендовать ограничить время, выделяемое чтению. Однако если другой человек, не изучающий писания вообще или хотя и читающий, но недостаточно, да при этом ещё и не практикующий созерцания природы Атмана, примет такую рекомендацию как адресованную себе, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Тем людям, которые склонны думать, что такие акты, как жертвоприношение или омовение, несущие с собой насилие над живыми существами, являются дхармой, говорят: «Даже если перевернётся Земля, то насилие всё равно не принесёт благого плода». Однако если те [последователи учения Победителей], которые, выполняя подношение и т.п., не совершают при этом большого насилия и накапливают немалые заслуги, услышав такие речи, забросят свои обычные практики, да ещё и не будут при этом заниматься самайикой, то единственным результатом будет вред. На основании приведённого примера судите и обо всём остальном.

Далее, предположим, у вас есть некое ценное лекарство; сколько же его нужно принимать? Конечно, лишь до тех пор, пока оно приносит пользу, ибо если вы продолжите приём, например, согревающих средств после исчезновения симптомов простуды, то результат будет противоположен желаемому. И то же самое и в делах дхармы: средства, предписываемые ею, следует принимать лишь до тех пор, пока таковые приносят пользу; если же вы, достигнув более высокого этапа, по-прежнему прибегаете к старым методам, то плод не таким, какого вы ожидаете.

Проиллюстрировать это можно на следующем примере: сказано, что с целью очищения от греха необходимо практиковать пратикраману, однако если вы, обретя способность к созерцанию Атмана, предпочтёте сохранить состояние блуждающего сознания, к коему относятся пратикрамана и иные [внешние практики], то результатом будет лишь вред. Поэтому в Самаясаре практика покаяния и сравнивается с ядом. Или другой пример: сказано, что восхваление [тиртханкаров] и прочие [внешние практики] подобают лицам, не принявшим обетов, тем же, кто принял последние, такие вещи принесут лишь связанность дурной кармой. Вполне естественно, что для человека, принявшего обеты, будет проблематично отвечать, скажем, за строительство храма, если он оставил свои мирские занятия. На основании приведённых примеров судите и обо всём прочем.

Но возможна и противоположная ситуация: сколь бы ни были полезны лекарственные кашицы, если человек, страдающий от лихорадки, примет их, то его болезнь лишь усилится. Точно так же и высшая дхарма, хоть и приносит счастье, но если практикуется человеком, не избавившимся от собственных пороков, лишь способствует росту последних. Ведь если верующий, страдающий привязанностью к пище, отрекается от мира, [не избавившись вовремя от своего пристрастия], то единственным результатом такой практики будет рост порока. На основании приведённого примера судите и обо всём остальном.

Итак, каким бы ни было наставление, принимайте его лишь после тщательного анализа. Наша дискуссия была весьма подробной, а когда к вам придёт правильное знание, то всё станет ясно само собой. Наставления, в конце концов, носят вербальный характер, а словами, как известно, всех оттенков значения не передашь, почему они и даются обычно с акцентом на тот или иной аспект.

 Кроме того, крайне важный момент заключается в том, что всякий раз, когда речь идёт об определённом частном значении [термина], именно на этом значении и делается основной акцент, если же одновременно сделать акцент и на втором его значении, то утверждение потеряет свою обоснованность, что и вызывает необходимость подчёркивания одного отдельно взятого аспекта в каждом конкретном высказывании. Но основная, наиболее характерная черта джайнской веры, как известно, сьядвада, а слово «сьят»[cdxxxiv] означает «может быть», «возможно», «вероятно»[cdxxxv], а потому, какую бы проповедь вы ни слушали, не принимайте её как безоговорочно истинную во всех отношениях. Выслушав наставление, подумайте, каким образом оно дано, с какой целью, каким категориям слушателей полезно и т.д. – такой анализ позволит вам понять его истинный смысл вне всякого сомнения. А затем оцените объективно степень собственной духовной эволюции и решите, какие конкретно наставления могут принести вам пользу в настоящий момент, а какие необходимо лишь выслушать и принять во внимание. Так рано или поздно вы получите плод наставлений.

Вопрос: А что делать тем людям, которые в силу недостаточного интеллектуального развития не в состоянии провести такой анализ?

