Кроме того, и сама природа освобождения толкуется иноверцами превратно. В частности, они говорят, что таковое бывает нескольких видов.

Так, одна из его разновидностей описывается следующим образом: в небесной обители, известной как Вайкунтха, пребывает Господь с супругой, предаваясь там разнообразным играм и наслаждениям. Преданные, достигнув этой обители, служат там Господу, и это и есть освобождение. Какой же это абсурд! Во-первых, утверждается, что Господь, подобно заурядным мирским дживам непрерывно предаётся чувственным наслаждениям, прямо как царь... Во-вторых, если там и впрямь необходимо заниматься преданным служением, то получается, что Господь зависим от других. И, наконец, если джива, обретя такого рода освобождение, занимается там непрерывным преданным служением, то это напоминает служение царю: когда ты зависим от кого-то другого, можно ли вести речь о счастье? Так что этот вид освобождения оказывается элементарным абсурдом.

Второй вид описывается примерно так: джива становится подобной Ишваре. Это также ложь. Ведь если бы кто-то, отличный от Ишвары, стал подобным ему, то во вселенной появилось бы слишком много Ишвар. Кто определяется как творец и разрушитель мира? Если их всех определить таким образом, то смотрите, как бы между ними, вследствие несовместимости желаний, не вышла ссора... А если допустить, что все они – едины, то не может быть и речи о подобии. Если же они меньше Ишвары, то, как результат недовольства недостаточной высотой своего положения, возникнет беспокойство: так откуда же в такой ситуации взяться счастью? Несвязно это, чтобы в состоянии освобождения существовали большие и малые ишвары, подобно тому, как на Земле существуют большие и малые цари.

По поводу третьего вида освобождения говорится примерно следующее: всё небо Вайкунтха заполнено единым светом, подобным таковому лампады, и с тем [всепроникающим] светом сливается наш [индивидуальный] свет. Это также ложь. Во-первых, свет лампады материален и лишён признаков сознания, так что вряд ли такой свет возможен в этой сфере. Во-вторых, если [индивидуальный] свет сливается со [всеобъемлющим], то уместно спросить: он остаётся [некоей отдельной сущностью] или же исчезает? В первом случае [общее количество] света должно прогрессивно возрастать, и нам, таким образом, придётся признать различия в степенях его интенсивности, а во втором речь уже идёт, фактически, об уничтожении [индивидуальности] навечно – об этом ли говорится в ваших наставлениях? Так что и такая версия невозможна.

Четвёртый вид освобождения описывается примерно так: поскольку душа[cxcviii] едина с Брахманом, освобождение достигается [автоматически] с разрушением завесы иллюзии. И это ложь. Давайте зададимся вопросом: пока джива пребывала под покровом иллюзии, она была едина с Брахманом или нет? Если была единой, то получается, что никто иной, как сам Брахман, должен был стать майей, а если была отдельной, то возникает вопрос: а что происходит с ней по устранении покрова иллюзии – сохраняется ли её независимое бытие или не сохраняется? Если сохраняется, то и Всеведущему их бытие представлялось бы отличным, и об их соединении можно было бы говорить лишь в смысле встречи, т.е. с точки зрения окончательной истины о подлинном слиянии речи быть не может, а если же допустить, таковое не сохраняется, то кто, скажите, пожелал бы собственного уничтожения? Таким образом, и эта теория оказывается абсурдной.

Наконец, существует и такое толкование освобождения, согласно которому таковое достигается с уничтожением буддхи и прочих [принципов[cxcix] человека]. Таким образом, всякое знание, опирающееся на физический ум и чувства, не сохраняется. Говорят, что реализация эта достигается по устранении желания, гнева и прочих страстей. Однако если допустить отсутствие сознания в этом состоянии, то нам придётся таким же счастьем и состояние камней и прочих безжизненных тел... Возможно ли это? Кроме того, в случае применения благих средств должен наблюдаться прогрессивный рост знания; можно ли, в такой ситуации, признать, что знание, обретённое длительными благочестивыми усилиями, исчезает? Да и чего больше в этом мире: величия знания или величия мёртвой материи? Поэтому и такая теория неприемлема.