Ответ: Торговцу следует заниматься лишь теми видами коммерческой деятельности, в которых он более или менее разбирается в соответствии со степенью развития собственного ума, однако что такое прибыль и убыток – это нужно знать каждому. Точно так же и в делах дхармы разумному человеку надлежит принимать лишь то, что он в состоянии понять собственным умом, однако знание о том, что полезно, а что бесполезно, необходимо каждому. Какова наша цель? Опираясь на силу веры и знания, преодолеть влечение и отвращение. А потому принимайте лишь те наставления, которые содействуют достижению этой цели в вашем конкретном случае и, даже если оказываетесь не в состоянии понять его смысл во всей полноте, не забывайте хотя бы его цель. Здесь необходима осторожность, поскольку существует угроза того, что превратное понимание смысла проповеди повредит благу вашей души.

Итак, изучайте же джайнские шастры, вооружившись воззрением сьядвады, и да придёт к вам благо!

Вопрос: Хорошо, применение метода сьядвады возможно, когда высказывание может иметь целый диапазон совершенно различных значений, однако как быть в ситуации, когда между различными текстами наблюдается очевидное взаимное противоречие притом, что в данном случае высказывания, которые это противоречие создают, могут иметь лишь одно значение? Так, в текстах пратхама-ануйоги утверждается, что одновременно с тиртханкарой достигли освобождения тысячи монахов, а в карана-ануйоге говорится, что в течение шести месяцев и восьми самай освобождения достигают лишь 608 джив, и это постулируется как закон природы. Сверх того, в пратхама-ануйоге мы находим истории о том, как боги и богини, покинув свои божественные тела, одновременно обрели человеческое рождение, что входит в противоречие с карана-ануйогой, утверждающей, что продолжительность жизни богов достигает тридцати трёх сагаропам, тогда как у богинь не превышает нескольких пальопам. Как совместить такие несовместимые утверждения?

Ответ: Здесь нужно иметь в виду, что все учения, которые мы находим в карана-ануйоге, абсолютно корректны, тогда как во всех прочих ануйогах они обычно служат той или иной цели. Так что если вы встречаете какое-либо утверждение в карана-ануйоге, то считайте, что всё обстоит именно так, тогда как во всех прочих случаях следует иметь в виду его конкретную цель. В частности, утверждение о том, что одновременно с тиртханкарой достигли освобождения тысячи монахов, необходимо понимать с уточнением что, хотя на практике одновременное достижение освобождения столь большим числом живых существ и не представляется возможным, в данном случае имеется в виду, что в том месте, где тиртханкара остановил всякую деятельность – движение и прочее, пребывало множество монахов, которые достигли освобождения или раньше, или позже его. Так что противоречия между пратхама-ануйогой и карана-ануйогой не существует. Что же касается историй о том, как боги и богини одновременно приняли человеческое рождение, то здесь так же требуется поправка: богини в промежутке между событиями, о которых идёт речь, принимали другие рождения, цель коих осталась неизвестной, а потому и описывать их смысла нет. Так что и здесь нет противоречия между ануйогами. То же самое правило следует применять и во всех прочих случаях.

Вопрос: Хорошо, противоречия, имеющие место в вышеприведённых примерах, поддаются примирению указанным способом, однако как быть, например, с местом рождения Неминатхи, ибо в одних местах говорится, что таковым был Саурипур, а в других – Дваравати, или с историями о Рамачандре, существующими во многих версиях, и т.д.? Более того, кое-где обнаруживаются утверждения, что дживы, обладающие одним чувством, находятся на гунастхане «со вкусом правильных воззрений», тогда как в других это не подтверждается? Как примирить такие противоречия?

Ответ: О, те вещи, которые вы упомянули, обязаны своим происхождением ухудшению времён. В эту эпоху люди, обладающие непосредственным знанием[cdxxxvi], да даже и сведущие в шастрах, стали весьма и весьма редки, зато появилось немало таких, кто, несмотря на слабость своего ума, решается писать шастры. Из-за их ошибок в текстах и появляются такие противоречия. Ну и, помимо того, вследствие всё того же ухудшения времён даже среди последователей учения Победителей умножились люди, подверженные влиянию страстей, которые пользуются любым поводом для того, чтобы исказить писания. Так вот и возникли эти ложные истории, и в джайнские шастры начали вкрадываться противоречия.

Поэтому всякий раз, когда вам приходится встречаться с противоречиями между различными текстами, полезно задуматься над тем, кто из авторов более авторитетен и компетентен. Поразмыслив таким образом, принимайте на веру лишь те сведения, которые исходят от великих ачарий. Кроме того, поскольку число джайнских шастр весьма велико, нелишне будет провести их сравнительный анализ и, если видите, что данный текст находится в полном соответствии с традицией, смело можете считать его авторитетным. Если же не можете прийти к какому бы то ни было заключению даже после этого, то единственный выход, который остаётся в данной ситуации, это принять на веру постулат, согласно которому доказанным следует считать всё, что известно всеведущему, ибо без окончательного установления природы божества, таттв и т.д. путь к освобождению невозможен. Последнее для вас возможно вполне, поэтому, если кто выскажет нечто противоречащее их природе, то ложность данного утверждения станет очевидной сама по себе. И, если вы обладаете такой верой, то даже в том случае, когда вы не можете прийти к какому-либо окончательному решению относительно смысла текста или сохраняются какие-то сомнения или вообще приходите к противоположным выводам, никаких препятствий на пути к освобождению не возникнет.