Таковы многообразные домыслы, сплетённые [сторонниками различных индуистских школ] вокруг вопроса об освобождении. Неспособные осознать реальность должным образом, они предпочитают фантазировать на темы сансары и мокши, и пустословить[cc] в соответствии с собственными желаниями. 

Таким образом, интерпретация освобождения в Веданте и прочих школах превратна.

Анализ теорий ислама.

Подобные вышеизложенным ложные теории имеют место и в исламе: как ведантисты полагают своего Брахмана вездесущим, единым и безупречным творцом и разрушителем всего, так и мусульмане мнят Аллаха тем же самым; как первые верят в аватаров, так и вторые чтят Мухаммеда за пророка Господа; как те считают, что их божества ведут запись грехов и добродетелей человека, дабы затем определить должную меру наказания, так и мусульмане говорят нечто в том же духе; наконец, как одни почитают корову, так и другие, хотя и с противоположным знаком, относятся к свинье. И даже теории бхакти у них сходны: как первые считают, что освобождение достигается благодаря практике бхакти, так и вторые говорят абсолютно то же самое. Далее, как ведантисты в одних случаях поддерживают практику даяния, тогда как в других обращаются к насилию, так и мусульмане иногда говорят о милосердии, а иногда призывают к насилию; как первые в некоторых случаях считают полезной аскезу, тогда как в других потворствуют чувственным страстям, так и вторые делают всё то же самое; как одни иногда категорически запрещают употребление мяса и вина, а также охоту, а иногда кое-каким высоким персонам даже рекомендуют всё это, так и другие в одних случаях говорят одно, а в других – другое. Сходство между обеими системами весьма значительно. Названия, конечно, различны, однако цели и концепции обнаруживают весьма примечательное сходство.

Фундаментальный принцип Веданты и ислама – вера в единство божества, одинаков, хотя в деталях их системы могут расходиться: в частности, такие тенденции, как оправдание страстей, одобрение насилия и противоречащие всякой логике утверждения, в исламе выражены куда сильнее.

Так что ислам вполне заслуживает определения крайне противоречивой религии.

Вообще, на Земле в настоящее время процветает великое множество школ мысли, ложность которых уже была показана выше.

Вопрос: Хорошо, допустим, что все эти системы ложны, но почему же они произвели на свет немало великих царей и ещё больше великих учёных?

Ответ: Ложные идеи и надежды свойственны [мирской] дживе с безначальных времён, а эти учения как раз и занимаются подпиткой таковых. Присуще [мирской] дживе и стремление к чувственным наслаждениям, а эти учения таковые поддерживают. Что же касается царей и великих учёных, то и они не свободны от чувственных желаний, осуществление которых такие религии обещают. А если джива, перешагнув даже через публичное осуждение и прекрасно зная, что творит грех, вдруг встречает религию, такие дела одобряющую, то почему бы ей не примкнуть к оной? Потому-то сейчас и наблюдается такой интерес к ним.

Возможно, вы возразите, указав, что в этих религиях проповедуются также отречение, даяние и т.д. Видите ли, как не удастся запустить в обращение фальшивую монету без позолоты, так и ложь без примешивания крупиц истины не пройдёт, однако основная их цель – взращивание страстей. Как в Гите под личиной религии поддерживаются войны или в Веданте под прикрытием теории о чистоте души фактически поощряется самопотакание, так и во всех прочих. Наконец, не забывайте, что мы живём в дурное время, когда шанс на процветание имеют лишь не вполне полноценные религии.[cci]

Взгляните на [текущую] ситуацию: мусульмане захватили всю власть, индуисты уменьшились в числе, а некоторые из них перешли в ислам, число джайнов также сократилось. Таковы черты этого времени.

Итак, в это время на этой Земле должно быть периодом господства ложных учений.