Вопрос: В иноверческих системах, подобно джайнизму, так же встречается немало противоречивых утверждений. Ранее вы уже внесли определённую ясность в том, что касается противоречий вашей собственной веры, однако иноверческие системы предпочитаете изобличать в пороках. Не говорит ли это о наличии в вас самих влечения и отвращения?

Ответ: Тот факт, что между различными текстами имеют место [кажущиеся] противоречия, не является изъяном в том случае, если они преследуют общую цель, но если эта цель в одном месте одна, а в другом – совершенно противоположная, то можно ли определить это иначе, как абсурд? В случае с учением Победителей цель [всех наставлений] одна – устранение влечения и отвращения, а потому в одних случаях, дабы пробудить в слушателях веру в необходимость отказа от интенсивных форм страсти, одобряются слабые их проявления, тогда как в других порицается всякая страсть вообще, однако вы не найдёте здесь ни одной фразы, цель которой состояла бы в поощрении страстей, так что у нас есть все основания считать, что джайнские шастры безупречны в самой высочайшей степени. В случае же с иноверческими писаниями в одних местах мы обнаруживаем наставления, требующие отказа от всякой страсти, тогда как в других – указания, одобряющие оную, что представляет собой полнейший абсурд, ибо обе указанные цели несовместимы, а посему мы имеем полное право назвать иноверческие шастры ложными. Да даже и в миру людского доверия заслуживает лишь тот, чьи речи находятся в согласии друг с другом, тот же, чьи слова демонстрируют полнейший абсурд, иначе как за безумца не прослывёт.

Что же касается того факта, что многочисленные учения, содержащиеся в джайнских шастрах, изложены с различных точек зрения, то никакого изъяна в этом нет. У иноверцев они, хотя и изложены с одной точки зрения, но говорят о противоположном – вот где действительно кроется порок! Так, если сказано, что хотя Победитель и свободен от страстей, он, тем не менее, пребывал в роскошной Самавасаране, никакого противоречия в этом нет, поскольку Самавасарана и прочие проявления неземного величия были творениями Индры, сам же тиртханкара никакого интереса к ним не питает. А вот в иноверческих учениях утверждается, что Ишвара представляет собой абсолютно бесстрастного наблюдателя, созерцающего своё творение, и в то же самое время ему приписываются проявления таких страстей, как похоть, гнев и т.д. Можете ли вы представить, чтобы один и тот же атман был одновременно абсолютно бесстрастен с одной стороны и подвержен вожделению и гневу с другой? На основании вышесказанного судите и обо всём прочем?

Впрочем, вследствие ухудшения времён и в джайнской традиции появились кое-какие сочинения, демонстрирующие внутренние противоречия даже с одной точки зрения, однако всё это – личные измышления глупцов, и приписывать их недостатки всей религии нет оснований. Более того, сила учения Победителей такова, что теории, противоречащие логике, в нём не приживаются. Что же до расхождений во мнениях относительно места рождения Неминатхи, то так ли это важно? Ведь факт рождения человека в том или ином городе логике не противоречит.

Наконец, несмотря на утверждения иноверцев о том, что их тексты также созданы всеведущими, писания эти демонстрируют весь набор противоречий. Так, в одних местах воздаётся хвала безбрачию, а в других говорится: «Не имея сына, не достигнете небес», – где же истина? И такого рода примеров – великое множество. Да и противоречий элементарной логике там обнаруживается не меньше: достаточно взять такое высказывание, как «Семя упавшее в рот рыбе, дало рождение сыну». Нет никаких свидетельств того, чтобы в наше время происходило нечто подобное, да и вообще данное утверждение никакому пониманию не поддаётся; а ведь такого рода измышлений – масса! Если предположить, что указанные утверждения и вправду сделаны всеведущими, то встаёт закономерный вопрос о том, может ли всеведущий ошибаться. Нет, высказывания, содержащие внутренние противоречия, не могут приниматься на веру, а посему иноверческие учения – ложны, а принятия достойно лишь учение Победителей.